скачать книгу бесплатно
Действительно, «Колеса дьявола», как повстанцы называли русский вертолёт МИ-24, основательно перепахал вершину горы, на которой приютилось несколько убогих хижин. Сейчас от кишлака остались одни развалины.
Двенадцать воинов Аллаха были преданы земле, вместе с семьёй Резаи погибло ещё несколько мирных жителей.
Махди был обеспокоен: он потерял почти треть отряда.
– Надо уходить за границу, в Пакистане мы пополним свои ряды и вернёмся отомстить за гибель наших братьев!
– Я с Вами согласен, уважаемый! – Джон Грейс поддержал его. – Пусть Ваши люди займутся транспортом! Русские могут вернуться!
Действительно, из семи автомобилей три были уничтожены. Полковник торопился. Ещё раз испытать судьбу ему не хотелось, в следующий раз она может быть не так милостива!
Махди тоже осознавал опасность, потому уже через полчаса остатки отряда, разместившись на четырёх автомобилях, выдвинулись из разрушенного кишлака в южном направлении. До границы с Пакистаном было более ста километров. В замыкающем транспорте на полу кузова сидел русский солдат, бывший русский солдат Вадим Стеклов. Он всё ещё не отошёл от контузии, стеклянным взглядом смотрел в пустоту и, пожалуй, даже не осознавал своего нынешнего положения.
Для него война закончилась, но, главное, он сохранил жизнь, и не важно, как это произошло! Кто будет знать об этом? Солдаты на войне гибнут каждый день. Но почему именно он, Стеклов Вадим, должен быть в их числе?
Осознание того, как жить дальше, придет к нему не сейчас и не в этом трясущемуся на ухабах горной дороги автомобиле!
Салех Махди сидел в головной машине рядом с водителем, его одолевали мрачные мысли. За последний месяц боёв он потерял половину отряда. Задачу по уничтожению русской колоны он не выполнил. Людей за деньги всегда можно найти, но потерять расположение и доверие Ахмат Шаха…
Вот чего боялся Махди! В афганской оппозиции шла жестокая борьба за политическое влияние, за власть, деньги. И когда вершину этой власти займёт Ахмат Шах, Салех Махди должен быть рядом с ним! Американские доллары придут к тому, кто будет диктовать условия в регионе, кто будет обладать реальной властью!
В размышления был погружён и Джон Грейс. Его миссия была выполнена не полностью, но своему руководству он вполне сможет объяснить причины неудач своей командировки. Основную роль в операции выполнял Махди, ему и отвечать! Руководство спецотдела Азиатского направления заверило полковника Грейса, что после Афганистана он будет направлен в Европу. Этот вопрос сейчас на согласовании у руководства. А вот русский Стеклов, может быть использован в России, и это аргумент! Приятель Митчел Старк обещал похлопотать перед руководством о переводе товарища в отдел Восточной Европы и СССР.
А в Афганистане миссия его заканчивалась. Он был одним из ключевых игроков в операции «Циклон», которую в течение всех этих лет проводило ЦРУ в этой стране. Только одному Богу известно, сколько сотен миллионов долларов уже вложила Америка в эту страну, и сколько ещё вложит!
Устал Грейс в этой дикой стране, пора отдохнуть в сытой Европе. Во всяком случае, там он не будет ночевать в палатках рядом с ползающими тварями и вздрагивать от выстрелов в рейдах по этим чужим горам!
В плане операции «Фарадей» совместно с британской SAS, разведуправление министерства обороны США уже имеет в Европе несколько баз, где готовятся боевики для работы в Афганистане в зонах действия военного контингента русских. И опыт полковника Грейса там будет востребован. А его агента можно будет задействовать в работе радиостанции «Свободный Афганистан».
Джон Грейс видел себя уже в Европе.
5.
…Шабир Ахмад с трудом брёл за своим ишаком по горной тропе. Он возвращался домой. Рядом, то забегая вперёд, то останавливаясь по своим делам, весело вертелся пёс Акри.
Старик посмотрел на солнце: через два часа оно спрячется за пик вершины, темнота в горах наступает быстро. «Надо торопиться, а то придётся опять ночевать у костра! Пожалуй, успею к ночи подойти к порогу уважаемого Резаи и принять из его рук чашу горячего чая!»
