скачать книгу бесплатно
След Скорпиона
Андрей Фисенко
Группа курсантов ведёт собственное расследование странных событий, происходящих вокруг. Когда смерть подступает совсем уже близко, наступает неожиданная развязка.
След Скорпиона
Андрей Фисенко
© Андрей Фисенко, 2024
ISBN 978-5-0064-1988-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
СЛЕД СКОРПИОНА
Часть I
Глава I. Первый день
Стояла невыносимая июльская жара. Огромные железные ворота медленно закрывались, закрывая для меня на долгое время все мирские радости по ту сторону. Тогда, оглянувшись на эти ворота и таявшую полоску свободы между ними, становившуюся всё тоньше и тоньше и, наконец, совсем исчезнувшую, я ещё не представлял, как долог и тяжёл будет мой путь обратно.
Наша колонна продолжала своё движение к плацу, и мне пришлось повернуть голову вперёд, что бы не сбивать шаг, и не мешать идущим сзади. Наконец, мы добрались до большой асфальтированной площадки несколько сотен метров в длину и ширину, именуемую «плацем». На плацу уже выстроились с десяток таких же, как наша, групп, ожидавших дальнейшей команды.
– Взвоооод! В колонну по три, становись! – крикнул старший по колонне и мы, неуклюже, словно пингвины, переминаясь с ноги на ногу, попытались выстроиться по ранжиру в три шеренги. Когда этот манёвр был успешно завершён, раздалась следующая команда.
– Ровняяяяйсь! Смиррррно!
Стараясь изо всех сил, мы вытянулись в струнку, подняли вверх подбородки, прижали руки к туловищу и молча таращась на середину плаца, ожидали указания на дальнейшие действия со стороны группы людей в штатском, которые и были главными на этом празднике жизни.
Наконец, один из офицеров отделился от остальных и направился к нам. Он был худощав, невысокого роста, и несмотря на изнуряющую июльскую жару, при полном «параде» в кителе с несколькими наградными медалями. Голову его венчала фуражка с сильно загнутым верхом и ярко блестевшей на солнце кокарде.
По рядам пронёсся шёпот «Юрматов, Юрматов…». Да, это действительно был начальник училища полковник Юрматов. Много разных слухов ходило о нём, о его жесткости, бескомпромиссности, строгости. И подавляющее число курсантов и офицеров его боялись. Может быть, так и должно быть в военном деле? Подчинённые должны побаиваться своего командира? Тогда я ещё не задумывался над этим вопросом. Я старался вообще меньше о чём-то думать.
– Товарищи курсанты! Поздравляю вас с зачислением на первый курс нашего высшего военного технического училища! – громко поздравил всех офицер.
Согласно устава, после этих слов должно было прозвучать троекратное «УРА!», но поскольку для нас военная жизнь только начиналась и это был лишь её первый день, по нашим нестройным рядам пронеслось лишь какое то подобие угугуканья, которое выражало всеобщее одобрение и радость.
Юрматов говорил долго. О нашем воинском долге, о чести офицеров и о внутреннем распорядке, действующем на территории училища. Мы стояли по стойке «смирно», под изнурительными солнечными лучами, а он всё говорил и говорил…
Затем полковник позвал к себе высокого офицера, стоявшего поодаль. Вышагивая строевым шагом тот подошёл к военачальнику, приложил руку к фуражке, которая была задрана ещё выше, чем у полковника, и что-то быстро неразборчиво прокричал. До меня лишь долетели обрывки фраз похожие на «…по Вашему приказанию прибыл…».
– Товарищи курсанты! – вновь обратился Юрматов к нам, после громкой команды «Вольно!»
– Представляю вашего командира роты, начальника первого курса нашего училища капитана Колесникова!
Над плацем повисла гробовая тишина. Капитан стоял в своём парадном мундире и пристально смотрел на нас. Его лицо с высоким лбом и выдающимся вперёд подбородком напоминало в профиль полумесяц. А высоко задранная фуражка, с переливающийся на солнце кокардой, придавала ему вид грозного немецкого офицера времён второй мировой. Словно всем своим видом он показывал нам, что ничего хорошего ждать от него, по крайней мере, в ближайшем будущем не придётся. Осознавая это, мы молча стояли, потупив взгляды, не решаясь даже перешёптываться.
После небольшой паузы опять последовала речь, но не столь продолжительная, как у предыдущего оратора, что не могло нас не радовать, так как мы стояли на солнцепёке уже более часа.
