скачать книгу бесплатно
Перед глазами мелькает картинка, как Костя со всей дури заезжает парнишке битой по голове. Чёрт… Если Назарова поймают, то закроют на несколько лет. Ему не отвертеться просто так.
– Видимо, на вечеринке была драка, – вкрадчиво продолжает следователь, наблюдая за мной. – Парню проломили череп. Возможно, как раз перед тем, как приехала полиция. Ты видел, кто это сделал?
– Меня в чём-то подозревают? – холодно интересуюсь, прекрасно понимая, что говорить про драку в любом случае ничего нельзя.
Антон Юрьевич прищуривается, затем вздыхает, скрещивает руки на груди и морщится, словно у него неожиданно разболелась голова.
– Пока нет, – вкрадчиво тянет он.
– Я ничего не видел, – отрезаю. – Был на другом конце вечеринки. Потом появились патрули и спугнули всех. Я сел на байк и уехал. Вот и всё.
Стараюсь держаться ровно, чтобы не выдать волнения. Я хорошо умею лгать, если того требует ситуация.
Но ведь это всё равно конец.
И я падаю, чувствуя, как страх медленно и верно захватывает мои внутренности. Кости Назарову хана. Когда менты найдут биту на дне реки, распознают отпечатки пальцев. Зеваки снимали драку на камеры: если видео сольют в сеть, сразу станет понятно, кто участвовал во всём этом и кто отправил Игоря Григорьева в больницу.
Если парень откинется, это посчитают как непредумышленное убийство. Если выживет: нанесение тяжкого вреда. Это от пяти до двенадцати. Может, даже больше. Меня могут взять как сообщника.
Отец, конечно же, отмажет.
А вот Костяну нельзя в тюрьму. Никак нельзя.
– Ладно, Стас, – сдаётся Антон Юрьевич. – Можешь быть свободен. Но ты всё равно остаёшься на учёте. Плюс я могу вызвать тебя, если появится новая информация. Будь моя воля, ты бы здесь надолго прописался, но, увы, приказ сверху не позволяет.
Я киваю, напряжённо поднимаясь на ноги.
– Если что-то вспомнишь…
– Обязательно сообщу, – вру я, приветливо улыбаясь.
Трясу наручниками, мол, всё равно никуда не денусь от вашего пристального взора.
– Всё? – следователь кивает. – До свидания.
Направляюсь к выходу, чтобы охранник за дверью, наконец, избавил меня от противных натирающих пут.
Нужно срочно найти Назарова и предупредить его. Пусть пока не высовывается…
Ложь 2. Ира
Вибрирует телефон, вырывая меня из сладкого сна. Вожу рукой по кровати, пытаясь нащупать под подушкой нарушителя спокойствия, но получается не сразу. Хватаю пальцами сотовый, чуть приподнимаю голову, чтобы взглянуть на экран и понять, кто же такой наглый звонит мне с утра пораньше, и с трудом открываю глаза.
Элли.
С тихим стоном падаю на подушку, проклиная всех на свете. Отвечаю на вызов и подношу мобильник к уху.
– Ирка! Просыпайся!
Я морщусь, не в силах снова разлепить веки. Сегодня у меня единственный выходной на этой неделе, так что я хотела провести его дома. Сладко посапывать в объятиях сна и забыть о существовании всех на свете. Пусть мир провалится в ад, всё равно. Просто оставьте меня в покое.
– Ирка-а-а!
– Ну, что? – невнятно бормочу, собираясь с силами, чтобы хоть что-то произнести.
– Просыпайся, солнце моё! – её голос бодрый и радостный.
Хотя, почему бы ей не радоваться? У неё богатые родители, куча денег, трать – не хочу. А у меня больная бабушка на плечах и три гнилые подработки. Я даже передохнуть не успеваю, а бодрой быть в девять утра у меня уж точно нет никакого настроения.
Но жаловаться на трудности – это не для меня. Как говорила мама: никто не должен знать, что творится у тебя на душе. Стойко принимай невзгоды, проходи испытания судьбы с гордо поднятой головой и никогда не позволяй кому-либо манипулировать собой с помощью денег. Они не главное в нашей жизни.
Это были её последние наставления, прежде чем она умерла.
Мама умерла пять лет назад. Тогда мне было всего двенадцать, но я прекрасно помню, какой ужасно страшной и жуткой она была в последние часы, пока её сердце всё ещё трепетало в груди, из последних сил цепляясь за жизнь.
