banner banner banner
Добру все возрасты покорны
Добру все возрасты покорны
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Добру все возрасты покорны

скачать книгу бесплатно

Добру все возрасты покорны
Андриан Елий

Почему иногда возникает ощущение безысходности, бесполезности, будто ты в темном углу тупика? Может быть, оттого что мы жили неправильно – со злобой в душе или с ненавистью к окружающим? Почему нас не радует солнечный свет и прожитые дни? Что нужно сделать, чтобы изменить мир вокруг себя? Сделать его чуточку светлее, теплее и радостнее. От этого будет лучше всем, без всякого сомнения! Надо постоянно работать не только на свой достаток, но и над собой, своим развитием. Искать в себе скрытые возможности для бескорыстных поступков. Непрестанно совершенствовать свой путь добра, радости и счастья.

В своих рассказах и миниатюрах, на примере личной жизни, опираясь на жизненный опыт, автор показывает, как можно изменить жизнь, стать человечнее и благожелательнее. Автор проповедует этот путь философски просто и ненавязчиво, рассказывая истории от лица обыкновенного человека.

Андриан Елий

Добру все возрасты покорны

© Андриан Елий, 2023

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2023

Счастье – это наша правильная жизнь

Мы жили довольно далеко от школы. Рано утром мама заплетала нам с сестрой длинные косички, а папа отводил в детский сад и школу, беседуя с нами на самые различные темы. Только теперь, став старше, я стала понимать, как интересно и осторожно папа раскрывал нам красочные стороны не всегда радушного окружающего мира. А тогда все краски были розовыми. Было необыкновенное счастье на душе, оттого что есть мама и папа, любимый учитель Ольга Александровна, пятёрки в дневнике и, конечно, младший братик Матвейка, который ещё не умел ходить, но чрезвычайно искусно своим гуканьем и смехом делился с нами счастьем своего бытия.

Лиза оставалась в садике, а мы с папой шли в школу. Опавшая тополиная листва хрустела под ногами и придавала лирическое настроение.

Папа настойчиво и терпеливо объяснял, что после тридцатого сентября наступает первое октября, а я никак не могла понять, куда же делись тридцать первое и тридцать второе число, ведь правильно считать меня научили уже давно.

– А скажи, Наташа, для кого светит солнышко?

– Для меня.

– А ещё для кого?

– Для папы и мамы.

– А ещё?

– Для Лизы и Матвея.

– А для воробушков оно светит?

– Да.

– А для Ольги Александровны?

– Очень светит!

– Значит, оно светит для всех?

– Нет, для Вовки Телешева солнышко не светит!

– Это ещё почему?

– Он нехороший, толкается на переменах и дёргает за косичку.

– Все хорошими быть не могут. Люди все разные – как продукты. Одни сладкие, как конфеты, другие горькие, как лук, бывают солёные, кислые и даже совсем испорченные.

– Это кто не хочет ходить в школу?

– В школу надо ходить всем и обязательно! Без школы мы, как без солнышка, будем тёмными, холодными и грубыми. Подожди меня здесь, я сейчас.

Нам предстояло перейти дорогу, которая шла под уклон. Немного выше стояла ручная водоколонка. То ли она ночью сломалась, то ли кто-то специально налил столько воды на дорогу, в общем, ночью на дороге образовалась тоненькая ледяная корочка. Только сейчас я заметила, что ниже от нас на этом коварном ледяном склоне упала женщина. Она, как-то неуклюже подвернув ногу, пыталась встать, но у неё ничего не получалось, а вниз изредка, скользя и скрепя шинами, буквально юзом, катились машины. Папа за руку поднял женщину, и они вместе перешли дорогу. Немного спустившись вниз, я увидела, что женщина была очень неопрятной, с грязноватым лицом землистого цвета и какими-то пустыми туманными глазами. Наши взгляды встретились, и я необъяснимо по-детски поняла, как она была благодарна. Этот взгляд невозможно передать никакими словами! Папа взял меня за руку, и мы аккуратно перешли дорогу.

