скачать книгу бесплатно
– Докладывайте. – Ярема сосредоточился, чересчур счастливый вид капитана вызвал у него обеспокоенность. – Только вкратце. Не вдаваясь в лишние детали.
– Нашли алмазы! – По краснощекому лицу Полеводова расплылась улыбка.
– А теперь поподробнее, – заинтересовался Ярема.
Капитан обернулся, мотнул головой ученым:
– Давайте лучше вы.
Вперед выступил Михеев. Он достал из кармана плаща два небольших куска темной породы с зеленовато-серым оттенком и протянул их полковнику:
– Вот. Посмотрите. Первый образец был найден нами на берегу. После цунами здесь этого добра хватает, да. Но второй – обратите внимание на количество кимберлита в породе – один из тех, что обнаружен вчера в бухте на юго-востоке острова. Провели анализы, только закончили. Очень высокое содержание крупных алмазов! Не поверите, этим устлано все дно. Я спускался там под воду и раньше, еще прошлой весной. Глубина была метров около сорока. Теперь – не больше тринадцати. Представляете? Будто Нептун ковшом подгреб! Сплошь алмазоносный кимберлит! То, что мы нашли на берегу, мелочь по сравнению с этим. Копи царя Соломона, не иначе. Сейчас мои ребята берут пробы грунта у входа в бухту. Полагаю, там будет то же самое. Таковы первые итоги нашей экспедиции.
Ярема покрутил камни в руках и отдал обратно Михееву.
– Да, Михаил Александрович, Нептун поделился с нами богатством. Безусловно. Но забрал жизнь у множества людей. Гадкая сделка. Что теперь? Поддержим рубль драгоценными камушками, заткнем курс доллара Штатам в их звездно-полосатый зад – и что? Шибко нужно было? Человеческие жизни подороже будут. Интересно, как эти алмазы вообще оказались здесь. Да еще и в таком количестве.
– В свете той информации, что мы располагаем… м-м-м… – Михеев покосился на Березина. – Тебе слово, Федор.
Геолог затоптался на месте, чуть-чуть шевельнул губами. Казалось, тяжеловесные усы мешают ему открывать рот.
– Говорите, Федор Дмитриевич, – сказал Ярема, приковав к нему внимание, и снова закурил.
– Дело в том, – начал Березин, – что были времена, когда вулканическая деятельность на Земле была гораздо активнее, чем сейчас. Земная кора лопалась, как яичная скорлупа, и колыхалась, проседали и поднимались целые континенты. Планета являлась сплошным огненным морем, где не существовало дней и ночей – все было озарено багровым светом извергающихся вулканов. Базальтовая лава лилась отовсюду. При быстрых сжатиях и растяжениях пород возникала разница в давлениях, и появляющиеся при этом огромные газовые пузыри выталкивались на поверхность, образуя жерла вулканов, из которых вырывался огонь, пар и пепел. Затем магма заполняла жерло и застывала. Все стихало, вулкан засыпал навеки. В таких «одноразовых» вулканах и появлялись алмазы.
– А конкретнее? – спросил полковник, внимательно слушавший лекцию. – Как цунами могло принести их к острову?
– Алмазы в кусках породы, – продолжил геолог, – что вы держите в руках, возникли на глубине более двухсот километров, при давлении в пятьдесят-шестьдесят тысяч атмосфер. Современное океанское ложе – это базальтовый массив, застывшая миллионы лет назад лава, выброшенная из недр Земли. Очевидно, при сдвиге одна из тектонических плит наехала на другую, на которой находилось жерло древнего вулкана. И измельчило базальтовую породу с содержащимся в ней кимберлитом, словно огромными жерновами. Этот сдвиг произошел здесь, возле Курильских островов. Массу воды подкинуло вверх, образовалась первая волна цунами. Потом произошло подводное извержение вулкана у берегов Японии, которое и подняло к поверхности океана все эти богатства. Вторая волна подхватила и доставила кимберлит сюда. Полагаю, что остров сейчас просто тонет в алмазных россыпях. Но как это все происходило на самом деле – одному Богу известно. Всего лишь мои теории, предположения.
– А другие острова? – задал вопрос Ярема. – К ним ведь тоже могли попасть алмазы?
Геолог пожал плечами:
– Подобной информации мы пока не получали. Если это так, то скоро начнется алмазный бум. И…
– …последствия будут непредсказуемы, – закончил за него полковник. – С этой минуты эта информация является государственной тайной. Всем ясно?
