скачать книгу бесплатно
Фантасмагории. Поэзия
Андрей Татур
Иногда кажется, что мир вокруг ненастоящий, он всего лишь иллюзия, подделка. Стоит только щёлкнуть пальцами, как он исчезнет, впоследствии лишь изредка появляясь во снах и беспокоя память причудливыми фантасмагориями.
Фантасмагории
Поэзия
Андрей Татур
© Андрей Татур, 2024
ISBN 978-5-0064-2077-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Черновик
кажется, было вчера.
позже – что не было вовсе.
капнув, чернила с пера
кляксу добавили в осень.
а впереди – дожди,
лужи, туманы, слякоть.
хоть ты не выходи,
чтоб совсем не размякнуть.
снова берусь не за то.
ладно, не стыдно за это.
я оставляю пальто.
я возвращаюсь в лето.
Взаперти
Сердце колет будто спицей.
Эту боль превозмогу.
С неба в снег упала птица
и забилась на снегу,
заметалась и затихла,
догорела, как свеча,
В доме стало тихо-тихо,
а виски стучат, стучат…
Годы-гады налетели
и кружат, как вороньё.
Птицу замели метели,
я забуду про неё
не сегодня – завтра точно,
но успею пожалеть,
что ведь мог бы, между прочим,
подобрать и обогреть.
Но кому я вру? Из дома
сделать не могу и шаг…
Здесь тонка и невесома —
взаперти моя душа.
Привратник
небо
падает
вниз
и обрываются звёзды —
невероятный сюрприз,
от удивления воздух
в лёгких, словно кисель,
булькает, пузырится,
спрятались тени в щель,
скрипнула половица,
глаз не могу открыть,
заворожённый обманом,
так захотелось пить,
ключ – кипяток – не стану,
не запятнаю честь,
не отрекусь от веры,
я остаюсь здесь,
возле
упавшей
Венеры.
Осеннее волшебство
как-то слишком иногда заносит,
но пройдёт, конечно же, пройдёт…
где моя желтеющая осень?
где на лужах первый хрупкий лёд?
тучами зашторенная просинь,
ветер, завывающий в груди,
где моя рябиновая осень
и грибные чуткие дожди?
где калейдоскопы в листопадах?
инеем покрытая трава?
мне не просто надо – очень надо
ну, хотя б немного волшебства.
Ночная гостья
Ночь. На улице темно
и как будто не случайно,
кто-то просится в окно —
то ли птица, то ли тайна…
Растревожив чуткий сон,
скорбно ветер завывает,
лезут думы о былом
и тревожат, и смущают.
Всё запуталось в клубок,
эпизоды потускнели…
Встал. Прошёлся. Вновь прилёг
в лапы выстывшей постели,
но уснуть не суждено,
сон – зазнавшийся невежда.
Кто-то просится в окно…
Встал. Открыл.
Впустил надежду.
Безнадёжность
сломаны ветром остатки ветвей,
зловеще нахмурились тучи,
в самый не лучший
из пройденных дней
бреду, уповая на случай.
может подаст кто-то слов для души,
с улыбкой протянет руку,
в дом отведёт…
но никто не спешит —
вокруг тишина, ни звука.
сквозь бурелом, по скелетам ветвей,
чащобой безмолвной, дремучей,
в самый не лучший
из пройденных дней
бреду, без надежды на случай.
Пережитое
разложены мысли по нотам,
погас недосказанный день,
снимаемся с автопилота
затем, чтоб укрыться в тень.
мазки голубой акварели
ещё кое-где видны,
но парки, дворы опустели
и в сумерках заключены.
доверчиво крыши мокнут,
(не зря целый день пекло)
а глупые птицы, окнам
поверив, лишь бьются в стекло.
мне что-то врезается в память
и ногти пронзают ладонь,
и мысли рванулись толчками
по венам пустых городов,
и скрипнула твердь под ногами
фальцетом подтаявших льдов.
Беглец
не сообщала нам метеосводка,
однако дождь отметился местами
и на карнизах отбивал чечётку
под хлёсткие аплодисменты ставен.
а на душе тяжёлый, чёрный камень,
остатки мыслей крошатся бисквитом
и пропитался воздух сквозняками,
не помогает даже тёплый свитер.
бежал из дома, будто от пожара,
хотя готов к вселенской катастрофе.
сижу в углу прокуренного бара.
чего-то жду.
и пью остывший кофе.
Перебор
молчит в тростнике фонарей
ночной опустевший город
и ловит сигналы морей
по спутниковым приборам.
шипящие звуки волны
фильтрует холодный ветер,
обломок кровавой луны,
хоть тускло, но всё же светит.
я пачкаю скукой холсты,
гляжу в потолок часами,
до одури, до слепоты,
до жуткого скрипа зубами.
от вздохов опухла грудь,
боюсь, начинаю бредить…
