скачать книгу бесплатно
Таким образом, коэффициент между инвестициями двух стран составил 3,28 – 1 в пользу КНР в расчёте на душу населения при том, что в КНР самый высокий показатель по количеству населения в мире. Тем самым разница в оценке зарубежных инвесторов РФ и КНР очевидна не в пользу РФ.
В начале марта 2000-го года в РФ состоялся официальный визит министра иностранных дел КНР Тан Цзясюаня, по итогам которого было обнародовано совместное информационное коммюнике, в котором указан целый ряд важнейших моментов двустороннего и международного сотрудничества, в том числе: российско-китайские отношения названы «стратегическим партнёрством»; ненаправленность против третьих стран; развитие двусторонних отношений как фактор к «продвижению мира в направлении многополярности»; установка на «безусловное уважение права народов всех стран на выбор в соответствии с собственными реалиями общественного строя»; подчёркнута важность сохранения и соблюдения Договора о ПРО 1972-го года, который назван «краеугольным камнем стратегической стабильности»; подтверждение (по крайней мере, на словах) подходов по вопросам безопасности и стабильности в АТР, Южной и Центральной Азии; намерение развивать отношения в рамках «Шанхайской пятёрки»; положительная оценка РФ присоединения к КНР Сянгана и Аомэня, а также поддержка КНР по вопросу Тайваня; положительная оценка КНР действий РФ в Чечне, которые названы «антитеррористической операцией»
. Кроме этого, состоялось подписание «Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о взаимных поездках граждан» и «Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о безвизовых групповых поездках», также министр иностранных дел РФ И.С.Иванов принял приглашение Тан Цзясюаня посетить КНР
.
В период с 17 по 19 июля 2000-го года президент РФ Путин В.В. посетил КНР с официальным визитом, во время которого (18.07.2000) была подписана Пекинская декларация, в которой было указано, что «провозглашенное в 1996 году установление отношений равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в XXI веке, полностью отвечает коренным интересам народов двух стран»
.
В пункте №3 данной декларации сказано: «На международной арене Россия и Китай выступают в поддержку сил мира, стабильности, развития и сотрудничества, против гегемонизма, силовой и блоковой политики, попыток пересмотра основополагающих норм международного права, против силового давления либо вмешательства во внутренние дела суверенных государств»
.
И ключевым пониманием международной ситуации со стороны РФ и КНР является понимание гегемонизма США в мире, в том числе и посредством блока НАТО, который к 2000-му году остался единственным реально существующим военно-политическим блоком первоклассного уровня (как известно, другой военно-политический блок такого же уровня, ОВД, был распущен ещё при существовании СССР).
Подобное соотношение сил не в пользу РФ и КНР не устраивало ни одну, ни другую сторону, в виду того, что это давало неплохую возможность со стороны США разыграть как «китайскую карту» против РФ, так и «российскую карту» против КНР (что практически невозможно внутри любого блока, в том числе и НАТО), что США неоднократно пытались делать во время «Холодной войны» в отношении СССР и КНР.
Но во время «Холодной войны» и СССР и КНР были совершенно другими. Тогда СССР обладал куда большей мощью во всех отношениях (наличие ряда сателлитов по всему миру с хорошо отлаженными связями; военная и экономическая мощь, при том весьма самодостаточная; огромный авторитет на международной арене в качестве одной из двух сверхдержав), что не давало США быть гегемоном в мире ни в полном, ни в частичном смысле этого слова.
Тогда же КНР обладала в свою очередь куда меньшей мощью (во всех отношениях, но в первую очередь тогда КНР не являлась настолько важной и сильной экономической сверхдержавой), что не вызывало серьёзного беспокойства со стороны и позволяло сохранять между КНР и США устраивающий обе страны статус-кво.
Но после распада СССР ситуация резко изменилась, и как РФ уже не обладала такой мощью, как некогда СССР, так и КНР уже не был настолько нужен США для противовеса РФ, как некогда нужен был для противовеса СССР. И хотя США (как в отношении РФ, так и в отношении КНР) не действовали чересчур резко, тем не менее тенденция к гегемонизму США наметилась уже в это время.
Как уже было отмечено ранее, РФ во время правления Ельцина Б.Н.
