скачать книгу бесплатно
– Лол! То есть, вы считаете, что незнакомец, заходящий в чужой дом и зовущий ребёнка выйти с ним – это нормально?
Старики переглянулись. Я, конечно, выразился жёстко и даже грубо, но – вот реально! Не хотят, чтобы их заметили, втихую вывести ребёнка уговаривают… Больше похоже на похищение, а не на сюрприз.
– Это не похищение, юноша, – произнёс старик, пристально глядя мне в глаза, – это освобождение.
***
– Пап, а мама приедет меня навестить?
– Боюсь, что нет.
– Мама всё ещё в карантировке?
– Да, Динозаврик, ей пришлось там задержаться.
– А когда она вернётся?
«Как сказать ребёнку, что мама больше не приедет?» Мужчина понуро опустил голову, словно искал ответ где-то на полу. «Сказать, что она очень-очень далеко? Что надо терпеливо ждать её возвращения?» Он не знал, что ответить. К счастью, в этот момент его позвали снаружи:
– Андрей Иванович, можно вас на минутку? Надо кое-что обсудить.
Андрей Иванович вышел за дверь.
Дина неважно себя чувствовала. Голова болела, подташнивало, сил бегать-прыгать не было. Да и не дали бы ей играть сейчас. Все говорили, – папа говорил, – что нужно пару недель поменьше шевелиться, лежать в кровати, да в целом «поберечь себя» Тогда ей станет лучше. Но шла уже третья неделя, а лучше почему-то не становилось.
«Пара недель – сколько это на самом деле?»
Девочке стало плохо, когда они всей семьёй поехали в парк аттракционов. День прошёл чудесно. Маме нанесли на лицо боевой раскрас индейца. Папа чуть не подавился попкорном. В целом, было весело. Вечером же, когда они возвращались, она уснула в машине, а когда проснулась, то уже лежала в этой самой кровати, а папа сидел на стуле, с поцарапанным лицом, грустный и какой-то «помятый». Мамы рядом не было. Папа тогда сказал, что мама уехала куда-то по делам, в ко-ман-ди-ровку.
«Командир-коровка? Как же она носит фуражку, с рогами-то? Ах, у коровок нет рогов, они только у бычков и барашков. И у невезучих пап, как говорила воспитательница».
2
Я вошёл в комнату. Девочка лежала в кровати со страдальческим лицом и забинтованной головой; правая рука бессильно свисала с края, левая покоилась поверх одеяла.
Часы на стене как будто не шли – я не слышал тиканья. И не слышал собственных шагов. Слышала ли она их? Неясно, но, по крайней мере, она почувствовала, что больше не одна в комнате. Засопев и скривившись как от неприятного запаха, когда я приблизился в кровати, она открыла глаза.
– Ты не папа.
– Да, я не папа. А тебе пора.
– Чиво?
– Тебя. Ждут. На улице.
Ребёнок недоверчиво вскинул бровь, но приподнялся – проверить, не маячит ли кто-то в окне, однако всё, что можно было увидеть из кровати, – это окна соседнего дома.
– О, не-ет, тебе придётся встать!
Изображая на лице страдания Прометея, девочка сползла с кровати и доковыляла до окна.
– Мама!!! – взвизгнула она и, не обращая на меня никакого внимания, с улыбкой до ушей и выпученными глазами рванула в открытый дверной проём. Мне оставалось лишь последовать за ней.
Спустившись и выйдя из дома, я увидел, что все: старики, девочка и некая женщина, которая, надо полагать, и есть «мама», – в сборе.
– Я тоже рада тебя видеть, Диночка, золотко моё! – женщина заключила свою «золотку» в капкан объятий и подняла глаза на меня: «Спасибо!»
– Спасибо, молодой человек, – старушка будто бы озвучила её мысли. После этих слов все четверо собрались в кучку, словно собираясь сделать семейное фото.
Я всё ещё не понимал, что тут происходит. Почему нельзя было войти в дом самим? Что это вообще такое? Какого чёрта?!
