скачать книгу бесплатно
– За что? – удивился, пытаясь защититься, Скайльс.
Крабс ещё раз хлебнул шампанского, затем, небрежно поставив бокал рядом с чемоданчиком на круглый столик, и подался к Скайльсу, сидевшему напротив:
– Вы летите на Марс!
Скайльс осознал, что не до конца понимает значение произнесённых слов. Мистер Крабс, видя его недоумение, продолжил:
– Я построю корабли! Но у меня нет того, кто возглавит экспедицию. И я решил, что это будете вы!
– Я! – удивился, не понимая его, Скайльс.
– Соглашайтесь! Хорошая сделка, мистер Скайльс! Вы получите обещанные деньги, но за это возглавите экспедицию на Марс вместо Лося. Честно признаться, этот инженер, Лось, несмотря на весь его конструкторский гений, произвёл на меня негативное впечатление. Неадекватная личность! Я считаю, что вы в сто крат надёжней какого-то там Лося! Итак, что скажете?!
Скайльс посмотрел на Крабса, на полный заветных ассигнаций чемоданчик, на человека, стоящего рядом в ожидании решения, что делать с деньгами. Несколько секунд сомнений заставили его сильно вспотеть, но затем он с волнением выдавил из себя:
– Я согласен!
– Точно? – нахмурился Крабс.
– Точно! – уже с готовностью выпалил Скайльс, хотя при этом и почувствовал испуг.
– Бумагу и ручку! – крикнул слуге Крабс.
«Не один, а три…»
Прибыв в Петроград, Гусев первым же делом справился о ходе дел у американцев. Сначала он прочитал все возможные газеты. Но в советских газетах мало чего писали про Америку, а тем более про какого-то там Крабса и его бредовые идеи. Тогда Гусев явился в Петроградский ГубЧК и объявил:
– Я особый уполномоченный советского правительства по организации и осуществлению второй междупланетной экспедиции на Марс. Мне нужна информация о ходе подготовки экспедиции на Марс в Америке, которую организует некий мистер Крабс.
В Петроградском ГубЧК справились насчет полномочий Гусева в Москве и, убедившись в серьёзности его заявления, через несколько дней вызвали его сами.
– Мы окажем вам помощь, товарищ Гусев! – заверили его там. – Скажите, чем можем помочь?!
Через пару дней рядом с домом в самом центре Петрограда, где советское правительство выделило семье героя марсианского перелёта отдельную трёхкомнатную квартиру, остановился грузовик, доверху нагруженный американскими и европейскими газетами за последние полгода.
– Вот читайте, товарищ Гусев, это вам ГубЧК прислало! – бодро доложил бывалому вояке, вышедшему из своей квартиры, шофёр-весельчак. – Куда сгружать прикажете?
Газеты снесли в подвал, который полагался Гусеву к его шикарной квартире, и они заполонили всё его пространство. К тому же оказалось, что нужен и переводчик: Гусев в иностранных языках был не силён, только с марсианского ещё кое-что помнил.
Вскоре в ГубЧК выделили и переводчика. Теперь работа закипела. Переводчик с утра до ночи переводил статьи про события, связанные с полётом на Марс, с его подготовкой, с «Марсианской корпорацией» мистера Крабса. А Гусев тем временем приступил к самому главному – постройке междупланетного аппарата. Он нашёл новое, более просторное помещение для работы Лося, и теперь уже, в отличие от первого полёта, складывалось как-то так, что не Гусев помогает Лосю, а как бы наоборот.
Между тем, вернувшись в Петроград, Лось вплотную приступил к созданию нового межзвёздного аппарата. Он решил, что теперь корабль должен быть больше, непременно больше, чем прежде, чтобы в него мог поместиться целый отряд красноармейцев: так хочет Гусев. Да Лось и сам понимал, что даже десяток Магацитлов ничего не изменят на враждебном Марсе: слишком уж не равны силы.
