скачать книгу бесплатно
– Вар-вар-варра!
– Людочка ведь всегда получает то, чего хочет. Он мне нравится. Берем!
– Но он же нищий, Варенька. Никто. Понимаешь? Никто.
– Пусть ведет дела ее фирмы. Авось она слезет с твоей шеи. Парень пробивной, я это чувствую.
– А ведь верно! Воз есть, нужна лошадь. Дочери пора расширяться. Берем!
И Михаил Федорович дал согласие на брак. Людочка сначала насторожилась. А не положила ли акула глаз на Тимку? Пусть не забывает про рейтинг. Когда речь идет о карьере, политики становятся весьма принципиальными. Папочка не будет разбираться, со скуки или по любви они согрешили, вытурит обоих. Но синеглазая акула была неглупа и крайне осторожна, никогда не оставалась с Тимуром наедине, если и разговаривала с ним, то на общие темы, дотронуться не пыталась, стройные ножки не демонстрировала. Да и он был сдержан, называл ее по имени-отчеству и отводил глаза, если декольте госпожи Сальниковой казалось ему слишком уж откровенным.
В общем, ни у Сальникова, ни у его дочери повода для ревности не было. Михаил Федорович страстно любил Варвару, Людочка отчаянно Тимура, к тому, что мачеха скорее лед, чем пламень, а Тимур по-восточному сдержан и чувств своих проявлять не любит, отец и дочь со временем привыкли. И в маленькой семье наступила гармония.
Людочка наслаждалась своим счастьем. Она вдруг поверила в Тимкину любовь, а поверив, поняла, что до сих пор жила не на небесах, а где-то в чистилище. В ожидании чуда. И вот врата рая открылись! Людмила Михайловна – заходите! И она вошла. Настоящий рай оказался гораздо приятнее безделья, приятнее ласкового моря, белоснежных пляжей и обжигающих коктейлей. Приятнее модных бутиков и салона бизнес-класса в авиалайнере. Рай, это был… настоящий рай, который начинается для женщины только с любимого мужчины. С его улыбки, его поцелуя, его ласковых рук…
Райские врата открывались для Людочки прямо с утра, еще в теплой, душистой постели с шелковыми простынями, где рядом с ней сладко потягивался владелец совершенного смуглого тела. Точность движений была у Тимура в крови, он увлекался восточными единоборствами, но по воскресным дням охотно ходил с Людочкой на теннис. Среди людей ее круга это считалось модным. Играла она плохо, но там таких было много. Тимур им явно поддавался, как говорил папа Сальников, «делал карьеру». Людочке карьеру делать не требовалось, она пару сетов лениво махала ракеткой, а потом шла в душ и все остальное время просто пялилась на Тимура. Любовалась его совершенством.
«Это мое! – победно смотрела она на других женщин. – Вы слышите? Это мое! И мое НАВСЕГДА!»
Исполнив утреннюю серенаду любви и поставив в ней последний аккорд горячим поцелуем на сладких губах мужа, Людочка летела на кухню готовить Обожаемому завтрак. У господина было много титулов. Единственный, Совершенный, Неповторимый. И каждое утро он умудрялся завоевывать новый титул. Людочка даже не думала, что у нее такой богатый словарный запас.
Хозяйкой она была никудышной, но Тимур охотно проглатывал подгоревшую яичницу с беконом, запивал это крепким кофе и улыбался, никогда не допуская свет ее утренней улыбки в свои загадочные глаза:
– Спасибо, малышка. Все отлично.
«Прелестная девочка», – тут же звенел серебряный колокольчик в кудрявой Людочкиной голове.
«Пре-лест-ная, пре-лест-ная», – летели брызги воды, струя которой звонко разбивалась о фарфоровые тарелки в раковине.
«Пре-…» – хлопала дверца буфета.
«…-лестная-лестная», – подтверждал платяной шкаф, откуда Людочка брала костюм вслед за Тимуром.
Завтрак закончен, муж пошел в гараж за машиной. Счастливая Людочка быстренько подкрашивалась и причесывала каштановые кудряшки. Они опять опоздают. Ну и пусть. У них с Тимуром медовый месяц. Уже целых полгода… Год… Два…
Домработницу она уволила. Во-первых, папа Сальников урезал содержание. Во-вторых, Тимур категорически отказался от постороннего человека в доме.
– Есть ты и я. Зачем нам кто-то еще?