Колесников нам сообщил, что теперь мы будем называться не иначе, как курсом. Курс будет состоять из двух рот, а каждая рота из четырёх взводов.
Старшиной курса был назначен Раис Якубов, поступивший вместе с нами, но уже прошедший армию, действующий сержант милиции, которому необходимо было получить офицерское образование. Он был сухопар, подтянут, с громким голосом, неплохой армейской выучкой и завышенной самооценкой. Не стеснялся как словесного, так и физического воздействия на подчинённых, особенно учитывая тот факт, что был он на порядок старше многих из нас и физически сильнее. В общем, Раис умел командовать и знал, как держать подчинённых в «ежовых рукавицах». Иногда неуклюже подшучивал, обзывал и если, был особенно зол, применял силу. В общем, обычный армейский командир. Раис, в свою очередь, назначил себе заместителей, также из милиции. Заместителя старшины по строевой части – Эмила, и заместителя по хозяйственной части – Алана.
Старшине, мы должны были подчиняться беспрекословно, и его заместителям тоже. А ещё мы должны были слушаться заместителей командира взводов и командиров отделений. Взвод, к которому был прикреплён я, возглавил Руслан – серьёзный, спокойный парень. Также, как и наши старшины, прошедший армейскую службу. С Русланом, можно сказать, нам крупно повезло, он не старался возвысить себя перед нами или как—то выделиться, что являлось отличительной чертой других командиров.
*
После торжественного построения, первым делом, нам необходимо было перетащить разобранные детали металлических кроватей в казарму, что бы было на чём спать. Казарма находилась прямо напротив столовой училища (что по моему мнению, являлось очень важным фактором для первокурсника, проходившего КМБ).
Согласно сценарию известного армейского афоризма «Копать от меня и до обеда», наше перетаскивание кроватей затянулось в аккурат до обеденного перерыва. В армейской службе распорядок дня дело святое. Обед – значит обед. Поэтому пришлось всё бросить и бегом строиться на плацу.
Первыми, (как и полагается по святому армейскому закону) отправились к накрытым столам курсанты второго курса, а мы, стоя на плацу, грелись на солнышке и ожидали наших «старших» товарищей по оружию. Наконец-то раздалась команда Раиса:
– В колонну по одному повзводно в столовую шаго-о-о-ом мммарш!
Раис стоял уже в центре зала и следил за тем, чтобы столы занимались строго в определённой последовательности, и мы садились согласно очерёдности.
Отобедав, мы выстроились на плацу в ожидании дальнейших указаний. Не спеша, к нам подошёл сам Колесников.
– Ровняйсcccь-cмирно! – скомандовал Раис при приближении капитана.
– Вольно! – крикнул тот и, посовещавшись с Раисом громко сказал.
– Товарищи курсанты! До вечера вы все должны быть переобуты и одеты в военную форму! «Гражданку» сдадите каптёрщику! У вас уже есть каптёрщик? – задав вопрос, он испытующе посмотрел на Раиса.
– Никак нет, товарищ капитан! – запинаясь сказал старшина. —Ещё не успели…
– Утвердите каптёрщика! Пусть получит новые комплекты белья, камуфляжи, сапоги. И что бы завтра я это разноцветный зоопарк не видел! – громко сказал офицер и кивнул в сторону нас.
И действительно, одетые в «гражданку», мы выглядели достаточно пёстро.
***
В тот день обмундирование мы так и не получили. Произошла какая-то накладка с поставками на военном складе. В итоге всем объявили, что форма будет выдана только в конце августа, перед началом учёбы. Это означало, что КМБ (курс молодого бойца) нам придётся проходить в «гражданке». С одной стороны, это было хорошо – в тяжёлых условиях прохождения КМБ мы не испортим форму и наденем её новенькую уже на период обучения. С другой стороны, камуфляж был намного прочнее той одежды, которую мы носили, материал практически не рвался. Результат ношения одной и той же одежды в течении месяца, в тяжёлых полевых условиях привёл к тому, что к окончанию срока прохождения КМБ, некоторые курсанты ходили в откровенных лохмотьях, как святые дервиши средневековья.
Первый день прохождения моей службы казался невыносимо долгим. Я валился с ног от усталости и уже не верил, что этот день когда-нибудь закончится. Но вот, после очередного построения на плацу, нам была отдана команда «Отбой!».
Метрах в ста от плаца, прямо напротив столовой, были растянуты две большие палатки. На данное время они и являлись нашим временным убежищем. В самой палатке стоял очень специфичный запах, который чем-то напоминал запах свежей соломы.
