скачать книгу бесплатно
Далёкая и близкая Сибирь
Андрей Владимирович Яковлев
Осознав истинный смысл пророчества, человек может изменить свою судьбу.
Андрей Яковлев
Далёкая и близкая Сибирь
Далёкая и близкая Сибирь
Помню ли я Николая? Странный вопрос. Конечно, помню. Ведь мы соседи, наши семьи были дружны, а матери – лучшие подруги. Став уже взрослыми, мы всё равно продолжали общаться.
Коля был холост и часто говорил, что всё это неспроста. Я знал, что он суеверный. Иногда мы выпивали у нас на кухне. Под это дело он рассказывал истории из своей жизни. Все они были буквально пронизаны одним событием, которое Коля считал главной своей ошибкой.
В конце 2002 года он исчез. Его мама сказала, что Коленька уехал на Дальний Восток. Да, он признавался, что собирается, но всё не мог решиться, и вот, видимо уехал, полагаю, уже насовсем.
1
Был февраль 2001 года. Салон самолёта «ТУ-154» быстро заполнялся пассажирами. Люди заходили внутрь салона, снимая шапки и стряхивая снег с верхней одежды. Рейс «Екатеринбург-Хабаровск» всегда востребован. Свободных мест нет. Менее решительные пассажиры вплоть до самого взлёта стояли в проходе, ожидая, когда им укажут на их места. Шестичасовой перелёт весьма утомителен, но Николай уже привык к этому. Последние полтора года он много времени проводил в командировках. Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Благовещенск и Владивосток стали для него почти родными.
Взлетая поздно вечером из Кольцово, самолёт преодолевал несколько часовых поясов, вырываясь из темноты ночи в залитый ярким солнцем день. Интересная картина, созданная большой разницей во времени между Дальним Востоком и средней Россией.
– Мужчина, – обратилась к Николаю молодая дама, сидевшая в соседнем кресле. – Простите, можно Вас попросить поменяться со мной местом? Пустите меня, пожалуйста, к иллюминатору.
– Да не вопрос, – согласился Николай. – Давайте поменяемся.
– Честно Вам скажу, я плохо переношу самолёты.
Они пересели. Дама уставилась в окно иллюминатора, а Коля осторожно стал рассматривать свою неожиданную спутницу. С виду до тридцати лет, в профиль она казалась весьма привлекательной.
По громкой связи объявили о завершении посадки. Одновременно с этим закрылся входной люк. Самолёт весь затрясся, выруливая на взлётную полосу. Потом разгон и отрыв от земли. Девушка-бортпроводник вышла к пассажирам и жестами сопровождала объявляемый регламент полёта, доносившийся из громкоговорителей.
Николай, отвлёкшись от созерцания спутницы, переключился на стюардессу, внимательно следя за её действиями, пытаясь понять, когда будут разносить еду.
– Вы в Хабаровск в командировку? – вдруг спросила соседка.
– Да, на недельку, – ответил Николай. – В выходные обратно, а с понедельника уже и на работу.
– Часто приходится летать?
– В последнее время часто.
– Не боитесь? – спросив это, дама пристально уставилась на своего собеседника.
– Чего же тут бояться? На автомобиле ездить куда опаснее, чем летать самолётом.
Женщина кивнула, подтвердив, что ответ принят, а потом вдруг предложила:
– Давайте познакомимся. Меня зовут Людмила.
– Николай.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
– Знаете, я такая трусиха. На самолётах летала уже несколько раз, но до сих пор не могу привыкнуть. Поэтому для храбрости всегда прихватываю с собой коньяк. Николай, извините меня за бестактность, но я Вас очень прошу, составьте мне компанию. Выпейте со мной.
– Почему бы и нет, – согласился Николай. – Если от этого Вам будет легче, то я готов.
– Благодарю Вас, что не отказали.
Людмила открыла свою сумку, достав оттуда плоскую бутылочку армянского коньяка и два пластиковых стакана. На закуску – плитка шоколада.
Коля откупорил бутылку, разлил спиртное в стаканчики и сказал:
– Давайте, за встречу, что ли.
– Ага, за встречу.
– Людмила, Вы, значит, из Хабаровска? – спросил Коля, пережёвывая шоколад.
– Ага.
Утверждение «Ага» вместо «Да» чаще всего Николай слышал в разговорной речи дальневосточников, обратил на это внимание, когда стал летать в командировки.
