Буратино – 20 лет спустя

Анатолий Овчинников

Буратино – 20 лет спустя

Часть 1. Буратино в стране овощей и грибов

Тарабарское королевство.

Прошло лет двадцать. Дела в театре шли из рук вон плохо – публика игнорировала постаревших актёров в прежних декорациях и в толстом слое грима, тем более, что всегда давалась одна и та же пьеса – «Золотой ключик». Как вы догадываетесь – с давно осточертевшим сюжетом о приключениях юного деревянного человечка и его друзей.

Актёры уже перестали ныть насчёт жалованья – было бесполезно, ибо касса опустела ещё два сезона назад. Муниципалитет, тем не менее, все равно тряс с владельцев театра налоги на землю и на воздух, которым дышали зрители и актёры. Долги росли, а вместе с ними и пени. Советник муниципалитета небезызвестный почётный гражданин Карабас-Барабас требовал у начальника полиции арестовать злостных неплательщиков и заточить их в каменный мешок.

По расчётам Тарабарских учёных жители Страны дураков потребляли здоровый чистый воздух, а выдыхали ядовитую смесь, в результате чего в стране настоящего воздуха становилось всё меньше и всем дуракам-тарабарцам грозила неминуемая гибель в некоем отделённом будущем. Для борьбы с подобной перспективой правительством был создан Фонд Чистого Дыхания, куда и направлялись сборы по налогу на воздух. Деньги Фонда должны были пойти на строительство гигантских подземных хранилищ чистого воздуха, но по слухам они систематически растаскивались самим королём, Канцлером и Первым Казначеем.

Вот в таких условиях Буратино вернулся с очередной провальной беззрительной постановки всё той же пьесы в каморку папы Карло. Старика душила астма и мучала застарелая подагра, скрутившая руки и ноги нестерпимой болью. Денег на лекарства не было, как и нечего было продать, чтобы хоть как-то перебиться до назначенной мэрией распродажи имущества театра. Увы, дошло и до такого…

По каморке ходила, вздымая руки к воображаемому небу, прима театра – Мальвина. Всё бы ничего, но она была беременна от Пьеро, который скрылся в неизвестном направлении, узнав о такой неприятности. Идти ей было некуда и вот бесконечно добрый Буратино пригрел «залетевшую» девочку с голубыми волосами у себя. Искать и пытаться хоть что-нибудь взыскать с отца будущего младенца было бесполезно: Пьеро предусмотрительно записался в организацию «Новые дураки» и теперь ездил по Стране Дураков с предвыборной агитацией в пользу Карабаса.

Итак! Перед нарисованным очагом собрались трое: умирающий старик, сам Буратино и Мальвина. На столе кроме одинокой луковицы ничего не было. В дверь раздались громкие удары и крики: «Это полиция, немедленно откройте, у нас ордер на выселение за долги». В комнату вломились трое полицейских с капралом во главе. Последний держал в руках постановление на выселение жильцов и арест самого Буратино. Капрал обвёл взглядом каморку и понял, что взять тут нечего. Он шагнул к знаменитому на весь город холсту с нарисованным котлом над огнём и отодвинул его в сторону: за тканью была глухая стена – проход в театр с этой стороны был теперь замурован.

Полицейские схватили Буратино за руки и выволокли на улицу. Мальвина билась в истерике, папа Карло хрипел что-то невразумительное, пытаясь подняться с деревянного топчана. На шум сбежались соседи, даже старый пропойца полуослепший Джузеппе нашёл в себе силы оторваться от бутылки и бросить её под ноги капралу. Тому пришлось для острастки достать из ножен саблю и угрожающе замахнуться на толпу.

Оттуда доносились крики: «Кровопийцы! Подонки! Оставьте Буратино в покое – он ни в чём не виноват! Будьте вы прокляты вместе со своим Карабасом!». Но слуги закона все равно продолжали тащить упиравшегося пленника через соседнюю площадь в сторону тюрьмы.

Внезапно раздался громкий барабанный бой, и на площадь вступила кавалькада всадников, сопровождавших повозку с королевским глашатаем. Тот обратился к собиравшейся толпе зевак: «Именем Тарабарского короля! Слушайте, граждане страны Дураков и не говорите, что вы не слышали»!

