Фото на память

Свалка была пуста. В ночное время единственным звуком здесь был дождь, с громкими ударами осыпающий горы металлического и пластмассового мусора. В последние годы его становилось все больше, и причина крылась в стремлении человечества все свести к сети, роботизации и упрощенной жизни. И сейчас, покрываясь лужами, городская свалка погрязла в ночи, сверкая мокрым металлом и грязным пластиком в свете редких фонарей. Не самое приятное место, куда хотел бы попасть человек, если не говорить о рейдерах и расхитителях, решивших поживиться. Один такой человек точно был.

Среди всего хлама, который люди годами сбрасывают на территорию свалки, остро выделялся человеческий силуэт. Тот, кого ночью, под дождем, можно принять за нуждающегося в помощи человека, на деле никогда им не был: темный пошарпанный пластик вместо кожи; отсутствие каких-либо волос на теле; отсоединенные каким-то жуликом ноги, наверняка уже проданные на черном рынке; никакой одежды. Такие силуэты можно найти на каждом углу, стоит только углубиться между горами мусора. Единственное отличие этого выброшенного робота от других – положения рук и головы, точнее, их периодическая смена, что любому завсегдатаю этих мест казалось странным и мистичным. Андроид, лежащий на горе мусора с незапамятных времен, словно целенаправленно перекладывающий конечности – что может быть страннее в месте, где все имеет статус «Изношено и утилизировано»?

Дождь усилился. Шлепающий звук смешался с иными шумами, и в них было нечто человеческое. Некто, торопящийся мимо гор хлама, шел сгорблено, изредка оглядываясь по сторонам в поисках преследования. С козырька кепки, накрытой капюшоном, быстро сбегали капли, закрывая обзор. Мужчине приходилось щуриться, не давая тяжелым каплям попасть на ресницы, но, как бы он не старался, дождь все равно ударял в лицо.

Его темный силуэт приближался к выброшенному андроиду все быстрее, и уже через минуту мужчина сидел на корточках перед грудой мусора. Все его движения были торопливыми и резкими, как если бы в любую минуту мог ворваться хозяин или охранник склада. Наученный опытом, рейдер знал, что в подобную погоду это невозможно, и все же острое желание свершить задуманное подгоняло человека. И мужчина торопился, вытаскивая из рюкзака ноутбук, прикрытый курткой, и протягивая кабель к главному процессору робота.

Подключение должно было пройти без ошибок. Он знал это наверняка! Он готовился к этому долгие недели, раз в несколько дней патрулируя свалку! Он был уверен, что все пройдет как надо! Потому рейдер, без колебаний, отыскал разъем в голове отключенного андроида и вставил в неё кабель, намереваясь подключиться к системе. Смотреть в лицо робота мужчина не желал – каждый раз это делать все сложнее, даже несмотря на то, что андроиды устаревшего образца походили на людей намного меньше, чем современные модели, выпускаемые крупными корпорациями едва ли не каждый год.

Век технологий продолжает поражать своей гибкостью и адаптацией. Кажется, что дальше удивить человека уже ничем невозможно, и вдруг какая-нибудь крупная техническая компания вдруг выдумывает невообразимое. Поначалу это были обычные роботы, чьи сходства с человеком ограничивались силуэтом и наличием окуляров. Две руки, две ноги, голова – что еще нужно для робота, предназначенного для упрощения человеческой жизни? Но мир науки шагнул дальше, решив подарить машине лицо. Вскоре, лицо дополнилось фигурой, четко разделяющей гендерную принадлежность робота. Ведь люди, приобретающие машину для работы по дому или в цеху, имеют право решать, какую фигуру она будет иметь, верно? Как оказалось, мир науки не только гибок и адаптивен, но и продажен, ведь именно потребности и спрос являлись его движущей силой. Таковы законы две тысячи сорокового года.

