скачать книгу бесплатно
Парижские тайны миледи
Анатолий Арамисов
Вы можете побродить по утреннему Парижу вместе со знаменитой миледи из «Трех мушкетеров» Дюма, узнать кое-что из истории французского замка Каркассон, пообщаться с сюрреалистом Сальвадором Дали и узнать секреты его мастерства, увидеть историю жизни и смерти австрийской принцессы Сиси, а также исследовать две австрийских крепости, когда-то вставшие на пути Наполеона.
Парижские тайны миледи
Анатолий Арамисов
© Анатолий Арамисов, 2017
ISBN 978-5-4485-4442-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Я довольно много путешествовал по миру и всегда старался записать свои впечатления о поездках, вместе с многочисленными фотографиями. Некоторые из них, изложенные полностью или частично в литературной форме, я привожу в этой книге.
Буду рад, если вам понравится бродить по утреннему Парижу вместе со знаменитой миледи из «Трех мушкетеров» Дюма, узнать кое-что из истории французского замка Каркассон, пообщаться со знаменитым сюрреалистом Сальвадором Дали и узнать секреты его мастерства, увидеть историю жизни и смерти австрийской принцессы Сиси, а также исследовать две австрийских крепости, когда-то вставшие на пути Наполеона.
Надеюсь, уважаемый читатель, что знания, приобретенные вами в процессе чтения, пригодятся в ваших будущих поездках по этим местам Франции, Австрии и Испании.
Ваш Анатолий Арамисов.
Парижские тайны миледи
Мистический рассказ
Я уже почти засыпал, как в дверь моего одноместного номера тихо постучали.
– Кто там? – недовольно пробормотал я, приподнявшись с высокой подушки. За окном над крышами домов еще слабо светило июньское солнце, был слышен характерный шелест автомобильных шин по брусчатке, и не смолкал разноязыкий гомон туристов со всего света.
– Месье… – секундное замешательство, потом шорох бумаги, и приятный женский голос ужасающим образом исковеркал мою фамилию. – Месье Туравлофф? Вы заказывали книгу из русского бутика…
– Какую книгу? – я никак не мог выйти из сонного забытья, поэтому ответил на родном языке.
За дверью повисло недоуменное молчание. Я встряхнул головой и, наконец, сообразил, о чем идет речь.
– Ах, да, неужели вы её все-таки нашли? Пардон, мадмуазель! Минутку! – выкрикнул я.
Спрыгнув с постели, натянул шорты, футболку и повернул ключ в замочной скважине.
Дверь отворилась.
На пороге стояла молодая француженка – служащая трехзвездочного отеля Элизе Серамик (Elisees Ceramic), что находится на avenu de Wagram, 34, в двух шагах от Елисейских полей. В этом старинной гостинице я жил последнюю неделю, и сразу приметил приятную сотрудницу с пышными каштановыми волосами, что провожала и встречала меня очаровательной улыбкой, когда я утром уходил по своим делам, а вечером возвращался, обычно усталый, но довольный…
В руках, поднятых на уровень пояса, она держала толстую книгу.
– Пардон, мадмуазель! Мерси! Мерси боку! – заулыбался я, увидев на красивой обложке знакомые с детства названия: Александр Дюма «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон».
Два дня назад я попросил служащую (её звали Луиза) найти эту книгу в каком-нибудь русском магазине Парижа; я краем уха слышал, что такой магазин существует, но не имел понятия – где.
И вот, к моему вящему удовольствию и некоторому удивлению, Луиза быстро выполнила эту просьбу.
– Я купила это на rue de la Montagne Sainte Genevi?ve, 11. С вас тридцать три евро… – по-французски прощебетала девушка и улыбнулась. Я отсчитал деньги, еще раз поблагодарил Луизу и захлопнул дверь номера.
Сон как рукой сняло.
Я не просто так заказал произведения папаши Дюма. Каждый день, с того самого момента, когда я вселился в номер отеля «Элизе Серамик», я странным образом стал все больше и больше думать о тех временах в истории Франции, когда на улицах звенели шпаги мушкетеров, раздавался цокот лошадиных копыт, а в лабиринтах Лувра плелись интриги и заговоры.