Геолог и остальные кивнули. Березин стоял, сцепив пальцы на уровне живота, и внимательно смотрел на полковника, который прекрасно уловил смысл. Меж его бровей пролегла складка.
Ярема стрельнул окурок в сторону, достал телефон спутниковой связи, выдвинул антенну и замер, всматриваясь в индикатор сигнала на экране.
– Странно, странно… – пробормотал он.
– Что случилось, товарищ полковник? – поинтересовался Полеводов.
– Сигнала нет. Капитан, у вас рация где?
– В «уазике». – Полеводов указал направление. – В километре отсюда. Рядом с вашей машиной. А-а…
– Вперед! – Полковник уже не слушал, пружинящей походкой направился в том направлении, откуда пришли ученые и капитан.
Они последовали за ним.
Путь пролегал по узкой полосе берега, над которым нависали неприступные скалистые бастионы, зубчатыми парапетами карабкающиеся к небу. Ни одно деревце, ни один куст не росли на темном граните – цунами слизало жалкую растительность вместе с почвой. И повсюду, куда люди ни бросали взгляд, наблюдались жутковатые следы ярости стихии: искореженная рулевая рубка шхуны, разбитые буи, шлюпки, резиновые сапоги, весла, изуродованные деревья, сплющенные металлические бочки, доски со щетиной ржавых гвоздей, бурые клубни ламинарий и рваные рыболовные сети и паруса. Через все это приходилось перебираться – как и прежде, перепрыгивая с камня на камень, преодолевая зыбкие завалы из гальки и ракушек.
Замыкающим шел Березин. Он споткнулся о рваный кирзовый сапог и упал, больно ударившись коленом о камень.
– Ешкин кот! – ругнулся геолог, потирая ушибленное место. – Пораскидали резину…
И в этот миг увидел то, отчего его глаза расширились, точно у проснувшегося китайца, к которому явился Будда с чашечкой утреннего кофе.
В воде, у самого берега, покачивался полутораметровый головоногий моллюск. Его бело-розовые щупальца с присосками – распухшие и пузырчатые – вяло шевелились вместе с набегающей волной, кидавшей животное взад и вперед. Казалось, он выполз из водных глубин, чтобы отдохнуть на солнышке, но это было совсем не так. На спиральной раковине тигрового окраса виднелись пробитые чем-то острым продолговатые дыры, из которых то появлялась густая зеленая жижа, то выдувались слизкие пузыри с воздухом. Вид у моллюска был жалкий, как у вскрытой жестяной банки. Пена шипела под ним. Изумленный черный глаз с тревогой наблюдал за обнаружившим его человеком.
Наглая чайка кружила над беспозвоночным животным, а затем спикировала на его раковину и принялась клевать, норовя угодить в открытые раны. Моллюск пошевелился, обнажились роговые челюсти, похожие на клюв попугая. Пронзительно пискнув, он стряхнул с себя птицу. Та взмыла в воздух, издав нарочито-недовольный крик.
– Стойте! – Березин указал рукой на раненого моллюска.
Все обернулись, увидели его находку и застыли с открытыми ртами.
– Жора, дай сигарету, пожалуйста, – вдруг произнес Михеев, протянув руку Полеводову.
– Не курю, – ответил тот, не отрывая взгляда от моллюска. – Ни хрена себе креветка! Расскажу своей Катюхе – не поверит…
– Это не креветка, а моллюск, чем-то похожий на нашего наутилуса, – поправил капитана океанолог. – И, знаете, мне кажется…
Ярема вытащил пачку «Парламента» из нагрудного кармана камуфляжа, зажал в губах две сигареты и, прикурив, передал одну океанологу.
– «Нашего», говорите? – вдруг сказал полковник. – А этот тогда – чей?
– Прежде ничего подобного не встречал, – ответил Михеев. – Странное животное. И раковина необычная. И капюшон… Я такие видел разве что в музее палеонтологии и в энциклопедии.
– Чего? – удивился полковник. – Думаете…
– Скульптурированная мономорфная раковина почти два метра в диаметре и имеющая подобные лопастные линии была только у одного подкласса головоногих – аммонитов, вымерших задолго до появления человека. Это – папарузосия сеппенраденсис. Хотя окрас – наутилуса, коричневые полосы на белом фоне.
– Такое возможно?
