Кладовщик

Кладовщик

Смена

Максим торопился. Мусорный пакет глухо ударился о дно контейнера, и в тот же момент он взглянул на часы. Опаздывал. Не сильно, минут на десять, но этого было достаточно, чтобы день пошёл наперекосяк. Максим терпеть не мог приходить позже обычного. Стоило опоздать, и утро сразу становилось нервным, сбивало весь настрой. Сонный привкус во рту, дрожь от недопитого кофе и пустая остановка автобуса, где он обычно успевал перекурить, говорили лишь об одном. Сегодня что-то пойдёт не так.

Дорога на работу всегда казалась длиннее, чем была на самом деле. Сначала двор с качелями, облезлая школа и пустой парк. Затем начинались многоэтажки. Старые, серые от времени, потом новые, стеклянные и яркие, будто из другой реальности. Этот контраст каждый раз сбивал Максима. Иногда ему казалось, что он идёт не на работу, а проходит сквозь разные времена.

Минут через двадцать Макс наконец подошёл к месту работы. За углом стоял бетонный блок с герметичными воротами. Наверху располагалась зона разгрузки, куда подъезжали фуры, сбоку находилась неприметная дверь вниз, к складу. Максим спустился по ступеням. Лампы жёлтого света моргали в такт его шагам. Он поёжился. Внизу всегда было прохладно и чуть душно, будто воздух застаивался и не двигался. И всё же в этом ощущалось что-то родное. Здесь, в подземелье, между коробками и железом, начинался почти каждый его день.

Максим зашёл в комнату отдыха, где едва помещались стол, старый холодильник и микроволновка. Помещение было пустым, но чувствовалось, что недавно здесь кто-то был. На столе стоял наполовину пустой стакан с уже холодным чаем, рядом валялась открытая упаковка печенья, а дверца микроволновки оставалась приоткрытой. В углу виднелся общий шкаф с одеждой. Все переодевались прямо здесь, без разделения на мужское и женское, быстро и по привычке.

Он достал из сумки рабочие штаны и худи, перекинул джинсы на вешалку и натянул кроссовки. Впереди его ждала проверка поставки и раскладка товаров по полкам в морозильнике. Обычная рутина кладовщика.

По пути в зал он столкнулся с Антоном. Директор склада, как всегда, держал в руках планшет и говорил быстро, словно одновременно решал десяток дел. Казалось, этот человек давно разучился отдыхать.

Вокруг кипела привычная суета. Курьеры с фирменными сумками сновали туда-сюда. Один смеялся, другой ругался в телефон, третий едва не сбил Максима на ходу. Неподалёку две кладовщицы метались между полками, собирая заказы.

Алина громко смеялась и не умолкала ни на минуту, будто боялась, что тишина её раздавит. Настя была её полной противоположностью. Низенькая и сосредоточенная, она двигалась между стеллажами почти бесшумно и точно знала, где что лежит.

Чуть дальше Никита управлял рохлей, подтаскивая к холодильникам целую стопку палет. Ему было за тридцать, склад он знал наизусть. Работать с ним было комфортно, но разговорить Никиту почти невозможно. Он предпочитал молча делать своё дело, лишь изредка бросая короткие фразы.

Металлические колёса громко скрежетали по бетону, и от этого звука у Максима неприятно сводило зубы.

Когда Максим проходил мимо, Никита вдруг произнёс, не отвлекаясь от работы:

– Сегодня мышь тут выскочила. Я рохлей прямо по ней проехался.

Он говорил спокойно, будто речь шла о чём-то совершенно обыденном. Потом остановился и посмотрел Максиму прямо в глаза.

– Самое печальное, что этот раздавленный трупик пролежал часа три. Времени убрать сразу не было, работы навалило. Хорошо, хоть Настя подсуетилась.

Тон оставался ровным, почти равнодушным. В это время Никита вертел в пальцах маленький пластиковый брелок. Максим заметил его только краем глаза. Прозрачный кубик со странным содержимым внутри. В его глубине будто угадывалось слабое свечение, хотя лампа над ними мигала и едва тлела.

Никита неожиданно вложил брелок в ладонь Максима, словно сделал это машинально.

– Держи. Ты вчера во время выгрузки обронил. Помнишь?

Максим точно знал, что никогда не видел эту штуку. Возразить показалось глупым. Он кивнул и сунул брелок в карман.

В тот же момент лампа над головами вспыхнула ярче и коротко затрещала. Никита поднял взгляд, но его лицо оставалось спокойным. Даже слишком спокойным, будто он этого ждал.

Максим ничего не ответил. Он уловил тот самый слабый, почти незаметный привкус в воздухе и, не глядя на Никиту, пошёл дальше, стараясь не обращать внимания на запах, словно боялся признать, что и сам его почувствовал.

– Максим, займись овощами! В морозилке целая гора ящиков, нужно всё разместить! – крикнул Антон с другой стороны зала.

