скачать книгу бесплатно
Лада ласково попросила клубок показать дорогу к Бабе-яге. Волшебный комочек соскочил с ладоней и помчался к той части Дремучего леса, где еще не приходилось бывать людям. Алая ниточка отчетливо виднелась на снегу.
?
Пушистый проводник весело катился и уменьшался, а жилище Бабы-яги, умело спрятанное под завесой колдовства, становилось все ближе и ближе. Долго ли, коротко ли, а от клубка остался один хвостик, увенчанный узелком. В этот миг посреди соснового бора, на лоне заснеженной природы, появилась самая обыкновенная избушка из сруба: ни курьих лапок, ни веретенных пяток. С трех сторон она была обнесена обветшалым палисадом, а с четвертой стороны, у распахнутой косой калитки, стояла маленькая постройка, похожая на гумно, в коем обычно люди просеивают и сортируют зерно после сушки снопов. Оттуда вышла сгорбленная старушка, держа под мышкой ковш, наполненный ягодами рябины, сухоцветами зверобоя, можжевеловыми веточками и иными травками-корешками. Баба-яга повернулась к путникам.
– Надо же, младший сын Чернобога ко мне пожаловал, – удивленно прохрипела старушка и зашмыгала большим крючковатым носом. – Чего робеете? Идемте, чай как раз настоялся. Внутри побалакаем.
Баба-яга засеменила к избушке. Юлий и Лада не отважились идти вперед Кощея. Девица обратила внимание, что нечисть оставляет за собой причудливые следы: один как от валенка, а второй как от кости.
В избушке оказалось тесно: стояла маленькая печка и квадратный столик, а вместо лавки – ларь с плоской откидной крышкой. Всюду была разбросана утварь, корзины из лозы, ступки да пестики. Поверхность стола потемнела от постоянных работ, связанных с изготовлением настоек и порошков. Все углы наметались пылью, под полками колыхались тонкие гроздья паутины. На ставнях виднелась высохшая плесень. Большая часть потолка была увешана пучками трав. В устье печи грелся яйцевидный самовар с петлеобразными ручками, испачканный сажей. Баба-яга поставила ковш под стол, затем раздала гостям питейную посуду и устало приземлилась на ларь. Путникам места для отдыха не хватило, и они расположились по углам, насколько позволяло пространство избушки.
– Хранительница врат, мы явились к тебе, чтобы просить о помощи, – учтиво начал Кощей и рассказал историю красной девицы, заостряя внимание на ее появлении в лесной чаще и отсутствии памяти.
– Любопытно, – прохрипела Баба-яга, пожевывая пузатый корешок. – Я-то думала, что ты пришел за мной от своего отца, чтобы жизнь отнять. Видишь ли, я уже лет двадцать не провожаю души почивших. Избушка моя давно в землю вросла. Не поднимется она, не повернется и врата в Явь не откроет. Дружочки, вы чего стоите хвосты поджав? Вот ты, милый молодец, – старушка указала пальцем на барда, – наливай чай!
Юлий украдкой глянул на колдуна, будто бы спрашивая у него разрешения. Кощей кивнул. Тогда бард подошел к самовару и разлил чай по питейной посуде, но ненароком заметил в углублении печи крохотные птичьи кости. Юлий вновь посмотрел на навьего царя. «Не вздумала ли старуха нас отравить?» – читалось в карих глазах.
– В чае ромашка, чтобы спать спокойнее, медоносные цветы липы для здоровьишка и земляничные листья для аромата, – ответила Баба-яга, словно услышав тревожные мысли гостя. – Я стерегла границы живых и мертвых, когда Дремучего леса в помине не было. Служила честно и усердно. Устала. Чувствую, что мой дух навечно в сердце Нави отойдет. Вот, решила напоследок попыхтеть на благо нечисти: собираю лекарственные травы и изготавливаю настойки для всяких нужд.
– Напрасно ты примерила на меня роль палача. Наказывать тебя за то, что службу оставила, я не буду. Все в нашем мире находится в равновесии: раз ты не надзираешь за вратами, значит, в Нави какая-нибудь лесавка новой хранительницей стала.
