скачать книгу бесплатно
Альдред был вынужден повиноваться. Прощальная Роза шваркнула лезвием об кирпичную кладку. Ренегат понимал: это место вовсе не безопасно. Даже если пацан и не собирался его убивать, обдерёт его до нитки и под дулом аркебузы попросту выставит наружу, прямо в объятья упырей. Допустить этого было нельзя.
Украдкой Флэй ощупал пальцами рукоятку метательного ножа. Он выждет момент и, когда пацан будет меньше всего ожидать его трюка, неприятно удивит его. Как вдруг столы перевернулись в очередной раз.
Парнишка был тут не один. Он чуть наклонил голову, ласково обращаясь к кому-то за своей спиной:
– Младший! А ну выходи! Топор прихвати!
В тот же миг для ренегата всё стало понятно. Ненароком дезертир нагрянул в убежище целой семьи. Кто-то из родственников – скорее всего, отец – отлучился за припасами, но не вернулся. Люк оставили открытым, потому что ни за что бы не услышали прибытие третьего сами. Ковра должно было быть достаточно.
Из-за стеллажа показался ещё один, шалопай лет четырнадцати. Такой же тощий, доморощенный. С топориком в руке малец выглядел ещё более нелепо, чем его брат с аркебузой. Хуже обезьяны с бомбой только две такие. Альдред шумно выдохнул: если он сейчас же что-то не предпримет, здесь его путешествие и закончится.
Что хуже, из дыхательных путей в горло снова поднималась проклятая мокрота. Жаропонижающее ушло в никуда. У Флэя вновь поднялась температура от напряжения.
Второй с недоумением взглянул на незнакомца, затем перевёл взор на старшего брата и озадаченно поинтересовался:
– А батя где?
– Нет его пока, братишка. Скоро вернётся. И не обрадуется, если обнаружит здесь незваного гостя. От него нужно избавиться, понимаешь? Ему доверять нельзя.
Судя по всему, Альдред первый, кто подобрался к ним там близко. Что бы ни приключилось в их семье до этого момента, к другим выжившим они не были расположены от слова «совсем». Тем хуже – что для Флэя, что для них самих.
Отрок подумал с полминуты и спросил брата:
– Что предлагаешь?
– Его пожитки нам пригодятся. Это удача, не находишь? – усмехался старший. А голосок-то дрожал. – Вытряси из него всё, что есть. Лишним ничего не будет.
– М-мы убьём его? – неуверенно выдавил из себя младший.
– Да на кой он сдался?! – вспыхнул тот. – Не-а. Пусть валит. А барахло оставит.
Этого ренегат и боялся. Слепо веря в благоразумие хозяев подвала, он обратился к ним мягко в очередной раз:
– Послушайте, ребята. У меня есть лекарства. Я могу поделиться. Просто дайте мне переждать волну, и я уйду.
– Ты чё, мудила, совсем тупой?! – взъерепенился старший. – Мы у тебя всё заберём, понял? Стой на месте, а не то будешь свинец жрать! Младший, ну!
Его братец, не выпуская из рук топор, направился к Альдреду. Из-за плеча младшего выглядывал старший, готовый в любой момент выстрелить. Флэй выдохнул, по-настоящему ощутив патовость всей ситуации. На выдохе у него засвербело в горле.
И тут же начался приступ кашля. Мокроту вытолкнуло в ротовую полость.
– Он заражён! – завизжал в ужасе старший, в миг осознав, какие проблемы свалились на головы их семьи.
Младший попятился назад, округлив глаза. Его брат уже почти нажал на спусковой крючок. Но тут инициативу ловко перехватил дезертир. Он метнул нож в хозяина подвала. Лезвие пробило кадык насквозь. Из рук парнишки выпала аркебуза. Тот схватился за горло, захлёбываясь кровью, попятился назад. Сделал пару шагов и рухнул, встряхнув ногами в замшевой носатой обувке. Паралич не заставил себя долго ждать.
– Брат! – заверещал последний.
Подросток ощутил небывалый прилив ярости. Начал остервенело махать перед собой топором в попытке зацепить незваного гостя. Альдред не отказывался от танца. Уворачивался, как мог, попутно вынимая из ножен тесак.