– Эта тётя – бомж?

– Нет, просто у неё сейчас не самый благоприятный период в жизни, она справится. Сегодня мы ей помогли, завтра поможет кто-то другой, а послезавтра она сама кому-то поможет.

– Это называется взаимопомощь?

– Нет, это называется – Наша Правильная Жизнь…

2014 г.

Жульен

Вдруг кончилась планеты жизнь,
Когда глаза её закрылись.
Души полёт и счастья миг —
Всё разом как-то завершилось.

Невкусен чай, вся ночь без сна,
И солнца нет на небосклоне,
Ему всё видится она,
Его «прости» в её поклоне.

Протопали, прошли года,
Немало было в жизни этой…
За нею вслед, на небеса…
Но жизни якорь в иле где-то.

Туман семи десятков лет
Развеял лай собаки вздорной.
Подарок внуков и привет —
Жизнь враз пошла иной дорогой.

Жульен как бабушка была:
Хоть и по статусу дворняга,
Степенно, с гордостью вела
И в парке деда охраняла.

Он, как жене, ей всё читал
До ночи Ги де Мопассана,
К утру тихонько засыпал,
И заживала сердца рана.

Жульен же брошенкой была,
В приюте мирно доживала.
И в восемь лет вдруг обрела
Чего никак не ожидала.

Хозяин так её любил!
Делился сыром и колбаской,
За понимание хвалил,
И обнимал с безумной лаской.

Какое счастье обрести
После всего того, что было…
Жульен готова всё снести —
Лишь только с дедушкой любимым.

В любви прошёл так целый год,
Опять уж осень наступила.
И в парк хозяина ведёт,
Гулять ведь так необходимо…

Откуда взялось это чувство тревоги? В парке, как всегда, было красиво и солнечно. Кричат, играя, дети, хрустит листва под лапами. От того домика, что в глубине парка, опять пахнет жареным мясом и дымом. Вот и наша лавочка, на которой так любит сидеть и читать свою газету хозяин-дедушка.

Мысленно Жульен называла своего хозяина Дедуля. «Дед» – потому что старенький, а – «Уля», потому что добрый ангел, ведь так называли ту женщину в приюте, которая всегда относилась к ней с большой лаской и добротой. Только она всегда гладила по голове и спинке. Только она приносила разные маленькие вкусности.

Оглянувшись на Дедулю, Жульен вдруг съёжилась и негромко заскулила.

– Что ты, собачка моя? Что ты, Жульенка, заплакала?

Хозяин присел на скамью, а чувство тревоги стало только нарастать. От страха за своего Дедулю Жульен вскочила передними лапами на лавку и неожиданно для самой себя стала лизать дедушке щёки, нос и подбородок.

– Ну что ты, что ты, Жульенушка, я же тут, никуда не ухожу. Иди, побегай по травке, а я газетку пока почитаю.

Страх немного притупился, и Жульен, непрерывно оглядываясь, потрусила в сторону больших деревьев. Опять вкусно запахло от серого домика, и к запаху добавилось что-то ещё, новое и необычное. Немного потянув носом в сторону домика, Жульен буквально на секунду забыла о дедушке, и тут до её чуткого слуха донёсся стук упавшей трости. Мгновенно подобравшись, она пулей понеслась в сторону лавочки. Предчувствие её не обмануло. На земле возле скамьи лежала трость, валялась газета и дедушкины очки. А сам Дедуля в какой-то жуткой позе, скривившись и стоня, лежал на лавке. Слова его невозможно было разобрать, но главное – дедушке было ужасно плохо, и от этого у Жульен непроизвольно вырвался волчий громкий внутриутробный вой. Испугавшись сама себя и своего поведения, она стала тихонько идти задом, поджав под себя хвост.

– Миша, скорей сюда, тут дедушке плохо! – закричала молодая мама с коляской молодому отцу, тихонько прогуливавшемуся чуть поодаль. – Звони скорее в скорую!