– Она всего лишь прислуга!
– Если ты меня любишь, ты все будешь делать сама, – твердо заявил он.
– Вот они, восточные мужчины, – сказала Людочке подружка. – Привыкай.
И она с энтузиазмом жгла яйца и бекон, ожидая, что Тимур наконец передумает. Муж говорил, что ему нравится видеть ее у плиты, и она старалась.
Другая подруга сказала ей:
– Вот они, плебеи! Возможно, его мать мыла лестничные клетки.
Что-то подобное Людочка предполагала, но спросить у небожителя не решалась. Пусть. Но он носит смокинг так, будто в нем родился. Он Бог, хоть и на службе у людей. Он божественно красив.
Почему-то Тимур не хотел детей.
– Надо немного пожить для себя, – часто слышала Людочка.
Она охотно соглашалась, потому что по-другому жить и не умела. Какие дети, когда она сама до сих пор прелестная девочка? Ей еще хочется веселиться и шутить. Есть лимоны с солью, менять помаду у сотрудниц агентства, которые, подкрашиваясь у зеркала в туалете, постоянно недоумевают: «Не мой цвет. Как я могла такое купить?» Им и в голову не приходило, что начальница таскает у них помаду и подсовывает в сумочку Ивановой то, чем красится Сидорова. Шутка такая. Что вы там сказали про личную гигиену? А нечего сифилисом болеть!
Сама Людочка была на редкость здорова. Еще бы! Хорошее питание, свободный режим, жизнь не напряжная и лучшая медицина с самого раннего детства. Поэтому ее зрение было идеальным, зубы на загляденье, аппетит отменный, а настроение прекрасное. Всегда.
Тимур смеялся над Людочкиными шутками первым и громче всех. Она была счастлива оттого, что у мужа такое замечательное чувство юмора. Ну, в самом деле, разве не смешно в честь первого апреля взять и вытащить шарики из всех «мышей» в офисе? Людочка даже не поленилась встать ради этого пораньше и приехать на работу первой. Телефоны надрывались, компьютеры надрывно гудели, а девочки бегали по офису в поисках каких-то шариков, которые предусмотрительная Людочка спрятала в ящик своего собственного стола. Никто же не полезет к начальнице.
Самая умора была потом, когда новенькая, получив наконец свой шарик, дрожащими руками пыталась вставить его в «мышь» и чуть не плакала при этом. Девчонка работала всего второй день с испытательным сроком и очень боялась, что его не продлят. А клиент на том конце провода грозно требовал от менеджера информацию. А как ее найти в компьютере, если «мышь» не работает? Людочка стояла в дверях своего кабинета и грозно смотрела на испуганную девчонку, изо всех сил сдерживая смех.
«Мышь» для новенькой починил Тимур. При этом он тоже улыбался, но в его загадочных глазах было так темно, что Людочка впервые задумалась: о чем же ее замечательный муж думает на самом деле? Вечером в машине она спросила его:
– Правда, Тимка, было очень весело?
Он не ответил, сделал вид, что целиком сосредоточен на дороге. В тот день шел снег с дождем, весна выдалась на редкость холодной, мостовая обледенела, и на Кольцевой, где они, собственно, и застряли, случилось много аварий. Тимур осторожно вел машину, стараясь, чтобы и их не зацепили. Но Людочка не унималась и по-прежнему искала подтверждения тому, что она – прелестная девочка.
– Тимка! Тебе было весело?
– Ты же видела, что я улыбался, – неохотно сказал муж.
– Но весело тебе было или нет?
– Разумеется, малышка. У нас с тобой все в порядке.
– Ты меня любишь?
– Да. Разумеется, я тебя люблю.
Почему-то Людочке это не понравилось. Его тон, его реакция на шутку, а теперь это сдержанное молчание. Она повернулась к нему и долго вглядывалась в лицо мужа, изучала точеный профиль, прядь волос надо лбом, черную и жесткую, как в растрепанных гривах горячих степных коней, натянутый лук его губ. Непроницаемые глаза Тимура не отрывались от дороги, и Людочке вдруг сделалось страшно.
– Тимка! У нас с тобой все будет хорошо?
И тут он на мгновение обернулся и напряженно улыбнулся, словно натянул тетиву:
– Не беспокойся. Дорога скользкая, но я осторожен.