– У меня выходной, – стону я, переворачиваясь на другой бок и зарываясь в одеяло.
– Ирка! – обиженно бурчит Элли. В последнее время из-за моей летней работы мы с ней почти не видимся. – У меня есть для тебя новости. И мне нужна твоя помощь. Ну, Ир! – почти проваливаюсь в сон, но громкий возглас подруги вытаскивает обратно в реальность. – Ольханская!
– Да не сплю я…
Умудряюсь даже разлепить намертво склеенные веки.
– Что за помощь? – неохотно спрашиваю.
Элли тут же оживляется.
– Встретимся в нашей кафешке через час, и я тебе всё рассажу! Угощаю!
– Ладно, – вздыхаю я.
Подруга радостно пищит, а потом отключается. Я опускаю руку с сотовым поверх одеяла и долго бессмысленно смотрю в потолок. Мозги не работают, мыслей нет. Хочется закрыть глаза, чтобы хотя бы ещё пять минут поспать, но у меня ничего не получается. Будто спички вставали.
Сажусь будто робот. Свешиваю ноги с кровати. Широко зеваю.
Прежде чем выйти из комнаты, останавливаюсь перед зеркалом и скольжу взглядом по своей заспанной физиономии. Волосы тёмные, растрёпанные. Глаза настолько карие, что даже зрачков не видно. Вид уставший и измученный. Синяки под глазами. На щеке след от подушки.
Элли скажет, что я выгляжу отвратительно. Заставит пойти в какой-нибудь салон, чтобы сделать причёску, вылечить кожу и получить массаж.
Я, конечно же, откажусь. Мне и так неплохо.
На кухне меня ожидает сюрприз: отец сидит с кружкой кофе и читает утренний выпуск газеты, которую приносят бабуле. Он в футболке и в джинсах. Обручальное кольцо сразу же бросается в глаза, и внутри меня зарождается отвращение.
– А ты что тут делаешь? – интересуюсь я, заглядывая в холодильник.
– И тебе доброе утро, – бормочет. – К бабушке заскочил. Проверить, как она.
– Плохо. Лекарства нужны.
– Я деньги оставил в коридоре на тумбочке…
Кривлюсь, сдерживаясь, чтобы не выдавить: «не нужны нам твои деньги», но это было бы глупо даже для меня. Деньги нужны. Очень. Таблетки для бабушки чертовски дорогие, а пенсии не хватает ни на еду, ни на квартплату.
– Ага.
Достаю молоко и хлопья из верхнего шкафчика, только потом вспоминаю, что нужно почистить зубы. Становится лень, и я решаю, что приведу себя в порядок после завтрака.
– Что нового? – безразлично спрашиваю.
Папа знает, что я ненавижу, когда он рассказывает про свою новую жену и их общего ребёнка, поэтому каждый раз, когда я задаю этот бессмысленный вопрос, предпочитает завести тему про работу.
– Парнишка в коме, – хмурится он, делая шумный глоток кофе. – Два дня назад после вечеринки нашли на пристани. Видимо, драка была. Схватили тогда одного, но он молчит как рыба. Ясно одно, точно что-то знает.
– Отпустили?
– Пришлось. Папочка у него богатый. В Москве владеет настолько большим бизнесом, что даже наше начальство трясётся перед его связями.
Я отправляю в рот ложку с хлопьями и с наслаждением морщусь. Кайф. Интересно, что сын богатенького бизнесмена забыл в нашей дыре? Покоряет провинциальные просторы?
– Ну, найдёте… С кем не бывает. Выйдет из комы, вспомнит, кто его так, – пожимаю плечом.
Отец вздыхает и смотрит на меня поверх газеты.
– Сложно всё, – заверяет он. – Улик пока нет, свидетелей тоже. А у этого бедняги, что в коме, тоже родители со связями. Требуют, чтобы полиция предоставила им виновника, а иначе грозятся расформировать весь отдел. Вот начальство и наседает.
Я хмыкаю. Богатеи совсем охренели. Властью наслаждаются как кот сырой рыбой. Лучше бы на благотворительность деньги отсылали. Воспитывать детей надо, а не потакать. Небось ещё и по головке погладили…
Я больше не задаю вопросов, а папа не заговаривает со мной. Он постарел, осунулся, увяз с головой в работе.