Ночью, в снах, мелькали обрывки странных видений, какие-то расплывчатые лица людей, одетых в красивые костюмы эпохи Людовика Тринадцатого; они непонятным образом перемешивались с толпами современных гуляк-туристов, и я, просыпаясь рано утром, недоумевал, – почему впервые за год пребывания во Франции мне снится эта белиберда? Я бывал в Париже по работе наездами, на неделю, две, потом улетал в Москву, и спустя примерно месяц – снова должен был возвращаться сюда.
Через три дня я решил – это неспроста! Во мне, наверное, проснулась мальчишеская любовь к фильму «Три мушкетера», который я смотрел с добрый десяток раз; и теперь душа требует ознакомления с местами боевой славы легендарной четверки: Д» Артаньяна, Атоса, Портоса и Арамиса!
Я лег на кровать, включил настольную лампу и принялся за чтение первого романа Александра Дюма. В руке держал карандаш, которым делал пометки на полях книги. Несколько раз я счастливо вскрикивал:
– Так на этой улице я был в прошедшем месяце! И прошел, даже не обратив внимания…
Потом поймал себя на том, что уже начинаю вслух комментировать перипетии великолепной четверки, припоминая образы актеров той замечательной ленты режиссера Бернара Бордери:
– Так, так… Надо же, какая стерва была эта Винтер! Эх, молодец гасконец, замечательно! А Портос-то, Портос! Вот умора!! Крутые ребята, эх…
Я жадно проглотил первый роман Дюма и принялся за второй, не обращая внимания на поздний час. Но постепенно усталость взяла вверх, я чувствовал, как слипаются веки, накатывается приятное умиротворение, ощущение того факта, что ушедший день проведен интересно, насыщенно, а не в праздной пустоте…
Машинально пробегая глазами строки, я уже переставал понимать их смысл, возвращался назад, вновь перечитывая текст; потом, с трудом дотянувшись до кнопки лампы у изголовья, выключил свет, тут же провалившись в сонное небытие….
Мне показалось, что не прошло и минуты, как дверь моего номера тихо заскрипела, послушался звук проворачивания ключа в замочной скважине, и… она вошла.
– Луиза… ты? – внутренне сладко вздрогнув, пробормотал я. Я чувствовал, что нравлюсь этой француженке, но чтобы до такой степени…
«Интересно, я же оставил свой ключ в двери. Как она открыла?» – эта догадка-вопрос заставила меня вздрогнуть и приподнять голову.
Увиденное в первую секунду повергло меня в ужас. Передо мной как будто висела в воздухе, выставив изящную полуобнаженную ногу, не рыжеволосая Луиза, а красивая женщина лед тридцати, блондинка. Ее лицо показалось мне очень знакомым, я силился вспомнить – где видел её, и не мог!
Мурашки веером рассыпались по моему телу. В комнате было безветренно, а у женщины почему-то кудри развевались так, словно она стояла на берегу моря в сильный шторм.
– Вы кто? – спросил я и не узнал собственного голоса. – Как вы сюда зашли? Это моя комната! Вы наверняка ошиблись номером!
Она заговорила, и её голос заставил меня сильно вздрогнуть.
– Это не твоя, а моя комната! Я здесь жила столько лет… Здесь, в этом доме. И спала именно на этом месте!
«Наверное, сумасшедшая. Надо вызвать портье…»
– Не надо никого вызывать, Анатоль! – в её глазах мелькнула усмешка. – Коль ты сегодня не раз произносил мое имя в этой комнате, вспоминал меня, и всегда – плохо! Вот я и решила рассказать всю правду о себе… Не бойся, будь мужчиной, я не сделаю ничего дурного!
– Я и не боюсь… – прошептал я, хотя чувствовал, что вот вот, и меня начнет бить озноб. – Ты кто? – еще раз переспросил я, не веря внезапной, молнией вспыхнувшей догадке.
– Неужели не узнаешь? Меня так хорошо описал этот толстый борзописец по имени Александр Дюма! Ну, вспомни, у тебя же книга открыта на этой странице…
Я перевел взгляд на пухлый том и не поверил своим глазам. Я готов был поклясться, чем угодно, что оставил книгу открытой где-то на середине романа «Двадцать лет спустя». Теперь же листы, как будто перевернувшись с помощью этого невидимого ветра, что развевал светлые кудри незнакомки, остановились на странице, где было написано:
«…Его собеседница, голова которой виднелась в рамке окна кареты, была молодая женщина лет двадцати – двадцати двух. Мы уже упоминали о том, с какой быстротой Д'Артаньян схватывал все особенности человеческого лица. Он увидел, что дама была молода и красива. И эта красота тем сильнее поразила его, что она была совершенно необычна для Южной Франции, где Д'Артаньян жил до сих пор. Это была бледная белокурая женщина с длинными локонами, спускавшимися до самых плеч, с голубыми томными глазами, с розовыми губками и белыми, словно алебастр, руками. Она о чем-то оживленно беседовала с незнакомцем.»