– Ох, милок, мне всегда нравилась твоя рассудительность. В отличие от твоего жестокого братца Змея Горыныча, ты не рубишь сплеча, не пылаешь и не крушишь, а здраво смотришь на события, – старушка засмеялась, затем обратилась к девице и юноше: – Не забудьте вернуть клубок Одноглазке. Без него она с сестрицами не найдет ко мне дорогу.
Молодые гости кивнули и пригубили чая. Напиток оказался приятным на вкус. Юлий даже испытал угрызения совести за свои злокозненные мысли.
– Бабушка-яга, спасибо тебе за теплый прием, – с улыбкой молвила Лада, и ее щеки налились румянцем. – У людей Дремучий лес имеет славу гиблого и опасного места. Мало кто знает, что среди его суровой красоты скрывается избушка с такой радушной хозяйкой.
– Голубушка моя ясная, такая молва неспроста по свету ходит, – старушка загадочно засмеялась.
По спине юноши пробежали мурашки, ведь бард знал не понаслышке, что здешние леса любят заводить тёмнодушников в самые страшные глубины, безнадежно сводить с ума и губить. Юлию и Ладе несказанно повезло, что их в странствиях сопровождал навий царь. Баба-яга неторопливо жевала пузатый корешок, поглядывала на девицу и размышляла над тем, как помочь ей. Пространство избушки наполнила тишина. За окном посвистывал ветер. Юлий громко прихлебывал чай.
– Я отошла от ремесла хранительницы врат, но еще смогу пригодиться, – позже сказала старушка. – Знаю я одно снадобье. В Явь тебя возвратить не смогу, зато подлатаю память.
Обрадовались гости этой вести. Баба-яга слезла с ларя, открыла крышку, достала сухую поросль и положила на стол. Затем старушка отправилась к маленькой постройке у избушки. Там хозяйка сушила травы и коренья, хранила злаки и семена, и все было у нее под рукой. На столе появились необходимые компоненты для снадобья. Юлий узнал среди них листья шалфея и ягоды шиповника. Баба-яга принесла свежесрезанные листья. По всей видимости, она еще и выращивала лекарственные растения. Не мерзли ее подопечные, не сохли и не хворали, ведь за ними ухаживали заботливые руки, знавшие колдовство.
Старушка уселась на ларь, взяла тяжелую каменную ступку с пестом и начала измельчать травы и семена. Делала она это увлеченно, тщательно перемалывая волокна, и что-то бормотала под нос. Девица обратила внимание на ноги, выглядывавшие из-под лохмотьев длинной юбки. Одна из них была похожа на голую кость без ступни – явный след от связи со смертью, ведь старушка долгие годы странствовала между Явью и Навью. Юлий достал балалайку и тихонечко заиграл. Постепенно в ступке образовалась тягучая паста. Баба-яга скатала шарик и легонько подула на него. От колдовства шероховатая поверхность покрылась тонким свечением. Девица взяла шарик, проглотила его разом и запила горечь чаем. Кощей и Юлий внимательно наблюдали за Ладой. Она выглядела радостной и здоровой, но в один миг закатила глаза, и ее ноги подкосились. Навий царь успел подхватить девицу, заключив ее в своих объятьях.
– Яга-а-а-а? – обеспокоенно позвал Бессмертный.
– Тише, Кощеюшка, – успокаивая, прохрипела старушка, – подействовало снадобье. Значит, память возвращается. Остается ждать.
У Юлия вспотели ладони от волнения, он чуть не выронил балалайку. Баба-яга невозмутимо сидела на ларе и просила барда поухаживать за ней: подлить чайку. Девица по-прежнему находилась в объятьях Кощея – в избушке отсутствовала кровать или лавка, а печная лежанка подходила лишь маленькой сгорбленной старушке. Веки Лады хаотично подрагивали, словно ей снился сон.
Позднее девица пришла в сознание. Кощей отпустил Ладу и помог ей встать.
– Ну? – не выдержал Юлий. – Вспомнила что-нибудь?
– Все как в тумане, – Лада коснулась лба, испытывая недомогание. – Я слышала игру на диковинных инструментах и песнопения. Они звучали многими голосами: мужскими и женскими, взрослыми и детскими. Вокруг меня танцевали яркие краски, закручиваясь в волшебном водовороте. Я чувствовала крылья за спиной, и казалось, будто мне все по силам.