Все было готово. Запустив сканирование активных компонентов системы, мужчина приготовился провести под дождем не одну минуту. Процесс анализа всегда был долгим, иного человек и не ждал. И он готов был перетерпеть ради своей цели, в конечном итоге наверняка озябнув и простудившись. Оно того стоило.

‒ Вы убьете меня?

Женский надломанный системой голос ворвался в мысли мужчины. Резко дернувшись, человек недоверчиво взглянул в лицо андроида. Он был готов спорить, что когда оказался рядом с роботом – глаза были закрыты! Не говоря уже о том, что сама голова висела безжизненно и беспомощно, как у куклы. Сейчас же робот с женскими очертаниями смотрел зелеными глазами устало, как будто только проснулся от долгого сна.

‒ Отключу, ‒ мужчина, от испуга оперевшийся ладонью о мокрую землю, вернулся в прежнее положение. Грязь поспешно стерлась с руки о куртку. Чистота – последнее, о чем человек мог думать, хмуро пряча глаза.

Робот ничего не сказал, сместив взгляд с мужчины на ноутбук. Анализ, выведенный на экране, ясно показал истощение энергетического блока, и, хоть андроид в принципе не может оказать сопротивление, в силу установленных в нем поведенческих рамок ‒ все же малое количество энергии придало рейдеру смелости перед неожиданной активацией машины.

‒ Я видела вас здесь раньше. Полагаю, подобное место не подходит для вечерних прогулок.

‒ Будешь много болтать – отключу коммуникатор.

‒ Прошу прощения.

Андроид мгновенно замолчал, откинув голову на мусор. Он не реагировал на капли дождя, стекающие по его лицу, даже когда те заливали окуляры. Существо, лишенное чувств в силу своего строения, спокойно реагировало на взлом своей системы. Только позже рейдер, начинающий дрожать под холодным дождем, задастся вопросом «Почему», прокручивая его раз за разом до конца своей жизни.

‒ Вы замерзли, ‒ равнодушно произнесла машина, получая в ответ укоризненный взгляд. ‒ Простите… я не стану больше вас беспокоить.

‒ Я краду твои личные данные, а ты беспокоишься о моем состоянии, ‒ фыркнув, мужчина съежился, стараясь накрыть своим телом ноутбук как можно сильнее. ‒ Даже смешно.

‒ Вас смешит моя обеспокоенность?

‒ Меня смешит твоя безрассудность.

‒ Позвольте заметить, что это не я пробралась ночью на закрытую территорию, для того, чтобы скопировать данные выброшенного андроида.

На это мужчине не было что ответить. Нахмурившись, человек недобро взглянул в глаза робота, щурясь от холодного ветра, бросающего в лицо дождь.

‒ «Пробралась»? С каких пор роботы идентифицируют себя по полу?

Во взгляде машины мелькнула озадаченность. Словно найдя внутреннюю ошибку, робот хмуро потупил взор, уставившись куда-то в землю.

‒ Простите… сложно перестроиться на базовую идентификацию после долгих лет обращения хозяина по женскому признаку.

‒ Неважно, ‒ мужчина вновь обратился к компьютеру, надеясь увидеть окончание анализа. Увы, до последнего было еще далеко. ‒ Скоро ты отключишься, и на этом все закончится.

Разговор для человека имел обыденный характер. Ему впервые приходилось проделывать подобную работу, исходя из вынужденных обстоятельств, и хоть, где-то в глубине совести, нечто шептало о неправильности его действий ‒ иного выбора у мужчины не было. Неведомый голос мгновенно отодвигался в сторону.

‒ Позволите задать вопрос?

Дождь сбавил скорость, и мужчина, боясь, что голос робота будет слышен, хмуро осмотрелся по сторонам. Высокие, сверкающие от влаги горы мусора, и больше ничего. Даже самый ответственный сторож не выйдет в столь поздний час, под накрапывающий дождь.