старалась наладить отношения со странами Запада (в том числе и с США), надеясь на интеграцию с ними и на получение инвестиций, что касается стран Востока (в первую очередь, КНР), то в этом отношении не наблюдалось ставки на расширение сотрудничества и связей, а лишь стремление сохранять более-менее стабильные и дружеские отношения.
В КНР проблему опасности гегемонизма США (в том числе и в отношении КНР) поняли сразу
, особенно учитывая, что развалившийся СССР (по крайней мере, номинально) был социалистическим как и КНР (тем самым развалилось самое развитое социалистическое государство в мире, и теперь именно КНР стала первой). Но развивать отношения с РФ и уж тем более в стратегическом ключе было несколько проблематично и в отношении того, что этого ещё не хотели в РФ, и в отношении того, что это могло ещё не принести ощутимой пользы для КНР.
Пункт №3 Пекинской декларации 2000-го года ясно показал схожие позиции в вопросе понимания руководством РФ и КНР гегемонистских устремления США в мире, а также их обоюдное стремление на повышение роли ООН в международных делах и установлению многополярности.
В пункте №4 сказано следующее: «Анализ нынешних международных реалий показывает полную несостоятельность использования так называемой ракетной угрозы со стороны некоторых государств в качестве предлога для обоснования требований об изменении Договора по ПРО»
.
Напомним, что 20.01.2000
РФ со стороны США был передан проект предложений США по модификациям договора по ПРО 1974-го года, в котором указывалось, что, во-первых, НПРО США не направлена против РФ, во-вторых, что данные предложения противоречат изначальному протоколу, в-третьих, в качестве причин создания НПРО США указывалась угроза со стороны «экстремистских государств-изгоев»
.
Пункт №4 Пекинской декларации указывал на то, что и РФ и КНР считают НПРО США шагом к дестабилизации ситуации в мире, при этом шагом необоснованным.
В пункте №6 повторены все предыдущие заявления РФ по поводу принадлежности о. Тайвань к КНР – то что Правительство КНР является «единственным законным правительством Китая», но при этом так же добавлено, что «Россия не намерена поставлять вооружения Тайваню»
, что уже выходит за рамки политики. Дело в том, что поставки вооружений являются частью международной торговли и, что касается, торговли с Тайванем, то РФ ни коим образом её не ограничивает (не считая этого положения). Таким образом, КНР получила от РФ уступку там, где её следовало не делать – РФ до этого момента и не занималась поставками вооружений Тайваню, но это и не было закреплено в официальных заявлениях. Ни что не мешало руководству РФ, на словах заверив китайское руководство в продолжении той же политики, не закреплять её официально, тем самым оставив на руках «не лишний козырь» против КНР. А мастерство ведения внешней политики и заключается в том, чтобы иметь «на руках» как можно больше «козырей», что вовсе не означает, что ими придётся пользоваться
. Иначе говоря, руководство РФ в данном случае допустило ту ошибку, которую можно было и не делать.
В пункте №7 указан ряд стратегических сфер в вопросе сотрудничества РФ и КНР, среди них: торгово-экономическая, научно-техническая, оборонная, энергетическая (включая нефтегазовую), транспортная сферы, ядерная промышленность, авиация, Космос и банковское дело
. Также в качестве ближайших приоритетов подчёркнута возможность участия РФ в «освоении западных районов КНР, включая разработку нефтегазовых месторождений и строительство газопроводов»
.
Позднее мы ещё вернёмся к вопросу преимуществ и недостатков для РФ процесса освоения КНР своих западных территорий (что несомненно приведёт к росту влияния КНР в Средней Азии), однако, сразу отметим, что данный процесс основан на развитии инфраструктуры (прежде всего, нефте- и газопровода) и добычи полезных ископаемых (прежде всего нефти и газа), а также включает в себя два потенциальных сценария:
Развитие западных районов КНР с участием РФ и вовлечение в этот процесс прежде всего приграничных стран Средней Азии (Казахстана, Киргизии и Таджикистана) под эгидой и контролем РФ (в том числе и в рамках международных организаций, таких как СНГ или ЕврАзЭс).
