Сорок снов. Стихи

Сорок снов

Стихи

Анатолий Сидорков

Редактор Вьюнов Вячеслав

Корректор Вьюнов Вячеслав

© Анатолий Сидорков, 2019

ISBN 978-5-4474-9438-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Свежесть и прохлада поэтического слова

Признаться, я давно ждал появления в забайкальской поэзии нового чистого слова. И этот автор появился – Анатолий Сидорков.

Поэтический сборник, который ты, дорогой читатель, держишь сейчас в руках, второй в литературной жизни Анатолия. Первый вышел в 2009 году, лучшие стихи из которого нашли своё место и на страницах этого издания. Но – какая разница! Видно, как тщательно автор поработал над ними. Настоящий поэт – это не только дар, данный свыше. Это ещё и неустанная работа над словом.

Анатолий умеет на привычные вещи посмотреть под новым необычным углом. Умеет несколькими словами перемещать прошлое, настоящее и будущее – в результате образуется новое поэтическое пространство, которое не хочется покидать.

И всё-таки, чтобы понять настоящая поэзия перед тобой, или нет – необязательно читать всего содержания книги, а достаточно несколько строк. Хотя бы вот таких:

ЧИНГИСХАНПо полю ветер, пыль столбом.К Онону двигается буря.Я притаился за холмом,Глаза огромные прищурив.

Или:

На сопках свежесть и прохлада.Над ними добрый херувимПьёт горький кофе с шоколадом,А я пью виски, рядом с ним.

Поздравляю автора с удачной поэтической книгой. И читателя – с радостью первооткрытия!

ВЯЧЕСЛАВ ВЬЮНОВ, член Союза писателей России.

Тихий свет

Тамаре Игольниковой

Здравствуй, первый мой учитель!Нет, учительница всё ж.Говорила: Эх, мучитель,С мягким знаком пишем РОЖЬ!Да не ЛОЖЬ, а РОЖЬ и – звонко,Надрывая голосок,Объясняла мне ребёнкуЧто такое колосок.И я слушал бесконечно,Представляя, как пойдуПо ржаному полю, к речке,Где-то в надцатом году.В классе тихо было очень.Каждый слушал и внималТем словам, в которых прочноВетер времени дышал.Помню, как вы осторожноНаклонялись надо мной —И в лицо дышали РОЖЬЮ,Небом, воздухом, землёй.Потому, навеки, в душуЯ занёс себе не ЛОЖЬ,А то самое, что лучше —Это родину и РОЖЬ!

Слово

А. Казанцеву

Слово, как лезвие – может зарезать.Слово, как лекарь – способно лечить.Слово и – ангел, пронзающий бездну.Слово и – демон, порой промолчит.В слове таится зерно совершенства.В слове таится прекрасная мысль.В слове и – горе, и боль, и блаженство,И вечная жизнь.

«Я живу в Забайкалье, как ты …»

О. Петрову

Я живу в Забайкалье, как ты —На задворках великой России,Где такие же люди, как мы,Совершенно простые.Где такие же сосны шумят,Как в Хабаровске или в Приморье.И над соснами звёзды горят,Падая в море.Где ничто не подвластно годам:Ни любовь, ни разлука, ни дружба,За которые жизнь я отдам,Если так нужно!И во мне, точно как и в тебе —Только самые лучшие чувства,Потому что я вырос в Чите!Потому что я русский!

«Мосты сгорают – это правда…»

Мосты сгорают – это правдаЯ сам не раз сжигал мосты,Кода чему-нибудь не рад был,Когда хотелось чистоты.И презираемый, гонимый,Я без оглядки шёл туда,Где было меньше лжи, как дыма!Где свет и солнце, и вода!Где ничего не нужно. ТолькоПонять хоть что-нибудь о том —Что жги – не жиги, тебе нисколькоНе станет легче за мостом.

«Какое великое время!..»

Я мечтаю вернуться с войны

На которой родился и рос.

И. Тальков

Какое великое время!Какие великие сны!В которых я тоньше, чем кремень.Острее иглы.В которых я голос далёкийИ, первый родившийся гунн,Идущий по краю эпохи.Под музыку струн.Какие великие люди!Какие дома и сады!Всё это случится и будет —Так вижу я сны.Где, чувствуя ныне живущих,Скорбящих и оных, во мнеВсё будет: по образу, лучше.Но, не на войне.

«Сопки мои забайкальские…»

Сопки мои забайкальские.Речка на север течёт.Первые ласточки майские.Друга плечо!

«Это высшее благо, когда…»

Это высшее благо, когдаТы, корнями проросший в отчизне,Совершаешь прорывы в годаИ уходишь, как лучший, из жизни.