Желание лететь возрастало у инженера всё сильнее с каждым днём. И имя этому желанию было прежнее – Аэлита. Лосю уже казалось, что он полетел бы даже один, откажись Гусев от этого мероприятия, – так страстно снова желал он вновь увидеть свою возлюбленную, узнать, что с ней стало. Временами его всё же одолевали то печаль, то страх. Печалился он о том, что прошло так много времени вдали от той, что была ему милее жизни. А страх…. Страх его рождался от мысли, что весь полёт будет напрасен, потому что её уже нет в живых.
Нет, ему не было необходимости в покорении Марса. Он даже не видел опасности в том, что американцы, возможно, тоже полетят на Марс. Опасения Гусева насчёт того, что Марс перестанет быть советским, Лось, вообще, не разделял, поскольку, фактически, от того, что двое из Советской России побывали на нём, там ничего не изменилось. Быть может, – ему иногда так казалось, – они нанесли даже непоправимый вред марсианскому населению своей оголтелой революционной деятельностью. Сколько погибло! Вправе ли были они, пришельцы из другого мира, так поступать? Марсиане не умели сражаться, сопротивляться хорошо обученным правительственным войскам, и от того, что Гусев возглавил восстание, в сущности, ничего не изменилось. Он ведь не научил их воевать, а только тысячами отправлял на верную смерть, даже не задумываясь об этом. Фактически, своим восстанием они помогли Тускубу быстрее сделать его чёрное дело, осуществить его зловещий план по уничтожению Соацеры….
Единственное, что его влекло теперь на Марс снова, была она, Аэлита.
«Аэлита! Аэлита! Аэлита!» – повторял про себя, как заклинание, Лось, и это заставляло его думать и делать конструкцию машины лучше, чем та, что была прежде. Он усовершенствовал покрытие жилой капсулы, сделал двигатель более послушным управлению, отчего легче стало изменять траекторию полёта в межзвёздном пространстве. Лось не хотел снова оказаться заложником физических законов, которым едва не стал в прошлый раз. Надо было исключить влияние какого бы то ни было случая на исход экспедиции: волей полёта должен управлять человек, а не слепая мощь энергии мирового пространства. Сила слабого в умении управлять сильным!
***
Гусев тем временем всё больше тревожился от новостей, которые сообщал ему переводчик.
Оказалось, что, пока они дрейфовали в Атлантике, инженеры Крабса весьма успешно продвинулись по пути создания прототипов междупланетного аппарата Лося. К тому же они готовили к полёту пять межпланетных кораблей, каждый из которых был в несколько раз больше того, на котором летали на Марс Лось и Гусев.
Американскую экспедицию на Марс должен был возглавить Скайльс. Узнав это, Гусев с удовольствием подумал: «На Марсе сочтёмся, мистер Скайльс!»
И, всё-таки, беспокойство Гусева нарастало. Каждый день он думал о том, как сократить перевес американцев в численности и ликвидировать отставание во времени.
Денег, что советское правительство выделило им, было мало, и Гусев снова уехал в Москву.
Его долго не было, но когда он вернулся, то завалился в квартиру к Лосю радостный, счастливый и возбуждённый:
– Будем строить не один, а три корабля!..
Мечты
Лось уже давно так не смотрел на звёздное небо. Раньше он делал это часто и мечтательно, но после возвращения с Марса в его привычках произошла разительная перемена: он вдруг разучился мечтать.
Казалось бы, самое время настало мечтать! Ведь цель была достигнута, междупланетный перелёт удался! И это было только начало!.. Начало новой эры, которую открыл он, Лось, своим беспримерным путешествием. Теперь, когда проторена была дорожка, можно было смело осваивать междупланетные перелёты, запуская с каждым разом всё больше и больше кораблей.
Но именно тогда в нём что-то потухло. Как будто что-то сломалось в его сознании, какой-то винтик открутился, хрустнула какая-то пружинка. И всё…. Как оборвало! У него и тяги не осталось к новым полётам, как будто всё уже было осуществлено.