Развитие западных районов КНР с участием или без участия РФ и вовлечение в этот процесс стран Средней Азии (в первую очередь, Казахстана, Киргизии и Таджикистана, а затем и Узбекистана с Туркменией) с последующим вхождением этих стран в сферу влияния КНР.
Возможен также вариант, по которому первоначальный этап будет проходить по первому сценарию, а с определённого момента – по второму. Какие тенденции имеет текущая ситуация мы раскроем более подробно в главе «Сотрудничество РФ и КНР в рамках международных организаций в 2000-2008 гг.».
Пункт №9 говорит о дальнейшем «укреплении доверия в военной области и о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы»
. Для КНР развитие по данному вопросу имеет двоякое значение в виду проблем китайской власти с сепаратизмом в СиньЦзян-Уйгурском АО: во-первых, сокращение вооружённых сил на границе ослабляет позиции КНР в решении этого вопроса, во-вторых, сотрудничество КНР с приграничными государствами (в первую очередь, в военной сфере) поможет КНР в решении этого вопроса как в долгосрочном плане (снижение помощи из-за границы для сепаратистов), так и в случае резкого обострения ситуации (временное увеличение воинского контингента НОАК в СиньЦзян-Уйгурском АО в подобном случае не будет расценен с негативной стороны в виду достигнутых соглашений).
Пункт №11 указывает на то, что РФ и КНР условились «о начале переговоров по разработке российско-китайского договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве»
, что ещё раз подчёркивает серьёзный и долгосрочный характер сближения РФ и КНР, а также принципиальное отличие этого сближения от всего предыдущего периода российско-китайских отношений.
Подписание этого фундаментального документа (Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве) состоялось почти ровно через год после подписания Пекинской декларации – 16.07.2001 во время государственного визита в РФ Председателя КНР Цзян Цзэминя в период с 15 по 17 июля 2001-го года
.
В пункте №2 сказано: «Договаривающиеся Стороны в своих взаимоотношениях не применяют силу или угрозу силой»
, а также «разрешают разногласия между собой исключительно мирными средствами»
. И кроме этого отдельно «Договаривающиеся Стороны подтверждают обязательства не применять первыми друг против друга ядерное оружие, а также взаимно не нацеливать стратегические ядерные ракеты.»
. Тем самым установлены те из принципов мирного сосуществования, которые касаются прежде всего фактического признания друг друга как государств, которые намерены развиваться вместе, разрешая смежные вопросы путём компромисса.
В пункте №3 подчёркнуто, что РФ и КНР взаимно признают те политические, экономические, социальные и культурные устои, которые существуют в настоящее время в их обществах, и то, что они «обеспечивают долговременное и стабильное развитие отношений между двумя государствами»
. Для сравнения отношений РФ-США и КНР-США, в отличие от отношений РФ-КНР – США постоянно обвиняют РФ и КНР в ряде политических преступлений и прежде всего в нарушениях прав человека, в том числе и путём обнародования докладов Государственного Департамента США. К примеру, в докладе Госдепа США весной 2003-го года, представленном Конгрессу США указывалось, что в РФ отсутствует свободная пресса и ущемляются права человека и гражданина
. В том же докладе отрицательно оценивается и КНР, на что китайский представитель ответил, что США следует «больше думать о своих проблемах и прекратить вмешательство во внутренние дела других стран под предлогом защиты прав человека»
.
С нашей точки зрения проблемы с соблюдением прав человека существуют и в РФ, и в КНР, и в США, и критика со стороны США является неправильной не из-за того, что она утверждает что-то ложное (многие обвинения весьма обоснованы), а из-за того, что США не является той страной, которая могла бы быть примерном для подражания, иначе говоря, рассуждая о нарушениях других стран, США ничего не говорят о своих собственных.
В пункте №4 сказано, что обе Стороны поддерживают политику друг друга «в вопросах, касающихся защиты государственного единства и территориальной целостности»
каждой из Сторон. И хотя непосредственные объекты не указаны, ясно что в первую очередь подразумевается, что, КНР поддерживает политику РФ в отношении Чеченской Республики, а РФ, в свою очередь, поддерживает политику КНР в отношении СиньЦзян-Уйгурского АО, Тибетского АО и о. Тайвань.
В пункте №5 в очередной раз подтверждена позиция РФ по тайваньскому вопросу
.