Видимо, все эти мысли нашли своё отражение на моём лице
(«Смотри и учись, Динозаврик, смотри и учись – перед тобой настоящая drama queen»),
и все они дружно и беззлобно рассмеялись, глядя на меня. Внутри уже забурлило нечто вроде обиды, но что-то в их поведении казалось неправильным. А может, слишком правильным, картинным.
– Цените свою жизнь, мальчик мой, – всё ещё смеясь, выдала бабушка, – и близких своих тоже цените, любите и берегите.
Туман. Раньше я не замечал его, но теперь он стремительно наползал на семейство, а через мгновение и окутал вовсе. Я посмотрел на старика. Он стал ещё бледнее, чем был, ещё тоньше. Перевёл глаза на старушенцию. Её улыбка, словно натянутая на лицо, скорее устрашала, чем вызывала желание улыбнуться в ответ; казалось, на месте глаз зияли чёрные дыры, настолько они утонули в глазницах.
Туман становился всё плотнее и непрогляднее. Когда их черты стёрлись окончательно, а силуэты стали почти неразличимы, яркая вспышка (словно это не туман, а грозовое облако) осветила их
…закутанные в погребальные костюмы скелеты.
***
Всё закончилось так же стремительно, как и началось. Туман рассеялся, семейство исчезло. Вернулись звуки. Я обернулся, но на месте «хрущёвки», из которой я вышел две минуты назад, стояла больница.
(Две минуты назад? И уже стемнело? Так быстро?)
Из больницы вышел мужчина со шрамами на лице; он шатался, словно пьяный, и глядел в никуда. Шёл он тоже в никуда. Проходя мимо меня, он, впрочем, остановился и принюхался.
– Пахнет дымом и смертью… – задумчиво пробормотал он, поворачивая голову в мою сторону. В его глазах на мгновение вспыхнуло… что-то. Рот дрогнул. Я видел, он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться.
– Скажи мне, они теперь в лучшем мире? – спросил он у меня с дрожью в голосе.
– Скажу лишь, что они вместе. Все вместе.
– Меня нет с ними! – почти заплакал мужчина.
Что я могу на это ответить? Его родные уже пересекли черту, он – ещё нет. Иногда обстоятельства непреодолимой силы рушат все планы и сокрушают надежды. Как торнадо проносятся по воздушным замкам, оставляя за собой бесплотные руины. Можно принять это и пытаться жить дальше, можно не принимать. Каждый сам делает выбор. И всё-таки…
Я не ангел.
– Дверь заперта, но окна…
3
В переполненном автобусе стояла почти невыносимая духота, как это обычно и бывает летними вечерами. В унисон с июньским солнцем тепло источали и разгорячённые людские тела, пытавшиеся спастись от перегрева обильным потом.
– Как в сауне, блин, – простонал менеджер низшего звена, скованно снимая пиджак; лавандовая рубашка местами превратилась в фиолетовую. Вслух мыслят только ради сочувствия слушателей, но Андрей не обратил внимания на возмущение незнакомца. Его глаза скользили по дворам и тротуарам. Кое-где уже стояли будки торговцев квасом, отчаянно нуждавшиеся в продавцах, ибо покупателей с избытком хватило бы для достижения самых смелых плановых показателей. Чуть поодаль, в глубине, иногда мелькали детские площадки. Когда за окном осень, они выглядят заброшенными и жуткими, и неважно, есть ли там дети или нет; летом все эти незамысловатые качели, карусели и горки притягивали улыбки вне зависимости от численности малышей-оккупантов.
– А где-то сейчас ветерок, прохлада… – не унимался офисный планктон. К счастью, автобус затормозил, и Андрей смог сойти до того, как возмущённый жарой пассажир попытался бы расширить свой монолог до диалога. Видит Бог, он и так сказал всё, что нужно.
На лавочке у подъезда дома, в котором жил Андрей с семьёй, шла партия в шахматы, но она не была удостоена вниманием. Пока мальчик делал ход конём в атаке на пешку ухмыляющегося старика, Андрей успел миновать дверь с магнитным замком и вызвать лифт. Как долго пришлось ждать, сказать сложно, ведь время, проведённое в пустом мире, не имеет веса, оно как дым: такое же серое и такое же бесплотное.