Гусев – и тот был задорнее и целеустремленней. Совершённое ими путешествие на Марс вдохновило его окончательно. Теперь он знал, к чему можно приложить огромную неугасимую энергию своего неуёмного характера, но всё это время с огорчением наблюдал те разительные перемены, что произошли с Лосем, и ничего не мог поделать, как ни пытался его приободрить. Лось был по-прежнему грустен, и эта печаль, странная и непонятная для Гусева, была ещё и не пробиваема для внешнего воздействия.
Имя этой печали было известно только Лосю – Аэлита.
С момента их поражения на далёком Марсе, с той поры, как её оторвали от него в пещере у Священного Порога, всё теперь казалось сном. Сном, где было и хорошее, и плохое, но только сном.
И вот вдруг, едва возможность вновь лететь стала реальностью, Лось снова научился мечтать и смотрел теперь на небо как прежде, как тогда, до первого полёта. Он словно вернулся к жизни и почувствовал её вкус, осознав, что может увидеть ту, которая была причиной его бесконечной печали.
Теперь каждый вечер, когда выдавались погожие дни, и небо было безоблачно, Лось с упоительным удовольствием смотрел на звёзды. И мечтал…. Мечтал, как снова совершит перелёт к Марсу, как опять ступит на его загадочную поверхность, как увидит её….
Он больше не хотел думать о том, что Аэлиты нет в живых. Прежде, хотя он всячески гнал её от себя, эта мысль ввела его в состояние оцепенения, в котором Лось пробыл так много лет. Он отрешился от мира и не мог без печали думать об Аэлите. Но теперь, зная, что вот-вот окажется на Марсе, Лось преобразился, посветлел, озарённый надеждой на скорую встречу. Теперь он даже не сомневался в том, что Аэлита жива, что она ждёт его, и что он выполнит данное ей когда-то давно обещание. А иначе, зачем ему было лететь на Марс?! Всё, что он хотел узнать о Марсе, он уже узнал, и этого было вполне достаточно для впечатлений на всю оставшуюся жизнь.
Но Аэлита! Только она была для него причиной всех причин! Лететь на Марс снова! Хоть сегодня, хоть завтра, хоть через пятьсот лет!
«Спасибо Гусеву! – думал Лось, удивляясь неуёмной энергии своего соратника. – Если бы не он, новой экспедиции на Марс не было бы!.. Впрочем, мне ведь предлагал лететь на Марс и Скайльс…»
Иногда мысли инженера путались. Он не знал, как относится к тому, что он сам выдал свои секреты Скайльсу. И он не знал, как теперь относится к тому, что ещё и американцы собираются лететь на Марс, используя его технологии, его опыт и знания.
С одной стороны, ему было всё равно. В конце концов, чем больше на Марсе человеческих существ, тем лучше. С другой стороны, Гусев был чрезвычайно недоволен возможностью такого обстоятельства. Он постоянно приглашал Лося на свои бурные выступления перед общественностью, где непрестанно утверждал: «Марс будет советским, вот увидите, товарищи!»
Его речи из раза в раз сопровождались бурными овациями одобрения, всеобщим ликованием, и тогда Лось думал, что действительно совершил большую ошибку, передав свои секреты Скайльсу. Без него, без его секретов американцы вряд ли смогли в ближайшее время построить межпланетные корабли.
***
Между тем, постройка межзвёздных аппаратов завертелась с удвоенной силой. Быстро воздвигли стапели для сооружения ещё двух. Чертежи были готовы, инженеры знали своё дело, рабочие, набравшись опыта, стремительно собирали всё по уже готовым образцам и лекалам, и у Гусева теперь было немного больше свободного вечернего времени.
Как-то, поздно вечером, он заехал на квартиру к Лосю и застал его всё в том же замечательном расположении духа, в котором инженер пребывал последнее время.
Вместе вышли они на балкон и уставились на звёздное небо, раскинувшееся над Петроградом.
Свиристели кузнечики где-то внизу, в сумерках двора, в летней прохладе угасшего дня. Гусев и Лось смотрели на блёклое небо, которое не хотело больше темнеть по причине очередного солнцестояния. В Петрограде был период белых ночей, и для астрономических наблюдений это было не лучшее время. Но Лось всё равно пытался разглядеть что-то на светлом небосклоне.
