Грани

скачать книгу бесплатно

Грани
Анастасия Александровна Лоренгель

У каждого из нас где-то глубоко внутри есть грань. Если вы ищите произведение с глубоким проникновенным смыслом или захватывающим сюжетом – закройте эту страницу. Здесь не будет никакого скрытого подтекста. Это всего лишь история. История о молодых людях, вступающих во взрослую жизнь, которые путем проб и ошибок постигают ее суть. Они переходят черту, а потом стараются все исправить; они делают больно, но пытаются загладить вину; они теряют смысл, чтобы обрести его снова. Это история. Содержит нецензурную брань.

Содержит нецензурную брань.

Анастасия Лоренгель

Грани

Предисловие

Мы всегда под влиянием. Людей, событий, времени и места, но мы под влиянием. Независимые, слабые, добродушные, своевольные, безучастные, жестокие; но под влиянием. Мы можем быть рациональными, объективными в своём выборе, но в подсознание уже заложены все наши решения, все выводы и ответы.

Общество влияет на нас, родители влияют, друзья. Мы учимся у них, повторяем за ними, следуем советам или игнорируем их. Ничего не проходит бесследно, каждое действие имеет последствия, каждый случай преподает урок.

Действительность влияет на нас: реклама, СМИ, бренды, мода, интересы. Чувства влияют на нас слишком сильно; гормоны влияют на нас; вещества влияют. Мы можем поступать неосознанно или же мучиться в раздумьях, но их воздействие неизбежно. Подсознание уже давно все решило за нас. Каждое решение имеет цену, которую придется заплатить.

Мы двигаемся по натяжению невидимых нитей своего же разума, что без устали питается влиянием. Сопротивляться самому себе или всему миру?

Посвящается моей невероятной маме.

Ты спасла меня, мам. Ты все знаешь.

1. «Своим чередом»

У каждого из нас где-то глубоко внутри есть грань. Стоит ли говорить, что для каждого она своя, определимая только лишь собственным подсознанием, под воздействием внешних факторов: людей, окружающих нас; событий; воспитания, наконец. Так что такое грань? Придумываем ли мы ее, или же она создается спонтанно и без нашего ведома?

Мы можем говорить, что для нас плохо или вовсе неприемлемо, осуждать за это окружение, а через время, поймать себя на том же. И какого будет наше оправдание? «Я не перехожу черту». Сначала мы говорим это себе, затем близким. Мы сталкиваемся с непониманием, ведь у каждого этот показатель свой, меняющийся со временем и местом, с возрастом и жизненными ценностями. Но каждый раз мы настойчиво убеждаем себя, что все держим под контролем.

Новый учебный год потрясает событиями, что произошли с обитателями школы за три месяца отречения. Коридоры еще неделю будут гудеть разговорами о прошедшем лете. Так было каждый год, но этот обещал быть особенным, когда в стенах провинциальной школы появился новый персонаж.

Все уже знали, что он – парень из состоятельной семьи, совершенно не похожий на тех, кого привыкли здесь видеть. В первую неделю, казалось бы, вполне закрытый, он

немногим позже уже стал желанным собеседником для каждого. И никакие обстоятельства не мешали девушкам собираться толпами вокруг нового объекта восхищения, принимая на свой счет его наигранное внимание и взгляды.

Парень очаровывал своей харизмой всю старшую школу. С появлением таких как он, чаще всего, связаны все происходящие в дальнейшем события. И все бы ничего, но пока никто даже не думал о том, что пусти он в свою жизнь такого человека, она разделится до и после.

Ульяна точно не думала. Более того, она даже не знала имени объекта всеобщей оживленности. Она пропускала сплетни, которые на нее взваливала подруга, мимо ушей, таращась в телефон. Ее сейчас действительно мало волновало происходящее вокруг. Круглая отличница и гордость школы, теперь была одержима совсем не грядущей контрольной.

Для нее все началось этим летом. Безобидная группа в соцсети, фотографии изрядно худых девушек, обсуждение диет, подсчет калорий – все это смешалось в ее голове и крутилось внутри вихрем назревающей катастрофы. Она никогда не была слишком уж полной, ее не травили в школе в детские годы, да и проблем со здоровьем она не имела; но случилось нечто похуже. В ее голове зародилась идея. Это была идея весить меньше нормы, и она плотно засела у девушки в голове.

Торчащие кости и тонкие запястья – она хотела выглядеть так. Теперь каждое утро Уля начинала с того, чтобы встать на весы и, изображая искреннее недоумение опозданию, выскользнуть из дома без завтрака. Омут, в который затягивало девушку, был губителен, но изо дня в день она все изощреннее пытала себя упражнениями, позже рассматривая в зеркале свои «труды».