Максим кивнул и натянул поверх толстовки фирменную куртку с логотипом компании. Ткань была тяжёлой, местами уже протёртой, но без неё в холодильнике долго не выдержишь.

Дверь морозильника скрипнула и захлопнулась за спиной. Холод ударил сразу, колючий и влажный, словно кто-то обнял ледяными руками.

Внутри помещение казалось теснее, чем снаружи. Слева тянулись металлические стеллажи с молочной продукцией: бутылки молока, йогурты, упаковки с сырками. Справа громоздились овощные ящики, наваленные почти до потолка. Чёрные пластиковые короба стояли плотной стеной, перекрывая проход. Между ними оставался узкий коридор, где приходилось двигаться боком, стараясь не задеть холодный пластик плечом.

Максим шёл между рядами и чувствовал, как пространство будто сжимается, оставляя всё меньше воздуха. Шум склада остался снаружи. Здесь царила глухая тишина, нарушаемая только его дыханием и ровным, почти убаюкивающим гулом вентиляции. Он поёжился, натянул капюшон и начал разгребать ящики, ощущая, как холод и одиночество медленно пробираются под одежду.

Вскоре дверь снова приоткрылась, и в морозильник зашла Настя. Почти ровесница Максима, невысокая, с короткой стрижкой. Из-под фирменной куртки торчал капюшон её светло-зелёной кофты. На лице читалась усталость, но не уныние, скорее привычка жить в вечном недосыпе и тяжёлых сменах.

– Ну и навалили, – сказала она, кивнув на гору ящиков. – Давай помогу.

Максим едва заметно улыбнулся.

– Если вдвоём, может, за пару часов и управимся.

Они начали работать вместе, протискиваясь между рядами и передавая контейнеры из рук в руки. Вентилятор гудел где-то под потолком, и каждое движение отзывалось глухим эхом, будто морозильник прислушивался к ним.

Несколько минут они работали молча, пока Настя первой не заговорила:

– Я, кстати, хотела сказать… я увольняюсь.

Максим замер, удерживая в руках тяжёлый ящик.

– Серьёзно? Когда?

– Через неделю.

Голос у неё был спокойный, почти будничный.

– Нашла место поближе к дому и без всего этого.

Она махнула рукой в сторону коробок и полок.

– Дико устала.

Максим поставил ящик на полку, опёрся ладонью о холодный металл и медленно выдохнул.

– Жаль. С тобой работать проще, чем с другими.

Настя усмехнулась, поправив капюшон.

– Может, оно и к лучшему. Выберусь отсюда – вдруг и ты когда-нибудь решишься.

Он ничего не ответил. В груди шевельнулось что-то горькое. Радость за неё была настоящей, но в ней чувствовался привкус зависти. Максим попытался улыбнуться, однако внутри стало тяжело, будто воздух внезапно сгустился. Радоваться за Настю было правильно, но глубже сидело другое чувство, злое и упрямое.

Он снова взялся за контейнер, стараясь спрятать эту слабость, но мысль не отпускала.

Она уйдёт, а я так и останусь здесь.

Чтобы разрядить тишину, Настя достала из кармана маленькую колонку. Подключив её к телефону, она щёлкнула по экрану, и морозильник наполнился музыкой.

Сначала заиграл бодрый рок, затем темп сменился простой попсовой мелодией. Следом включился странный нейросетевой трек с рваными голосами и сбивчивым ритмом. Звук отражался от стен, терялся между ящиками, и холод казался менее липким.

Они задвигались быстрее. Таскали ящики, раскладывали овощи по полкам, расставляли молочку. Ритм песен задавал темп, и на несколько минут рутинная работа даже напоминала танец.

Но иногда между треками возникала короткая пауза. В эти секунды белое, промороженное помещение становилось слишком тихим. Слышалось собственное дыхание, скрип полок, далёкий стук труб за стенами. Эти мгновения тишины ощущались хуже самого холода.

В одну из таких пауз колонка не успела включить следующий трек. Вместо музыки раздалось сухое щёлканье. Лампы над головами моргнули, и в тот же миг свет и звук исчезли разом, будто кто-то одним движением выдернул вилку из розетки.

Морозильник поглотила густая тьма.

Настя первой включила фонарик на телефоне. Через пару секунд это сделал Максим. Лучи света выхватывали из темноты углы ящиков и тёмные влажные следы на бетоне. Они переглянулись, но не произнесли ни слова.

Затем за дверью раздалось что-то странное. Сначала глухой удар, будто что-то тяжёлое упало на пол. Потом крики. Рваные, надрывные, пугающие, словно кричали сразу несколько человек.

Максима и Настю будто прибило к месту. Никто из них не подошёл к двери. Они сидели на ящиках, не двигаясь, и прислушивались к каждому звуку. Минуты тянулись мучительно долго. В холодном свете телефонов они лишь изредка встречались взглядами, словно проверяя, что всё ещё не одни.