скачать книгу бесплатно
Самые страшные дни
Анатолий Юрьевич Костерин
Скорый поезд увозит девушку из родного города. Она надеется что-то изменить в своей жизни после несправедливого увольнения с работы. Что ждёт её впереди? Какие испытания выпадут на её хрупкие плечи? Кто враг, а кто друг – бывшей журналистке предстоит ещё разобраться
Самые страшные дни
Анатолий Юрьевич Костерин
Редактор Тамара Кузнецова
© Анатолий Юрьевич Костерин, 2017
ISBN 978-5-4485-0830-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Состав поезда набирал ход после очередной станции, перестуком колёс навевая дрёму на пассажиров. За окном вагона мелькали дома и хозяйственные постройки, деревья, окрасившиеся в осеннюю позолоту.
Темноволосая девушка отложила книгу на столик, и с грустью смотрела на проносящийся мимо пейзаж. В душе ещё оставался горький осадок после несправедливого увольнения. Ей нравилась профессия журналиста, она отдавала всю себя, вкладывала все силы и способности в работу – а они плюнули в душу, растоптали…
На глаза невольно навернулись слёзы от нахлынувших воспоминаний. Девушка потянулась за платком, а в этот момент, дверь купе отъехала в сторону.
На пороге стояли два молодых парня. Первый, интеллигентного вида, в черном пальто, очки в золотой оправе. Под мышкой кожаная барсетка. Одним словом – весь такой аккуратный и деловой. Второй, типичный качок, высокий, коротко стриженный, в спортивном костюме, жующий жвачку. Интеллигент выглядел немного постарше спортсмена, а может это очки создавали такое впечатление.
На тонких губах качка при виде пассажирки появилась довольная ухмылка. Серые глаза игриво заблестели.
– Привет, красавица! Попутчиков пустишь?
– Остынь, Жук, – охладил пыл товарища очкарик, проходя в купе.
Он достал из кармана паспорт, в котором лежали билеты, и показал их девушке.
Журналистка отвернулась, чтобы смахнуть слёзы, и увидела в отражении на стекле, как деловой парень показывает кулак спортсмену. «Только таких соседей ей сейчас и не хватало для полного счастья», – промелькнула в голове девушки отчаянная мысль.
– Может, по рюмочке чайку за знакомство? – после небольшой паузы произнёс Жук, забрасывая дорожную сумку на третью полку.
– Правильно, сходи к проводнице, пусть принесёт нам кофе, – распорядился интеллигент и похлопал друга по широкой груди.
– Простите этого балбеса, – негромко сказал парень, когда за качком закрылась дверь. – Гормоны играют.
– Ничего страшного, повидала всяких ловеласов, – так же тихо ответила девушка.
– Евгений, – подал руку для знакомства нежданный попутчик.
– Наташа, – коротко представилась журналистка и пожала протянутую ладонь.
– Любите поэзию? – парень кивнул на томик Есенина на столе.
– Да. Отвлекает от серых будней, – кивнула девушка и поправила непослушный локон волос.
– Я тоже когда-то увлекался. Даже пытался сочинять свои стихи, – улыбнулся Женя и поставив на стол барсетку, снял пальто и повесил на крючок над своей полкой.
– А, я, не дружу с рифмами, – смущённо ответила Наташа, поправляя сползшее с бёдер одеяло. – Не складываются они у меня в единое целое.
– Да я тоже не особо преуспел – не вышел из меня поэт, – потирая ладони, непринуждённо рассмеялся Евгений. – Как, вы, насчёт кофе?
– Нет, спасибо. Я люблю зелёный чай, – поднимаясь с постели, произнесла девушка.
– Сидите, я схожу и закажу, – замахал парень руками.
– Не стоит, – журналистка отрицательно мотнула головой. – Сама справлюсь. Да и ноги уже пора размять.
Дверь снова распахнулась, Жук с тремя стаканами, исходящими парами с кофейным ароматом, светился от довольной улыбки на лице.
– Кушать подано – садитесь жрать, пожалуйста.
– Что жрать-то, шутник – кофе? – проворчал недовольно интеллигент.
Девушка протиснулась к выходу и направилась в сторону купе проводников.
***
Когда Наташа вернулась, парни уже успели накрыть на стол. На одноразовых тарелках лежали бутерброды с копчёной колбасой, свежие огурцы и помидоры с болгарским перцем. Евгений и Жук с серьёзным видом уставились на попутчицу, ожидая её реакцию. Только блестевшие искорками задора глаза выдавали их нетерпеливое ожидание.
– Шустрые, вы, однако, – улыбнулась девушка, взглядом выискивая место для своего стакана.
– Ага, мы такие, – отодвинув тарелку с красным перцем, ответил Женя.
– Присоединяйтесь, – широко улыбнулся спортсмен.
– У меня самой куча припасов, не съесть одной, – Наташа подняла свою полку и достала увесистый пакет. – Так что помогайте.