– Не знаю. – Михеев развел руками. – До сего момента существовали лишь окаменелые раковины этого животного. Аммониты весьма интересное ископаемое, своим строением они следуют закону логарифмической спирали, по которому построена и наша галактика. Последние представители этого подкласса головоногих вымерли более шестидесяти миллионов лет назад. Еще в меловом периоде[12 - Меловой период, или мел, – последний период мезозойской эры. Начался 145,0 млн. лет назад, закончился 66,0 млн. лет назад. Продолжался, таким образом, около 79 миллионов лет. Название происходит от писчего мела, который добывается из осадочных отложений этого периода, сформированных богатыми скоплениями ископаемых беспозвоночных морских организмов. В конце мелового периода произошло самое известное и очень крупное вымирание многих групп растений и животных. Вымерли многие голосеменные растения, водные рептилии, птерозавры, все динозавры (но уцелели птицы). Исчезли аммониты, многие брахиоподы, практически все белемниты. В уцелевших группах вымерло 30–50 % видов. Причины меловой катастрофы до конца не понятны. В конце мелового периода температура стала резко подниматься. Существует гипотеза, согласно которой причиной этих изменений являлись океаны: вместо того, чтобы поглощать тепло они, возможно, отражали его обратно – в атмосферу. Тем самым они вызвали парниковый эффект.].
Полеводов не удержался и присвистнул от удивления. Ярема бросил на него строгий взгляд.
Березин начал осторожно приближаться к моллюску, чтобы не спугнуть.
– Федор, ты куда? – окликнул его Михеев.
Геолог отмахнулся. Он был не тот человек, для которого кто-то другой должен тягать каштаны из огня.
Морское животное попятилось назад, отталкиваясь листовидной ногой и щупальцами, но, видимо, рана измотала его и давала о себе знать страшной болью. Чуть приподнявшись, оно снова рухнуло на бок, издав досадливый писк.
– У моллюсков нет голосовых связок… – подавленно произнес Михеев, почесав бороду. Удивлению океанолога не было предела. То, что он сейчас наблюдал и слышал, для науки вообще было, как серпом по одному месту. Не верилось. И точка.
Березин уже мысленно кричал животному: «Ага! Не уйдешь!» Но стоило ему приблизиться к моллюску на пять метров, как в глазах у него потемнело, и закружилась голова. Через секунду геолог сел на камень и уставился невидящим взглядом себе под ноги. Мысли его отключились.
И тут люди заметили другое существо, притаившееся за выступом скалы.
– Господи, прямостоящая амфибия, – прошептал Михеев, не веря глазам. – Невероятно! Здоровенная! Ребята, я реально сбрендил, муха меня залягай.
Но его никто не услышал. Они также разглядывали двухметровую черно-оранжевую саламандру с большими выпуклыми глазами, которая появилась из-за скалы и быстрыми прыжками подскочила к моллюску. Передвигалась она на задних лапах, почти как человек. Вслед за ней выскользнули еще две амфибии и присоединились к первой. На людей они не обращали внимания, лишь одна из тварей развернула в их сторону безобразную вытянутую голову, принюхалась, зашипела, ударила хвостом и оскалилась острыми зубами.
Амфибии приподняли моллюска и понесли на глубину.
– Что они делают? – поинтересовался у океанографа капитан. – Они его сожрут?
– Вряд ли, – ответил Михеев. – По-моему, они его… спасают. Опупеть! Глазам не верю…
– Чего? – Лицо Полеводова напряглось. Он скосил глаза на океанолога. – Спасают?!
– Не дайте им уйти! – воскликнул Ярема, выхватив пистолет. – Огонь по ящерицам! Ту гадину в панцире брать живьем!
Полеводов вскинул автомат и с криком «Сдохните, суки!» короткими очередями прошил двух амфибий. Они повалились и в предсмертной агонии забили хвостами. Третья тварь успела присесть, спрятавшись за раковину моллюска, выхватила из воды крупный камень и запустила им в капитана. Тот охнул, схватился за грудь, издал какой-то хрюкающий звук, будто получил удар свинцовой боксерской перчаткой, и упал навзничь. Михеев вскинул ружье, прицелился и засадил с обоих стволов амфибии в голову – та лопнула, как спелый арбуз. Полковник добавил пару пуль в грудь уже мертвой саламандры, и ее тело рухнуло в воду.
Моллюск, почувствовав под собой достаточную глубину, начал делать «полный назад», исчезая под водой. С каждой секундой его полосатая раковина становилась все меньше и меньше.
Березин поднялся с камня и смотрел на происходящее таким взглядом, будто опоздал на сеанс кинофильма и теперь пытается вникнуть в сюжет. Глаза у него так и бегали: моллюск – люди, люди – моллюск.