– В Екатеринбурге-то какими судьбами?
– По работе отправляли с технической документацией, – ответила Людмила.
– Хороший коньяк.
– Да, неплохой.
– Тогда давайте ещё по одной? Как говорится, между первой и второй перерывчик небольшой.
– Ага, наливайте…
Коля разлил ещё понемногу. Выпили.
– Для Дальнего Востока самолёт – незаменимый вид транспорта, с учётом такого расстояния, – немного поёживаясь, сказала Людмила. – Работники нашего предприятия часто летают в Питер и Москву. А сейчас открыли новое направление – на Екатеринбург, и меня, как самую молодую, стали в командировки посылать. Всю дорогу дрожу, вот и приходится коньяком «спасаться».
– Люда, скажите, что Вас так пугает?
– В последние время самолёты стали часто падать. А знаете, Николай, почему?
– Почему?
– Из-за человеческой халатности, разгильдяйства и безответственности.
– Да?
– Ага. Вот смотрите. Видите, сейчас полный самолёт, нет свободных мест! И в проходе люди стоят. Там, вон в хвосте. Видите?
– Ну, вижу, три человека, – ответил Николай, окинув салон взглядом.
– А что это за люди? Знаете?
– Нет.
– Это безбилетники. То есть они заплатили не в кассу аэропорта, а непосредственно экипажу, чтобы не ждать следующего рейса. А это по-Вашему что?
– Что? – переспросил Николай, удивляясь красноречивости Людмилы, вызванной, вероятно, действием алкоголя.
– Это есть перегруз самолёта! Ведь он рассчитан только на сидящих пассажиров. Понимаете?
– Понимаю, – согласился Коля. – Вы действительно думаете, что они безбилетники?
– Конечно. В прошлый раз вообще весь проход между креслами был занят.
– Возможно, это работники спецслужб аэропорта. А хотите, Люда, я подойду и спрошу об этом у стюардессы?
– Николай, прошу Вас, не стоит. Мы так хорошо сидим.
– Ладно. Сидим действительно хорошо.
– В туалетах самолёта по-русски же написано – «Не курить! Кислород!» – продолжала Люда. – Заходишь по нужде, а там накурено, хоть «топор вешай».
– Согласен.
– Вот, видите, Николай, а Вы говорите, почему я боюсь.
– Людмила, знаете, самолёты сейчас чаще падать не стали. Раньше, в Советское время, информация о крушениях не всегда публиковалась, а в нынешние времена, не скрывая, сообщают обо всём. При этом, как ни крути, всё равно самолёты – самый надёжный вид транспорта. Ваша подозрительность к происходящему на борту, как и боязнь летать, объясняется одним словом.
– Каким же?
– Аэрофобия.
– Видимо Вы, Коля, этим не страдаете?
– Признаюсь честно, стараюсь не обращать внимания на все эти вещи. Просто летаю – и всё. Меньше думаешь, крепче спишь. Не хочешь самолётом, бери билет на поезд и «трясись» неделю. А насчёт курения в самолёте Вы правы.
Стюардесса с подносом в руках, приветливо улыбаясь, предлагала пассажирам мятные леденцы. Коля взял несколько конфет и протянул их Людмиле.
– Спасибо, – сказала Люда. – Налейте тогда ещё.
– С удовольствием, – отозвался Николай, отвинчивая крышку бутылки.
– Знаете, Николай, Вы мне напоминаете моего мужа…
– Как-то грустно Вы об этом сказали. Видимо, недавно в разводе?
– Нет, мой муж погиб в Чечне.
– Простите.
– Ничего, я уже привыкла. Мы прожили-то всего ничего. Дочка у нас родилась. Он военный, там не спрашивали, отправили на войну – и всё. Как будто украли у меня семью. Дочери уже четыре, а она всё ждёт, когда папа вернётся…
На глазах Людмилы навернулись слёзы.
– Коля, Вы не обращайте внимания. Лучше расскажите о себе.
– Чего рассказывать, – пожал плечами Николай. – Живу с родителями, семьи своей пока не завёл. Наверно, не пришло ещё время.
– Сколько Вам?
– Тридцать два нынче будет.
– Хороший возраст, – вздохнув, сказала Люда.
– Да, хороший.
Немного погрустив, Николай решил, что будет правильней перевести разговор на другую тему. Ничего более не мог придумать, как рассказать несколько анекдотов.