После нескольких таких обращений глашатай начал читать указ: «Наше любезное отечество подверглось коварному и вероломному нападению со стороны соседнего герцогства Лимонадия. Вражеское нашествие повсеместно было отбито нашими доблестными гвардейцами с большим уроном для врага, боевые действия переведены на территорию противника. Но всё же, невзирая на огромные потери, вооруженные до зубов войска герцога Лимона продолжают оказывать упорное сопротивление нашим храбрым героям. Сим объявляется набор добровольцев в королевскую армию. Единовременное пособие рекрутам составляет 10 тысяч золотых, жалованье до тысячи золотых в месяц. Вступайте в ряды королевской армии!».

Услышав такое, Буратино тут же рванулся из рук полицейских сквозь строй нарядных всадников и толпу народа к повозке с глашатаем, рядом с которым за столиком уже сидел писец для записи желающих новобранцев. 10 тысяч золотых, конечно, были не бог весть какие великие деньги, но на них можно было выкупить у ростовщиков закладные бумаги на каморку, попытаться вылечить папу Карло (хотя бы лечебными пиявками) и помочь Мальвине собрать всё необходимое для её будущего младенчика. Ну, а на тысячу жалованья она сможет прожить какое-то время, если, конечно, Буратино сразу не убьют на войне.

«Золотые талеры», хотя так исстари назывались, на самом деле давно уже были медными, но с серебряным покрытием. Местные дураки охотно принимали их к оплате, но вот сборщики податей требовали талеры из настоящего золота. Король обещал своими рекрутам именно подлинные «золотые», на что у Буратино и была основная надежда.

На сборном пункте новобранцев после медкомиссии и опроса насчёт грамотности (что у Буратино было не очень) распределили по разным родам войск. Буратино, как умеющий плавать и даже нырять с камнем на шее, был отправлен в морскую пехоту. Морей в Тарабарском королевстве не было, но морская пехота была – по соображениям престижа и на случай овладения в будущим хоть каким-нибудь морем. Также у короля не было ни дирижаблей, ни воздушных шаров, но были созданы воздушно-десантные войска из тех же соображений престижа перед другими монархами.

В тренировочном лагере, где будущих морских пехотинцев учили переплывать с ружьём и ранцем с каменьями тот самый Тортилин пруд, Буратино довелось узнать о т пьяного сержанта неожиданную истину. Как оказалось, на самом деле это наш Тарабарский король первым напал на соседнее герцогство именно в надежде отвоевать для себя и потомков имевшееся там небольшое море. В Стране дураков проживали очень доверчивые подданные, которые легко повелись на россказни королевских гонцов об ужасах, творимых лимонными оккупантами на священной Тарабарской земле и массово вербовались в армию.

В этом королевстве вполне себе уживались обычные люди и ожившие куклы, причём последние могли быть какими угодно по происхождению: некоторые были из дерева – как сам Буратино, или из папье-маше, как Пьеро или Арлекин, даже из железа, или просто сшитые из тряпок и набитые соломой – неважно.

Но все они терпеть не могли зазнаек из соседнего герцогства, где жили непонятно для чего одушевлённые Создателем овощи и фрукты. Там были ходячие луковицы, апельсины, свёклы-брюквы, помидоры и даже турнепсы с топинамбуром. Самым главным среди этих уродцев был герцог Лимон – коварный и хитрый правитель-самозванец, окруживший себя подхалимами и льстецами. У него была целая армия солдат-лимончиков, а наиболее боеспособные части формировались из картошки и кабачков. Это были готовые на всё отъявленные головорезы.

Так исторически сложилось, что в Стране дураков проживала какая-то часть этих людей-овощей, переселившихся сюда в незапамятные времена. Но постепенно местные аборигены стали относится к чужеродцам всё хуже и хуже – по мнению подлинных благородных дураков их соотечественники из овощей были гражданами второго сорта. Их принимали только на грязную работу и не позволяли получить хоть какое-нибудь образование. Но правители и короли охотно загоняли их в армию на самые опасные участки.