– Ах ты, чертов слизняк! – воскликнул он. – Дайте-ка мне автомат, хлопцы!
Но Михеев опередил геолога. Он буквально вырвал из рук корчащегося Полеводова «калашник», прицелился и выстрелил из подствольного гранатомета. Возле моллюска вздыбился водяной столб. Животное дернулось, завалилось на бок и всплыло, покачиваясь на волнах.
Люди бросились в воду, обступили моллюска и вытолкали его к берегу. Полеводов очухался и поспешил на помощь. Сломанные ребра ощутимо болели, но упрямства и терпения в этом человеке было не меньше, чем мускулов. Покряхтев, побагровев, капитан рванул моллюска за раковину и вытянул на отмель, не замечая щупальца, вяло облепившие его ногу.
– Фух! – выдохнул он. – Тяжелый, гад!
Щупальца отлепились от ноги капитана, тело моллюска начало заползать в раковину.
– Прячется… – Михеев с опаской косился на толстые щупальца, лиловые присоски и рот-клюв моллюска.
– Ты как? – поинтересовался Березин у капитана.
– Похоже, ребра треснули. Сильно метнул, мерзавец, как из пращи. Попал бы в голову – я б без пересадки на луну отправился.
Ярема подошел к Михееву.
– Молодца, Михаил Александрович! – похвалил полковник, похлопав океанолога по плечу. – Крепко вы ей врезали! Оглушили тварь, как обычную рыбу. Я-то сразу и не сообразил. Думал, решили ее на куски разнести, приказ мой нарушить. Вы где из подствольника так ловко стрелять научились?
– Боевики смотрел, – не без смущения ответил тот.
– Служили?
– Служил. Но автомат только на присяге в руках держал. Уже потом, на гражданке, охотой и рыбалкой конкретно увлекся. А что?
– Нормально! – усмехнулся Ярема. – Вы тертый калач! Все-таки есть хоть какая-то польза и от голливудских киношников.
Полковник внимательно, с видом достойного последователя Шерлока Холмса осмотрел моллюска.
– Что-то добавите? – спросил он у Михеева.
Тот беспомощно огляделся и пожал плечами:
– Даже не знаю, что и сказать. Мировой океан веками таит от нас много непонятного. Думаю, какой-то новый подкласс головоногих. Возможно, хищник. Я бы, судя по его поведению, дал бы ему название – имо наскитур инимикус[13 - Имо наскитур инимикус (imo nascitur Inimicus) – по-латыни «рожденный в глубинах враг».], если вы, конечно, не против.
И заслужил безмолвное согласие.
Ярема наморщил нос, задумался.
– Так! Слушай мою команду! Капитан и вы, Федор Дмитриевич, вытащите из воды тех тварей, что мы подстрелили. Вы же, Михаил Александрович, стреляйте во все непонятное, что будет к вам приближаться. Всем все ясно?
Они кивнули.
– Ребята, амфибии вполне могут быть ядовиты, судя по окрасу, – предостерег их Михеев. – Так что тащите за хвост, на голове у них паротиды, околоушные железы, выделяющие нейротоксин. При таком размере… сами понимаете.
– Я поеду в штаб, – продолжил Ярема. – Нужна помощь, чтобы перетащить этих тварей в грузовик и доставить в лагерь. – Полковник строго посмотрел на Полеводова. – Капитан, не упустите этого моллюска! Если будет нужно, то хоть за яйца его веревкой к скале привяжите, но уйти до моего возвращения он не должен. Не отходите ни на шаг. И поливайте его водой, чтоб не сдох. Головой отвечаешь! Понял?
– Так точно! – козырнул Полеводов и поморщился, схватившись за грудь.
– Сильно болит? – осведомился полковник.
Капитан кивнул:
– Терпимо.
– Орден получишь – мигом тебя вылечит.
– Можно вопрос? – сказал Михеев.
– Задавайте. – Ярема сжал губы.
– Что вы собираетесь делать с этим животным в дальнейшем?
Вдруг полковник замер, взгляд его застыл, точно он занялся комплексным сканированием своего мозга. А потом ударил себя по лбу:
– Какой я дурак! Какой дурак! Как же я мог забыть и не сопоставить такие факты!
Михеев, Полеводов и Березин непонятливо покосились друг на друга. Они попытались ухватить полковничью мысль за хвост, но у них ничего не вышло.
– Так что же с животным намерены делать? – снова напомнил Михеев.
– Допросить «языка», – коротко бросил Николай Петрович.