Коньяк был выпит примерно в течение полутора часов. Людмила заснула, положив голову на плечо своего спутника. Николай не возражал и старался не делать резких движений, чтобы не побеспокоить молодую особу. Когда разносили обед, будить её не стал, просто взял для Людмилы рыбное блюдо. Потом, сам немного подкрепившись, уселся удобней, но заснуть, почему-то не получалось.
Глядя на мирно спящую девушку, он думал, сможет ли полюбить ещё раз. Размышлял и о том, как быстро летит время. Командировки, дом, работа. Эта формула, по которой ему приходится жить. Почти у всех его знакомых уже есть свои семьи, а он один. А ведь была когда-то любовь. Но, увы, ему не удалось использовать тот шанс. Николай всегда с нежностью вспоминал свою первую настоящую любовь, которую не сумел сохранить. Он был молод и глуп, и сейчас, через двенадцать лет, прошедших с тех пор, безутешно грустил о своих ошибках. Как бы тогда устроилась его жизнь, не пойди он на поводу у обстоятельств.
2
Вот Николаю восемнадцать. С приходом совершеннолетия пришла и повестка в армию – осенний призыв. Служить отправился с желанием, хотя мама плакала, словно провожала его на войну. Отец крепился, но когда новобранцы «грузились» в автобус, также смахнул скупую слезу. Дальше – сборный пункт, распределение, а затем поезд примчал их в Новосибирск. Там учебная часть, недалеко от аэропорта Толмачёво. Через полгода обучения распределили уже в воинскую часть в глухой тайге, недалеко от уездного городка «Б», что под Новосибирском.
Лето в Сибири жаркое, но весьма короткое. Комары, мошка, оводы и слепни. И что интересно, каждый летний месяц появлялись разные виды этих насекомых, отличавшихся от своих предыдущих собратьев цветом или размером. В знойный период вспыхивали лесные пожары. Солдат постоянно посылали на их ликвидацию.
С ноября по март устанавливались морозы. Особо «трескучие» – под минус сорок пять – в декабре и январе.
Из развлечений у солдат – цветной телевизор в казарме, библиотека и увольнение по выходным в уездный городок. Ко всему этому быстро привыкаешь: хорошее питание, свежий воздух, а главное, что к тебе относились как к человеку. Командование части заботилось о своих подопечных, это отмечали все военнослужащие без исключения.
Время пролетело быстро от первого лета до второго, а этой осенью уже и домой ехать. Случился день, когда после обеда Николай должен был смениться из наряда по КПП. Дежурный позвонил на пост по телефону и предупредил об опоздании новой смены, вероятно, задержавшейся при разводе.
Погода отличная, лёгкий ветерок раздувал полуденный зной. Чтобы не помереть со скуки, Николай уселся на ступеньки перед входом в служебное помещение с внешней стороны территории, выходившей к лесу, и стал бросать в лужу мелкие камешки, коих было много рассыпано вокруг. Его внимание привлекла большая бурого цвета жаба, вылезшая из травы. Николай начал кидать камни в её сторону. Попадая в жабу, он радовался, как ребёнок. Им овладел странный азарт. Бедное земноводное, пытаясь скрыться от ударов камней, забралось в лужу. Из воды торчала только верхняя часть головы. Но Николай по-прежнему бросал камни, не желая останавливаться. При точном попадании, жаба на некоторое время опускалась на дно, потом опять всплывала, высовывая «морду» на поверхность.
Стойкость жабы начинала надоедать солдату, и тогда он поднял с земли большой тяжёлый камень и зашвырнул в лужу, придавив земноводное ко дну.
Сделав такое дело, Николай зашёл внутрь помещения. Вдруг он почувствовал позывы своей совести. Зачем было убивать невинное животное? Откуда взялся этот глупый азарт? Откуда эта агрессия по отношению к беззащитной твари? Ответа он не находил.
Через окно Николай видел, что поднялся сильный ветер. Погода неожиданно стала меняться, ещё минуту назад ничего не предвещало перемен. Набежали тяжёлые тучи. Ветер усилился. Открытая форточка колыхалась из стороны в сторону. Коля хотел было закрыть её, но порыв ветра распахнул створку. Та ударилась о раму, стекло треснуло, а следующий порыв закрыл форточку. Осколки стекла полетели вовнутрь на пол помещения.
– Ничего себе, – пролепетал Николай. – Ну, где же там моя смена? Куда они «провалились»?