Я с лихорадочной быстротой пробежал глазами по этим строчкам, пытаясь что-то сообразить, но разум оказывался подчиняться.
– Ну? – усмехнулась незнакомка. – Теперь ты меня узнал?
И предстала совсем отчетливо, зримо, пугающе близко, чуть склонив голову и насмешливо улыбаясь.
Графиня Карлейл, она же леди Винтер, она же миледи
Мои руки лихорадочно шарили по тумбочке в поисках какого-нибудь предмета, отдаленно напоминавшего оружие; я почему-то думал, что эта зловеще красивая женщина пришла сюда с явно недобрыми намерениями. Наконец, моя левая кисть нащупала увесистый томик Дюма, и в следующую секунду я что было силы запустил им в незваную гостью.
Книга с огромной скоростью пролетела сквозь белую шею незнакомки и с грохотом ударилась о приоткрытую дверь моего номера.
Ответом был заливистый смех красавицы блондинки.
Он словно заставил меня очнуться. Я резко вскочил с постели, выпрямился и посмотрел женщине прямо в глаза.
– Вы та самая… леди Винтер? То есть – миледи??
– Ну, наконец-то… – ровные белые зубы красавицы обнажились в насмешливой улыбке. – Вы стали соображать, месье…
Я лихорадочно натягивал брюки, путаясь ногой в штанине.
– Но ты же просто литературный персонаж! И вообще – давно мертва, если принимать во внимание…
– Ничего никогда не принимайте на веру, месье Анатоль! – жестко ответила миледи, и её глаза сузились. – В мире имеется столько всего необъяснимого, что вы даже себе не представляете!
– Ты привидение? – наконец-то я надел брюки и, сорвав со спинки стула рубашку, водрузил ее на свое тело швами наружу.
– Можешь считать меня кем угодно. И в каждом твоем определении будут и доля правды, и доля лжи. Не бывает вечной, непреложной истины! Но все же я хочу немного раскрыть твои подслеповатые глаза, мне сегодня ночью было нестерпимо больно слышать сплошную ложь, которую ты цитировал вслух, читая эту идиотскую книгу!
– Ложь? – ошеломленно переспросил я. – Почему?
– Не знаю! – отрезала миледи. – Каждый писатель переиначивает исторические события по-своему, в зависимости от своих вкусов и пристрастий. Меня в этом романе сделали сущим исчадием ада, самой черной женщиной, какую себе только можно представить!
– И ты знаешь, что потом написал о тебе Дюма? Но тебя, если ты реально существовала, уже давно не было в живых! – продолжал я недоумевать.
– Еще раз повторяю – забудь слова мертвый или живой! – в больший глазах незнакомки мелькнули ледяные искорки. – Я знаю эти романы дословно… каждое предложение… каждое слово… каждую букву. Они доставляли мне столько боли… столько веков… и особенно сегодня, когда в доме, где когда-то моя душа вышла из моего тела, ты восхищался этими негодяями и поносил меня, совсем незаслуженно! Мне мучительно больно было слышать каждое твое слово! И я решила перейти Грань… Не буду объяснять тебе, что это такое – все равно сейчас не поймешь!
– Почему? – шепотом спросил я.
– Это необъяснимо для твоего сознания, потом ты узнаешь, почувствуешь это, когда… Впрочем, не буду отвлекаться от главного. Ты должен узнать истину о тех событиях и людях, – я так решила! Поэтому – ты сегодня пойдешь со мной по ночному, нет… (она взглянула в окно, где уже занимался рассвет) … утреннему Парижу, и я покажу тебе кое-что. И расскажу при этом свою правду… Всё – идем!
Она решительно протянула мне свою правую руку.