Вокруг моментально собрались люди с какими-то непонятными враждебными словами и эмоциями. Гул, бормотанье и людское шипенье вызывали у Жульен безумный страх. Она стояла поодаль, не смея приблизиться. Из главных ворот послышался вой машины с мигающими фонарями, появились опасные люди в белых халатах. Жульен, вся дрожа от страха, спряталась за дерево.

Всё кончилось так же неожиданно, как и началось. Машина с воем и мигающими фонарями быстро уехала, люди, что-то невнятно бормоча, стали расходиться. Они говорили непонятные слова – «инсульт», «инфаркт», «больница» и другие. Бросившись к лавочке, Жульен никого не увидела. Не было ни трости, ни очков, ни самого хозяина, только одна газета под скамьёй. Вокруг стоял противный запах, похожий на тот, который был дома в ящике с крестиком на дверке.

«Где же мой Дедуля?»

Жульен бросилась по дорожке в одну сторону – нет запаха. Побежала в другую… Точно, он уехал на этой машине. От страха чутьё стало работать пронзительно тонко, и Жульен «по следам» добежала до главных ворот. Здесь, возле большой дороги с бесконечными машинами, след растворился. В одну сторону, в другую… Нет ничего похожего на хозяйский запах. Надо домой! Его точно увезли домой! Лёгкая трусца моментально превратилась в галоп.

«Нет никакого запаха, и машины нет!» Немножко покружив возле подъезда и обследовав прилегающие тропы, Жульен окончательно убедилась, что запах хозяина «уходил» только в сторону парка. Где-то под передней лапой появилась тонкая пронзительная боль – от безысходности. «Где искать? Куда бежать? Куда увезли моего Дедулю?»

Потянулись томительные и длинные ночи под скамьёй в парке. Жульен привыкла к домашнему, тёплому и уютному коврику возле кровати хозяина, а земля под лавкой была холодной и сырой. Частенько шёл моросящий гнусный дождь, от которого тело под шерстью тряслось мелкой дрожью. Любимый запах хозяина от этих дождей становился всё менее отчётливым. Но всё равно Жульен твёрдо решила, что не променяет это место, где она последний раз была со своим Дедулей, ни на какое печенье и хлеб от людей. Она вообще очень боялась уходить от скамьи надолго. А вдруг придёт хозяин, а её нет? Это же настоящее предательство!

В то утро выпал снег. Он был очень красивый и удивительно пушистый. Всё вокруг было бело и празднично. Жульен, долго обходившаяся без питья, наелась этой удивительно вкусной и холодно-сухой воды. Появилось далёкое и крохотное чувство хозяина. Сегодня должен быть какой-то знак – ветерок с запахом или что-то ещё очень важное. Вот только с какой стороны? Худая и слабая собака вышла на тротуар и стала внимательно слушать – в одну сторону, в другую. И вдруг она совершенно отчётливо услышала: «Жульенка-а-а». Так мог звать только хозяин!

«Туда, к главным воротам!»

Большая дорога, как всегда, кишела этими большими, с неприятным запахом, ужасными машинами. На секунду задумавшись, Жульен чётко поняла, что зов идёт с той стороны дороги. Она без страха и сомнений бросилась в нужном направлении. Заскрипели тормоза, раздались жуткие гудки и другие шумные звуки, но сейчас это было неважно. Главное – туда, на голос. Там Дедуля!

Большие улицы переходили в маленькие, огромные дома становились всё меньше и меньше. Позади оставались скверики и парки, переулки и подворотни. Из-под большого забора за ней вдруг с истошным лаем погналась большая свора собак. Но Жульен, ведомая необъяснимым чувством скорой встречи, не обращала внимания ни на злющих собак, ни на свист и камни, которые в неё частенько летели. Она чётко бежала в том направлении, откуда был слышен голос. А голос был то тихий и жалобный, то громкий и просящий. Просящий, чтобы она подбежала. И тогда хозяин обрадуется, что она его нашла. Он будет её обнимать, ласкать и гладить. С его рук она с наслаждением будет есть любую еду, даже ту, от которой раньше отказывалась. Только скорее найти его – своего дедушку.