Лифт поднялся на самый верх, и когда Андрей дёрнул за ручку, оказалось, что…
– Дверь заперта…
Тяжёлая металлическая дверь выдержала несколько сильных толчков плечом, и он перестал упорствовать. Как это ни странно, боль всё ещё имела на него влияние.
Нужен был другой выход.
– …но окна…
Ещё одна минута в лифте, и Андрей очутился на лестничной клетке девятого этажа. В одной из здешних квартир он и жил со своими девочками: с Диной и Машей. Жил до этого самого вечера. Смерть шла без спешки, но каждый её шаг был подобен подземному толчку. Бух – из тьмы вынырнула фура, бух – в лицо Андрею глядят остекленевшие глаза Маши, бух – маленькая Дина уснула вечным сном, и поцелуй даже самого благородного диснеевского принца её не пробудит.
(Лучше без всяких там принцев: оригинальная версия сказки куда жёстче и правдоподобнее.)
Теперь смерть стучится в дверь.
На полу уже собрались клочья пыли, она же успела тонкой серой плёнкой осесть на чашках и тарелках, оставленных на кухонном столе. Закатное солнце сквозь окно высвечивало витавшие в воздухе частицы и придавало пространству красноватый оттенок, словно в фантастическом фильме о мире будущего. О неоновом мире победившего киберпанка.
Андрей прошёл в спальню и остановился у окна. Закрытого, но без труда, отпираемого изнутри. За двойным слоем стекла в раме сновали люди, ездили автомобили и летали голуби. Снаружи жизнь, а что внутри? Обернувшись, он увидел лишь следы своего пребывания в комнате: в спешке недозаправленная кровать, торчащий из выдвижной полки носок…
– Я иду к вам, – прошептал Андрей и распахнул окно.
– Бэтмен! – восторженно прошептал маленький мальчик, задравший голову вверх, вместо того чтобы копаться в песочнице как все нормальные дети…
Пустые сожаления
Скотч отлепился от обоев, и плакат с полуобнажённой Ноль Два отправился в коробку. Печально вздохнув, словно прощаясь, Дима прикрыл створки картонного общежития улыбчивых большеглазых девушек и оглянулся. Удивительно, сколь непривычно унылыми могут показаться жёлтые облезлые стены после одномоментного лишения всех глянцевых красот, украшавших комнату годами.
Приготовления к приёму гостей – точнее, гостьи – включали в себя не только избавление от гиковской мишуры, но ещё и обыкновенную уборку. Ничего не поделать, пришлось Диме взяться за швабру.
На что только не пойдёшь, чтобы вырваться из цепких лап одиночества.
Выпрямившись передохнуть, Дима бросил взгляд на настенные часы. Половина шестого. До предполагаемого времени икс оставалось всего полчаса. А ведь этого времени икс могло и не случиться. Димин случай – редчайший, ибо посещение выставок и имитация интереса к картинам Пикассо, Ван Гога и прочих гениев в кой-то веки принесли плоды. Один плод, точнее цветочек по имени Вика. То, что Диминых до смешного неуверенных ответов и ничтожных познаний в области изобразительного искусства хватило для поддержания беседы, казалось фантастическим везением, даже чудом. А дальше – месяц вялой переписки в социальных сетях, пара вылазок на другие выставки, перекус в кафе – и вуаля! Дима почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы предложить Вике посетить его. И она согласилась!
Уборка шла слишком медленно, чтобы всё успеть. Дима кое-как затолкал сор с самых просматриваемых участков за кровать. Предстояло ещё привести в порядок ванную с туалетом. Родители ничего не знали о гостье и уехали… куда они там уехали, не озаботившись чистотой зеркал и прочими мелочами.
– А со мной тебе бы не пришлось так напрягаться!
Едва не упав на пол от неожиданности, парень неуклюже развернулся. Никого.
«Наверное, показалось».