– И? – спросил юноша, не дождавшись продолжения. – Ни лиц, ни имен? Лишь образы и ощущения?
Лада потупила виноватый взгляд. «Часто, когда ты играешь на балалайке, мне в этом тоже чувствуется что-то родное», – немного погодя добавила она и сильнее потерла лоб. Наблюдая за утомленной девицей, Кощей предложил вернуться на постоялый двор. Люди нуждались в отдыхе, а избушка не подходила для этих целей.
– Ох и любопытно, – старушка не ожидала такого исхода событий. – Даю голову на отрез: мои снадобья никогда не подводят. Думаю, за тобой сильное колдовство стоит. Оно в лесной чаще о тебе заботилось, на цветочном ковре берегло, снежинке сесть не давало, холило и лелеяло, пока Кощей не появился.
Гости поблагодарили Бабу-ягу и отправились в путь. Юлий шепнул алому узелку, и тот весело подскочил, наматываясь в клубок. Люди решили, что не останутся на ночлег на постоялом дворе, а дойдут до лисьего жилища. Возможно, у Колобка появятся идеи, как быть дальше.
Оказавшись на перекрестке дорог, юноша поднял волшебный клубок, отряхнул его от снега и вернул Одноглазке. Рыжеволосая нечисть напомнила барду о его обещании и отпустила восвояси.
ДАЛЕЕ: ГЛАВА 4
ГЛАВА 4
С наступлением ночи путники дошли до жилища Колобка, а на поляне было темным-темно. Очертания теремка виднелись под ясной луной. Внутри оказалось пусто. Несмотря на отсутствие лиса, гости вошли в его уютное жилище, зажгли лучины и сняли шубы. Юлий зашарил по закромам в поисках снеди. Девица мялась в сторонке, считая невоспитанным лазанье в чужих пожитках без спроса. Но голод и гласное обещание юноши о том, что он найдет способ услужить Колобку за объедание его запасов, вынудили Ладу присоединиться к поискам. В устье печи нашелся горшок со змеящейся на боку трещиной, а в нем пряталась еле теплая гречневая каша. Лада похвалилась находкой. Юлий деловито заявил, что на одной каше сыт не будешь, и сунул нос в посуду, стоявшую за занавеской печного угла.
Кощей сел на скамейку, стянув с нее чистый домотканый рушник, и задумчиво наблюдал за людской суетой. Он не осуждал молодых спутников за их скверные манеры. Возможно, если бы навьему царю было ведомо чувство голода, он бы поступил так же.
Юлий обнаружил металлическую ендову с тушеными потрошками, а еще небольшой горшочек с редькой.
– О, родная моя, – со смехом сказал бард, вспомнив старую пословицу и озвучив ее нараспев: – Семь перемен, а все редька: редька триха, редька ломтиха, редька с квасом, редька с маслом, редька в кусочках, редька в брусочках да редька целиком.
Лада взяла у юноши березовые миски и полила кашу тушеными потрошками, а редьку разложила на небольшом овальном блюде, так красиво, как женская рука умеет.
– Ай да Колобок! Нас день не было, а он над ужином успел похлопотать! – похвалил Юлий, а затем зашуршал в поисках ложек и заметил кожаный бурдюк.
Юноша потянулся за ним и откупорил горлышко, скорее бессознательно, чем от любопытства. По ноздрям ударил запах крепкого хмельного напитка. Юлий и Лада сытно поужинали. Кощей уступил им скамейку, а сам вышел на крыльцо. После трапезы девица легла на печную лежанку и уснула, одоленная усталостью. Юноша решил дождаться лиса. Бард нашел две чарки, игриво подкинул на ладони кожаный бурдюк и присоединился к Кощею, устроившись неподалеку на ступеньках.
– Надеюсь, ты составишь мне компанию, – Юлий поставил чарки между собой и навьим царем, откупорил бурдюк, еще раз понюхал горловину и ахнул в предвкушении.
Бессмертный окинул взглядом соседа, разливавшего напиток. Кощей был спокоен и невозмутим. Он пригубил хмель и моментально пошел штурмом с вопросами: «Откуда ты родом? Кто твои родители?» Похоже, что за время совместного странствия у колдуна пробудился интерес к барду.