– Ульян, ну ты слышишь вообще? – Лиза намеревалась вырвать подругу из раздумий, щелкая перед ней пальцами, – я про нового парня в 11А. Уже неделя учебы пролетела. Ну, мы должны подойти, поздороваться хотя бы.

– Мы? – Ульяна взглянула на нее исподлобья и снова вернула взгляд в телефон. – Ты такая зануда, Ули, иди к черту!

Лиза была типичной. Лучшая подруга с детства теперь становилась для Ульяны неинтересной и глупой, ведь Лиза только и делала, что говорила о школьных сплетнях или обновленном гардеробе. Уля отстранялась с каждым днем, несмотря на их понимание и бесконфликтность. У девушки теперь были совершенно другие интересы, которыми она и не думала делиться с Лизой. Звонок спас Ульяну от нежелательного разговор и заставил выдохнуть.

– Ну, теперь уже только в следующий раз, – она победно улыбнулась, схватила сумку и поспешила в класс. Однако дойти ей не пришлось, т.к. в очередной раз засмотревшись в телефон, она влетела в стоящего спиной к ней парня.

– Там что-то настолько интересное? – на ходу выдал он, глядя сверху вниз. – Прости, я…

– Илларион, – крикнул он, пятясь назад в сторону своего кабинета.

– Ульяна,– замешкав, ответила она, уже едва ли он мог заслышать.

И что-то мелькнуло во всей этой сцене. Что-то, что заставило девушку прослушать историю, а потом и вовсе до конца учебного дня застрять где-то глубоко у себя в голове, прокручивая этот момент, словно пленку.

Учебный год в школе искусств был с первого дня нервозным для ее учеников. Для кого-то этот год совпадал с выпуском школы, отчего напряжение прибавилось вдвойне. Все опешили, когда на занятия по дуэтному танцу вместо престарелого педагога, дверь открыл недавний выпускник, знакомый тесно с каждым из своих новоявленных учеников.

Он держался вполне неплохо, чеканя шаг вдоль репетиционного зала. И хотя часом ранее он ловил на себе восхищенные взгляды младших учеников, сейчас же его не сильно огорчало, что ребята в большей степени смотрят на него как на друга или знакомого, нежели настоящего педагога.

– Меня зовут Александр Феликсович. Многие из вас меня, конечно, знают. И этот год мы с вами проведем вместе очень тесно, я буду преподавать дуэтный танец, – улыбаясь, он взглянул на стоявших у станка учеников и остановил свой взгляд на одной из девушек.

Мари была лучшей на курсе, будущей солисткой, возможно. Высокая, статная, с гордой осанкой и роскошными каштановыми волосами, всегда аккуратно убранными в пучок. С самого детства она работала на износ ради будущей карьеры. И ее не волновали парни, как и не должен был волновать, казалось бы, остановившийся на ней взгляд.

Будучи еще совсем маленькой девочкой, учившейся лишь третий год, она подглядывала через закрытую дверь за парнями, которые оставались после занятий. Его она помнила хорошо. Высокий, сильный и до безумия красивый, как ей казалось тогда.

«– Малявка, что ты тут забыла?». Тогда он грубо отпихнул Мари от двери и захлопнул ее. Было обидно. Воспоминания всплывали картинками в сознании. Она смотрела на своего нового педагога прожигающим насквозь взглядом.

Вот снова картинка. Она уже в 9 классе, а он выпускник. Детский спектакль, где одна из главных ролей досталась не по годам успешной Мари. Он просит педагогов сменить партнершу, т.к. по его мнению, эта «еще не доросла». Так она лишилась того, ради чего усердно и кропотливо работала до поздней ночи в зале. И, казалось бы, прошло уже много времени, а постоянное времяпровождение в одной компании должно было сгладить все острые углы. Но когда дело касалось учебы, девушка менялась в мгновение. Она могла смеяться и выпивать с ним, но теперь он стоит здесь перед ней в роли ее учителя, а она все еще злится, все еще ненавидит.

Вводное занятие проходит на одном дыхании. Знакомство, повторение изученного – новый педагог не пытается загнать их, но и не дает расслабиться. Девушка ловит себя на мысли, что ее раздражает каждый его жест, каждое слово. А по окончанию, он просто удаляется, не давая ей повода метать молнии в сторону мужчины.

Вмиг скинув с себя форму и облачившись в легкое платье и пальто, Мари бесцеремонно залетает без стука в мужскую раздевалку, где, к счастью, находит только одного парня. Но он то и был ей нужен.