Долго беспокоиться о чем-либо Людочка не умела. Уже через два часа она вновь крутилась вокруг мужа, развалившегося в кресле перед телевизором, и напевала какую-то сочиненную ею же чепуху, первое, что приходило в голову:
– Тимка, Тимка, ты как картинка… И на тебя я долго дуться не могу… К губам прилипла белая шерстинка… И я тебя люблю.
Вот так. Не в рифму, зато правда. От души. Пушистый белый кот, пригревшийся у мужа на коленях, поднял голову и чихнул.
– У него на твои стихи тоже аллергия, – усмехнулся Тимур. – Дорогая, поэзия – это не твое. Так же, как и кулинария. У тебя на плите что-то горит.
– Подумаешь! Тоже мне: зна-то-ки! Блин! А ведь и в самом деле горит! Тимка? Ты чувствуешь? Дымом пахнет!
– Я уже понял, что надо заказывать пиццу. Подай мне телефон, будь добра.
Что бы ни случилось, муж ни разу не вышел из себя. Сколько бы Людочка его ни изводила своим неумением вести домашнее хозяйство, Тимур твердо отвечал:
– Нет. Никакой прислуги. Жизнь длинная, всякое может случиться и с тобой и со мной. Надо уметь делать все.
– Да что может случиться! Мы молоды, здоровы, богаты! Летом поедем отдыхать на Лазурный Берег! А зимой на Мальдивы. Я уже купила себе пару купальников из новой коллекции. Прелесть просто! Жизнь – это подиум! Бесконечный парад мод с бокалом шампанского в руке! Вечный кайф!
Тимур на это лишь печально улыбался. Людочка недоумевала: откуда такой пессимизм? Что за тайну он хранит в глубине своих загадочных глаз? Любое прошлое, даже самое темное, легко гасится пачкой зеленых купюр с портретами американских президентов. А будущее у них ослепительное. Безоблачное. Прекрасное!
Собственный процветающий бизнес, великолепная квартира, отличная машина, любящая жена. Ее замечательному мужу просто нечего больше желать.
3
Так прошел год, потом другой, третий… Людочка похорошела и поправилась еще на пару килограммов. Тимур ничуть не изменился, по-прежнему редко улыбался и ни разу не повысил голос на жену. Разве что одеваться стал изысканнее, теперь редкая женщина не оборачивалась ему вслед. В нем определенно что-то было, одни Людочкины подружки называли это «восточный колорит», другие более откровенно: «мужская харизма». Ей же было наплевать, как это называется, она наслаждалась единоличным «тимуровладением» и пребывала в полной уверенности, что муж ей не изменяет. На людях Тимур свою любовь не демонстрировал, но, когда они оставались наедине, Людочка получала стопроцентное ей подтверждение. У них все было хорошо, она так и говорила отцу:
– У нас все хорошо.
Тот бегло просматривал ежеквартальные отчеты и охотно с ней соглашался:
– Я рад, что мы не ошиблись в выборе.
Людочкин день рождения в феврале праздновали сначала на фирме. Закрывшись в шесть часов вечера, сотрудники коллективными усилиями быстренько накрыли шведский стол: бутерброды с осетриной и семгой, с бужениной и копченой колбасой, с икрой, огромные тарелки с фруктами, бутылки шампанского и мартини, литровые пакеты с соком. В холодильнике дожидались своей очереди два огромных кремовых торта, все знали, что начальница – сластена. Сама Людочка в шикарном новом платье сидела в бухгалтерии, для вида листая отчеты, и ждала, когда ее позовут к столу. На ее пухлых пальчиках был свежий маникюр, весьма изысканный, на шее сверкало бриллиантовое колье, а на румяных губах играла улыбка. Она предвкушала праздник.
Наконец дверь робко приоткрылась:
– Людмила Михайловна, все готово.
Царственной походкой Людочка вплыла в зал. Ее муж как раз принимал поднос из рук одной из сотрудниц. Той самой новенькой, которой он когда-то помог с «мышью». Благодаря этому девица, которую Людочка мысленно называла скромницей, испытательный срок выдержала и теперь демонстрировала весьма неплохие продажи. Недавно Людочка ее похвалила, и девушка просто расцвела. Она отблагодарила начальницу, организовав празднование ее дня рождения. Это она вымыла и нарезала фрукты, а сейчас заставляла ими стол. Но тяжелый поднос отобрал Тимур.