Гусев некоторое время наблюдал за его тщетными, трогательными попытками, потом спросил:
– Марс ищите, Мстислав Сергеевич?
– Да, – мечтательно покивал головой Лось.
Гусев удивился. Будто бы и не было тех лет, когда на Лося смотреть невозможно было без сожаления. «Вот ведь, что мечта делает с человеком! – думал про себя Гусев. – Ходил как в воду опущенный, а теперь! Вон, словно ожил! Нет, человеку непременно мечта нужна! Без мечты человек в жизни – пропащее дело!»
– Скоро полетим! – воодушевлённый своим открытием, произнёс вслух Гусев. – Полетим скоро, Мстислав Сергеевич!
– Да-а-а, – всё также мечтательно покивал головой Лось.
Сны о Марсе
Всё было готово к старту. Пять межпланетных кораблей «Марсианской корпорации» стояли на стартовой площадке, охраняемой от бесчисленных зевак целой армией полиции. И теперь Крабс торопил его со стартом. Но Скайльс медлил. Он ещё и ещё раз просил баллистиков рассчитать траекторию полёта корабля. Но те давали лишь приблизительный результат. Вероятность промаха была высока. И они могли попросту промчаться мимо красной планеты и вылететь за пределы Солнечной системы. Поэтому решено было запустить межпланетные корабли по настигающей Марс траектории, огибающей его со стороны Юпитера. Она была гораздо длиннее, но гарантировала большую вероятность попадания в цель.
Однако Скайльс всё равно волновался, и всякий раз, когда должен был назначить время старта, откладывал это по какой-то совершенно пустяковой, надуманной причине.
– Слушайте, дружище! – как-то вечером, когда Скайльс в очередной раз придумал причину для отсрочки старта марсианской экспедиции, сказал ему Крабс. – Я построил вам корабли! Я, в конце концов, сделал вас очень богатым человеком!.. В чём дело?! Сколько я могу терпеть убытки и слушать эту вашу ахинею?! – Крабс был возмущён. – У нас всё готово!.. Всё, кроме одного, – вас! Так что, я прошу вас, – он дважды сделал ударение на слове «вас», – собраться с духом и назначить дату отлёта!
Скайльс сконфузился и промолчал. До этого вечера мистер Крабс с ним так не разговаривал, словно делая ему поблажку. Он лишь выслушивал его оправдания и ссылки на недоделки и неудобства, которые необходимо было устранить, и соглашался с доводами бывшего корреспондента, давая распоряжение устранить очередную обнаруженную недоработку.
А недоработки были такие, на которые, будь на его месте Лось, а, тем более, Гусев, – те и смотреть бы не стали. Так, по просьбе Скайльса, Крабс увеличил запас провианта до годовой потребности. Потом была заменена вся внутренность кораблей, вплоть до того, что туда были установлены удобные кожаные диваны, привинченные к полу отсека. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, было, видимо, то, что Скайльс потребовал установить автоматы для производства газированной воды.
– Может быть, вам туда ещё и ресторан занести?! – вспылил Крабс, но аппараты поставил.
Однако по всему было видно, что больше он не намерен принимать какие бы то ни было отговорки.
– Газеты всего мира ежедневно трубят о нашем полёте на Марс! Конечно же, это не бесплатно! Кроме того, эффект новизны скоро будет утрачен, и публика охладеет к этим воплям! А потеря интереса со стороны публики означает для меня потерю денег! Я вложил уже значительные суммы, и теперь требую их отдачи, мистер Скайльс! – на этот раз пошёл в решительное наступление Крабс. – Если вы не примете решение о дате отлёта сегодня же, то это сделаю за вас я! У меня есть на то все основания, потому что я сделал вас тем, кто вы есть сегодня!
– Стартуем завтра! – вдруг неожиданно для самого себя, испугавшись такого напора, произнёс Скайльс.