Женя был светловолосым, среднего роста и телосложения, с запоминающимися чертами лица парнем. И ему посчастливилось одновременно быть другом Мари и Феликса, так они называли друга между собой. Мари догадывалась, почему на лице друга

не было особого удивления, когда вошел Феликс. И ее натянутые как канат нервы уже не позволяли спустить на нет всю ситуацию.

– Какого хрена он здесь забыл? – она в ярости раскидывает руками и преграждает блондину отражение в зеркале.

– Он поступил в универ, и его взяли работать, – бесстрастно отвечает парень, продолжая переодеваться без толики стеснения, – Феликс классный. Не понимаю, что тебя так взбесило. У нас будут поблажки и гарантированное «отлично» на экзаменах.

– Его раздутое эго не соседствует с педагогикой, – она берет у парня из рук бутылку и опустошает ее, нервно глотая воду, – а Лар? Почему он не сказал мне? Ах да, Женечка, как я могла забыть, что вы четверо неразлучны. Но, кажется, это не повод был даже не предупредить весь курс. Да к черту курс, не предупредить меня!

– Расслабься, Мари. С ним явно будет веселее, чем с Валентином Генриховичем, – парень поморщился, произнося имя ушедшего педагога.

Девушка бросает на блондина еще один гневный взгляд и вылетает из раздевалки. Женя совершенно не злится на нее, зная, что такое поведение свойственно Мари. Выпускной курс нельзя было представить без стресса, срывов или истерик. Он лишь вскидывает брови, уже привыкнув к поведению однокурсницы.

Намеченный на текущий день девичник грезил быть сорванным из-за отсутствия одной из трех его участниц. С Мари было сложно, но ее подруги находили в девушке то, чего иной раз она сама не могла разглядеть. Она заражала всех вокруг своим неисчерпаемым вдохновением и целеустремленностью. Обе девушки были обязаны ей намного большим, чем можно только представить. Когда-то именно она привела Полину практически за руку на модельный кастинг, а теперь вторая получает кучу предложений для съемок. А что касается некогда закомплексованной Саши, ей подруга не позволила бросить танцевать, наверное, не меньшим, чем раз 6.

Саша, и вообще, всегда была неуверенной в себе девочкой. И дело было не в семье, ведь мать никогда не давала дочери усомниться в своих силах и поддерживала все ее начинания. Неуверенность девушки была совершенно неоправданная, зародившаяся ниоткуда, извне. Саша была очень красивой, от природы, прекрасно сложенной, а ее яркие волосы и веснушки самого детства вызывали у окружающих восторг. Но долго она не могла найти свое место.

В 15 лет, после посещения с матерью местного музыкального театра, девочка внезапно заявила, что хочет танцевать. И, учитывая уже довольно поздний возраст, родительница смогла подобрать для нее только одну школу, едва договорившись с руководством. Именно школа искусств и сблизила ее с Мари. И хотя та училась на класс старше в том же лицее, неразлучны они стали лишь тогда, когда Мари нашла Сашу в слезах в туалете после одного из первых занятий классическим танцем. С тех пор девушки, к которым немногим позже добавилась Полина, стали друг для друга самой надежной стальной опорой.

– Она не придет? – Полина рассматривала себя в зеркало, пока подруга расчесывала ее волосы, пританцовывая в такт играющей музыке.

– Если дело касается Феликса – боюсь, нет. Она рвала и метала, когда занятие закончилось. Не думала, что она так отреагирует. Сколько уже времени прошло с того

спектакля, Бог знает. Они ведь вполне нормально общаются на тусовках. И чего она так взъелась? – девушка начала наматывать волосы подруги на плойку.

– Мы должны что-то сделать, – Полина смотрела на подругу через зеркало.

– Сейчас все, что мы можем, так это оставить ее в покое, Поль, – Саша подняла ее голову за подбородок и посмотрела на подругу, – лучше расскажи, как у вас с Женей.

– Да все как обычно, – девушка замешкалась, не находя сразу, что ответить, а потому решила перевести разговор в другое русло, – разве что, мне сейчас действительно не до отношений. Ты же знаешь, что мне предложили поучаствовать в просмотре, и если меня выберут, я получу настоящий оплачиваемый контракт. Первые деньги, работа в Москве. Родители, наконец, поймут, что это реальная возможность для моего будущего, настоящая карьера.

– Ты его любишь? – Саша задала подруге достаточно прямой вопрос, проигнорировав ее чувственный рассказ. Она давно заметила напряженность между влюбленными. Поведение Жени действительно беспокоило, и не только Сашу, но и многих из их компании.