Поверх зелёных огурцов легла кура-гриль, к окну была поставлена коробка с апельсиновым соком, к помидорам добавились бананы.
– Под такую-то закуску не грех бы и за знакомство по чарочке, – Жук со вздохом оглядел натюрморт.
– Обойдёшься, – сказал, как отрезал, Евгений.
– Не романтик вы, босс, – пробормотал качок и, сложив на груди руки, уставился в окно.
– Всему своё время, Жук, – назидательно ответил интеллигент. – Ну, что – заморим червячка?
Ближе к ночи, девушка общалась с парнями, как со старыми знакомыми. Ей с ними было легко и вполне непринуждённо. Все горести и печали остались за пределами поезда. Евгению и Жуку удалось шутками и увлекательными историями отвлечь Наташу от насущных проблем. Она была искренне рада, что ей попались такие весёлые попутчики.
– Может, ещё чайку на сон, грядущий? – предложил Жук.
– С удовольствием, – ответил Женя и взглянул на девушку.
– Честно сказать, не особо хочется, но за компанию выпью, – улыбнулась Наташа и прикрыла рот ладошкой, чтобы скрыть зевок.
– Я мигом, моргнуть не успеете, – пообещал спортсмен и выбежал из купе.
– Вы, смотрю, уже спать хотите, – произнёс наблюдательный Евгений. – А мы со своим чаепитием пристали.
– Ничего страшного, – девушка махнула ладошкой. – Мне ещё сутки трястись в поезде, высплюсь. Это вам рано вставать.
– Мы привыкшие к утренним подъёмам, – парень встал и достал пачку сигарет. – Пойду покурю. Не желаете?
– Нет, спасибо. Бросила и не тянет. И давай уже на ты, Жень.
– Без проблем, – белозубая улыбка озарила его лицо. – А я вот никак не могу завязать с этой привычкой.
Через минуту вернулся Жук с тремя стаканами чая. Расставив их на столе, он отправился вслед за своим другом.
Наташа аккуратно взяла поставленный перед ней горячий напиток и сделав осторожный глоток, стала смотреть на проносящийся за окном тёмный лес. Она снова поверила, что всё у неё будет хорошо. Что помимо разных сволочей есть много добрых, отзывчивых людей.
***
Перед глазами всё плыло, взгляд никак не мог сфокусироваться на окружающей обстановке. В животе закипала ноющая боль, разливаясь потоками обжигающей лавы по всему телу.
Меня всю трясло, тошнота подкатывала к горлу. Голова кружилась, как после сумасшедшей карусели. Перед глазами деревья устроили невероятный хоровод – берёзки кружились в одну сторону, пушистые ели – в противоположную.
Чтобы прекратить этот адский танец, я прикрыла веки, и меня тут же стошнило. Вонючий поток фонтаном вырвался наружу, как наждачной бумагой пройдя по горлу.
Спасительная темнота с мириадами звёзд стала засасывать в свой омут, и я снова отключилась от реальности.
Кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо, лил на лицо холодную воду, бил по щекам. Но я никак не хотела открывать потяжелевшие веки, не хотела возвращаться в мир боли и предательства. Я чувствовала какую-то заторможенность, слабость и ту же противную тошноту. Воздух с трудом проникал в лёгкие.
Мне сильным рывком придали сидячее положение. Боль в животе стала стихать, что не могло не радовать. Но всё равно я хотела послать настойчивого возмутителя спокойствия куда подальше. Но язык едва ворочался, и из горла вырвался только хриплый вздох.
– Давай, просыпайся, зараза! – услышала я, как сквозь вату, чей-то незнакомый, сиплый голос. – Все петухи уже пропели, а ты дрыхнешь, как сурок.
Звонкая пощёчина откинула мою голову назад, и я бы наверно упала на спину, если бы чья-то сильная рука не придержала меня за свитер, который жалобно затрещал.
– Отстань, – с трудом, едва слышно, прошептала я незнакомцу.
– Сдохнешь, дура, – прошипел он мне в лицо. – Открывай рот и пей.
Мне захотелось плюнуть в заботливую рожу, чтобы оставил меня в покое. Но во рту пересохло, как в пустыне, и я всё же открыла рот. Глоток воды будет как нельзя кстати.
После нескольких жадных глотков, меня снова вывернуло. Головокружение набирало новые обороты.
– Вот, хорошо, – подбодрил меня неведомый доброжелатель. – Пей, милая. Тебе это жизненно необходимо.
Я всё ещё не могла его разглядеть – веки будто налились свинцом, да и не было желания и сил их открывать. Осторожно кивнув, я снова разомкнула потрескавшиеся губы и, судорожно сглотнув подступивший к горлу комок, стала пить живительную воду.