У входа был выставлен караул из дневальных. Суточный наряд заступал из расчёта десяти человек, включая дежурного по роте или по курсу. Дежурные по роте выбирались из числа командиров отделений, носивших лычки младших сержантов. Дневальные целые сутки стояли посменно у «тумбочки» на входе в казарму, а дежурный по роте, следил за соблюдением распорядка дня и чистотой в казарме. Несколько человек из суточного наряда отправлялась в столовую. На территории училища не было роты обслуживания, как правило, состоящей из солдат, поэтому все хозяйственные работы выполняли мы сами. Наряд по столовой чистил овощи, резал мясо, хлеб, мыл посуду, отмывал помещения столовой, помогал дневальным накрывать на столы, в общем выполнял всю тяжёлую, грязную работу. Повара, которые были из числа вольнонаёмных (не офицеры) лиц, руководили всем процессом, и были ответственны непосредственно за приготовление пищи.
Помощником повара, как правило, назначался курсант третьего курса, который был призван руководить всем процессом. Являясь уже фактически выпускниками, третьекурсники, по праву считались «стариками» или «дедушками» по отношению ко второму курсу, которых называли «черпаками». «Духи» – это мы, ходили под «черпаками» и «дедами», «черпаки» ходили под «дедами», а деды не ходили ни под кем и наслаждались своим положением.
«Дедовщина» процветала здесь повсюду и являлась нормой жизни. Все её прелести нам довелось ощутить уже в первый же день, когда заснувшие глубокой ночью тяжёлым сном после, долгого изнуряющего дня, мы недосчитались доброй половины личных вещей. Жаловаться кому-либо было абсолютно бесполезно. Соответственно и обижаться не имело никакого смысла на наших старших собратьев, так это грозило серьёзными последствиями.
В казарме специфический запах соломы, который уже на следующий день смешался с запахом не свежих носков и запревшей одежды, усиливался с каждым днём. Говоря простым языком, «духан» стоял ещё тот, от чего становилось понятно истинное значение слова «дух».
Свалившись замертво на свою недавно собранную кровать, я моментально заснул, даже не успев возрадоваться тому, что наконец-то принял горизонтальное положение. Тогда я ещё не знал, что первый день моей армейской жизни был просто приятным времяпровождением по сравнению с тем, что меня ожидало в дальнейшем…
***
Второй день казался ещё тяжелее первого. После завтрака, выстроившись на плацу, нас проинформировали о том, что теперь ежедневно с утра будут проводиться строевые учения. В течение долгих часов, мы маршировали на солнцепёке, отрабатывая различные элементы строевой подготовки. Занятия проводил лично капитан Колесников, прятавшийся от солнца под сенью раскидистого платана. Каждые несколько часов объявлялись пятиминутные перерывы, тогда возле умывальника сразу же выстраивалась гигантская очередь.
В один из таких перерывов, я, отойдя в сторону, достал сигарету и закурил. Спустя мгновение, раздался громкий крик старшины:
– Стройся!
Спеша к месту построения, я попытался уже выбросить сигарету, интенсивно затягиваясь. Но неожиданно передо мной, словно из-под земли, вырос человек в форме.
– Товарищ курсант! – громко обратился он.
Это был капитан Белинский. Курсанты прозвали его «свиньёй» за поразительное внешнее сходство с этим животным. Он был толст, обрюзг, с красным заплывшим от жира лицом и маленькими бесцветными глазками. Короткую толстую шею венчала голова с пучком редких волос песочного цвета.
На лице и шее офицера выступили капельки пота и он, достав из кармана платок и смахнув их, пристально посмотрел на меня. В его взгляде были одновременно и презрение, и ненависть, и пренебрежение.
– Товарищ курсант! – повторил Белинский.
Я подошёл к офицеру и встал перед ним по стойке «смирно».
– Курсант Кравец по Вашему приказанию прибыл!
– К пустой голове руку не прикладывают! – сказал офицер и продолжил. – Ты разве не знаешь, что курить можно только в специально отведённых для этого местах?
– Я же не на плацу… – попытался возразить я.
– Молчать! – заорал Белинский. – Какой взвод? Какая рота?
– Четвёртый взвод, первая рота, товарищ старший лейтенант… – запинаясь сказал я.
Белинский подошёл ко мне ближе, почти вплотную.
– Я не расслышал, повтори ещё раз. – вполголоса сказал он.
– Четвёртый взвод, первая рота, товарищ старший лейтенант! – твёрже отчеканил я.