В пункте №6 подтверждено взаимное отсутствие территориальных претензий друг другу, а также решение проводить переговоры по линии прохождения восточного участка российско-китайской границы, кроме того указано, что «До разрешения этих вопросов они соблюдают статус-кво на еще не согласованных участках границы между ними»
.
В пункте №7 сказано о продолжении и расширении военного и военно-технического сотрудничества между РФ и КНР, а также, что «Военное и военно-техническое сотрудничество между Договаривающимися Сторонами, осуществляемое на основе соответствующих соглашений, не направлено против третьих государств»
. Разумеется, с виду такое положение не противоречит никакому государству в мире, но тем не менее есть исключение, и это исключение – США. Дело в том, что американское понимание собственных вооружённых сил после распада СССР основано на том факте, что в мире не должно быть равного по силе США государства, и в этом отношении характерны слова министра обороны США Уильяма Коэна, сказанные в 2000-м году: «Мы должны быть сильны не для того, чтобы успешно отразить нападение. Мы должны быть сильны настолько, чтобы ни у кого и не появилось мысли напасть на нас»
. А такая ситуация может быть создана только в том случае, если в мире больше нет равных США потенциальных противников – в случае российско-китайского военного и военно-технического сотрудничества (основой которого как раз и является достижение паритета с США в военном отношении) вероятность появления таких противников только возрастает.
В пункте №8 сказано, что РФ и КНР не участвуют в блоках или союзах и «не предпринимают каких-либо действий, включая заключение договоров с третьими государствами, наносящих ущерб суверенитету, безопасности и территориальной целостности»
друг другу. Справедливости ради, стоит подчеркнуть, что если РФ вступит в НАТО, то это будет если не прямым, то косвенным нарушением данного пункта. Отметим, что по некоторым данным в начале 2000-го года
Путин В.В. обсуждал вопрос о вступлении РФ в Северо-Атлантический Альянс, на что получил отказ со стороны президента США Клинтона Б.
.
Остальные пункты по большей части повторяют Пекинскую декларацию и касаются взаимного понимания по вопросам доверительного партнёрства, международной стабильности, принципа невмешательства во внутренние дела суверенных государств, кроме как по решению СБ ООН. Помимо этого в пункте №9 сказано, что в случае возникновение угрозы
одной из сторон РФ и КНР «незамедлительно вступают в контакт друг с другом и проводят консультации в целях устранения возникшей угрозы»
. А в пункте №10 указано, что РФ и КНР «укрепляют равноправное доверительное партнерство и стратегическое взаимодействие, используя и совершенствуя механизм регулярных встреч на различных уровнях»
, чего не было в 1990-х гг.
Пункт №25 указывает сроки действия данного договора – 25 лет с возможностью последующей пролонгации сроком на 5 лет, «если ни одна из Договаривающихся Сторон не менее чем за один год до истечения соответствующего периода действия Договора не уведомит в письменной форме другую Договаривающуюся Сторону о своем намерении прекратить его действие»
, что подчёркивает стремление РФ и КНР поддерживать сотрудничество на длительную перспективу.
Теперь стоит рассмотреть, как именно всё-таки стоит оценивать российско-китайское сближение, особенно в виду того, что характер данного сближения является весьма дискуссионным вопросом в среде как российских, так и зарубежных специалистов.
Делюсин Л.П.
утверждает, что российско-китайское сближение вовсе не носит антиамериканский характер или антизападный характер, но при этом учёный несколько разделяет мнения по этому вопросу в Москве и в Пекине.
Что касается Москвы, то здесь Делюсин считает, что в российских кругах обсуждают возможность не только альянса РФ-КНР против США, но и альянса РФ-КНР-Индия против США: «Судя по выступлениям ряда российских генералов (обычно не столь откровенно излагающих свои планы), идея антизападного союза с Китаем и Индией обдумывается весьма серьезно»
. При этом влияние сторонников военно-политического союза РФ и КНР в российском руководстве, как считает автор, не велико и по большому счёту «трезвый расчет, взаимная выгода определяют ныне характер экономического и политического сотрудничества»
.