«Отец рулил по бездорожью…»

Отец рулил по бездорожью.Скрипел наш красный «жигулёк».Ты помнишь, брат, как пахло рожью?И над Борзянкой огонёк?И нам казалось двум подросткам,Что поле можно перейти,Но мы не знали, как не просто:Не поле – жизнь одну пройти!А помнишь, брат, краюху хлеба?Когда отламывала намВ дороге, мама, как от неба —Свободы всем напополам!

«Всё получилось слишком быстро…»

Всё получилось слишком быстро.Онон растаял. Дрогнул лёд.И прозвучал последний выстрел:Хлоп!Туман, окутавший деревья,Сползал по веткам до земли,А в облаках кружили перья.Твои.Охотник был довольно молод.Он не заметил в облакахЛетящих ангелов на город.Ах!У Борзи был я очень долго.Мне было велено смотреть —Как выходила из двустволкиСмерть.

«А нам так хочется побыть…»

А нам так хочется побытьНаедине, без лишних третьих,Чтобы попробовать забытьСмертельный бой. У нас же дети.Нам не хватило той земли,Где есть причалы и вокзалы.Нам захотелось, чёрт возьми,Немного чувств, как ты сказала.И я молчал не потому,Что был слабее и ничтожней.Мне показалось одному,Что ты вернёшься, только позже!Мне показалось, что вчераТы «навсегда» – не говорила,Что ты вернёшься до утра.Всё так и было!

«Она летела на восток…»

Она летела на восток,Затем всё выше-выше-выше.«Тебя не зря придумал Бог» —Подумал ангел, сев на крышу.Он долго всматривался вдаль,Когда под крышей грубый голосСпокойно выдавил: «Мне жаль,Но упадёт невинный волос».И – со всего размаху далПоследний выстрел из рогаткиПо существу. И убежал:Трусливый, маленький и гадкий!

«На сопках свежесть и прохлада…»

На сопках свежесть и прохлада.Над ними добрый херувимПьёт горький кофе с шоколадом,А я пью виски, рядом с ним.Он молодой и очень скромный.В глаза не смотрит и молчит.Вот я напился и безмолвноУпал на щит.Небесный воин был непьющим.Он на щите меня укрыл.И тихо-тихо нёс сквозь гущиНепроходимых сил.

ВОЛЧИЦА

В этот июнь и сначала весныЯ засыпаю, как зверь одинокий,Чуя сквозь сон – липкий запах сосны,В ветрено-зыбком, но стойком потоке.Это зимовье, как логово мне —В нём засыпать тяжелее, однако,Слышу и лай, и возню на земле.И выбегаю – ни волк, ни собака!Вижу, бежит по колючим кустамЧерез тайгу молодая волчица.Эй, – во всё горло кричу ей, мол, там —Прячут охотники чёрные лица!Только она всё бежит и бежит.Мне остаётся – лишь следом за нею,А впереди – миражи, миражи.И всё, что имею…Ноги несут кое-как по холмам.Мне бы и выдохнуть хочется, очень.Если она убегает к волкам,Чтоб ощениться, как надо, по волчьи!То, для чего бегу я? А вдали —Лают собаки, собаки, собаки.Так и хотят её взять кобели,Мерцая во мраке.Ей очень страшно. Я чувствую – какНас разделили какие-то метры.И, как она, ненавижу собакВ такие моменты!

«А по-над родиной туман…»

А по-над родиной туман.Из Калбукана до АргуниИду я по большим следам —Предшественник великих гуннов.За перевалом тишина,Стоянки, камни как надгробья.И степь. И эта глубина,Взирающая исподлобья.Ничто не нарушает тон.Лишь пограничники в биноклиНа берег смотрят, с двух сторон:У вечности – глаза промокли!И этот день такой густой.И, в общем-то, сквозит прохладой,Но я иду к себе домой,С одним вопросом: что мне надо?За перевалом тишина,Стоянки, камни как надгробья.И степь во мне, как глубина,Взирающая исподлобья!

«Ты была для меня первым словом…»

Ты была для меня первым словом.Ты была для меня первым днём.Ты была целомудрием новымИ горящим во мраке огнём.Ты была соловьиною песней.Ты была первозданной звездой.Ты была ослепительной, вешней,Улыбающейся, молодой.Это всё получилось вначале,А в конце – ты исчезла, как тень.Ты была незабудкой печалиИ прекрасна, как день!