– Что? – Полина посмотрела на нее, разыгрывая недоумение, – конечно, я люблю его. Но отношения – это не вся жизнь. Максимум – ее часть. Ты же знаешь, как важно мне сейчас построить карьеру, реализоваться. Я, возможно, уже никогда не получу такого шанса в этой жизни.

Девушка подавила желание высказаться, решив, что сейчас это будет лишним; а потому лишь вернулась в исходное место и продолжила с начатой прической. Полина тоже притихла на какое-то время. Она не врала, но чертовски сомневалась в уверенности сказанного собой. Поля уже не понимала, что испытывает к парню, а разбираться в своих чувствах ей на самом деле не очень то и хотелось. Но она пообещала себе обязательно поговорить с Женей. Только позже.

Феликс представлял первый рабочий день вовсе не так. Груз ответственности, растерянность, которую он обязан скрывать – все это он ощутил сполна. Но каплей масла в этом разгорающемся пламене была она. Он помнил Мари. Все их стычки в школе искусств, эти скрытые обиды, ненависть, которую нужно было прятать. Он, не раздеваясь, падает на диван, взяв с кухни бутылку вина, открывает архив фото на ноутбуке. Тот самый спектакль, в котором она должна была танцевать. Тогда еще не было никакой дружбы, общей компании. Для него она была просто маленькой и глупой девочкой. Он даже не уверен был, что ее и правда заменят. Парень громко опустошает бутылку, перелистывая фотографии.

В его глазах Мари из маленькой нескладной девочки превратилась в фарфоровую скульптуру: идеальную, отточенную. Так обычно происходит в фильмах, когда простушка-одноклассница, некогда влюбленная в тебя по уши, возвращается после летних каникул, изменившись до неузнаваемости, и становится всеобщим объектом вожделения. Что-то подобное в его глазах произошло и с Мари. Она вызывала только восхищение. Теперь бы Феликс все вернул, танцевал бы с ней тот спектакль, а следующим утром, возможно, пил кофе в ближайшем парке, но для некоторых вещей бывает слишком поздно.

– Ты меня чуть не убила вчера в коридоре, – Илларион нагнал девушку уже у выхода из школы, следуя за ней.

– Прости, я что-то в последнее время совсем не собранная, – Ульяна останавливается, прячет телефон в карман джинсов и поднимает взгляд на парня. Она стала было рассматривать его лицо, смотря снизу-вверх, ведь парень был выше ее на целых полголовы. В то время парень смотрел ей в глаза, не отрываясь, чего самой девушке никогда делать не удавалось.

– Ну, теперь прощу, только если выпьешь со мной кофе. Познакомимся, наконец, – он растянулся в улыбке.

– О, может не сегодня? Я очень занята, правда. У меня совершенно ничего не готово к новому учебному году, и я… – начала оправдываться Ульяна, пряча взгляд и принимая закрытую позу.

– Я не принимаю отказов. Идем, – обрывает ее парень, лучезарно улыбается и подает ей руку, которую она не принимает, но вздыхая, кивает головой, произносит беззвучное согласие и направляется за новым знакомым.

После занятий Женя остался в зале, чтобы поработать над техникой. Мари и Саша решили составить компанию парню, вспомнив, как они раньше часто оставались допоздна втроем. Для ребят это были те самые беззаботные мгновения, когда можно было дурачиться в пустом зале, обсуждать планы и самые сокровенные секреты.

– Я думаю ты прыгаешь лучше всех на курсе, Женька, – Мари растянулась в шпагате, наблюдая за другом с довольной улыбкой.

– Спорно, ведь Кирюша у нас самый лучший на курсе, – иронизировал в ответ светловолосый.

– А я согласна с Мари, у тебя обалденный высокий прыжок, -присоединилась к обсуждению Саша, – но помимо этого, думаю, ты хорош много в чем другом.

– Да, Симонову явно стоит взять у тебя уроки актерского мастерства. Как ему вообще дают характерные роли? – смеясь, обратилась к парню Мари.

– Хочу с вами поделиться, – парень говорил сбивчиво, восстанавливая дыхание после безостановочных прыжков, – я написал заявление на стажировку в театр. Сказали к концу года будет ответ.

– Женька! – Мари моментально вскочила на ноги, а рыжеволосая последовала за ней, – черт, я горжусь тобой, слышишь?

Девушки бросились обнимать друга, искренне поддерживая его. Все его близкие знали, что последние пару лет парень вполне серьезен в увлечении танцем и не собирался останавливаться. Он вырос без отца, мать все время пропадала на работе, чтобы прокормить их. Уже глубоко в детстве он понял значимость денег, а потому решил, что нельзя было упускать возможность получить работу сразу после школы. Для Жени это было чрезвычайно важно, речь здесь шла уже не только о самореализации. Он должен был стать мужчиной в своей семье.