В отношении Пекина Делюсин высказывает ещё более сдержанную точку зрения, говоря о том, что КНР несмотря на все проблемы вовсе не хочет никакого противостояния с США: «…в целом правительство КНР в отношении к США демонстрирует сдержанность и благоразумие, показывая, что оно дорожит связями с США»
. И кроме этого указывает на то, что «Китай не ляжет разменной картой в торге между Россией и HATO
»
. Таким образом, по его мнению «В Пекине руководствуются не какими-то абстрактными общими интересами, а экономическим расчетом и политической целесообразностью, которые порождены курсом реформ»
.
Лукин А.В.
, характеризуя «Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве», считает, что, во-первых, данный договор «…не имеет реального значения. Он закрепил важнейшую тенденцию в современных международных отношениях – стремление двух крупных мировых держав, членов ядерного клуба и Совета Безопасности ООН, к более тесному сотрудничеству»
. Во-вторых, автор считает, что ни РФ, ни КНР не создают тем самым антиамериканский альянс, но при этом указывает на то, что «Такой довольно неестественный союз возможен лишь в случае, если угроза со стороны США будет восприниматься ими как более опасная, чем угроза, вызванная отказом от сотрудничества с Западом
»
. И, в-третьих, Лукин считает, что в российско-китайских отношениях прежде всего необходимо экономическое развитие, особенно учитывая быстрое развитие КНР, «так как без опоры на реальные общие экономические интересы «стратегическое взаимодействие» может оказаться недолговечным»
.
Константин Менгес
указывает на то, что в российско-китайском сближении есть куда больше выгод для КНР, нежели для РФ, при этом одной из задач этого сближения является «ограничение развития сотрудничества России и США»
. Также он считает, что уровень развития отношений РФ и КНР многие явно недооценивают по их важности: «Тайное стремление Китая к стратегическому и экономическому господству без открытой войны включает глобальное стратегическое и экономическое позиционирование и его важный новый союз с Россией, на который мало кто обратил внимание»
.
Яковлев А.Г.
считает, что ввиду того, что РФ для западных политиков – «часть периферии, предназначенной к подчинению, и не более того», и что ей следует опасаться «китайской угрозы» только, если она «окончательно превратится в совершенно безропотного клиента США и будет на китайском направлении действовать заодно с ними»
. Кроме того, Яковлев утверждает, что РФ нужна КНР «как никогда прежде именно в качестве партнёра, а ещё лучше как фактический союзник»
.
С нашей точки зрения делать окончательные выводы о задачах данного сближения ещё рано, но при этом стоит отметить, что по большей части они сделаны на экономическую составляющую и призваны носить долговременный характер. Кроме того, стоит согласиться с Лукиным в том пункте, что США сильно способствуют своими действиями (выход из договора по ПРО, вмешательство в дела суверенных государств и увеличение роли НАТО поперёк роли ООН) в деле фактического создания российско-китайского союза.
В виду особо развитых экономических отношений РФ с Западной Европой (склонной явно в сторону США нежели в сторону РФ) и КНР с США, ни РФ, ни КНР вряд ли хотят резкого ухудшения отношений с США и, по всей видимости, не пойдут на этой сами, а лишь, если политические потери от бездействия «наступательной» политики США будут для них выше экономических. Но именно такая тенденция и начинает преобладать в настоящее время.
При этом у внешней политики США имеется явный минус: она по большей части не имеет одобрения ни в Западной Европе (которая так важна для РФ), ни в самих США (которые так важны для КНР), так что сближение РФ и КНР уже не кажется столь невероятным, как оно могло казаться ранее.
И наиболее ярким толчком для антиамериканского сближения РФ и КНР стала так называемая «долгая война»
США против «исламского терроризма», старт которой номинально был дан после террористических актов 11-го сентября 2001-го года.
Не стоит вдаваться в подробности данного события, но отметим, что, во-первых, именно после него, и прикрываясь им, США начали вторжение в Афганистан, а затем и в Ирак, при этом постоянно пытаясь расширить своё влияние в мире, и, в первую очередь, в Евразии, во-вторых, борьба «с терроризмом», провозглашаемая США, по большей части ведётся вовсе не против терроризма, в-третьих, активизация действий США после 11-го сентября последовала с настолько быстрой скоростью, что можно подумать, будто они только и ждали какого-либо подобного события для оправдания своих действий.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