С Джамилем Резаи он был знаком с детства. И хотя статус их семейств несколько отличался, но детство они провели вместе.Это уже позже их жизненные пути разошлись, но уважение друг к другу осталось. Сегодня война у многих семейств забрала былое состояние и достаток, но Резаи и сегодня один из самых почтенных старейшин в округе. Так, погружённый в свои мысли, Шабир, не спеша, следовал за своим многолетним спутником, таким же старым, как он и сам, ишаком.
«Скоро закончится восьмой десяток лет, как быстро пролетела жизнь! И как она изменилась! Мы живём здесь высоко в горах, но и сюда долетают страшные вести с низин, всё воюют люди! Когда это кончится? В начале века британцы пытались поработить. Потом друг друга убивали, и сегодня не понятно, кто с кем воюет. Сын Рашид в Кабуле служит, в каком-то ХАДе, он умный человек, многое знать должен. Говорит, что русские нам помогают страну строить. А Джамиль другое говорит, мол, захватчики они. Попробуй, разберись во всём этом!».
Скоро он будет на месте. Старик вышел из-за скалы: невдалеке ещё дымили остатки автомобиля, бурые пятна крови застыли на камнях, но тел самих уже не было. Забеспокоился Шабир, и не зря. Взгляд его обратился в сторону кишлака, и он увидел редеющий столб дыма. Заторопился старик, может, сможет, кому ещё помочь. И чем ближе к строениям подходил он, тем более страшная картина представлялась ему.
От кишлака остались одни руины, а вот и захоронение. Видно, много людей лежит там! Заглянул Шабир и во двор Резаи. И здесь бурые пятна на земле. Узнал халат своего друга, в пятнах крови и изорван весь. Был бы Джамиль жив, встретил бы его! Сжала острая боль сердце старика, подкосились ноги, присел на развалины. «Некому помогать, мёртвые здесь, живые ушли!».
Отдохнув, двинулся вдоль дувала по улице. Залаял Акри. Пёс звал его. Старик заглянул ещё в один из дворов и увидел у разбитой стены тело человека. «Как же так, на растерзание диким зверям тело оставили?!»
Темнело уже, но рассмотрел убитого. «Потому и не похоронили, что чужой, не нашей веры! Перед смертью мы все равны, хоть камнем тело укрыть надо! А молод чужак этот, мальчишка совсем! Пожалуй, одногодок со старшим внуком моим будет, и похож на него!
Коль враг солдат, так и смерть должен был принять, как солдат, но видно, этого русского истязали и мучениям подвергли! Неправильно это! Жестокость порождает жестокость в ответ!».
Старик приблизился к телу русского солдата, наклонился над ним и долго рассматривал его. Джамиль считал этих русских врагами. Взял за руку солдата и почувствовал, что лежащий перед ним человек живой. В крови весь, но тело не потеряло тепла ещё. Да, жизнь угасает! Душа его ещё здесь, но скоро покинет тело! «Тебе, Ахмад, он не враг, а для Рашида русские друзья. Если сын узнает, что я оставил ещё живого человека умирать, простит ли меня? Шабир, Шабир, ты воином был, убивал, но на поле боя ты и врагам раны лечил! И сейчас, что сможешь, сделаешь. Жизнь этого юноши в твоих руках и в воле Аллаха!».
Раны солдату уже в темноте перевязывал, с трудом взвалил его большое тело на круп ишака и двинулся в путь. Дорога вверх поднималась, в горы. Через лес. Всю ночь он шёл, торопился. Животное упрямилось, отдыха требовало, а хозяин всё гнал и гнал его. Собака рядом жалась, только в ответ на волчий вой злобно рычала. Ахмад старый карабин «Маузер» достал, затвор вздёрнул, на предохранитель оружие поставил: в темноте и не прошеный гость на тропу может выйти. Нет, не человек, медведь здесь хозяин!
Солнце уже почти в зените стояло, когда Ахмад к своему жилищу подошёл. Жена его у крыльца ждала, а младший внук, Хасан, навстречу выбежал:
– Дедушка, где ты так долго был? Бабушка ночью плакала! – потом увидел раненого на спине ишака, остановился испуганно, глаза мальчишки удивлёнными стали.
– Что со мной станет, кому в этих горах старый человек мешает? – произнёс старик, а потом на немой вопрос внука ответил: – это русский!
Мальчишка с опаской ближе подошёл:
– Дедушка, а он живой? Ты его в плен взял?
– В плен его другие взяли, а мы с тобой лечить его будем, если он ещё не умер!
Втроём они с трудом сняли русского солдата, внесли в хижину и уложили в углу комнаты на медвежьей шкуре. Жена не задавала вопросов мужу: раз этот человек здесь, значит так надо, и она сделает всё, чтобы он выжил. А лечить Дара умела!