– Ух, по живому режешь. Я не готов откровенничать на такие темы, – в миловидном дружелюбии юноши засквозила рана, махом залитая хмелем. – Лучше скажи вот что. Ты в народном творчестве тот еще персонаж. Истина ли, что ты умеешь вытягивать душу из живых существ, а под твоим взглядом вянет трава и помирает скот?
– Таких способностей отродясь не водилось. Все это сказки, выдуманные искусными балаболами вроде тебя, которые молчать умеют только во сне, – осушив чарку, процедил сквозь зубы колдун.
Бессмертный испытывал неприятные чувства из-за того, что тёмнодушники такую молву о нем слагали. «Незаслуженно обижают, неблагодарные», – думал Кощей. Правя своей половиной Тридевятого царства, Змей Горыныч не терпел людей и сжигал заживо тех, кто появлялся в его владениях. Несмотря на жестокость, он был в чем-то прав, ведь людей следовало вышвырнуть из Нави или уничтожить. Они появились здесь по ошибке, основали поселения и даже умудрились развести скот, домашнюю птицу и животных. Кощей же поступил иначе и дал тёмнодушникам, лишенным возможности войти в Явь, право на существование. Пока они вели тихую и размеренную жизнь, колдун защищал их.
– Юлий, тебе знакома многая навья нечисть, ты ведаешь о порядке Яви и имеешь представление о божествах Прави. Откуда такие познания? – поинтересовался Кощей.
– Может, это покажется нелепицей, но человеку моего ремесла необходимы знания. Чем больше слов в уме, тем веселее рифма! Где бы я ни пел или играл, всегда общаюсь со слушателями и запоминаю или записываю их истории. А еще тебе же наверняка доводилось слыхать о людском городе Златовещенске? Там есть книгохранилище с читальней. Очень многое о Яви и Прави я узнал оттуда, изучая очерки и сказания, – с чувством самоуважения поведал Юлий. – На одних потешках о людском быте далеко не уедешь. Тёмнодушникам нравятся сюжеты о нечисти и неизведанных уголках Нави. Если же передо мной духи, то лучше петь о простом: природе, погоде, еде да охоте. С юмором у нечисти туго.
Юлий потряс в руке кожаный бурдюк – половины напитка как не было. «Надеюсь, Колобок мне холку-то за него не намылит, – с чаянием рассчитывал бард. – Ох и едреные у лиса напитки. Интересно, у него осталась закваска?» Юноша посмотрел на Кощея, а у того взгляд был несколько отрешенный. Видать, и навьего царя хмель пробрал.
– Колобок вскользь упоминал, что ты хаживал в Явь. Как ты это делал? Использовал врата избушки на курьих ножках? – борясь с икотой, спросил Юлий. – Как Ладе помочь?
– Я пользовался не только вратами, – признался Кощей. – Наши миры соединены перемычками в единую цепь. Способы попасть отсюда в Явь еще есть, но они сопряжены с большой опасностью, потому что вынуждают идти в ту часть Тридевятого царства, где властвует Змей Горыныч.
– Он же твой брат. Давай бросим клич. Не подсобит? – румяный от хмеля, юноша вытер платком влажную шею.
Кощей раздраженно цокнул языком, выпил две чарки подряд и поднялся. Очевидно, он не хотел отвечать и прекратил навязчивую беседу. Пошатнулся навий царь на первом шаге, потом выровнялся и ушел в лесную глушь. Юлий наклонил бурдюк, уронил оттуда пару капель и поплелся в теремок, а там рухнул на скамейку и уснул без задних ног.
?
Рифмоплёт проснулся оттого, что услышал беседу Лады с Колобком. Щурясь от дневного света, юноша потянулся и обнаружил, что сильно взмок. Вытерев лицо и шею, бард обратился к лису и начал рассказывать о минувшем походе.
– Погоди, – Колобок прервал юношу. – Мне уже известно о том, что Яга не оправдала ваших ожиданий и не проводила нашу красавицу в Явь. Лада поделилась со мной этой печалью. И о том, что вы налетели на мой ужин, как стая волков, я тоже прослышал. Лучше ответь, куда запропастился Кощей?
– Ну-у-у, мы выпивали с ним вчера ночью, толковали о том и о сем, а потом он ушел в лес, – копошась в памяти и покрываясь испариной пота, молвил Юлий.