Топор попадал куда угодно, только не по Флэю. На пол падали бутылки, разбиваясь в дребезги. Стеллаж опрокинуло набок в суматохе. Грохот битого стекла оглушал. Но ни младший, ни ренегат не пострадали до сих пор.
В какой-то момент предатель подловил мальца. Резко подорвался с места к нему. Схватил за плечо. Тесак показался из ножен. Альдред вогнал клинок в шею парнишки. Жар вновь отяжелил голову. Стало дурно. Больно. Плохо. Тошно.
Тот дёрнулся, хрипя. Умирал на руках незваного гостя. Флэй строго смотрел на подростка. Взгляд мальца потух.
В голове роилась тысяча и одна мысль, но ренегату было нечего сказать умирающему. Беглец считал, что ненароком вляпался в по-настоящему нелепую историю.
Брызнула кровь. Она попадала на клинок. С клинка – облепляла руки. Ноги уже не держали младшего. Ощутив вес юного тела, Альдред вытянул клинок и отпустил мертвеца. Тот рухнул рядом со старшим братом. Почти внахлёст.
Горе-стрелок не шевелился. Глаза его оставались открыты – не моргнуть. Постепенно краснели от лопавшихся капилляров. Кожа приобрела болезненный синеватый оттенок.
В их сторону полетела мокрота, выплюнутая, будто пуля из дула, с презрением.
Флэй выдохнул, но не получил облегчения, на которое рассчитывал. Нет, его не мучила совесть, что он принёс горе в чужой дом: если бы его слушали, ничего дурного бы не произошло. Ренегата мутило совсем по иной причине.
Дезертир оглядел себя и ужаснулся. Из его бедра торчал топорик младшего брата. Вот, что он тогда почувствовал. Не усиление чумы, а удар. Альдред округлил глаза.
Рана плевалась кровью. Та змеилась по ноге, пачкала штанину, образуя отчётливые багровые пятна. Было сложно сказать, задел ли топор кость или жилы. Ясно одно: ненароком сопляк сильно подгадил незваному гостю перед смертью.
Нога постепенно немела. Флэй приложил усилие, чтобы доковылять до стола. Каждый шаг давался с трудом. Боль рикошетом уходила в голову. Альдред не то выл, не то ворчал, не то скулил.
– Всё в порядке. Главное, не торопиться. Главное, не вынимать… – Ренегат зажмурился от прилива боли, затем прошипел: –… сраный топор!
Рухнул на стул. Смахнул пот со лба. Начал судорожно доставать из тканевой медицинской сумки всё необходимое.
Особого опыта в оказании первой помощи не имел. Судорожно вспоминал уроки, которые им давали в учебке. На столе разложил медикаменты. Осушил пару пузырьков обезболивающего, пока готовил хирургическую крючковатую иголку и продевал через ушко нитку. Прокалил металл углями, что подобрал чугунным совком.
Со временем самочувствие стало получше, но ненамного.
Увы, впереди Альдреда ждало самое неприятное. Хуже всего то, что если хоть где-то он просчитается, то умрёт. Если не сразу, то впоследствии. Как любил поговаривать Никколо Гараволья, «сепсис». Никто никогда не отменяет заражения крови.
Но сперва было нужно кое-что уладить. Руки потянулись к топору. В преддверии невообразимой боли Альдред стал тяжело дышать, до последнего оттягивая момент. В его голове установилась могильная тишина. Как говорится, перед смертью не надышишься.
Рывок!
Упыри, что оставались в инсуле, переполошились. Подвал наполнил душераздирающий крик.
Глава 4
Ауксилия повстречала архонта в Ремесленном Квартале. Скат Селевка чётко отследил передвижение предателя. Стон его опускался на землю с небес. Виверны поспевали слепо за ним.
Бойцы начали что-то подозревать. Но ни один из них не понял до конца, в какую передрягу вляпался. Кроме Селевка.
Завидев некромантов, Актей остановился. Оглядел семёрку воинов Смерти, улыбнулся надменно и бросил лично превентору:
– Не справился сам, и привёл подмогу? Выйди вперёд, мальчишка, не прячься за их широкими спинами.
Селевк оскорбился до глубины души. С места не сдвинулся, не поддаваясь на провокации. Да, он выглядел молодо, хоть и прожил полторы человеческие жизни.
Это значительно меньше, чем остальные ауксиларии. Те успели тысячи лет разменять в землях за Экватором.