«А он добрый», – вдруг подумала Людочка, любуясь мужем, одетым в строгий черный костюм. Как же ему идет! И фигура замечательная, и эта потрясающая отточенность движений! Она машинально огладила на талии шикарное черное платье. Какой удачный фасон: лишние килограммы почти не заметны. Да, располнела, зато все здесь куплено на ее деньги. И этот отпадный парень тоже ее собственность. Интересно, а что подарит ей папа?
Когда она заняла место во главе стола, все зааплодировали. Тимур открыл шампанское и первым сказал тост:
– За мою дорогую жену! Людочка, всегда оставайся такой же красивой, умной и веселой! Мы все тебя очень любим!
– Поздравляем!
– С днем рождения, Людмила Михайловна!
– Счастья вам и всего-всего-всего!
– Мы рады, что у нас такая замечательная начальница!
Людочка, словно красавец фрегат под всеми парусами, торжественно плыла по волнам всеобщей любви и радости, а от выпитого шампанского ее слегка раскачивало, и казалось, что корабль сейчас возьмет да и взлетит.
– А что будет, если меня не станет? – глупо улыбаясь, спросила она.
– Как же так, Людмила Михайловна?!
– Да без вас мы все погибнем!
– Вы – наше сокровище!
– Наше все!
Голоса сотрудников слились в единый хор, исполняющий оду в честь Людмилы Михайловны: «самая умная, самая добрая, самая чуткая…»
– А ты, Тимка? – прижалась она к мужу.
– Я тут же брошусь вниз с десятого этажа, – торжественно и при всех пообещал Тимур. – Я очень тебя люблю.
Он обнял Людочку и коснулся ее щеки многообещающим поцелуем. Она сладко подумала, что впереди потрясающая ночь.
А потом начались танцы, и Людочке стало еще веселее. Она искренне радовалась тому, что праздник только начинается, что завтра выходной день и в особняке у папы Сальникова будет накрыт шикарный стол, и она, Людочка, непременно получит какой-нибудь замечательный подарок…
Поздравив с днем рождения любимую дочь, папа торжественно вручил ей эффектные бриллиантовые серьги. Синеглазая акула не смогла удержаться:
– У меня, Мишунчик, между прочим, таких еще нет!
– Вар-вар-варра! – подмигнул ей муж. – Не скупись.
А потом снова были тосты и поздравления, только теперь уже в домашней обстановке, в тесном семейном кругу, и Людочка снова чувствовала, что она прелестная девочка и очень им всем нужна. Чудесный день, чудесная жизнь!
В конце февраля она неожиданно заболела. Банальной простудой, но для жизнерадостной Людочки и это было трагедией: лежать дома с температурой, страдать в одиночестве, когда абсолютно здоровый муж уходит на целый день и возвращается лишь поздно вечером с неизменным:
– Ну, как ты, малышка?
– Плохо, – капризно тянула она и весь остаток дня просила Тимку сидеть рядом, поить ее горячим чаем с медом и гладить по голове. Людочка упрекала мужа в черствости и эгоизме, а тот лишь молча улыбался и ни разу не возразил.
После болезни на Людочку накатила депрессия. Появились непонятная ей самой раздражительность, усталость. Без нее дела на фирме шли куда лучше, потому что Тимур оказался очень грамотным руководителем. Он умел заставить людей хорошо работать, не повышая голоса и не выговаривая им за любую промашку. Людочка утешала себя тем, что ничего бы этого не было без ее денег, на готовеньком-то все могут, развиваться – не открываться. Она стала вмешиваться во все и вносила в отлаженный механизм работы своей фирмы суету и хаос глупыми и совершенно лишними директивами. Она мучилась всем: слякотной, неприятной погодой, плохим аппетитом, непонятными желаниями. Не знала, что бы такое съесть, что надеть и что сказать. Пока Тимур не поставил диагноз:
– Это авитаминоз. Тебе надо отдохнуть.
– Не хочу, – капризничала Людочка.
– Ты стала сильно уставать после болезни. И погода плохая. Изморось, ветер. В такой слякоти очень легко промочить ноги и снова простудиться.
– Где это я могу их промочить? Пока из машины до подъезда иду, что ли?
– Все равно. Лучше тебе сидеть дома.
– Но я хочу быть с тобой.
– Хорошо, – вдруг согласился Тимур. – Только давай уедем.
– Куда?