Кафе находилось недалеко от их школы, ближе к центру города. Они сидели лицом к окну с видом на проносящиеся авто. Парень жадно поглощал обед, пока девушка рядом пила кофе. Оба молчали, ожидая, что начнет собеседник.

– У тебя красивое имя, необычное, – решается начать она, проводя пальцем по краю чашки.

– Иногда мне кажется, что папа поиздевался, когда выбрал его, – он усмехается, – но все привыкают. Зови меня Лар.

– Лари, – девушка улыбается.

– О нет! Только не это! – парень замотал головой, смотря на нее слегка прищурившись – но знаешь, может, когда-нибудь, я позволю тебе себя так называть.

– Я запомнила, – девушка растянулась в улыбке и попила из чашки.

– Может, все-таки, хочешь что-то? Заказывай что угодно, я угощаю.

– Нет, спасибо, я не голодна. А ты чего дома не обедаешь?

– Дома готовить некому, а пельмени с варениками уже поперек горла стоят, – парень натянуто улыбнулся, – мы с отцом вдвоем живем уже 11 лет, а готовить так и не научились.

– А мама? – девушка взглянула на парня, повернув голову в его сторону. – Она умерла, когда мне было 6, не смогла победить рак.

– Прости,– Ульяна затихла на мгновение.

– Все нормально. Много лет прошло уже, я говорю это вполне спокойно. Конечно больно, но к этой боли привыкаешь. Тогда в 6 лет я этого не знал. Отец говорит, я страдал сильно и долго. А потом я вырос и понял, что не могу больше страдать, мама бы не хотела этого уж точно. Я научился жить одним моментом. И знаешь, мне нравится.

– Звучит очень легкомысленно, – она улыбнулась, обнажая ровный ряд зубов.

– Не хотел начинать говорить о жизни и смерти, но знаешь, момент, который мы сейчас переживаем, больше не повторится. И жизнь может оборваться, а может тянуться еще долгие годы. Но мы не знаем этого. Не хочу его упустить, – он смотрит куда-то вдаль в окно, будто не замечая на себе ее пристальный взгляд, – кстати, я собираюсь зайти в одно место. Это бар моего знакомого, и сейчас там людей особо нет. Составишь компанию?

– Вероятно, что мне будут звонить родители и требовать объяснений, где же я пропадаю, – девушка намотала локон на палец, закатив глаза.

– Момент, помнишь? Ты ведь уже взросла девочка, какой класс – 10?

– Да, точно, уже 10, – она закатила глаза, а потом встала с высокого стула и взяла сумку. Он улыбнулся и открыл перед ней дверь, – только ненадолго, хорошо?

У входа в подвальное помещение Илларион немного замешкался. В его движениях появилась какая-то странная нервозность, а длинные пальцы рук слегка подрагивали. Он достал из кармана пачку и закурил. Протянув ей открытую пачку, вопросительно посмотрел на спутницу.

– Нет, не курю, – она улыбается, – думаю, родители убили бы меня, узнай они. – Ты примерная дочь? – он поднимает на нее взгляд и расплывается в усмешке.

– Я избегаю всяческих конфликтов с ними. У меня не возникает желания им все рассказывать, делиться своими проблемами. Я знаю, что мои родители не поймут, что не скажут того, что я буду от них ждать. Это удобно – делать вид, что у меня все хорошо, что все под контролем, и я полностью погружена в учебный процесс или глупые девчачьи проблемы.

– А во что на самом деле ты погружена? – он улыбнулся ей, ожидая ответа, но их прервал звук мобильника. Он жестом показал ей придержать ответ, достал из кармана телефон.

От: Жека.

Мне хреново. Я в туалете

– Давай зайдем? – он резко посерьезнел и, быстро затянувшись несколько раз, выбросил сигарету. Илларион пропустил девушку вперед по лестнице и стал нервно набирать сообщение.

Они вошли в бар, атмосфера которого с первого шага захватила их в какой-то особый, доселе незнакомый, ритм. Музыка играла негромко, но обволакивала от макушки до кончиков пальцев ног. Ульяна, не привыкшая к подобным местам, уже вовсю стала озираться по сторонам, изучая помещение. В это время здесь действительно было совершенно пусто. За стойкой лишь терлись двое парней чуть старше ребят, с которыми Илларион наспех поздоровался за руку.

– Солнышко, слушай, ты посиди тут, а отойду на пару минут, – парень усадил Ульяну на диван и ушел в неизвестном девушке направлении.

– Ну, хорошо, – словно уже сама себе произнесла она.