Но и он сам пробыл на свете всяко больше, чем юный Ламбезис. Будь он все ещё простым смертным. Естественно, разум архонта слился воедино с сознанием Бога Смерти.
– Мы здесь, чтобы вернуть всё на круги своя, – выйдя вперёд, заговорил магистр. Тон источал решимость. – Архонт. Где мощи Неназываемого?
Ламбезис прошёл ещё пару шагов к Ауксилии. Некроманты обнажали оружие из биомантия, готовые зарубить его, если приблизится ещё хоть немного. Металл шевелился, отзываясь на манипуляции хозяев.
Они рвались в бой. Все, кроме Галактиона. Секира предводителя смотрела лезвием в пол. Селевк также не спешил.
Киаф Бога Мёртвых покачал головой, почувствовав страх труповодов.
– Боюсь, вы опоздали, господа, – угрюмо заявил Актей.
Рядом с ним из ниоткуда всплыл полупрозрачный образ Неназываемого.
– Уже? – встрепенулся Селевк, выдавшись вперед. – Так быстро?..
– Саркофаг пустует несколько дней к ряду, – продолжал изменник, потешаясь над преследователями. – Прах божьих костей облепил моё тело. И теперь мы единое целое. Во веки веков. Ничто не разлучит нас. Даже смерть.
Галактион стал чернее тучи. Остальные некроманты померкли. Только сейчас они начали понимать, что могут и не вернуться обратно в Дельмейский Деспотат. Ауксиларии прилетели на убой, раз уж Вознесение архонта уже случилось.
Не живы и не мертвы, воины Смерти не ведали чувств тех, у кого бьётся сердце в обычном ритме. И всё же, некое подобие ужаса пленило их рассудок, сдавливая, будто в тисках. Выступить против Бога даже им казалось проигрышным заведомо.
Превентор сопротивлялся гнетущему порыву, ища поддержки во взгляде магистра. Галактион понимал шаткость их положения гораздо больше, чем кто-либо. Надеяться на него не стоило.
Раннее утро портилось буквально на глазах. Неровен час, над Саргузами вновь установится пасмурная погода, и кадавры выйдут на охоту.
Но пока гнойно-жёлтый свет бил архонту в спину. Пёк бледную кожу. Его белые волосы сияли и искрились, напоминая божественную ауру. Даже к избраннику Неназываемого это было вполне применимо.
Бог Мёртвых разжал свои жуткие зубы. Его голос и голос Киафа слились воедино.
Прародитель некромантов обращался к Ауксилии с позиции силы. Всё равно, что строгий отец к нерадивым детям:
– Что я вижу перед собой? – Неназываемый говорил гулко и в то же время угрюмо, испытывая неподдельное разочарование.
Тело Ламбезиса совсем не двигалось.
Актей стал не более, чем глашатаем божественной мысли. Бог выплескивался за пределы избранного им сосуда.
– Горстка побитых дворняг, загнанных в угол. И больше всего меня печалит, что такая участь вам по душе. Те, кто был до вас, – те, кто служил лично мне, – знали порядок вещей, своё место в мире и не боялись его защитить. Они были по-настоящему могущественны. А вы? Жалкие приспособленцы. Пугливые слуги никчёмных царьков. Отнюдь. Вы не лучше глистов, роющихся в куче дерьма. Ауксилия… Звучит нескромно. Даже громко – про копну бесполезных червей тем более.
В выражениях Пантеон никогда не стеснялся. И ведь Прародитель среди них был наиболее скупым в речах.
Правда Неназываемого жгла уши и глаза некромантов. Тот же Селевк прекрасно знал о лучших временах в истории предшественников. Они всегда стояли особняком среди всех прочих магов подобно Прародителю в Пантеоне. Потомки его одной рукой дарили Смерть, а второй преподносили Жизнь в новом, тёмном свете.
Ауксиларии даже близко не были так способны. Их удел – расплёскивать эфир и вести в бой безвольные куклы, набитые мертвечиной. Во славу базилевса или того, кто стремится им стать. Униженные, сломленные, податливые и послушные. Зато уцелели. Ценой достоинства и утраченной силы, которую мог привить лишь Неназываемый.