А вот этого Жульен никак не ожидала. Её путь преградила река, широкая, полноводная, с далёким берегом. Если бы она была чуть моложе или сытой, полной сил…

«Нет! Тут мне не справиться…»

С тихим поскуливанием Жульен пробежала в одну сторону по берегу реки, в другую…

«Так можно потерять голос, а он там, на той стороне, точно!»

Жульен села на мокрый холодный песок и стала втягивать носом воздух с другого берега, пытаясь уловить хоть малюсенький запах своего хозяина. Воздух «рассказывал» о рыбе, дыме из печек, болотных водорослях. Ещё был запах леса, сосновых шишек, травы и ещё много незнакомого, но запаха Дедули не было…

Ночью обычно голоса не было слышно, и Жульен с тоской смотрела на тёмную гладь реки в надежде, что появится какой-то знак или знакомый запах.

В то утро висел туман, и противоположный берег был скрыт в парящей холодной «вате». Это облако приподнималось и опускалось над водной гладью, закрывая собой весь вид и скрывая запахи. Становилось всё холоднее, и Жульен тряслась от холода и голода. Её спасали ближайшие помойки, где приходилось отыскивать хоть что-то съедобное. Когда выглянуло солнышко и туман стал немного рассеиваться, вдруг отчётливо, как тогда в парке, Жульен услышала голос дедушки: «Жульенка-а-а…».

Страх исчез моментально. Не раздумывая, с разбегу Жульен бросилась в ледяную воду и что было сил поплыла к противоположному берегу. Не думая о холоде и постепенно оставляющих её силах, собака боролась с течением широкой реки. Берег приближался очень медленно, и Жульен относило всё дальше и дальше от направления голоса. Но повернуть назад для неё означало предать любимого человека – уж лучше утонуть в преданности и любви, чем зачахнуть заживо от предательства. Жульен проплыла чуть больше половины, когда лапы стало сводить судорогой от ледяной воды и усталости. Голова стала погружаться всё ниже и ниже, маленькая волна захлёстывала глаза и нос. Последние силы оставляли бедную Жульен. Закашлявшись от попавшей в лёгкие воды, собака в отчаянии, понимая, что не выполнила свою миссию, стала прощаться с хозяином, который был уже так близко…

– Смотри, Николай, это что за выдра?

Плохой клёв и пронизывающий ветер заставили рыбаков смотать свои спиннинги, и они уже готовы были завести мотор, чтобы отправиться к берегу, как увидели тонущую собаку.

– Это собака! Что ещё за геройский заплыв моржа? Да она тонет! Весло, быстрее, Миша!

Удачно поддев погружающееся в воду тело Жульен, Николай схватил её за шиворот и втащил в лодку. Глаза собачки были туманны.

– Заводи, Миха, к машине, быстро! Надо спасти эту отчаянную моржиху.

Немного потрясывая Жульен вниз головой, Николай сделал ей массаж задних и передних лап, затем снял бушлат, завернул мокрую собачку, прижал к себе и стал удивлённо разглядывать её, прикидывая, что же могло сподвигнуть пса на такой отчаянный заплыв в ледяной воде.

– Ты, Миша, давай в док, уедешь на такси, а я с ней в ветеринарку, может, ещё откачают.

– Да на кой она тебе сдалась?

– Ну всё! Без обсуждений! Там как получится, вечером занесёшь мои вещи.

– Как знаешь.

Положив собачку на пол переднего сидения, поближе к печке, Николай рванул в ветеринарную клинику к своей однокласснице Светлане. Клиника была совсем рядом с курортом по реабилитации больных после инсульта.

– Ничего страшного, – Светлана вышла в холл, вытирая руки.

– Собачка просто истощена, я ей поставила два укольчика. Когда придёт в себя, обследую более обстоятельно. Ты где её подобрал?

– Пыталась переплыть нашу могучую реку, больше половины одолела. Мы её с Мишаней спасли.