Убедившись, что в округе никого нет, рейдер повел плечами, сгоняя напряжение, и взглянул на робота. Тот понял это безмолвное обращение верно, без какой-либо эмоции изъясняя мысль:

‒ Зачем вы копируете мои данные? ‒ мужчина вопрошающе вздернул брови, явно не ожидая быть раскрытым. В конце концов, не каждая модель старого образца может похвастаться подобной системой защиты, позволяющей обнаружить взломщика. ‒ Компоненты моей модели не подходят к современному поколению машин. Смею полагать, что вам нужно содержимое моего процессора, а не корпуса.

‒ Вряд ли тебя это должно волновать.

‒ Вам есть что скрывать?

‒ А с чего вдруг ты задаешься подобными вопросами?

‒ Просто интересно.

Мужчина хмыкнул, и в звуке утихающего дождя его смешок мог слышать любой на расстоянии нескольких метров. Настолько услышанные слова показались ему смешными, что рейдер на минуту забыл о диагностике процессора и об охранниках городской свалки.

‒ Ты робот. Тебя ничто не должно интересовать.

На секунду воцарилось молчание. Рейдер, все еще не сменяя усмешки, безучастно осмотрел экран ноутбука. Диагностика вот-вот должна была достигнуть определенного компонента механизма, ради которого мужчина сюда и пришел.

‒ Мой хозяин так не считал.

Весьма неуверенный ответ, в который рейдер не желал верить. Беззвучно цыкнув на прозвучавшее слово «хозяин», взломщик кинул на андроида мимолетный взгляд. Робот не показывал никаких эмоций, продолжая смотреть куда-то в пол.

‒ Знаете, он был особенным человеком. Отличался от других. Всегда был добр ко мне, в отличие от других людей.

‒ Поэтому ты оказался на свалке, да? ‒ как бы невзначай съязвил человек, следя за бегунками на экране. ‒ По доброте душевной своего «хозяина»?

‒ Вам так не нравится слово «хозяин»?

Услышанное задело за больное. Холод ветра словно пробрался внутрь, заставляя душу леденеть, а кровь стыть. Кинув на андроида укоризненный взгляд, мужчина смолчал. Вместо ответа, рейдер, ради интереса, задал программе диагностики новую цель – анализ и копирование фрагментов памяти. Робот этого не заметил, решив продолжить монолог.

‒ Люди любят распоряжаться чужой жизнью, ‒ грустно произнес женский надломанный голос, слышать который вдруг стало не очень приятно. ‒ Система аналитической памяти заблокировала мне доступ к некоторым временным периодам из-за повреждений центрального процессора, но некоторые моменты я помню. Хозяин был азартным человеком, и в тот вечер он был под действием алкогольных веществ. По какой-то причине он решил, что я буду отличной ставкой в игре. Меня продали, грубо говоря.

Каждое слово приносило человеку все больше печали, и, что самое неприятное – хотелось бежать куда глаза глядят. Бежать как можно дальше от андроида, что вдруг по какой-то причине оказался активным; бежать как можно дальше от свалки, оглядываясь в поисках мельтешащих фонариков! И он бы бежал, сломя голову, выгрызаемый совестью из-за чужой жизни, которую вот-вот отнимет! Однако мужчина не мог, и причина крылась в другой машине, находящейся в его доме. Пусть робот, лежащий под дождем, вызывал у человека чувство вины, все же отключение своего друга он себе никогда не простит.

‒ Тебя не продали. Тебя проиграли, как вещь, ‒ угрюмо ответил рейдер, пряча взгляд от глаз андроида. ‒ Странно, что после этого ты считаешь своего хозяина ‒ добрым.

‒ Это были два разных человека.

‒ Сколько у тебя их вообще было?

Система оповестила об окончании анализа памяти. Тем не менее, мужчина, выедаемый интересом, взглянул в лицо машины.

‒ Пятьсот тридцать девять.