Ветвь некромантии встретила свой закат, когда Бог Смерти бросил вызов Пантеону. Его удалось остановить, но дорогой ценой. То, что уже мертво, невозможно убить. Неназываемого заточили в темнице на многие века. Верных ему труповодов истребили. Прямых наследников – тоже.
Помиловали только кучку отщепенцев, готовых служить в интересах росшей империи. Гориды уцелели, но лишь потому, что, кроме них самих, никто и понятия не имел об их причастности к Богу Смерти. Последствия наступили спустя многие годы.
Сейчас.
На предков Актея Ламбезиса ни Боги Пантеона, ни их наместники в лице императоров никогда не обращали внимания. Они были рядовыми вельможами в бедном краю гордых горцев, который дельмеи колонизировали в придачу к более богатым регионам. Рамхида расцвела при Горидах, создавая существенную прибыль для деспотов.
Со временем они стали править по обе стороны Давазских гор. Всех это устраивало: налоги шли, в их дела никто не лез без должной необходимости. Ламбезисы были всегда на виду, хотя их личные дела оставались в тени. Узнай об их родословной многим ранее, Неназываемый так и остался бы спать в Тропике Водолея. Но увы.
Рассуждения Бога Смерти глубоко ранили магистра. Галактион застал погребение Прародителя, он же и преобразовал Храм Костей в Ауксилию, сохранив часть адептов гнилой ветви. У него было своё представление о правде, пусть и навязанное. И он не хотел, чтобы Неназываемый затуманил мозги его последователей.
Галактион был бесконечно верен венцу деспотов. Не питал иллюзий насчёт мятежного Бога. С приходом Седьмой Луны Пантеон проснулся и преумножил былую мощь. Деспотат справится и без него. Малой кровью.
– Довольно пустых разговоров! – Магистр выступил против того, кому был обязан своим тёмным даром. – Актей Ламбезис! Архонт, я обращаюсь к тебе!
Бог Смерти оскалился. Молчаливый по природе своей, говорил он нечасто. Потому и ненавидел, когда перебивают. Неназываемый поплыл за спину Киафа, взял его за плечи, уставившись на свой позор в лице Галактиона.
Изменник посмотрел на предводителя ауксилариев исподлобья.
– Ты ничего нового не скажешь мне, – уверенно бросил ему Актей и выплюнул с презрением: – Пешка!
Каждый в Ауксилии понимал, чем обернётся разговор. И всё же, никто не проронил ни слова, оттягивая неизбежное. Так спокойнее. Галактион об этом даже не задумывался, и превентор это знал.
Учитель всё также смотрел на архонта, как на простого смертного из плоти и крови. Пытался пробудить в нём то человеческое, что осталось.
Селевк не стал противиться, лишь мысленно настраивал себя на худший исход. Он отказывался верить, что Киаф, уже вкусивший божественной мощи, отречётся от своего предназначения. Безумцам не писан закон, общий для всех. К морали они глухи.
– В погоне за мощами Неназываемого ты потерял всё! – начал магистр строго, вставая боком.
Его пальцы ощупывали позвонки, являвшие собой древко секиры. Биомантий рвался из рук в бой.
– Кроме тебя и твоей сестры никого не осталось.
– Ошибаешься, магистр, – покачал головой Ламбезис.
Потеряв единицы, он приобрел сотни. Тысячи. А со временем число легко могло перерасти в миллионы. Войско, которое не победить. Войско, которое очистит от скверны весь прогнивший мир.
– Базилевс распорядился стереть Горидов с лица земли. Мы повиновались, как и всегда. Ты изгнан из Храма Бурь.
– Шайка прихлебателей, – высокомерно отозвался архонт.
Жрецы изнежены изобилием. Они погрязли во грехе. Наоборот, Актей был рад, что больше не имеет отношения к хиреющим потомкам «лучших среди магов».
– Больше ты не властвуешь над Рамхидой.
– Это пока.
Власть приобретается и теряется. Архонт – человек, от природы одарённый и заточивший свой ум в лучших мусейонах Деспотата. Он понимал это даже больше, чем многие базилевсы. Его новая вотчина – Саргузы и прилегающие территории. Придёт час триумфа, и весь обновлённый мир будет чествовать его как нового владыку. Светоча, показавшего новый путь обеим половинам Аштума.
Голос Галактиона становился всё злее, отдавая скрежетом стали.