«Ты досталась мне красивая…»

Гляжу в тебя, как в зеркало

до головокружения…

М. Танич

Ты досталась мне красивая.Ты досталась мне хорошая.Почему навеки, милая,Оказалась кем-то брошенной?Я смотрю в тебя, как в зеркало,Как в туманное пророчество.Ручеёк там тонкой змейкоюЛьётся в гордом одиночестве.Потому ли ты печальная,Что однажды не разгадана?Ты заря моя хрустальная.Моё Солнце ненаглядное.

«Налей мне, друг, чайку покрепче…»

А. Егорову

Налей мне, друг, чайку покрепче.Подкинь брусничного листа,Или смородины, чтоб вечнымМои наполнились уста.Я буду очень осторожноПить настоявшийся букет,Как пьёт из речки зверь таёжный!Как из бокалов пьёт эстет!Пусть в котелке бурлит водица.Огонь для чая – это жизнь.Холодным чаем не напиться,Не остудить дурную мысль.…И, выпив каждый по три кружки,Мы осушили котелок.Лишь было слышно, как верхушкиДеревьев, трогал чайный бог!

«Село моё родимое…»

Село моё родимое.Село моё далёкое.Среди степей – незримое,Где небо синеокое.Где ночи очень разные,А звёзды ослепительны.Дороги непролазные.И мысли, здесь, пронзительны!Где зимы, по-особому,Суровые и снежные —Налитые сугробами,Но для Сибири – нежные.Где бегали к Аргуни мы —Мальчишки, нравом дикие(сибирские багульники) —Такие же великие!И девочки, без умолку(ургуйки наши местные),Всё говорили, думая,Что станут нам невестами.Всё изменилось. Выросли.Как будто мир обрушился.И я проникся мыслями,И я к себе прислушался.Внутри не так как хочется,Ведь я большой, как дерево.И все зовут по отчеству,А мне никак не верится.Глаза лишь закрываютсяИ даль моя мерещится:За ней дома скрываются,Село в тумане плещется.

«Иногда, отчаянно и долго…»

Иногда, отчаянно и долгоУвожу я стаю от облав —Такова любовь степного волка,В шуме дней, иную не познав.И среди сородичей, врачуя,Чаще я, под шкурами волков,Всем нутром – не близких своих чую,А паршивых, знаете ли, псов!

ЧИНГИСХАН

По полю ветер, пыль столбом.К Онону двигается буря.Я притаился за холмом,Глаза огромные прищурив.Бежали волки по песку.В земле горели аммониты.И конский топот по виску,Сопровождающийся криком.Под гики: Улю-лю-ий-я!Промчались всадники из войскаТого, о ком подумал я,К себе прислушавшись: не бойся!Они заметили, во мгле,Меня лежачего у камня.И потащили по земле,Как провинившегося парня.А тот, о ком подумал я:Широкоскулый и могучий —Слез угрожающе с коня,Как будто был особый случай…Мы позже сели у костра,А этот – самый-самый главный,Пел о монголах до утра.И я сидел, как воин равный.Мне дали стрелы и колчан.Налили что-то вроде водки.И я от радости молчал,Пуская дым из пьяной глотки.

«Свил себе гнёздышко, как у воробушка…»

Свил себе гнёздышко, как у воробушкаИ, созидаешь, счастливый до гробушка!

«Такое множество галактик…»

Такое множество галактик.Я в бесконечности притих.О, Ты, могущественный практик,Прочтёшь однажды этот стих!В открытый космос выйдут людиЕщё не раз за тыщи лет.Тебя прекрасного разбудят.Ты скажешь: Нет!

ОКРАИНА

Включил сегодня телевизор я,А там вещают пропаганду ли?Про власть, полнейшую сюрпризами.Про хунты, вперемешку с бандами.О том, что где-то у окраиныСжигают целыми деревнями.Лежат солдаты окровавленыИ трупы штатских под деревьями.А ведь всё это – чья-то родина.Как и моя – навеки лучшая.Где самый-самый куст смородиныИ всё, что так душевно мучает.Где всё знакомо – до единого…Где каждый запах – не придуманный.Где я шепчу ей: спи родимая,Пока они не передумали.…Пока ты выспишься, до осени,Я буду ангелом хранителем —Оберегать тебя, на простыни,От этих странных обвинителей.И отрекусь от телевиденья.И буду слушать только радио —До совершенного предвиденья,Поняв, что это игры разума.

ГРЕШНИК

Песня, может, и сложилась бы,Да мотив слагают демоны.Бьются ангелы стожилыеС ними – чёрные и белые.А весло скрипит в уключине —Это лодочник работает.В лодке стонет новый мученик:То он ахает, то охает.– Ты куда меня, не к Богу ли?– В царство грешников, помучиться.– Сколько душ там, старче, много ли?– Посчитать их не получится.– А возьмёшь ли мзду ты, лодочник?