скачать книгу бесплатно
Туловище одержимой металось из стороны в сторону. Сама она орала, как потерпевшая. Альдред наблюдал страшное: пара задних лап её отсыхала, отмирая и крошась. Едва это случилось, остальные зашевелились куда бодрее.
Неужели?..
Практик выругался еле слышно, осознав, что происходит. Паучиха пожирала сама себя, восстанавливая целостную связь между конечностями. Руки куратора вспотели от мысли, что песенка его почти спета. В голову закралась крамольная мысль: здесь, в Рунном Зале, он и умрёт.
Демон остервенело цеплялся за будущее в Равновесном Мире и упорством вот-вот был должен одержать верх. А персекуторов как не было, так и нет.
Инквизитор не без труда выпрямился. Тугие руки плотно обхватили копьё. Паучиха отбросила щит, ставший балластом. Титаническим усилием приподнялась на оставшихся ногах и медленно повернулась лицом к псу Церкви.
У Альдреда если и остались какие-то силы, лишь на один удар. Одержимая не оставляла ему права на ошибку. Малейший просчёт – и он труп, в то время как арахнид легко мог восстановиться через приращение погибших.
Риск и его тела касался. Это жутко.
Практик, шатаясь, выставил перед собой копьё и стал ждать. Пот заливал глаза, больно щипая их. Впредь Альдред ориентировался больше на слух. Демон взвизгнул и неуклюже, будто боком, бросился ему навстречу.
Внимание инквизитора привлекло мельтешение за паучихой.
Он судорожно моргал, пока зрение в полной мере не вернулось к нему, и округлил глаза, увидев сестру Кайю.
Ментор слегка оправилась после падения. Альдред заметил, как она подобрала с пола копьё миротворца. Наставница занесла его и подалась вперёд, бросая паучихе вдогонку. Больше ноги её не держали, и сестра Кайя упала, растянувшись на полу.
Застонала, затихая совсем.
Копьё попало точно в цель, перебивая позвонки чудища. Наконечник пробуравил себе путь наружу и показался из груди паучихи. Арахнид заплясал на лапах, по-прежнему несясь в сторону Альдреда. Меч выпал из его руки.
Страж Равновесия напрягся всем телом, выжидая. Демона слегка развернуло от ранения, но практик успел произвести точный выпад. Он ударил тварь в горло. А в следующий момент они столкнулись. Альдред крепко обхватил древко и стал вести копьё в сторону. Так они и рухнули на пол.
Альдред больно ударился головой при падении. В ушах стоял звон. Покупаться на приступ тошноты инквизитор не стал. Его надо перебороть, здесь и сейчас это – ничто.
Он самозабвенно упёрся ногами в тушу паучихи, намереваясь выдернуть из неё оружие. Получилось.
Арахнид ещё был жив, но прежней свирепости в его вялых поползновениях не ощущалось. Уязвимость и бессилие так и шептали Альдреду, чтоб он добил тварь. Вопреки рвотным позывам и боли в затылке инквизитор в три захода встал на ноги, спотыкаясь.
Он обхватил древко обеими руками, ведя наконечник копья из стороны в сторону, и неуклюже подобрался к паучихе. Повис над ней мечом рока. Та скрючилась на полу. Приращенные конечности её вывихнуло и переломало. Теперь-то демон точно не встанет.
Подойдя чуть ли не впритык, Альдред заглянул в обезображенное лицо Эдени. В нём он не узнавал девку, которую ненароком отправил в Серость умирать. Лишь демона.
Только вот он вёл себя в точности как человек. Тварь корчилась от боли, смотря будто сквозь него. В карих глазах не осталось ни капли сознательности. Они попросту остекленели.
Монстр умирал, и это было очевидно. Ждать, пока он издохнет, Альдред не стал. Он раскачал копьё и вонзил его точно в лоб одержимой, пробив череп насквозь. Аж с хрустом. Паучиха дёрнулась и обмякла, хрипя. Мертва. Рывком практик вытащил оружие.
Выбило кровавый шлейф, сорвавшийся с наконечника.
Куратор и не заметил, как пальцы его разжались. Копьё с бряцаньем рухнуло на пол, заплясало и упало, вертясь влево-вправо у его ног.
В этот момент Альдред не чувствовал триумфа, не мнил себя победителем, даже несмотря на то, что вышел из неравной схватки без единой царапины. Он испытал облегчение, но блеклое и неказистое: внутри него клубилась пустота.