Это было так внезапно, что даже Крабс опешил и перестал расхаживать по своему просторному кабинету, затем обернулся и некоторое время испытывающее смотрел на Скайльса. Наконец он снова обрёл дар речи, вдруг получив то, чего так долго желал, и поправил Скайльса:
– Через три дня!.. До завтра я не успею собрать достаточное количество прессы для освещения процесса отлёта! Вы же знаете, дорогой мой мистер Скайльс, что места для наблюдения за стартом кораблей я продаю! И многие издания в очереди стоят за билетами на это мероприятие! Но получат их не все! Я должен успеть провести аукцион! Каждое место будет продано как можно дороже!
Крабс вернулся в своё огромное кресло, с удовольствием потирая руки, вызвал по телефону секретаря и отдал распоряжение оповестить публику о проведении аукциона по продаже мест для наблюдения за стартом экспедиции на Марс.
***
В какой-то смутной тревоге и тоске провёл Скайльс три последних дня на Земле, оставшиеся до старта. Но отступать было некуда, он не мог отказаться от того баснословного богатства, которое уже получил и даже частично потратил, купив себе роскошное имение. И хотя романтика дальних странствий в неизведанные мировые дали была уже не для него, он всё-таки понимал, что его путь к обеспеченной жизни лежит через Марс.
«Однако если я не вернусь, зачем мне всё это нужно?! – спрашивал он себя иногда, думая о своих миллионах. – Какая разница, сколько денег останется на моём счету в банке: доллар или миллион, – если я никогда не смогу ими воспользоваться?!»
Но время неумолимо бежало вперёд. И вот наступил день отлёта.
***
Накануне Скайльс долго не мог заснуть. Страх перед неизвестностью нестерпимо томил его. Он лежал и думал о том, как же эти храбрецы, Лось и Гусев, отважились вдвоём лететь на далёкий, незнакомый Марс через безвоздушное мировое пространство. Ему бы никогда не хватило смелости быть пионером в таком необычном и опасном деле.
Даже теперь, когда предстояло пройти проторенной дорожкой, Скайльсу было страшно.
«Да и как там, на Марсе? – думал Скайльс, забываясь в предутреннем, беспокойном сне. – По словам Лося и Гусева марсиане не особенно дружелюбно настроены к пришельцам!»
В тяжёлых раздумьях журналист заснул под утро. Ему снился красный марсианский песок, уродливые, отталкивающие, даже пугающие лица инопланетных существ, странные неземные пейзажи, диковинные машины, причудливые здания. Снился ему Лось, который в недоумении смотрел на него, выглядывая из-за какого-то удивительного неземного растения. Какие-то чудища, которые бегали по красному песку под фиолетовым небом с перистыми облаками, плывшими над головой не то жёлтыми, не то оранжевыми жидкими пятнами. Гусев деловито отстреливал этих животных как куропаток из какого-то огромного ружья непонятной конструкции. Временами он подходил к нему и, скалясь в довольной, широкой улыбке, что-то протягивал Скайльсу. Он старался рассмотреть – что, но это никак не удавалось. По бездонному фиолетовому небу летели странные аппараты, похожие не то на птиц, не то на воздушных змеев.
Сон был тяжёлым и тревожным, и Скайльс проснулся, словно вынырнув из пучины за глотком воздуха, которого ему так не хватало.
Острый луч солнца пробивался сквозь зелень за окном. Весело щебетали птицы в листве, утренний воздух напитывался зноем. День обещался быть погожим и жарким.
Старт
Скайльс сидел в машине, на заднем сиденье, полный сомнений и страха. Сидел один, занимая весь просторный задний диван лимузина. Далеко впереди, за звуконепроницаемым стеклом, лучший шофёр Крабса, которому тот по случаю знаменательного события поручил доставить Скайльса к месту старта экспедиции на Марс, спокойно, но стремительно и ловко управлял машиной, лавируя на поворотах и развязках хайвэя, обгоняя попутчиков, закладывая головокружительные виражи.