Удивительно, но по ту сторону границы творилось тоже самое: ещё со времён гражданских войн (да раньше, намного раньше! – авт.) часть тарабарского населения под давлением обстоятельств переселилась на территорию, которая ныне относится к Лимонадии и к ним теперь там относились с таким же пренебрежением, как относились сами жители Страны дураков к лимонадцам на своей земле. В мирное время ещё бы ничего, но как только возникала очередная война, то соседи сразу начинали ненавидеть бывших друзей (а то и родственников) и обзывать друг друга дураками и гнилой плесенью.

В Лимонадии было настоящее (хотя и не очень большое) море – предмет зависти всех правителей той части Земли. И вот наш Тарабарский король не выдержал и польстился на уникальное сокровище Лимонадии: подтянув свои войска к границе, он первым напал на соседей, обвинив герцога в коварных и агрессивных замыслах по свержению его с трона и захвата Мухоморского уезда.

То была небольшая спорная территория на границе между Страной дураков и Лимонадией, где произрастали отменные красавцы-мухоморы. Но, если первые (которые дураки) выращивали их для красоты и пропитания, то вторые для изготовления боевого отравляющего бульона. Учёные-знатоки обеих государств веками раскапывали в древних развалинах старинные манускрипты с подтверждением принадлежности данной местности именно их стране, но спор так и не был закончен. Предыдущий Тарабарский король проиграл когда-то тамошнему герцогу этот уезд в карты (в подкидного дурачка), а вот нынешний этот проигрыш не признавал и обвинял соседнего государя (уже к тому времени тоже покойного) в мухлеже. В-общем, конфликт назревал давно, а море было – так, дополнительной плюшкой в споре хозяйствующих субъектов.

После того, как Буратино переплыл Тортилин пруд с полной боевой выкладкой и при этом не утонул, он был назначен помощником капрала в полку морской пехоты и отправлен на Лимонадный фронт добывать королю славу, а себе чести (и талеров).

Буратино на войне.

Сражения велись средь полей и лесопосадок Лимонадии. Опишем первый (он же последний) бой с участием нашего героя.

Его полк был брошен на прорыв вражеских редутов на пути к столице Лимонадии. Боевые королевские орлы осмотрели диспозицию противника с высоты птичьего полёта и донесли её до генералов. Те столпились у ящика с песком, где в масштабе было изготовлено предстоящее поле битвы. Сам король в это время закусывал с придворными чем бог послал (пулярдка, бланманже и маренговые эклеры).

В подзорные трубы генералы смогли рассмотреть воочию вражеские флеши, редуты, эскарпы, ощетинившиеся сотнями штыков и дулами орудий. Главнокомандующий дураков принял решение атаковать противника с обеих флангов, чтобы зайти ему в тыл, но присутствующий среди генералов вестовой с закусками вдруг заметил, что с одной стороны от вражеских позиций протекает речка, а с другой – глубокий овраг и наши батальонные шеренги там не пройдут. Генералы было смутились, но тут сам король отвлёкся от завтрака и воскликнул: «Вперёд, мои храбрые воины! На штурм! Оркестр, играть атаку!».

Враз ударили орудья и всё затянулось дымом. Стройные ряды героев-защитников двинулись в сторону вражеских позиций. Враг пока молчал. Барабаны выбивали дробь, флейты насвистывали марш, во главе колонн развевалось королевское знамя с гербом. На полотнище было изображено некое щуплое тельце с двумя головами в коронах – одна в банке с жидкостью, а другая в шутовском колпаке с бубенчиками.

Тут пришло время – пока колонны не добрались до первых редутов – рассказать откуда появился такой странный герб в Стране дураков у Тарабарских королей.

Давным-давно, в незапамятные времена на месте нынешнего Тарабарского королевства не было единого государства, а ютилось два десятка мелких княжеств и игрушечных по размеру королевств. Их владыки постоянно враждовали друг с другом за право называться Первым среди равных, у них шли бесконечные междусобойные войны, но победить в них долго никому не удавалось. И так до тех пор, пока в Великом княжестве Тарабарском на трон по праву престолонаследия не вступило Нечто совсем уж небывалое: князь о двух головах.

Вы, конечно, слышали о существовании в природе сиамских близнецов, сросшихся ещё в утробе матери какими-либо частями тела – так вот конкретно эти две княжеские головы при одном теле срослись ушами и разъединить их не представлялось никакой возможности. Всё бы ничего, но одна голова была средоточием земной мудрости, а вот вторая уродилась полной её противоположностью, то есть, была идиотом.