Хижина старого Ахмата располагалась на границе редких хвойных полос леса, выше начинались снега. Она имело круговое, в диаметре более пяти метров, строение из камней, уложенных один на другой. Плоская крыша накрыта жердями с укладкой дернового слоя. Дверь из крепких толстых досок доходила до самого потолка. У основания крыши были отверстия на- подобие окон. Даже днём в помещении было темно, двери днём большей частью были открыты. Свечи и жир для них экономили.
Внутри жильё было просторным. Посередине помещения в углублении был устроен очаг, а вокруг с одной его стороны место для приёма пищи, со второй оборудовано место для отдыха. У стены напротив входной двери стояли два довольно объёмных сундука. Там хранилось постельное бельё и одежда. Обычно именно в сундуках и хранили наиболее ценные в доме вещи. Над ними к стене были прикреплены полки, на которых аккуратно расставлена медная посуда для приготовления пищи. У сундука ковёр стоял, им устилали пол только во время обеда. Всё скромно, но аккуратно.
К хижине пристроен небольшой сарай для ишака и коз, а также небольшое пространство было огорожено жердями – летний загон для животных.
Лет сорок назад Ахмад с семьёй перебрался в эти труднодоступные места. Сын Рашид давно с гор спустился. Уехал в Кабул. Грамоте там выучился, образование получил, в армии теперь служит. Редко приезжает. А когда летом в 1984 году его жену убили, он маленького сына в горы к родителям переправил. Посчитал, так для него безопасней будет, некому присматривать за ним, сам в разъездах и на службе. Время сейчас тяжёлое, война, а здесь в горах спокойно. Война там, в долинах!
В зимнее время огонь поддерживался постоянно, дров хватало. Это там, в долине и на плоскогорье, дерево в большой цене. Когда-то Шабир Ахмад лесом торговал, потому сына и выучил.
Теперь хижина старого Ахмада надолго стала пристанищем для Алексея Орлова.
6.
Отряд Салеха Махди благополучно пересёк границу и углубился на территорию Пакистана. Ахмат Шах будет недоволен действиями своего подчинённого. И Махди это прекрасно понимал. В личном отчёте, свои неудачи он свалит на плечи Грейса. И в этом была некоторая доля правды. «Эти американцы только кормят нас своими обещаниями. Да, деньги они платят, но «Стингеры» не поступают, а именно ПЗРК сейчас могли бы сдержать свободу русских в воздухе. Их долларами и автоматами вертолёты русских не собьёшь! Хотя и такое случалось!..»
Но проблемы Махди мало интересовали Грейса. Оставив Махди в пригороде Чамана на базе афганских боевиков, прихватив с собой пленного русского солдата Стеклова, он убыл в город Кветта.
Там его ожидала встреча с коллегами из МСР (Межслужебная разведка Пакистана). Этого Стеклова необходимо было с хорошей легендой определить в лагерь международного Красного Креста. В дальнейшем его переправят в Европу и будут готовить для работы в России. Пленение этого русского было своевременным. Грейс считал, что ему повезло, русский оказался простым материалом. Ценным агентом он не станет, трус и подлец им просто не может быть! Джон это тоже прекрасно понимал, но в серьёзной операции им можно прикрыться и вовремя сдать. Расходный материал тоже нужен!
Несколько месяцев Вадим Стеклов находился в лагере международного Красного Креста и Красного Полумесяца в пакистанском городе Кветта. Он прекрасно понимал своё положение, а оно было незавидным. Плёнка, где он был заснят во время расстрела Алексея Орлова, находилась в руках этого американца Грейса. И в случае его упрямства или необдуманного поступка, она может быть использована в любой момент.
«Да, Вадим, похоже, ты влип, и сильно! А что тебе оставалось делать, лечь там, рядом с Орловым? Нет, я жить буду! И неважно где! В этом лагере долго не протянешь, надо думать, как отсюда выбраться. Кто тебе здесь поможет? Алим? Да какой он русский, туркмен, два слова по-русски сказать может. Да и не человек он, совсем сломали его. Скорее всего, он «шестёрка» Грейса.
А вот эти два бородатых мрачных типа точно охрана его или его конвоиры. Без их внимания он не остаётся ни на одну минуту. Придётся ждать лучшего случая! Даже если и сбежишь из лагеря сейчас, что возможно, куда идти, к кому обратиться? В советское посольство? Учи, Вадим, языки! С английским можно практиковаться с медсёстрами миссии».