В это раннее утро на небе не было ни облачка, и яркое калифорнийское солнце, взбирающееся по небосклону всё выше, обещало день полный сияния и тепла.
Всю ночь Скайльс не мог заснуть и теперь чувствовал себя разбитым. Едва он задремал под утро, как его тут же разбудили.
***
Машина на полной скорости мчалась через весь город к стартовой площадке. Её устроили в тридцати километрах от черты агломерации Лос-Анджелеса дабы, если что случится, избежать массовых разрушений жилых кварталов и случайной гибели среди не причастных к происходящему граждан.
За автомобилем Скайльса неотвязно следовал эскорт, едва поспевавший за фаворитом Крабса. В нём двигалось семь машин, окружённых полицейскими мотоциклами с мигалками и сиреной. Там находились остальные члены марсианской экспедиции Скайльса.
Всего их было тридцать.
Пятеро из них были первоклассными пилотами, которых обучили управлять межпланетными кораблями, трое были учёными, приглашёнными Крабсом. Вообще-то, Крабс предлагал гораздо большему числу учёных мужей совершить захватывающую и совершенно бесплатную «прогулку» на Марс, но многие из них всё же сочли это предприятие весьма рискованным, и уговорить удалось только троих. Учёным по заданию мистера Крабса предстояло собирать всевозможные артефакты, вникать в неизвестные технологии и привезти обратно в Америку как можно больше марсианских секретов и достижений внеземной цивилизации. Именно это было тем главным сокровищем, которое, как считал Крабс, вознесёт его на новые вершины богатства. Ради этого он и организовал всю эту дорогостоящую даже по его меркам экспедицию. Конечно, с этого авантюрного полёта надо было непременно получить прибыль, да такую, которая многократно окупила бы затраты.
Ещё десять человек экспедиции прошли подготовку по специальной программе североамериканского министерства обороны. В течение шести месяцев, пока строились межпланетные корабли, их обучали в армейских подразделениях специальным приёмам ведения рукопашного боя, стрельбе из всех видов оружия и управлению всевозможными аппаратами, как для воздушного, так и для наземного перемещения, какие только были на Земле. Эти десятеро были настоящими бойцами, наёмниками и головорезами, готовыми за хорошую плату сражаться с кем угодно и где угодно. Среди них было три пехотных офицера, один из которых воевал в Европе, а двое других только что закончили службу во французском легионе, и два фронтовых лётчика. Остальные были моряками-ветеранами американского Атлантического флота, также понюхавшими сполна пороха в сражениях мировой войны. Крабс выложил немалые деньги, чтобы эти сорвиголовы полетели вместе со Скайльсом.
Ещё двенадцать членов экспедиции были простыми волонтёрами, добровольцами, каждый из которых согласился лететь на Марс за сто тысяч долларов, пройдя специальный отбор, который устроил мистер Крабс. Они прибыли из многих стран: китайцы, мексиканцы, поляки, французы и даже один русский. Волонтёры подписали контракт с корпорацией мистера Крабса, которую он организовал для финансирования полёта на Марс, и получили от неё аванс в половину суммы. Остальные деньги им были обещаны по возвращению из экспедиции.
***
Крабс то и дело звонил в автомобиль Скайльса по радиотелефону и справлялся, как скоро они прибудут:
– Здесь уже полно зрителей! – возгласы Крабса летели из трубки так, будто он орал корреспонденту в ухо, сидя рядом на диване лимузина, а не в телефон за тридцать километров отсюда. – Пора начинать! Когда вы будете на месте, дорогой мистер Скайльс?!..
– Да скоро, скоро! – раздражённо отвечал ему Арчибальд, чувствуя, как у него от напряжения сдают нервы.
Почему-то именно теперь Скайльсу вспомнился тот день, когда он увидел объявление инженера Лося, приколоченное гвоздиками к облупленной стене на едва живой и невзрачной улице революционного Петрограда. Это было странное объявление, приглашавшее всех желающих совершить междупланетный перелёт на Марс. С него-то всё и началось!