– Вы – что? – лис в смятении кинулся к печному углу, затем посмотрел на барда, а тот с виноватым видом потряс пустым кожаным бурдюком, обещая, что вернет долг. – Так! Во-первых, этот напиток подарили мне лешие, они от зимней спячки отошли. Вы ни в одной корчемнице его не найдете. Во-вторых, как ты еще концы не отдал? Тёмнодушников такие настойки отравляют. Там шишки и травы с кикиморовых болот. То-то тебя лихорадит! И в-третьих, Кощею нельзя пить хмель! Ох, Навь моя…
– А что с ним сделается-то, с бессмертным? – Юлий не выглядел обеспокоенным.
– Однажды Кощея угостили крепким хмелем в одной деревне, лет десять назад. Одурманился он и начал всякую дребедень творить. Весь погост на ноги поставил, а сам уснул лицом в сугроб. Люди два дня страшились за порог выходить, ведь не ветер стучал в их двери, не пурга завывала под окнами и не половицы скрипели от холода. То были костлявые мертвецы, – рассказывал лис. – Придя в себя, некромант воротил усопших. В качестве извинения он подарил старосте волшебный череп. Если зажечь в нем свечу, Кощей откликнется на зов и поможет справиться с бедой.
Колобок расстелил платок и бросил на него маленькие торбочки из бересты, бечевку из лубяного волокна, цельную редьку и пару полосок вяленого мяса. Концы платка лис соединил двумя узелками и закинул на плечо. Лада и Юлий остановили Колобка, не зная, что им делать.
– Сидеть тут и ждать, – четко сказал лис. – А Кощея искать надобно. На ум нейдет, где он может находиться. Надеюсь, спит в каком-нибудь снежном взгорке.
– Мы пойдем с тобой, – бодро предложил Юлий и встал со скамейки.
– Ой, этого мне еще не хватало! – зафырчал лис. – Рифмоплёт, тебе бы сначала яды перевари-и-ить и здоровье исцели-и-ить. Теремок заговорен, он не впустит тех, кто не чист помыслами. Оставайтесь тут, и будете невредимы. А если в лесу с вами случится что-то плохое? Я не воин. Ей-ей, без защиты останетесь.
– Пожалуйста, Колобок, возьми нас с собой. Мы тебе пользу принесем, – упрашивала Лада, – и долг вернуть постараемся.
Лис замешкался, ведь он не ведал, с чем столкнется в дороге, а помощь лишней не бывает. Колобка знала многая нечисть в округе, не тревожила житие-бытие. Лешие любили его и частенько баловали. Вопреки всему, лис не считал Дремучий лес безопасным местом. «Соглашайся. Вместе тесно, а врозь скучно», – убеждал юноша. Колобок поддался на уговоры, но при условии, что Лада останется в теремке. Лис понимал, что Кощей его в тесто закатает, если с девицы упадет хоть один волосок. Он повел рыжей лапой, приглашая барда последовать за собой. Юлий оглядел комнату в поисках какой-либо тряпицы. Его пробирал пот, а платок уже насквозь промок. Под руку попался домотканый рушник. Юноша скрутил его, поместил за пазуху, впопыхах подхватил шубу и выбежал из теремка.
Лада послушалась лиса, не покидая его жилище. Юлий указал направление, и двое потопали в лес. Бард заметил, что снега убавилось, а пробившиеся цветы шире раскидались по поляне. Юноша обмакнул краешком рушника лоб, догнал Колобка и поблагодарил его за совместное путешествие.
– Да пожалуйста, – нехотя ответил лис, всматриваясь в следы на земле. – Если Кощей лежит без сознания, то понадобятся твои руки и спина, чтобы донести его до теремка. Мне одному силушки не хватит.
Юноша огорчился: его взяли с собой не от дружественного уступка, а от холодного и выверенного расчета.
– Колобок, – вспомнил бард беседу с навьим царем минувшей ночью, – а отчего Кощей не любит своего брата?
– Разве тёмнодушникам это не известно? – удивился лис.
– В летописях златовещенской читальни упоминается, что Навь тысячу драк Змея и Кощея видывала, пока однажды они не провели поперек Тридевятого царства длинную межу и остались править каждый своей половиной.