Мои родители развелись где-то за год до смерти мамы. Папа изменил ей и ушёл к другой женщине. Они расписались, стали жить вместе. У них родилась дочь. Плюс ко всему у мачехи есть ещё сын от прежнего брака. Вот и живут вчетвером в одной квартире, а я с бабушкой.
Да и мачеха меня терпеть не может, вечно придирается, словно я обидела её до глубины души. Наверное, боится, что отец мне больше внимания будет уделять, чем ей.
В прочем, эта неприязнь взаимна.
На отца я больше не могу злиться. Сил нет. Но отношения между нами всё равно напряжённые.
Раньше я винила его в смерти мамы. У неё был диабет, а после развода впала в депрессию, перестала принимать препараты, ела всё подряд и в итоге добралась до почечной недостаточности. Ну, а дальше итак всё понятно…
Разобравшись с завтраком, я, наконец, умываюсь, привожу себя в порядок, одеваюсь и двигаю на встречу с Элли. Благо, кафе находится недалеко от моего дома, так что я даже умудряюсь прийти пораньше. Пока жду подругу, заказываю мороженое.
Элли как обычно опаздывает. В прочем, ничего нового.
– Прости-прости, – верещит подруга, когда наконец добирается до меня.
Она ставит пакет из бутика на стол, широко улыбается и плюхается напротив. Подзывает официанта и заказывает большую порцию мороженого и два стакана вишнёвого сока.
Элли весёлая и заразительная блондинка с глазами цвета серого неба в коричневую крапинку. У неё всегда идеальная одежда, маникюр и макияж, будто девушка только что вышла из салона.
– Это тебе, – довольно мурлычет она, кивая на пакет.
Я скептично кривлюсь, хватаю пальчиком край и заглядываю внутрь. Там две новенькие лакированные сумочки.
– Сумки? – бормочу я. – Зачем они мне?
– Ну, я просто не знала, какую выбрать, поэтому купила две. Можешь одну забрать, мне не жалко, – продолжает улыбаться своими идеальными белоснежным зубами.
– Не, спасибо. Оставь себе.
Подруга надувается, хватает пакет и ставит рядом с собой на диванчик, чтобы тот не мозолил глаза.
Родители Элли не миллионеры, но владеют небольшой сетью отелей, поэтому могут баловать единственную любимую дочь всевозможными подарками. Да и сама блондинка мало в чём себе отказывает.
– Почему ты всегда отказываешься? – возмущается Элли. – Может, я хочу сделать тебе подарок, а ты вечно нос воротишь…
Я закатываю глаза, поддеваю ложкой слегка растаявшее мороженое и отправляю в рот.
– Мне хватает того, что ты платишь за еду, – улыбаюсь.
Подруга лишь отмахивается.
– Так, зачем ты меня вытащила в такую рань? Сейчас я могла бы сладко спать… Это был мой единственный выходной за всю неделю.
Элли снова улыбается, облокачивается предплечьями о столешницу и наклоняется ко мне, будто боясь, что нас могут подслушать.
– Стас предложил мне встречаться, – на выдохе заявляет блондинка. – И я согласилась!
Задумчиво хмурюсь, пытаясь вспомнить, что это за Стас и с чем его едят.
– Какой Стас? – переспрашиваю я. – Ты же, вроде, с Артёмом встречалась.
– В том-то то и суть, – заговорщически тянет девушка. – Я встречаюсь с ними обоими.
Официант приносит заказ, желает приятного аппетита и уходит. Элли пододвигает один из стаканов ко мне, чтобы задобрить. Знает, что я люблю вишнёвый сок, чертовка!
– В смысле, ты одновременно с двумя мутишь? Так вообще можно?
Сок холодный, а на дне стучат друг о дружку кубики льда. Это словно бальзам для моей души, такой приятный звук!
– Можно, – улыбается Элли. – Но осторожно. Главное, чтобы они не узнали друг о дружке. Поэтому мне и нужна твоя помощь.
– И в чём же?
Элли принимается за своё мороженое, но потом оставляет его в покое и снова смотрит на меня.
– В пятницу вечером Артём пригласил меня на семейный ужин. Его родители приезжают сюда из Москвы, чтобы решить какие-то дела в филиале. Тёма решил, что пора мне познакомиться с ними, – рассказывает Элли.
Я поджимаю губы. Вот у них как всё серьёзно, уже и с родителями знакомятся. А если выяснится, что она обманывает его? У неё же куча проблем тогда будет.