Мрачные мысли поселились в голове Вадима, и он лихорадочно искал выход из ситуации. И не видел его.
Раны его давно зажили, обязанностями здесь особо не нагружали, он учился выживать и ждать!
Через полгода Стеклова перебросили к южной границе Пакистана в лагерь по подготовке боевиков, недалеко от Лахора. Три месяца пакистанские инструктора из «Чёрных аистов» готовили убийц из своих подопечных. Занятия были изматывающими, больше всего Стеклова одолевала жара. В этих тяжёлых условиях его спасала физическая подготовка, заложенная при занятиях спортом, навыки борьбы самбо не раз выручали его в сложных ситуациях.
Здесь каждый был сам за себя, ни приятелей, ни друзей! Закон выживания, и он действовал. Если между курсантами возникали неприязненные отношения, они выяснялись просто: им давали ножи, и они решали свои вопросы сами, кому остаться под этим небом и жить, а чьё тело сбросят в яму за пределами лагеря! Инструктора иногда сами устраивали поединки между курсантами, развлечения ради.
Вадим отдыхал после изматывающего кросса, он распластался в тени у стены барака. Неожиданно его спокойствие было грубо нарушено. Удар по ногам подбросил их воздух. Вадим сгруппировался и моментально оказался на ногах. Перед ним стояли двое из недавно прибывших курсантов-афганцев, их взгляды ничего хорошего не предвещали. Похоже, им уже донесли, что этот бородатый европеец – бывший советский солдат.
Как он оказался здесь, их это не интересовало. А вот то, что эти русские топчут их землю, своими вертолётами сметают мирные кишлаки, они видели сами. Аллаху будет угодно, чтобы этот гяур захлебнулся в собственной крови!
Один их них достал из рукава куртки нож, протянул товарищу и на фарси произнёс:
– Рахман, отомсти за свою семью, этот неверный не должен жить рядом с нами!
Рахман взял нож и стал медленно приближаться к Вадиму. Стеклов понимал, что сейчас его просто убьют. Холодный пот пробежал по спине, колени предательски задрожали. А соперник был уже рядом, его намерения были предельно ясны, и он был слишком уверен в себе.
Рахман сделал несколько выпадов в сторону противника. Вадим, уклоняясь от ножа, отходил к стене, пока не упёрся в неё спиной. Эти несколько секунд дали время прийти ему в себя. Он принял стойку и приготовился к атаке соперника, тот остановился и, видя, что русскому отступать некуда, обратился к своему товарищу:
– Хусейн, сейчас ты увидишь, как я вспорю этому неверному живот и вытрясу его кишки!
И он бросился вперёд, но Вадим был готов к этой атаке. Он резко ушёл в сторону, перехватил руку противника с ножом и правой ногой нанёс удар в живот, заставив Рахмана согнуться. Продолжая захват, направил нож в живот врага и резким движением вверх вспорол его. Всё это произошло стремительно, моментально. Рахман с удивлёнными глазами стал оседать на землю.
Вадим вытащил кинжал из тела своего противника и, не давая Хусейну времени на атаку, метнул в него нож. Бросок был точен. Просвистев, нож по самую рукоятку вонзился в горло Хусейна, и тот, хрипя, опустился на колени, а потом уткнулся лицом в песок. Песок у его головы становился тёмно-бурым от крови.
Всё это произошло быстро. Многие из рядом присутствующих даже и не поняли, что произошло. Но на песке лежало два трупа и, похоже, с ними разделался этот русский.
Инструктор Хамид подошёл к Вадиму, сделал знак следовать за собой и увёл его в штабной блок. Стеклова продержали два часа в одиночной камере. Хамид, связавшись по телефону с центральным офисом и получив определённые инструкции, был вынужден выпустить русского.
После этого случая задевать русского никто не пытался, его сторонились и даже, похоже, побаивались.
Полковнику Джону Грейсу доложили о происшествии с его подопечным. Этот случай заставил полковника взглянуть на своего агента несколько по- иному. Вполне возможно использовать его и как агента-диверсанта. Во всяком случае, к этой работе он может быть вполне пригодным.
Через месяц к контрольно-пропускному пункту лагеря подготовки боевиков подъехал джип. Рядом с водителем сидел средних лет, крепкого телосложения, в защитной униформе без знаков отличия мужчина. Он предъявил дежурному офицеру удостоверение и, судя по тому, как повёл себя перед ним дежурный, надо было полагать, что в лагерь прибыл большой чин. Охранник прибывшего человека остался у машины.