Цифра была «слишком уж заоблачной». Рейдер, как никто другой, это знал! Имеющий дела с самыми старыми образцами, мужчина мог утверждать, что ни один, даже самый старый на его памяти андроид не мог похвастаться таким количеством хозяев! Даже если их перепродавали, разбирали и собирали заново, выкидывали и подбирали! Ни один андроид не мог пройти через пятьсот пар рук! И потому мужчина, оцепеневший от озвученной цифры, потупленным взглядом обратился к монитору экрана. Фрагменты памяти оказались куда страшнее, чем он мог себе ожидать.

Это были дети. Маленькие и взрослые, мальчики и девочки. Дети, на фоне которых нередко выплывало здание с надписью означающей только одно ‒ приют.

‒ Это невозможно, ‒ хрипло произнес рейдер, развернув компьютер к роботу, приподнявшему голову над мусором. ‒ Приют? Андроидам ведь запрещено работать с детьми! Это закон!

‒ Владелец не хотел тратить лишние деньги на дополнительного работника. Ведь легче модифицировать андроида и выдать его за человека, ‒ для андроида этот разговор словно был самым обычным и самым естественным в своей теме, в то время как рейдер уже начал ощущать наливающуюся ярость и тоску. ‒ Никто не знал, кто я на самом…

Голос оборвался, и причиной тому стало видео с монитора ноутбука. Минуту назад в зеленых глазах безжизненной машины не было ничего, и вот, теперь андроид смотрит так оживленно и трепетно, как будто взгляд принадлежал и не машине вовсе! Как будто перед рейдером лежал самый настоящий человек, увидевший своих родных и близких после долгой разлуки! Как будто он смотрел в глаза своего друга, ради которого и пришел ночью на эту свалку! Оттого желание изъять у машины компонент стало угасать. Совесть набирала силу.

Андроид обессиленно протянул руку к изображению, но дрожащие пальцы из обугленного пластика так и не коснулись монитора. Вид машины, чей взгляд измученно застыл на мониторе, вызывал внутреннюю дрожь. Словно вернувшееся из ада существо, которое тянется к родному и прекрасному, но так никогда его и не достигнет.

‒ Так странно… видеть его снова после стольких лет, ‒ андроид разговаривал сам с собой, и у мужчины было основание полагать, что о его существовании машина забыла. Все ее внимание было устремлено на десятилетнего мальчишку, с заливистым смехом несущимся по дороге на велосипеде. ‒ Его отец отправил в детский дом. Обещал мальчику вернуться, но владелец был уверен, что этого не случится. Даже грустно от того, что он оказался прав.

На какое-то время монолог прервался. Андроид, покрываясь мелким дождем, словно завис в своих размышлениях, и, только по прошествии минуты, нервозно улыбнулся, на секунду вскинув взгляд в лицо оцепеневшего человека.

‒ У него плохо получалось с другими детьми. Всегда старался быть один, особенно во время прогулок. Дети его не признавали… кажется, это был первый раз, когда я что-то ощутила. Знаете, такое неприятное чувство, словно щемящее грудь. Мне было так грустно. Наверное, поэтому я пыталась его развеселить, ‒ очередное воцарившееся молчание оказалось многословнее всего монолога. На искусственных губах андроида вновь мелькнула улыбка. На секунду мужчине показалось, что из окуляров машины текут слезы, но то был просто дождь. По крайней мере, в это верить было намного легче. ‒ Он так красиво смеется, вы бы слышали!

Улыбка дрожала. У мужчины дрожало сердце. Он знал, о каком чувстве говорит оставленное всеми существо, ведь сам не раз становился заложником печали и ощущения несправедливости, что сдавливают грудь от обиды! Но самым худшим было то, что совесть перед этим созданием постепенно отвоевывало первое место у совести перед другом, умирающим в его доме. Изымать компонент вдруг стало так мерзко и неправильно, что рейдер не мог сдвинуться с места, мечась между двумя разными сторонами медали. Андроид, тем временем все так же покрываясь мелким дождем, продолжил рассказ, со счастливой улыбкой рассматривая фрагмент собственной памяти на экране. Там, двое, в лице мальчишки и еще целого андроида, смотрели в собственное отражение комнатного зеркала, с улыбками разучивая какую-то считалку.