Чуть поодаль валялась его наставница. Её колени ходили ходуном, будто маятник. Она просто смотрела вверх и дышала, отдыхая после бойни. Воспитанник понимал её, как никто другой. Столько людей пало из-за маленькой оплошности. Хотя бы они живы…
Тяжело дыша, инквизитор запрокинул голову. Слуха коснулся грохот, с которым отворяли ворота Рунного Зала. Внутрь забежали персекуторы. Самое время. Молодцы.
Что-то говорили, но слова их звучали, будто из-под воды, обращённые в нечленораздельный гул.
Альдред и не старался вслушиваться. Ему было всё равно.
Глава 5
Вот и настал день панихиды. Пришлось отстоять службу.
Альдред не любил мессы: и без того вкладывается в Равновесие. Но не прийти не мог.
«Кем я тогда буду? Эти парни полегли, чтоб я жил! Надо проводить их в последний путь. Приличия ради», – считал он, озираясь на мнение лишь сестры Кайи. Другие волновали мало.
Заупокойный обряд проходил под сводами главного городского собора. Храм Святого Аремиля – гигант из серого камня.
В округе это единственный дом таинств таких размеров. Один купол всего, но в здании могло собраться под тысячу человек!
Строение появилось ещё до Пяти Лун. Так давно, что помнят лишь Свет и Тьма. Церковь Равновесия бережно относится к своему достоянию. Поэтому храм постоянно реставрировали.
Альдред заходил сюда нечасто. Инквизиторы обязаны молиться, обращаясь к Свету и Тьме. Но для этого им вполне хватало часовни при Янтарной Башне.
В Город приходили по случаю религиозных праздников, либо аутодафе. Тогда надевали капироты и устраивали факельные шествия. Ритуалы – вещь обязательная.
Бытует мнение, что публичное сожжение еретиков укрепляет единство Инквизиции, укрощая при этом строптивые умы зрителей-мирян. В идеале – и только.
Именно на похороны Альдред явился в первый раз. Поэтому всё для него здесь было в новинку. Певчие декламировали псалмы на балконе поодаль. Голоса проносились над головами паствы и уходили вверх, под купол.
Туда, где художники изобразили сцены из древности, когда мир стал Равновесным.
Фрески приковывали взор. Наталкивали на размышления о вечном. О времени, которое давно прошло, но здесь – как будто наслаивалось на нынешний день.
Альдред поднял глаза на сюжеты прошлого.
Там Свет и Тьма снизошли к людям с новой истиной. Смертные приняли единственно верную религию, сбросив оковы языческих заблуждений.
Ангелы с белыми и чёрными крыльями вились над священной горой Мидал, строя контрастный оплот Равновесия. Божественный дворец, куда поднимется не каждый.
Чуть поодаль, у алтаря стояло две статуи.
Одна – прекрасная и стройная дева в вуали. На ней было лёгкое платье с глубоким декольте. Руки распростёрты. Само человеколюбие, само благоденствие. На губах застыла милостивая улыбка. Это образ Света.
В народе её называли Светлейшей. Она положила начало Церкви Равновесия.
Сбоку от неё, опираясь руками на меч, стоял дюжий и рослый мужчина в тунике. Короткостриженый, с курчавой бородой. Он глядел строго, будто бы видя паству насквозь. Судья всем живущим.
Это очеловеченная Тьма. Покровитель Инквизиции, которого звали Темнейший.
Богиня-Мать и Бог-Отец. Очень – очень – грубо говоря.
Их союз, как брак мужа и жены, дал новое начало. Новую жизнь в напряженном танцевальном дуэте Хаоса и Порядка.
Хор молил Равновесие о милости к душам тех, кто его защищал ценой жизни. По собору гулял терпкий запах благовоний, вводя в лёгкий транс.
Некоторые идейные инквизиторы действительно чувствовали единение со Светом и Тьмой. Они покачивались, точно устремляясь душой к подножию далёкого Мидала.
Это вызывало у Альдреда опасения. У него в голове не укладывалась такая самоотдача религии. Не из того племени был, чтоб воспринимать веру всерьёз.
Для него она в первую очередь являлась образом жизни, который избрал он постольку-поскольку. Работа есть работа, и не более того.
«В трезвом уме подобное блаженство мне не светит. Я себя хорошо знаю».
И тем не менее, совокупность пения, благовоний, статуй и росписей вселяло в Альдреда едва уловимое чувство внеземного.
Атмосфера прямо располагала к тому.
«Потому что работает. Так задумано».
Он стоял в первых рядах. Позадни – под восемьдесят инквизиторов. Здесь собрались те, кто лично знал усопших. Друзья, сослуживцы, учителя.