Ещё через полчаса он в сопровождении начальника центра подготовки вышел из штабного блока. У автомобиля его уже ожидал один из курсантов. Это был русский, «Вад».
Грейс внимательно осмотрел своего человека. «Изменился Стеклов, заматерел как-то. Похоже, что убить человека теперь для него не будет проблемой! Тихо и быстро без оружия уничтожить двоих отъявленных вооружённых головорезов нужна подготовка! Похоже, этот русский уже готов и к этой работе.
Если разделить слово «Вад», то получится «В ад!», вот туда он их и отправил. В этом лагере независимо от веры в рай никто не попадёт!»
Подойдя к машине, он кивком головы дал команду русскому занять место на заднем сидении рядом со своим охранником.
Начальник лагеря, майор Саид Хайдер, учтиво протянул для прощания руку гостю. Тот небрежно ответил пожатием и направился к джипу.
И автомобиль, поднимая пыль, направился в сторону Лахора. Майор криво улыбнулся: «Этот американец ведет себя, как будто он в этой стране хозяин! Хотя, почти так оно и есть! Весь генералитет нашей армии стоит на довольствии ЦРУ! Сам начальник СМР, разведки и контрразведки страны, генерал Хамид покровительствует этому полковнику! Похоже, этот американец, в самом деле, большая шишка!»
Хайдер дал команду охране закрывать ворота и направился в штаб.
7.
Эти суровые горы никому не были подвластны, только солнце здесь имело власть. Оно определяло, когда в горах начнут таять снега или, устав, оно уходило за тучи, и наступала долгая зима. Там, в горах, бушевали метели, меж скал гулял шквальный ветер и стояли трескучие морозы. Жизнь в горах замирала. И горе путнику, рискнувшему в такую погоду испытать себя на прочность. Как правило, в этом противостоянии горы побеждали жизнь, и только с приходом весны всё оживало.
Наступила весна…
Выжил и русский солдат, видимо он очень хотел жить! Но медленно к жизни приходил. Двигаться стал, а говорить ещё не мог или не хотел, и взгляд его был какой-то неосознанный. Старушка Дара, жена Ахмада, сказала, что одна из пуль попала солдату в голову, потому память его нарушена, и когда она вернётся, она не знает. Может так быть, что он совсем говорить не сможет и помнить ничего не будет.
Прошло ещё два месяца, пока солдат на ноги встал. К жизни трудно возвращался. Выйдет на улицу, сядет на камень у входа, уставится в одну точку и не шелохнётся. Часами мог так сидеть. Или полдня солнце провожал, пока оно не скроется за вершинами гор. И так каждый день!
Старушка ему косай, длинную войлочную шубу, набросит на плечи, а он даже не реагирует. На улице холодно, зима только на спад пошла.
Хижина небольшая, но места четырём хватало. Хозяева к молодому русскому солдату обращались «Шурави», друг, значит. Только он и на это обращение не отзывался.
– Бабушка, почему он молчит? – любопытствовал Хасан.
– Не приставай, внучок, к нему, он всё равно тебя не слышит! Захочет Аллах, вернёт ему и память, и говорить позволит! И ему, и нам ждать надо! – объясняла внуку Дара.
Ахмад с внуком целый день по хозяйству управлялись. Ишак, пёс, шесть коз – вся живность в хозяйстве этом. Слава Аллаху перезимовали, сена хватило, а теперь и на траву козы выйдут. Хасан с верным псом Акри маленькое стадо недалеко в горах пас и охранял его.
Коз одних не оставишь, волки в лесу не гости. Да и снежный барс охоту на них мог устроить. Голод заставит его спуститься к краю лесной полосы.
В горах старый Шабир часто встречал его. Ирбис по своей тропе обходил владения, обширные они, обход несколько дней занимал. Для старого охотника он не опасен, друг к другу даже привыкли, столько лет рядом охотились. Здесь, на границе снегов и выше, барс хозяином был!
Сегодня старик в горы вышел, на охоту. Осторожные архары, козлы горные, на выстрел не подпустят. Охота на них искусства требует и терпения. «Стар ты уже, Шабир, по горам лазить, скоро Хасану карабин передавать пора, хорошим охотником внук будет. А сейчас пусть за раненным присматривает. Этот русский с того света вернулся. Даже Дара не верила, что он на ноги встанет. Значит, Аллаху так было угодно! Полгода прошло, а он только ходить начал, сколько он ещё к жизни приходить будет!».