– Они ненавидят друг друга и враждуют очень давно. Однажды Змей Горыныч коварно подшутил над Бессмертным и пленил его. Скованный цепями, Кощей триста лет провел в заточении подземелья в кроме-е-ешном мраке, беспросве-е-етной тьме, – сказал Колобок гнусноватым голосом, показавшимся противным ему самому. – А отчего вражда пошла, наверное, одному Чернобогу известно. Думается мне, зависть Змея изъела. Кощей умнее и рассудительнее своего брата. Может, поэтому владыка Нави был благосклоннее к Бессмертному и именно ему доверил охранять свою обитель?
Лис неожиданно остановился. Юлий посмотрел тому под лапы и заметил кость, похожую на плечевую человеческую. Поодаль лежали фаланги пальцев. Данные находки могли бы нагнать страх, если бы путники не искали охмелевшего некроманта. Колобок двинулся дальше. Юлий плелся за ним, вытирая пот с лица. Лис предположил, что Кощей применил колдовство и поднял усопших. Радовало, что поблизости не оказалось погоста. В какой-то момент навий царь убрал невидимую длань, и ожившие скелеты рассыпались на части, но делали они это постепенно. Так у Юлия и Колобка появилась возможность пойти по следу из костей.
?
Долго ли, коротко ли, а дорога привела путников к опушке. Два старых скрюченных дерева были выворочены с корнем: то ли от давления осевшего на кронах снега, то ли от чьей-то примененной силы. Костяной след подле них обрывался, а сугробы пережили непонятную кутерьму: там подмяты, сям вскосмачены, тут полосами изборождены, как от меча. Колобок и Юлий подошли и давай все вокруг осматривать. Лис сетовал на то, что Кощей не имеет запаха, и учуять его невозможно. Юноша ходил-ходил вокруг деревьев да заметил на темной коре длинный белый волос. Колобок безмолвно согласился: похоже, что колдун был здесь. Лис занялся поисками, и чутье его не подвело – он обнаружил отпечатки на снегу, принадлежавшие либо волку, либо крупной собаке. Делать нечего – двое ушли с опушки, ведомые незнакомыми следами.
Одолеваемый жаром, Юлий расстегнул овчинную шубу. Колобок озадаченно шагал впереди, не упуская цепочку следов и пожевывая пластинку вяленого мяса. Путники шли час, петляя по Дремучему лесу. Но в конечном итоге замысловатая тропинка привела их к одинокой рябине, богато украшенной гроздьями алых ягод, словно рубинами. У подножья стоял окованный железом сундук с крышкой на петлях и замком. Юлий ахнул от изумления и хотел подойти, но лис его остановил.
Рядом с рябиной выскочила нечисть. Этот дух был похож на большого пса: крепкий, с густой мягкой шерстью белой масти, образующей на груди пушистый воротник. Юлий усомнился: может быть, найденный на коре дерева волос не принадлежал Бессмертному? Дух повернул голову клиновидной формы, поднял заостренные уши и навис над сундуком, изучая незваных гостей желтыми блестящими глазами.
– Гав-гав! Бегу навстречу я стремглав. Коль вор ты, то попытки обокрасть оставь. А если сунешься – не будешь здрав. В своих когтях тебя сковав, не отпущу – мой клад, я прав!
Нечисть оскалилась. Выглядывая из-за лиса, Юлий переживал смешанные чувства. С одной стороны, юноше хотелось тихонечко отступить, не связываясь с недружелюбным духом. С другой стороны, барда подкупала причуда пса – всегда говорить стихами. Колобок осторожничал, ведь он не был знаком с этой нечистью. Лис спросил, видел ли тот навьего царя, и описал внешность колдуна.
– Кощей бродил среди дубрав и обронил корону, гав! Сокровище с земли подняв, отнес я в свой сундук, таков мой нрав. Теперь кощееву корону пусть стережет железный сплав. А вы ступайте восвояси, словно меня не повстречав.
Дух угрожающе залаял, скрестив лапы на крышке сундука. Колобок повернулся к своему спутнику и шепотом произнес:
– Я догадался. Это лаюн. Нечисть его вида стережет сокровища и ценности, пряча их под землей. И чешет языком стихами.
– Тёмнодушники его кладовиком называют, – согласился Юлий. – Надо бы вернуть корону, пока лаюн сундук под землю не затолкал. Насколько мне известно, кладовики не любят расставаться со своими сокровищами. Давай предложим что-нибудь взамен.