После ряда победоносных войн Великий князь Тарабар (это умная часть княжеского тела) объединил все независимые ранее земли в единое королевство и принял титул короля Тарабарского. Но естество его не вынесло постоянного перенапряжения умственных сил, и умная часть короля захирела и скончалась. А глупая голова осталась жить дальше. Ей, однако, неизменно оказывались все королевские почести, вся знать королевства и даже иностранные послы почитали за честь постоянно свидетельствовать могущественному королю (хотя бы и круглому дураку) своё неизменное почтение.

По совету одного колдуна и алхимика покойная голова бывшего короля была помещена в специальную склянку со спиртом, чтобы подданные могли поклоняться своим кумирам – как живому, так и мёртвому одновременно. Король Тарабар Первый так и процарствовал целых 50 лет, сидя на троне с двумя головами: одна умная, но мёртвая в банке со спиртом, а другая глупая, но живая. Тело великого правителя после смерти было забальзамировано и помещено в Мавзолей для поклонения грядущих поколений, но вот только Тарабарское королевство с той поры принято было называть Страной дураков. Название прижилось даже в официальных документах, а та давняя история отобразилась на государственном гербе королевства, который изображался в виде небольшого тельца в королевской мантии с двумя головами – одна в банке с жидкостью, а другая в шутовском колпаке.

Но мы отвлеклись. На вооружении Тарабарской армии помимо всего прочего состояли войска специального назначения в виде боевых тачанок – это была главная ударная сила сухопутных войск (правда, других и не было). Тачанка представляла собой четырёхколёсную повозку с экипажем из трёх человек: возничий, заправлявший движущей силой тачанки, непосредственно оператор-наводчик оружия, задачей которого была стрельба по врагу из фузеи или мушкета с турельной установки на треноге и заряжающий – боец, отвечавший за перезарядку оружия и поддержания горения фитилей. Корпус тачанки был оббит кровельным железом для защиты экипажа. Да, а движителем всей системы была упряжка из десяти специально выдрессированных волков.

Представляете картину: вдруг, из клубов порохового дыма выскакивают во весь опор упряжки разъярённых волков, а с повозок бьют по врагу картечью или шрапнелью воины-освободители… А, – силища!.. Никто не устоит. Но на беду перед той атакой волки с одной из тачанок загрызли насмерть и съели заряжающего и впопыхах на эту должность срочно назначили Буратино. Тот умел обращаться с оружием – они в театре часто озвучивали гром за сценой именно выстрелами из мортирки.

Битва началась с выезда боевых тачанок впереди наступающих батальонов. Волки мчались на оцепеневшего от ужаса врага, за ними парадным строем с развёрнутым знаменем двинулись королевские полки.

Но на той стороне оцепенели не все. Как я уже говорил, главными застрельщиками в войске герцога Лимона были бравые вояки из картошки и кабачков. Особенно злы были кабачки – потомственные артиллеристы. Вот главный из них подбросил вверх плюмаж со своей роскошной шляпы, определив по траектории её падения направление и силу ветра и дал своим команду взять нужную поправку в прицеле. И грянул залп из сотни деревянных мортир.

Половина из них немедленно разорвались, не выдержав давления пороховых газов, но вторая половина вполне себе сработала, и свистящие гранаты с горящими фитилями помчались на Тарабарское войско. Среди мчащихся тачанок и за ними – в первых рядах наступающих – прогремели взрывы, поле боя затянулось дымом и огнём.

Буратино ещё не бывал в подобных переделках и от страха сразу забыл куда именно надо насыпать порох и чем забивать пыжи в стволе, тем более, что рядом с их тачанкой шмякнулось в грязь здоровенное ядро размером с хорошую тыкву (а это и была тыква, только закованная в железо) и завращалось, злобно шипя и разбрасывая искры. Следом раздался оглушительный взрыв, и сразу за ним для Буратино наступила полнейшая тишина и темнейшая темнота.

Буратино в плену.