Долго в засаде Ахмад сидел, терпению за долгую жизнь научился. С подветренной стороны стадо горных коз на скалу вышло, но почуяли они что-то и готовы были рвануть стремглав. Только точный выстрел опередил их. Одна из коз, словно споткнувшись в самом начале прыжка, рухнула на камни. Удачный выстрел, но этот выстрел вспугнул и ещё одного охотника: к стаду подкрадывался ирбис, но даже он не учуял человека. Огромная кошка отпрянула в сторону, не ушла, добычу своей считала, но уступила человеку.
Ахмад спокойно направился к туше козы. Ирбис не нападает на человека, знает силу его. Потому отошёл на почтительное расстояние и, устроившись под скалой, стал ждать. Этот человек, всегда ему что-то оставлял, так будет и сегодня!
Со своим старым знакомым охотник всегда делился. И сейчас, разделав тушу и отобрав лучшие мясные части, он упаковал мясо в кожаные сумки, остальное оставил. Сегодня у него удачный день. Довольный Ахмад направился домой. Отойдя метров на двести, старик оглянулся: ирбис стоял над остатками туши козы и смотрел вслед человеку. Сейчас он устроит пир, а что останется, спрячет среди камней и на несколько дней будет обеспечен пищей.
8.
Вадим Стеклов сидел на кровати в комнате барака, ему никто не мешал. В голове всё перемешалось.
«Вот, Вадим, ты и в Европе! Год назад ты только мог мечтать об этом, а сейчас здесь, в Германии! Когда-то мечтал сюда туристом приехать, хотел другую жизнь увидеть, и вот ты здесь, но сейчас пленник! Понятно, Грейс готовит отправить меня домой. Но кем я там буду, неужели террористом? В Союзе этот контингент быстро расшифровывают! Шпионом? Тоже вышка по приговору! Да какой из меня шпион!
Сильным себя считал, а вот сломался, смалодушничал, теперь на крючке всю жизнь буду! А что, лучше было бы, чтобы вместе с Орловым под той стеной засыпали! Не было бы этого Грейса, плёнки этой, сейчас бы Красный Крест меня домой отправил!».
При мысли об Алексее злость нахлынула. «При жизни поперёк дороги этот Орлов стоял! И смертью своей жить не даёт! В школе с ним в одном классе учились. Почему Ленка Цветаева его выбрала, а не меня? Что в нём такого было? Девчонки красивую жизнь любят, любая за мной пошла бы, помани только, а эта недотрогу из себя строила!..
Кто такой Орлов? Нищета и оборванец! В коммуналке с матерью и сестрой ютился, а одевался как! Спортсмен, чемпион хренов! Так и я не слабее его в самбо был! Чемпионом города по боксу он был, а на выпускном вечере со мной не справился! В благородство играл? Ну и где ты теперь со своими идеалами? А я живой! Так что, Орлов, ты был, а я буду!
Родители мои уважаемые люди: отец директор комбината, мать в облисполкоме сидит! Во власти оба, и деньги есть! Замнут всё, решат все вопросы, я сын их! Единственный!
В Союзе сразу в КГБ пойду, признаюсь, о Грейсе всё расскажу! Старики меня отмажут, деньги всё сделают! А в Орлова стрелял? Так монтаж это! Умеют американцы фабриковать компру, вот меня и подставляют! Поверят? Простому солдату поверят! Какой из меня шпион?..».
Стеклов две недели провёл в лагере Красного Креста и Красного Полумесяца под Микхаузеном. Это в километрах ста восьмидесяти западнее Мюнхена. Обращать внимание на местные красоты времени не было. Он чувствовал к себе пристальное внимание. Оно было вокруг и всюду. И почему именно к нему? Этот раненый русский солдат попал в плен к афганским моджахедам, проявил мужество и стойкость, бежал и вот сейчас здесь!
Конечно, весь этот пиар затеял Грейс, Вадиму это понятно, понятно и для чего он это делает. Ему нужен русский герой! Встречи, фотографии, съёмки – это длилось две недели, а потом о нём словно забыли, все, кроме Грейса.
Теперь этот лагерь на юге Баварии. Городок Штарнберг располагался в живописном месте, прямо на берегу озера Штарнбергзее. От трассы на Мюнхен в горы уходила неприметная бетонная дорога, на съезде запрещающий знак движения. Редкий транспорт съезжал с трассы, на подъезде к лагерю находился контрольно-пропускной пункт, сам лагерь был надёжно спрятан от чужих глаз.