Колобок пожал плечами и обратился к нечисти. Дух скалился, обдумывая слова лиса, крутился у сундука, лаял, поглядывал на гроздья рябины. Обычно пес сталкивался с ворами и был быстр на расправу, а предложение обменять сокровище огласилось впервинку. Лаюн испытывал мыслительные муки, пытаясь понять, обманывают его или нет.
Кладовик согласился отдать корону, но не задаром. Оказалось, что дух водил дружбу с навьими волками. Однажды они вошли в Явь через брешь между мирами, привлеченные историями о легкой наживе, и пострадали от пребывания на чужбине. Кладовик рассказал, что один волк доверился словам лисицы: ступил на лед, опустил хвост в прорубь, целую ночь не сходил с места, заговаривая рыбку ловиться. А поутру к речке вышли люди и давай колотить его. Бедолага прыгал, метался и оторвал примороженный хвост. Волк бросился бежать без оглядки в Навь. С тех пор живет с мечтами о новом хвосте.
Второго друга кладовика провела перепелка: волк схватил ее, пока та дремала на меже, и хотел съесть. Перепелка взмолилась и предложила взамен на свою жизнь пригнать пять телят. Обрадовался волк, поверил плутовке, долго ждал телят, но так и не дождался. Лаюн попросил не пятерых, а хотя бы одного теленочка достать, волку полакомиться.
Колобок кивнул, взял барда под локоть и увел от рябины. Что означал кивок лиса, Юлий не понял. Согласился он с условиями кладовика или нет? Двое шли четверть часа, потом остановились. Юноша ждал объяснений.
– Послушай меня, – сказал Колобок уверенным тоном. – Лаюны всю жизнь чахнут над своими сокровищами и странствуют по Нави только в том случае, если нужно перепрятать клад. Они сторонятся поселений тёмнодушников, и их не встретить в Яви. В отличие от меня, колдовского брата Бычка-смоляного бочка, лаюну не знаком внешний вид теленка. И лисиц он, судя по всему, не встречал, иначе бы напал. Будем брать его хитростью.
Колобок скинул с плеча суму, развязал узелки, оглядел лежавшее на платке добро. Лис велел юноше принести охапку хвороста. Юлий вытер взмокший лоб и удалился, но держался неподалеку. Позже юноша исполнил веление. Лис собрал туловище хворостинка к хворостинке, обвязал его бечевкой из лубяного волокна, насадил на шею голову-редьку и приделал четыре ноги. Перед Юлием стояло подобие теленка росточком по колено. Таких тёмнодушники мастерили своим детишкам на баловство. Как Колобок собирался обхитрить лаюна такой заурядной поделкой – не понятно.
Тем временем, лис попросил барда снять овчинную шубу. Юлий отдал верхнюю одежду и блаженно ахнул, ощущая, как зимний воздух подхватывает лихорадочный жар с его тела и сушит влажную рубашку. Своими острыми коготками лис раздербанил подол шубы, вырывая покров с внутренней стороны. Колобок остановился, когда рядом с ним оказалась небольшая куча овчинного меха. Юлий оделся, а лис выдернул пучок из своего пушистого хвоста и положил поверх меховой кочки. Затем Колобок поднял с платка две маленькие берестяные торбочки и откупорил их. «Колдовская пыль, лети! Волчий хвост нам заплети!» – с этими ворожащими словами лис высыпал содержимое одной торбочки. Похожая на муку, необычная пыль обволокла овчинный мех. Магия произошла прямо на глазах, и меховая кочка превратилась в волчий хвост. Увы, выглядел он не так естественно, как хотелось бы: серый, с белой кисточкой и проступающей рыжиной, и мятый, словно долгое время пролежал под чьим-то седалищем.
Колобок высыпал содержимое второй торбочки. «Колдовская пыль, лети! В теленка хворост преврати!» – ворожил лис. Белый порошок присыпал творение Колобка и принялся за дело. Когда магия завершилась, теленок сделал свой первый шаг. Без слез и смеха на него невозможно было смотреть: хилый, вместо одного уха торчал хвостик от редьки, шерстка на боках выпадала, как от линьки, а под ней виднелась тонкая кожица корнеплода. Теленок глаза закатывал, ножками еле волочил с каким-то нелепым хрустом. Юноша глянул на Колобка насмешливым ироничным взглядом.