Очнулся он от нестерпимой луковой вони, который с детства терпеть не мог (папа Карло откармливал его именно луком, откуда у Буратино и возникло стойкое отвращение к этому продукту). Над Буратино склонилась огромная голова в виде луковицы, у которой, соответственно, вместо волос были зелёные луковые стрелки – это был вражеский солдат из армии Лимона. Но солдат не простой, а из санитарной команды – у него через плечо висела сумка с красным кантом, что означало медицинскую службу – она же похоронная – с обеих сторон воюющих таких санитаров не трогали, и они вытаскивали раненых и своих, и чужих.

Этот санитар-луковица вытащил из своей сумки пузырёк с наклёйкой в виде мухомора и дал оттуда отхлебнуть раненому, вернее, контуженному, Буратино. Тот глотнул этой дряни и его сразу нереально вштырило.

Битва в это время была в самом разгаре и ещё не было понятно на чьей стороне грядущая победа. Санитар оттащил Буратино подальше от стрельбы и взрывов, и они оба не имели понятия, что происходит на поле боя.

Санитар представился: «Андриано Чипполитано». Буратино попытался было привстать, чтобы назваться, раскланявшись – как он привык это делать у себя в театре, – но, к своему удивлению, эта попытка ему не удалась – у Буратино были оторваны обе ноги и не хватало одной руки и это, не считая сломанного кончика носа (предмета его особой гордости), висевшего на последней щепочке.

К ним из тумана вышел здоровенный детина – гриб-трутовик, крепкий и жилистый с огромной секирой в натруженных руках. Он отозвал Чипполитано в сторонку, и они тайком от Буратино начали шептаться. Гриб горячо что-то доказывал санитару-луковице, размахивая секирой, тот отмахивался от своего собеседника и показывал рукой на свою санитарную сумку, и в сторону Буратино. До несчастного калеки доходили обрывки фраз: «Конвенция, пленный, костёр, похлёбка, дрова…».

Наконец, гриб-трутовик отшвырнул от себя Чипполитано и направился к Буратино, занеся над головой своё ужасное орудие. Буратино понял, что его просто хотят использовать на дрова и зажмурился в предчувствии беды. Санитар отвернулся в бессилии что-либо предпринять против этой негуманной акции, а Гриб со всего размаху хряснул секирой по груди Буратино…

Но лезвие секиры, ударив, вроде как по дереву, тем не менее, громко лязгнуло, как от удара металла по металлу, погнулось и стало непригодным к дальнейшему использованию. Буратино вновь потерял сознание, а санитар-Луковка и Гриб-убийца бросились к его бездыханному телу, не понимая, что произошло. Под форменной тельняшкой морского пехотинца на шее Буратино оказался здоровенный золотой ключ на верёвочке, причём почти не повреждённый от удара. Ключ, разумеется, был изготовлен не из чистого золота – иначе Буратино давно бы сдал его в ломбард: это было ажурное изделие, кованное когда-то давным-давно неизвестным мастером из метеоритного железа, впоследствии позолоченное. А секира была обычной штампованной железякой – куда ей против кованной стали!

Но сам факт наличия золотого ключа на шее беззвестного подданного Тарабарской короны произвёл на овощей из Лимонадии странное и магическое действие: они переглянулись, прикрыли ключик рваной тельняшкой, в почтительном молчании погрузили раненного пленника на санитарную тележку, подобрав его оторванные конечности, и поволокли всё это в тыл.

Буратино – Избранный!

Очнулся наш герой под жужжание сверлильных и токарных станков – в ванне по уши в благоухающей свежим деревом стружке – это местные столяра изготовили и приделали ему новые ноги и руку из красного дерева с палисандровыми вставками на бронзовых шарнирах. Чудеса! Даже сломанный кончик носа оказался на своём месте, разве что стал ещё острее.

Вокруг столярной мастерской насколько хватало взгляду толпился овощной и грибной народ разного вида, рода и происхождения – от нищих полусгнивших опят и морковок до нарядных в позолоченных камзолах апельсинов и лимонов. Все застыли в благоговейном почтении перед ложем с восстановленным после ранения Буратино. Матёрый гриб-трутовик (тот, который был с секирой) стоял поблизости вместе с луковкой-санитаром и высоко вздымал над своей уродливой башкой золотой буратинин ключик.