скачать книгу бесплатно
Молча закрыв дверь, брат Акиос приглашает Тихоса сесть ближе к двери, позволяя ему сесть первым, прежде чем сесть самому. Скамья слегка прогибается под его возросшим весом, но выдерживает.
"Я… я не совсем уверен, с чего мне начать, Реклюзиарх". признается Тихос, раздраженно потирая руки о ноги. "Это просто… все так странно для меня".
"Не беспокойся об этом". Акиос говорит спокойно, опытным тоном. "Просто… перескажи мне свой сон".
Закрыв глаза, Тихос вдохнул, затем выдохнул… и рассказал свою историю.
Он рассказывает о том, как 598-й был расквартирован на Каср Драке вместе с ротами Белого Щита и другими полками кровной крови их родного мира, как они собрались в полном составе: пехотные отряды, команды тяжелого оружия, танки, артиллерия, все, что у них было, когда появился первый намек на то, что на планету придет враг. Он рассказывает о том, как Архенемеи обрушили на Каср Драк весь свой огонь и ярость; о том, как в небе горели пылающие следы десантных кораблей и капсул. О том, как ряды врага – орды мутантов и культистов, извращенных машин и жестоких чудовищ – шли на пушки под предводительством своих ужасных хозяев, предателей-астартес, и их тяжелые орудия били по имперским линиям.
О, но они отбились. Кадианцы всегда отбивались. Лазганы, тяжелые болтеры, автопушки, ракеты, гранаты, минометы, земляные бомбы – они отбивались. Они наказывали еретиков и предателей за каждый дюйм, за каждую улицу. На каждом углу прятался отряд с огнеметом или мельтаганом, в каждой комнате – человек со штыком. Leman Russ'ы прорывались сквозь здания, их пушки пылали, пробиваясь сквозь колонны вражеской пехоты, а Basilisks пробивали небо над головой, когда их снаряды били с яростью самого Бога-Императора.
Но это имело так мало значения.
Сколько бы раз предателей ни разбивали в пыль, они продолжали наступать. И тогда Предатели Астартес подняли свои тяжелые орудия; разрушительные "Хищники", "Виндикаторы" и "Дефилеры" прорвались сквозь дым сражения и врезались в ряды кадианцев. К этому моменту внимание имперской обороны сместилось с "не допустить врага в Каср Драк" на "вывести как можно больше гражданских". Вот что делали гвардейцы, то, что они делали всегда: они держали линию. Каждая минута, оплаченная их собственной кровью, была лишней минутой, чтобы вывести мирных жителей. Тихос был уверен, что за каждого убитого кадианца они убивали десять врагов.
Но против такой численности, против такой всепоглощающей ненависти и ярости их позиции оказались несостоятельными. Крида не было рядом, чтобы помочь им, не было и Астартес, так что в конце концов линия прорвалась. Не в повальном бегстве, а в упорядоченном, ступенчатом отступлении; каждая рота, каждый взвод отступали, прикрываясь другими, танки отходили назад, отстреливаясь от наступающего врага.
Именно во время отступления роты Тихос был отделен атакой мутировавших огринов, что заставило его спуститься в переулок, где он нашел Ари, свою младшую сестру, зажатую в обломках их дома.
"Я думал, ей удалось выбраться". тяжело сказал Тихос, сильно вдыхая через нос, пытаясь успокоиться. "Я думал… Я думал, что мать вытащила их обоих. Но в их хаб-блок попал шквал ракет, и она оказалась в ловушке. Мать была мертва, поэтому я изо всех сил старался вытащить ее".
Он рассказывает брату Акиосу обо всем, что произошло: как он пытался откопать ее из руин их дома, изо всех сил копаясь в обломках и грязи на своем пути, с молитвами к Императору на устах, пока он копал и копал. О том, как Хищник Хаоса прорвался сквозь соседнее здание и, казалось, намеревался раздавить их обоих, о том, как артиллерийский шквал разбивается о дома вокруг них, о том, как…
Тихос не может заставить себя закончить фразу, всхлипы сожаления и печали заменяют его слова, а из глаз капают слезы. Осознав, что он делает, он поспешно вытирает глаза рукавом, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на сидящего рядом Реклюзиарха, но видит, что гигантский воин-священник сидит, скрестив руки на своей обширной груди, а его глаза закрыты.
Моргнув в замешательстве, Тихос думает про себя "… Я, наверное, единственный человек во вселенной, способный усыпить Астартес".
Задумчивый вздох вырывается изо рта Акиоса, заставляя кадианца слегка подпрыгнуть, когда Реклюзиарх медленно открывает глаза, задумчиво глядя в зеленые лужи.
"Я понимаю, почему это беспокоит тебя. Потому что это горе мне хорошо знакомо, гвардеец Тихос". Акиос говорит скорбно. "Много раз за свою карьеру я сталкивался с тем, что мои братья выражали те же чувства, что и ты".
Гигант медленно поворачивает голову и смотрит на Тихоса.
"Ты страдаешь от чувства вины за то, что не смог спасти свою сестру, которое усугубляется потерей твоей планеты". Акиос говорит просто. "Я знаю это, потому что видел, как оно по-разному проявляется у неофитов и молодых боевых братьев, которые недавно пережили потерю. Хотя у них нет… снов, как у тебя, все они страдают от тех же чувств, что и ты: сожаления, ненависти к себе и стыда".
Протянув руку, Реклюзиарх положил одну из своих больших ладоней на левое плечо Тихоса, длины его пальцев хватило, чтобы коснуться второй лопатки гвардейца.
"Я знаю, что как человек, ты слаб, и поэтому ты захочешь утопить эти печали в… снотворном. Но ты не должен подчиняться. С тех пор как мы находимся в варп-транзите, эти сны стали сниться вам чаще или это обычное явление?"
"… с тех пор, как мы находимся в варп-транзите, Реклюзиарх." признает Тихос, не понимая, к чему ведет вопрос.
Акиос почти со знанием дела слегка кивает головой. "Значит, мое подозрение верно. Гвардеец Тихос, Искажение стремится испортить разум человека, делая его более восприимчивым к своему влиянию. В бодрствующем состоянии их легче отразить, но когда вы спите… что ж, это в какой-то мере объясняет ваши сны".
Несколько секунд Тихос растерянно моргает глазами, впитывая информацию, пока она не дошла до него. Ему всегда говорили о капризах Искажения, которые может навлечь на неподготовленный и незащищенный разум, и он, как и все другие кадианцы, знал обряды и молитвы, чтобы защитить свой разум от Искажения, ведь раньше он был так близок к Великому Оку. В своем горе от двойной потери своей семьи и своей планеты он просто забыл эти катехизисы и обряды.
"Открытый разум подобен крепости, ворота которой не заперты и не охраняются". произносит он, заслужив кивок Акиоса.