– Чего ты от меня ждал? Скажи спасибо, что он вообще шевелится, – с возмущением оправдывался лис. – Это дедушка, мой создатель, с колдовством знаком. Окажись он тут, то смог бы вдохнуть жизнь в бедолагу, а я только внешний вид придал. Бери животинку на руки да пойдем. Через час магия развеется, нужно успеть обменяться с кладовиком.
Юлий поднял ковылявшего теленка и закинул на плечо. «Теперь уж как есть, на переделку не несть», – с добротой молвил бард. Колобок подхватил с земли волчий хвост и повел юношу за собой. Юлий выглядел лучше – яды отступили.
У рябины двоих уже дожидался лаюн. Он взобрался на сундук и вытянулся струной, разглядывая теленочка издалека. Подойдя, Юлий поставил малыша на землю. Несмотря на странноватый вид, тот вел себя вполне обычно: топтался неподалеку и толкал мордочкой небольшие снежные взгорки. Колобок с уверенностью нахваливал волчий хвост и теленка, намеренно вводя нечисть в заблуждение. И вот, глазами кладовика, впереди находилась отнюдь не хилая животинка, а потомок редкой породы, что растет не по дням, а по часам, и к утру самого лаюна в холке обгонит. А волчий хвост – ах, какое загляденье! – как к хозяину приделается, так и распушится, и следы за ним заметать будет. Юлий кивал и поддакивал, старался не хохотать. Юноша подумал, что с таким талантом Колобок смог бы найти работу за златовещенскими торговыми прилавками. Дух слушал лиса с предвкушением и даже подумывал оставить сокровища себе. На радостях облаяв всю округу, кладовик рявкнул на окованный железом сундук, и замок на нем отворился. Откинув крышку, нечисть завозила лапой. Юлий подошел ближе, с любопытством поглядывая на ценные вещицы.
– Теленок малость худощав, но от того, что моложав. В короткий срок его поймав, умаслили меня вы, гав! – любовался кладовик. – А хвост красив и величав. К себе его прижав, как на перине будешь, гав! Волк станется счастливым, едва хвостище увидав! К себе дары приняв, корону уступлю вам, гав!
Лаюн сверкнул желтыми глазами и повернулся в прыжке. Нечисти почудилось, что Юлий роется в его сокровищах. Кладовик со звонким лаем метнулся к сундуку, отогнав юношу, опустил нос и наскоро перебрал когтями заветные безделицы. Он всего досчитался и еще раз рявкнул на барда. Колобок привел теленочка и вручил хвост. Настроение лаюна наладилось. Дух вытащил из сундука корону с девятью зубцами, будто бы напитавшуюся смолью. Без сомнения, она принадлежала навьему царю.
Обмен состоялся. Колобок и Юлий попрощались с кладовиком, а тот даже ухом не повел – цацкался с теленочком. Дух намеревался подождать до утра, чтобы подопечный обогнал его в размерах, а затем позвать волков. Колобок снова подхватил юношу за локоть и повел подальше отсюда. Лис торопился, ведь скоро колдовство развеется: теленочек и волчий хвост превратятся в вязанку хвороста с редькой да кучку овчинного меха. Юлий не отставал и загадочно улыбался.
?
Когда двое дошли до теремка, то не сразу узнали поляну. Она уже не была похожа на лысину, а красовалась полностью растаявшим снегом и выступившей зеленью. Зрелище было забавное, ведь кругом продолжалась зима. Лис вошел в теремок и ахнул. Лада навела такой порядок, какого отродясь не водилось: протерла пыль, смахнула паутину, вычистила печь, подмела пол, расставила посуду, помыла окна. Девица с улыбкой сказала, что хочет отплатить добрым делом за то, что отужинала без спросу.
– Красавица моя ясная, – молвил лис под приятным впечатлением, – так и я могу у тебя в долгу остаться. Как же чисте-е-ехонько кругом, как опря-я-ятненько!
– Между прочим, я тоже хочу свою вину искупить, – таинственно сказал Юлий и вытащил из-за пазухи сверток, отчего глаза у Колобка сделались большими-пребольшими.