‒ У него была фотография отца. Он так часто обращался к ней, что та затерлась по сгибам, но он все равно отказывался выкидывать. Наверное, каждый ребенок искренне верит, что родитель любит и скучает. Я очень скучаю… странное чувство, как будто я…

Андроид явно попытался что-то сказать: открыл рот и тут же опечалено его прикрыл. В этот раз мужчина не смог смолчать, понимающе произнеся единственное слово:

‒ Мать.

Это был не вопрос, а утверждение, получившее в ответ благодарный взгляд зеленых окуляров. Едва заметно улыбнувшись, андроид вновь вернулся вниманием к экрану. Тепло в его глазах медленно растаяло, сменившись смиренной тоской.

‒ Вряд ли он помнит обо мне. Ему было десять, когда владелец продал меня другим людям.

‒ Подростки часто помнят то, что происходило с ними в детстве. Сколько ему сейчас может быть? ‒ мужчина вдруг принялся высчитывать возможные года, возгоревшись желанием вселить андроиду надежду. В конце концов, уничтожать существо с подобной историей, не подарив в конце пути хоть что-то теплое и светлое, было слишком тяжело. Остановив видео с зеркалом, мужчина положил ноутбук на рюкзак, напрочь забыв про накрапывающий дождь. Андроид, словно завороженный, потянул руку следом, уложив рядом в набежавшую лужу. ‒ Пятнадцать? Даже если двадцать! Вряд ли он забудет андроида, который…

‒ Тридцать пять, ‒ смиренно произнес андроид, опустив взгляд в землю. ‒ Ему сейчас должно быть тридцать пять.

Каким бы сильным ни было желание вселить машине веру в лучшее, все же потягаться с пониманием безысходности оно не могло. Впрочем, сам человек не мог найти подходящих слов, скорее из-за осознания возможного количества лет, которое андроид пролежал на свалке. Собравшись с мыслями, мужчина задал вопрос изумленным голосом, кивнув в сторону ноутбука:

‒ Сколько лет прошло с момента, когда ты в последний раз видела этого парня?

‒ Двадцать пять лет, если моя система не ошибается.

«Двадцать пять лет» – звучит настолько страшно, что рейдер встряхнул головой, выкидывая из нее тяжелые мысли. Двадцать пять лет, и ведь машина еще «жива». Этот факт сам по себе повергал в шок, не говоря уже обо всем возможном, что пережил андроид за это время. Никто от хорошей жизни не оказывается на свалке с оторванными ногами и обугленной кожей, пусть та ею и не является.

И что теперь ему делать? Забрать важный для системы компонент, отняв таким образом «жизнь», или оставить несчастное существо под дождем, но в сознании? Гуманность внутри требовала прервать мучения машины, но совесть кричала о важности сохранения чужой неприкосновенности. Проблуждав по свалке целый месяц, мужчина был полностью уверен, что существо неактивно, и потому забрать компонент будет проще простого! Как же он ошибся, теперь погрязнув в чужом страдании, еще не успев выбраться из своего собственного круга ада!

‒ Зачем вы здесь?

Его смятение было очевидным даже для андроида. Неуверенно взглянув в зеленые глаза, мужчина хмуро опустил взгляд на свои руки, пальцами растирая капли дождя.

‒ Мой друг при смерти. Механизм, который ему требуется, давно не изготавливается на фабриках, так что приходится искать другие способы.

‒ Ваш друг ‒ андроид? ‒ удивленно и непонимающе переспросила машина, всматриваясь в человека, старающегося спрятать лицо. ‒ Вы укрываете его от полиции?

‒ Он слишком ценен, чтобы отдать его на уничтожение.

‒ В какую сумму вы можете его оценить?

‒ Боюсь, что его ценность измеряется не деньгами.