Альдреду казалось, ему в этом кругу не место.
«Я их даже не знал. Никого из них. Ни руки не жал, ни слова не сказал. Они ушли, а я остался».
Воля случая куда сильнее внутренних пониманий о правильном.
Тянулось время медленно, точно дёготь с ковша. И куратор убивал его, думая о чем угодно, кроме самой мессы.
Сестра Кайя не явилась. После инцидента её в срочном порядке отправили в лазарет.
Насколько слышал Флэй, у неё сместился один из шейных позвонков. Плюс образовалась пара гематом. Все эти дни она проходила лечение.
Воспитанник её так и не посетил. На то были веские причины.
Бойню пережили только он да ментор. И раз уж последняя оказалась недееспособна, по допросам таскали его.
Даже спокойно к новой работе приступить не давали!
Бюрократия обретала нешуточные обороты. В канцелярии точно хотели плешь проесть. Они раз за разом звали Альдреда, спрашивали одно и то же, слыша всегда одно и то же.
– Как одержимая вырвалась из барьера? Вы что, где-то превысили свои полномочия, брат Альдред? – нудили следователи.
– Вы же не думали, что в Инквизиции все работает, как часы? – Спустя несколько сеансов замученный практик ушёл в пассивную агрессию.
– Говорите по существу. Мы не в детском саду.
Канцеляры мерно записывали показания, затем сверяли их с уже данными, а после задавали вопросы с подковыркой.
– Насколько близко вы подошли к барьеру, когда одержимая забилась в конвульсиях?
«Ой, ля…»
– Стоял на месте. В ступоре. Не каждый день видишь, как мага выворачивает наизнанку.
Им был нужен виноватый. Беспроигрышный козёл отпущения.
Альдреда это не на шутку злило. Упрямый, как баран, им он втолковывал всё, что знал.
– Зря тратите своё время, мужики. И моё до кучи. Если кто виновен, уже помер. А с мертвых спрос маленький.
В конце концов, от него канцеляры отстали. Как понял практик, показания передали Верховным. Те должны были с ними ознакомиться, приложить комментарии, а после – передать пакет документов прямиком в главное ведомство Священного Города.
Чиновникам следовало доработать правила безопасности во время Ритуала Начертания. Но Альдред почему-то сомневался, что головы посетит годная мысль. Да и не перестанут инквизиторы на местах смотреть по ситуации.
«Люди умирали, умирают и будут умирать. Это Инквизиция».
К ним выполз архиепископ Габен – тучный и слегка горбатый. Если б не борода до груди, все бы увидели, насколько у него заплыло жиром лицо.
Священник нарядился в белую мантию, расшитую золотыми нитями. С кабаньей шеи свисал символ веры того же металла – весы, олицетворяющие баланс мира. Залысину укрывал высокий клобук. В руке он держал позолоченный посох с канделябром.
«Вот он, цвет Церкви…»
Поросячьи глазки забегали по первым рядам инквизиторов. Альдред стоял, обхватив одной рукой запястье другой. Смотрел на него. Всеми правдами и неправдами старался выглядеть серьёзным. Стоял чернее тучи.
Габен остановил взгляд на практике.
Напрасно. Рот сановника дёрнулся. Не пришлись ему по душе глаза Флэя. Мертвенно-холодные, обжигающие морозом почерневшей души.
Куратор напрягал его самим присутствием. Поколебавшись, архиепископ побрел дальше.
Хор уже прекратил песнопения. Заговорил отец Габен:
– Братья и сестры, сегодня мы собрались, чтобы проводить усопших на Свет и Тьму. Не лейте слёзы долго, пусть улыбки озарят лица. Ибо сии мужи верой и правдой поддерживали Равновесие, поддерживали Власть Людей. На свете нет благороднее дела, чем дело Церкви…
Сюр! Губы Альдреда скривились.
Уж кого-кого, но эту свинью праведником не назвать.
Пороки превратили Габена в развалину.
Слухи значат не больше, чем базарный шум. Но в них Флэй охотно верил. Ибо знал, как власть развращает человеческую натуру.
Габен с ними надолго.
Доносы приходили. Самые разные. Но все бумаги терялись в канцелярских папках.
Церковный закон был не писан архиепископу. Закон светский – тоже: феодала вполне устраивал заморский ставленник. С рук земного владыки тот кормился, готовый всегда замолвить словечко перед папской курией. Нерушимый союз – чудовищный и порочный.
Естественно, в среде инквизиторов его не любили. Но и воздать по заслугам не могли. А может, не хотели.