Только тут я рассмотрел незваную гостью. На ней была черная блузка со шнурочками, темная юбка, не обтягивающая тело, но довольно короткая, я бы даже сказал – современная. На ногах были изящные черные сапожки с высокими тонкими каблучками, золотые украшения были разбросаны по всему телу, цепочка с крестиком, браслеты, серьги, кольца на длинных тонких пальцах.
Я машинально взял ее за кисть и тут же отпрянул – она была не холодная как лед, о чем пишется в рассказах о привидениях, а горячая и мягкая, как словно нагретый на солнце песок.
– Нет, ты явно не гвардеец! И даже не мушкетер! – короткий смешок миледи заставил меня покраснеть. – Шарахаешься от меня, словно какой-то воришка, укравший пару селедок в торговом ряду! До чего измельчали мужчины за последние три века!
Я разозлился на себя.
«Если она не задушила или не заколола кинжалом меня во сне, что теперь мне боятся?! Просто… это какое-то сумасшествие… Может, все-таки вызвать… нет, это позорная мысль, возьми себя в руки!! И вообще… она… она очень даже… такая женщина… и почему я? Но она объяснила, что жила именно в этой комнате… это немыслимо, это фантастика!»
Я решительно сделал шаг вперед и, закусив губу, взял её руку в свою ладонь.
Она улыбнулась.
– Вот так-то лучше. Идем! Только рубашку свою надень правильно!
Лишь сейчас я увидел, что пуговицы обращены внутрь. Я быстро переоделся, миледи при этом деликатно отвернулась; в следующую секунду стены моего номера стали стремительно исчезать, словно растворяясь в тумане. Я увидел, как лежащая возле двери книга стала с треском рассыпаться на множество отдельных листов, подул ветер, и они поднялись вверх, стали кружиться над моей головой, словно одуванчики, переворачиваясь и порхая, но упорно держась в воздухе. Я почувствовал, как начинаю падать куда-то вперед и вверх, рука миледи крепче сжала мою ладонь и мы, словно с помощью какого-то странного летательного аппарата переместились на несколько километров.
Я вначале зажмурил глаза, а когда открыл их, то стоял перед красивым домом в знакомом уголке Парижа. На фасаде висела табличка:
Place des Vosges, 6.
Дом, где жила миледи.
Узнаёшь? – с улыбкой спросила блондинка, когда я немного пришел в себя.
– Да… Это Вогезская площадь… дом 6.
Неизвестно откуда у меня в руках оказался листок из книги. Я опустил глаза на текст:
Прощаясь с Д'Артаньяном, лорд Винтер сообщил ему адрес своей сестры; она жила на Королевской площади, в модном для того времени квартале, в доме N 6. Впрочем, он вызвался зайти за ним, чтобы самому представить молодого человека. Д'Артаньян назначил ему свидание в восемь часов у Атоса. Предстоящий визит к миледи сильно волновал ум нашего гасконца.
– Да, вот именно в этом доме прошли лучшие годы моей жизни… – с грустной улыбкой тихо произнесла миледи. – Здесь я любила и ненавидела, меня любили мужчины… И какие мужчины! – с болью выдохнула миледи и задумалась.
Я молча смотрел на высокие окна этого красивого здания, мысленно гадая, из каких именно смотрела миледи когда-то на Королевскую площадь. Спутница словно угадала мои мысли:
– Мне принадлежала вся эта часть дома, все три этажа. Я получила ее по приказу Ришелье. И только после его смерти вынуждена была съехать в те тесные комнаты, где ты живешь последнюю неделю. А здесь мне было хорошо…
Она повернула голову вправо. Я проследил за ее взглядом и увидел в центре площади Вагезов известную статую Людовика Тринадцатого, восседавшего на коне.
Миледи чуть скривила губы:
– Король наш был слаб духом, скуп, как ростовщик, и слишком любил, когда ему безбожно льстили. Он боялся кардинала, тайно ненавидел его, но понимал, что без Ришелье страна может скатиться в яму анархии и раздоров между знатью.
В руках миледи неизвестно откуда появился лист из моего тома Дюма, и она зачитала отрывок:
«Король сидел в кресле, похлопывая рукояткой бича по ботфортам. Де Тревиль, не смущаясь, спокойно осведомился о состоянии его здоровья.
– Плохо, сударь, я чувствую себя плохо, – ответил король. – Мне скучно.
Это действительно была одна из самых тяжелых болезней Людовика XIII.