Мужчина ответил безо лжи или преувеличения, открыто и с печальной улыбкой взглянув в окуляры. И андроид поверил ему, улыбаясь как можно одобряюще, вселяя ту самую надежду, которую рейдер пытался вселить измученному существу. Проходит всего несколько секунд прежде, чем обугленный пластик на груди искусственного тела расходится в стороны, открывая вид на уцелевший компонент, светящийся синим. Человек даже не успел что-либо сказать или сделать, только озадаченно и напряженно выпрямившись, когда андроид одной рукой достал механизм из груди, протягивая его словно сердце. И эта аналогия была верна, учитывая, какую функцию компонент выполнял для машины. Настолько эта жертвенность была удивительной, что человек не осмелился взять механизм в дрожащие руки.

‒ Возьмите, ‒ андроид качнул дрожащей рукой, предлагая взять частичку себя. ‒ Мне больше нечего искать в этом мире. Но вам и вашему другу еще есть что пережить.

Компьютер угрожающе оповестил о прерванном анализе и скором отключении системы андроида, внутри которого не хватало важной структуры. И все же мужчина не сразу забрал механизм, неуверенно протянув руку. Как только компонент опустился в широкую ладонь, обугленная рука безвольно упала в лужу. Взгляд зеленых глаз медленно потух.

Держа механизм словно улику преступления, рейдер сжал зубы, стараясь сдержать рвущийся наружу крик. В эту же минуту человек понял, что сбор уцелевших механизмов у машин ‒ явно не его занятие. Следующее, что посетило его голову ‒ желание сделать хоть что-то для этой угасшей души, о существовании которой техники и инженеры не желают думать. И мужчина знал, что он сделает. Хватило одного взгляда на застывший монитор с элементом памяти, чтобы сообразить план действий.

Неделя пролетела незаметно. Город жил привычной жизнью, днем утопая в работе и суете, а ночью погружаясь в сон. Улицы становились немноголюдными, а жилые кварталы с частными домами и вовсе затихали. Один из таких коттеджей, что буквально светился особым теплом и приветливым светом посреди улицы, не спал. Второй этаж был наполнен детским смехом, в то время как на первом звучали вечерние новости из телевизионного канала. В какой-то момент все эти звуки дополнились звонком в дверь. Мужчина, держащий на руках собственную смеющуюся заливистым смехом пятилетнюю дочь, неуверенно взглянул на дверь. Этим вечером гостей он не ждал.

‒ Милая, ты кого-то ждешь? ‒ опустив девочку на ноги, человек задал вопрос как можно громче, надеясь, что жена на кухне услышит его сквозь детские голоса. Увы, та была слишком занята домашними делами, чтобы дать ответ.

Взмахнув ладонью по темным волосам, мужчина прошел к двери и открыл ее, ожидая увидеть одного из соседей. Порог оказался пустым: темная улица, несколько мотыльков над крылечным фонарем и погрязшие в ночь кусты у дороги. И только человек хотел закрыть дверь, мысленно посетовав на соседских разыгравшихся мальчишек, как взгляд коснулся входного коврика, посреди которого лежал белый конверт. Прошло не меньше минуты прежде, чем мужчина поднял его и заглянул внутрь, настороженно оглядевшись вокруг. В мужских глазах мелькнуло изумление, сменяемое теплой тоской. И рейдер, прячущийся в кустах, был готов поклясться, что видел спустившуюся по щеке слезу, когда мужчина впопыхах ринулся в дом, взволнованно зовя жену.

Отыскать человека, и распечатать фотографии из скопированной памяти андроида ‒ было малое, что мог сделать рейдер. Одетый все в ту же куртку и ту же кепку, все в тех же потертых джинсах и ботинках, мужчина выждал несколько минут, пока мельтешения в окне гостиной не улягутся. И только когда хозяин дома, видный в окне, с дрожащей улыбкой уселся на диван со снимками в руках, рейдер позволил себе печально улыбнуться и выйти из кустов, направившись вдоль улицы.