Бросив ведро со шваброй посреди комнаты, Дима побежал в ванную – спешно забрасывать носки в корзину для белья и полировать зеркало над раковиной, занимавшее половину стены. Раковину тоже не мешало бы почистить…
«Ванная – есть, спальня – есть, гостиная – в порядке. Туалет?»
Туалет. Крошечная раковина, крошечное зеркало – и большой унитаз. На первые много времени тратить не пришлось, а вот принц финской сантехники требовал к себе соответствующего внимания.
Дима явно не страдал склонностью к физическому труду… и к любому другому труду тоже.
Скрежет ёршика о фаянс напоминал старческое кряхтение, а островки крупных пузырьков в пене чистящего средства ассоциировались с «Криком» Мунка. Из-за ряби в глазах казалось, что микротрещины и остатки грязно-белого налёта собирались в жуткие гримасы, похожие на плачущих младенцев или на незабываемую эмблему телеканала «Вид». Собирались – и отслаивались от стенок под напором воды и бездушного инструмента. Дима аж вздрогнул, представив писк сотни, тысячи мёртвых детей, смываемых в канализацию.
«Брр, какая жесть!»
Но нет, это лишь помутневшая эмаль и блики воды на свету. И страх нового, выдуманный плач рисованных большеглазых девчонок, таких же фальшивых, как и сожаления, оставшиеся после просмотра очередного порно.
Завибрировал мобильник. Дима запустил обе руки в карман и почувствовал, что что-то порвалось. Проклиная свою неуклюжесть, парень всё-таки выудил из попорченного кармана «самсунг». Вика уже зашла в подъезд, и с минуты на минуту раздастся звонок в дверь.
– Швабра! – Дима сломя голову бросился в спальню, хотя, кто знает, может девушка, знакомящаяся на художественных выставках, оценила бы как инсталляцию «Швабра с ведром в центре комнаты», так и прерванный перформанс-уборку. Но было решено не рисковать, и инструменты наведения чистоты отправились в кладовку.
Раздался звонок.
– Всё, приплыли, – Дима торопливо вымыл руки и вытер их об отцовский халат, что висел на крючке напротив смесителя. За дверью ждала брюнетка с острым подбородком и в очках с блёстками на оправе. Есть в этом что-то романтичное, когда человек, заражающий улыбкой и весельем, пересекает десятки километров ради встречи с тобой. Пусть даже на общественном транспорте.
От осознания собственной значимости привычные мысли о подражании Анне Карениной отходят на второй план.
– А как же мы?
Чтобы заметить раздражитель и испугаться, нужны силы и сосредоточенность. У Димы в тот момент не было ни того, ни другого.
«Показалось».
***
– Миленько тут у тебя, – Вика сдержанно огляделась по сторонам, и по поджатым губам можно было предположить, что под её фразой подразумевалось: «По крайней мере, ты старался».
– Да, с-спасибо, – сопя и задыхаясь от волнения, Дима подал разувшейся подруге тапочки. И не просто подал, а собственноручно надел на ступни. Со стороны это выглядело настолько мило и завлекательно, что не могло остаться без отклика. Ребята едва не стукнулись лбами, когда паренёк резко вскочил с колен, но обошлось. Дима чётко видел, что ему под руки попалась ещё одна ступня – в белом как вата носочке.
«Показалось. Надеюсь…»
– Ну, какой у нас план? – Без очков глаза девушки были не такими большими и ясными, как привык Дима.
– План? План, да… Мы можем… хм-м… посмотреть фильм на большом экране?
Лицо Вики стало задумчивым, а взгляд сверлил потолок.
– Да-а, можно, – кивнула она, после чего её взгляд скользнул вниз – на тапочки, формой и сочетанием цветов напоминающие главного героя сериала «Наруто».
Дима не мог похвастаться большой коллекцией интересных фильмов, но едва ли Вика стала бы упрекать его за это: DVD-диски уже несколько лет как вышли из моды.
– Я схожу за компьютером и выведу всё на экран. Пожалуйста, располагайся! – Дима указал на диван, видневшийся из-за приоткрытой двери в гостиную, а сам направился в спальню.