Не знаю, сколько продолжалась эта мучительная процедура, я просто потеряла счёт времени. Казалось, что мой желудок вывернут наизнанку. Под конец этой экзекуции, незнакомец заставил меня съесть две упаковки активированного угля и, уложив на что-то мягкое, чем-то заботливо укрыл.
Сон не заставил ждать, и я провалилась в царство Морфея, который с ехидной улыбкой поманил меня за собой.
***
Мне снилось что-то жуткое и до ужаса противное – я от кого-то убегала, слыша за спиной хриплое, тяжёлое дыхание. Душераздирающий скрип-визг преследовал на протяжении всего забега. Страх, ледяной коркой, сковывал моё тело, а к ногам, как будто привязали пудовые гири, мешавшие бежать изо всех сил. Но я сумела добраться до спасительной лестницы и с облегчением стала карабкаться куда-то вверх – туда, где так маняще светились звёзды на ночном небосводе. И только я ухватилась за последнюю ржавую скобу, чтобы выбраться наконец-то на свободу, как чьи-то сильные мохнатые лапы дёрнули меня вниз и я, с воплем ужаса, полетела в пугающую пропасть.
Отчаянно дёрнувшись всем телом, я вырвалась из объятий сна. Сердце бешено колотилось в груди, как загнанный в клетку зверь. Меня бил озноб, а кожа покрылась липким потом.
С трудом разлепив веки, наконец-то смогла оглядеться, хотя взгляд ещё плавал. Я лежала на грязном полосатом матрасе в углу какой-то небольшой комнаты, слабо освещавшейся огарком свечи, стоявшем в блюдце на деревянном ящике. Рядом с ним располагался какой-то то ли небольшой шкаф, то ли сейф на низкой деревянной подставке с колесиками, около которого валялась пара старых утюгов. Разглядеть что-либо ещё не представлялось возможным из-за окутавшего помещение полумрака.
Попытавшись подняться, я задела таз, стоявший рядом со мной. Он предательски звякнул.
Шкаф неожиданно протянул руку к свече и медленно развернулся с ней ко мне.
– Очнулась, бедолага? – поинтересовался знакомый голос благодетеля.
На вид ему было далеко за сорок. Густая борода с проседью, короткий ёжик русых волос на голове и внимательные голубые глаза в обрамлении морщинок. На нём был расстёгнутый черный морской бушлат и тельняшка. На шее веревочка с деревянным крестиком.
Я изумлённо перевела взгляд вниз и тут же смущенно отвела его. У незнакомца было тело атлета, а вот ноги выше колен были ампутированы.
– Как себя чувствуешь? – участливо спросил он, не обратив внимание на мою реакцию.
– Как пьяный пингвин в пустыне, – охрипшим голосом поведала я. – Воды, пожалуйста.
Заботливый дядя развернулся к ящику и что-то налил в железную кружку из закоптившейся кастрюли и аккуратно протянул мне.
– Что это? – настороженно интересуюсь, глядя на тёмную жидкость, исходящую паром.
– Травяной отвар. Пей, не отравишься, – улыбка озарила его лицо. – Тебе, для вывода токсинов, самое то.
– Как я здесь очутилась, и вообще, где мы? – в голове крутилась ещё масса насущных загадок, которые не давали мне покоя, помимо боли, терзавшей тело.
– Как тебя звать, кареглазая? – вопросом на вопрос ответил гостеприимный хозяин.
Казалось бы, чего проще? Я уже было открыла рот, чтобы ответить незнакомцу. И тут с ужасом понимаю, что не помню не только своего имени, но и вообще ничего из прошлой жизни. Чтобы скрыть замешательство и охватившую меня панику, делаю большой глоток из кружки. Горячий отвар обжигает губы и язык с нёбом, но я усердно пью эту горькую гадость. Лишь бы отсрочить время, а вдруг память вернётся в мою бедную голову.
– Чего молчишь, красавица? – благодетель обрывает затянувшуюся паузу и внимательно смотрит на меня. – Я, Боцман, а ты?
– Необычное имя, – усмешка непроизвольно появляется на губах. – Называй тогда меня русалкой.
– Русалкой значит? – он недоверчиво покачал головой. – Жаль, моря поблизости нет, только обмельчавшее озеро, в котором даже утопиться теперь не получится.
– Прости. Просто ничего не помню из прошлого – как будто стёрли грязной тряпкой.
Подхватив с пола по утюгу в каждую руку, он оттолкнулся ими и подкатился на тележке ко мне вплотную. Бесцеремонно ухватил меня за подбородок и обеспокоенно заглянул в глаза, потом осторожно проверил пульс.
– Значит я не ошибся, подумав, что ты стала жертвой клофелинщиков. Амнезия – последствие отравления.
– Как я сюда попала? – повторила свой вопрос, ёрзая на матрасе.
– Тебя принесли мусорщики, – Боцман забрал опустевшую кружку и вернулся к ящику, заменявшему ему стол.