– Ты что! В звании меня понизил? Погон моих не видишь?
И тут я понял, что оплошал. Внимательно посмотрев на его замасленные погоны, я разглядел на каждом из них по четыре маленьких тусклых капитанских звёздочки.
– Упор лёжа принять! – скомандовал Белинский.
Я быстро опустился на землю и впёрся руками в асфальт ощущая ладонями, насколько он был горяч. Моя кожа буквально приклеилась к раскалённой поверхности. Подняв глаза, я посмотрел вперёд и увидел, что асфальт под лучами палящего солнца был почти красного цвета, плавящегося в сплошном туманном мареве. «Красный асфальт!» мелькнуло у меня в голове. И в тот же момент я услышал оглушительный окрик Белинского.
– Слишком медленно, товарищ курсант! Пробуем заново. Упор лёжа принять! Раз… два… три…
Громкий голос капитана-свина становился всё тише и тише:
– Тридцать девять… сорок… сорок один…
Я почувствовал, что от нестерпимой боли в ладонях, теряю сознание. В ушах стоял шум, в глазах всё плыло в красном тумане…
Шатаясь, я поднялся на ноги и попытался устоять по стойке «смирно». Когда Белинский удалился, я легкой трусцой направился в сторону плаца. Посмотрев на свои руки, я обнаружил, что кожа на ладонях вздулась, превратившись в один сплошной пузырь. Неожиданно, почувствовав себя плохо, я прислонился к стене и закрыл глаза.
– Ты что тут делаешь?
Открыв глаза, я увидел прямо перед собой фигуру Руслана.
– У меня, по-моему, солнечный удар, – тихо сказал я, – и ещё во что!
Я показал ему свои руки.
Посмотрев на мои ладони, Руслан поморщился и отвернулся.
– Как это ты?
– Да… – отмахнулся я. – Капитан один, заставил отжиматься прямо на асфальте, за то, что курил в неположенном месте.
– Ясно! Где санчасть знаешь?
– Знаю.
– Иди в санчасть. Пусть тебе повязку сделают и таблетки дадут от солнечного удара. Потом, мне доложишь, что и как!
*
Санчасть располагалась на первом этаже четырёхэтажного здания, находящегося в дальнем углу территории училища. Само здание было без отделки, даже кое-где стёкол в рамах не было, а вокруг видимо, в недалёком прошлом, велись какие-то строительные работы, всё было перекопано, к лестнице главного входа, где был частично уложен мрамор, преграждала путь верёвка с одиноко висевшей на ней табличкой, которая гласила: «Проход закрыт. Обход с обратной стороны здания». Я прошёл вдоль торцевой стены, взирая на окружающий меня хаос. Повсюду были разбросаны кирпичи, мраморные плиты, вёдра с затвердевшим цементом внутри, штыковые и совковые лопаты, ломы и другой строительный скарб. Складывалось впечатление, что строители, находящиеся на данном объекте, словно напугавшись чего-то, побросали всё и пустились наутёк.
У входа в санчасть меня встретил невысокий стриженый на лысо курсант с прыщавым лицом и маленькими сверкающими глазками. Он посмотрел снизу вверх, словно оценивая.
– Чего пришёл? – спросил меня «черпак». – Поработать захотелось?
Я молча показал свои руки. Саид, так звали курсанта, брезгливо поморщился и показал пальцем на дверь в конце коридора.
– Иди туда. Фельдшер там.
Я поспешил в указанное место, по дороге успев разглядеть несколько плакатов, которые являлись атрибутом любой поликлиники. Плакаты информировали об опасности заражением гриппа, желтухой, дизентерией и других вирусных инфекций. На одном из них, в словах не хватало нескольких букв, которые, видимо, отклеились от времени. Это не могло меня не развеселить. В слове «содержимое» отсутствовала буква «с», и в итоге красовалось «одержимое». Где-то не хватало нескольких цифр, но я уже не стал обращать на это внимание и терять время. Ручка двери, напротив которой я стоял, легко поддалась.
– Здравствуйте! – поздоровался я, войдя в кабинет.
За столом в белом халате сидела женщина и разглядывала какой-то журнал. Она подняла из-под очков на меня глаза.
– Что случилось?
Я молча показал свои ладони. Сквозь маленькие дырочки образовавшихся пузырей сочилась жидкость и капала на пол.
– Где же это так тебя угораздило? – спросила женщина, вставая в направлении стеклянного шкафа с медикаментами.
– Физкультурой занимался на асфальте. – ответил я.
