скачать книгу бесплатно
– Может быть, хватит. Лучше скажи вот что… – решил уйти от скользкого разговора с намёками Свим. – Когда нам лучше отсюда уйти?
– Сейчас, конечно. Вы ведь так и собирались сделать. Хотя и торопиться ни к чему. Кемеш к ночи придёт, не раньше.
– Хорошо, коли так. А Кемеш, как думаешь, может броситься за нами вдогонку? Мы тут… – Свим повёл перед собой рукой, – как видишь, наследили.
– Естественно. Во всяком случае, его первым побуждением будет организовать за вами погоню. Сам раскинь умом…
Свим отозвался на фразу выродка хмыканьем.
– А что? Я не прав? – спросил Ф”ент.
– Прав, прав. Продолжай, стехар.
– Так вот. Кемеш возвращается и что видит? Кто-то без него сюда ворвался, двоих убил, другого, самого лучшего, то есть меня, с собой увёл, четвёртого – привязал. Ты бы на месте вождя разве усидел?
– Ты опять прав. Надо отсюда убираться. И побыстрее.
Свим хотел уже окликнуть К”ньеца и мальчика, но Ф”ент остановил его словами:
– Но есть кое-какие… некие возможности, чтобы заставить его отказаться от намерения преследовать вас.
– Та-ак… Что для этого надо сделать? И как я тебя понял, ты собираешься уйти с нами?
Ф”ент высунул язык – длинный, плоский и красный.
Подержал его вне выдающихся вперёд челюстей, облизнул чёрные губы, чиркнул его кончиком по ноздрям тёмного выступа носа, спрятал. Всё это – естественно и сноровисто.
«Собака… Как есть собака», – подумал Свим.
Всё-таки за два года знакомства с К”ньецем он, не смотря на его хопперсукство, больше привык к кошачьим манерам поведения – более мягким и плавным. К”ньец никогда не вываливал язык и личину чистил с помощью передних конечностей.
– Давай, дурб, поторгуемся, – внезапно заявил стехар.
– Что?.. Как поторгуемся?.. О чём это?.. – белёсые брови Свима полезли на лоб от удивления. Потом он расхохотался. – Однако, стехар, у тебя замашки придорожного содержателя крыши. Так о чём будем торговаться?
– Как о чём? – не меньше Свима выразил удивление Ф”ент, сказавшееся на оскале его зубов. – Я говорю, что и как надо сделать и прямым путём довожу вас до границы Заповедника Выродков. А ты…
Стехар замолчал, явно драматизируя сцену торга. Свим с усмешкой на полных щеках, наблюдал за ним. Выродок видел его ироничное отношение к происходящему и подыгрывал человеку. Интригующе ждал.
Свим сдался первым, не хотелось ему играть в загадки – время не стояло на месте.
– Говори! Коль начал, так и заканчивай.
– Мне повторить, что я ставлю со своей стороны?
– Не надо, я понял. Теперь – твои условия?
– Естественно, – Ф”ент быстро облизнул губы. – Ты возьмёшь меня в свою команду.
Свим от неожиданной просьбы повёл плечом. Он, в принципе, начиная торг, предложенный выродком, не ожидал от него ничего хорошего. Оттого и улыбался, ибо уже придумал весомую, по его мнению, реплику, чтобы отбить всякие посягательства стехара на что-либо. Впрочем, он не знал, к чему клонит Ф”ент, потому и реплика должна была прозвучать примерно так: «А не хочешь ли ты быть подвешенным за свой ободранный хвост на люстре?»
Но желание Ф”ента его сбило с настроя, и он не нашёлся, как ответить ему.
Взять его можно было. Почему бы и нет?
Дороги и тропы, исхоженные Свимом в течение жизни, особенно после того, как он стал агентом и охотником Фундаментальной Арены, научили его одному из немудрёных, но главных правил: каждый разумный в команде, идущей вне тескомовских дорог, не лишний, вне зависимости от ума или силы. Кемеш, сдаётся, и вправду не зря советовался с этим потомком лис. Так почему же ему отказываться? Но беда состояла в том, отказать ему или нет, что с самой первой минуты знакомства Свим не доверял ему. В причинах своего ощущения он не вдавался, так как и сам не знал, отчего у него сложилось негативное убеждение к стехару. Что-то таилось за его словами, поведением, взглядом, сидения в цепях. Какая-то недосказанность или хитрость, которой Свим не мог разгадать, и которая была ему не по нутру. Особенно его подозрения к выродку усилились после явно заинтересованного вопроса о Камрате.
– Э, стехар. Дорога у нас опасная, – неопределённо начал дурб. – И длинная. И, а это хуже всего, долгая. Мне же показалось, – Свим прижал руки к груди, словно соболезнуя и желая всей душой помочь, – ты жаждешь вернуться в родной клан, к Хранителям Талисмана. И я думал…
– Вот ещё! – возмущённо перебил человека отпрыск знаменитого клана капов. – Да ты что думаешь, меня туда тянет? Да мне в конуре при клане за пятнадцать лет так надоело сидеть, что я с удовольствием пометил своё место нашим сокровенным способом и ушёл. Скажу даже, сбежал! И не жалею! И не желаю опять понюхать помеченное! И… всё!
– Красиво говоришь, а ещё красивее живёшь. Вон как видно, – язвительно заметил Свим и покачал головой.
– Ты что, об этом, – выродок показал потёртости на лапинах от цепей. – Фи, какие важности! Чего только на свете не бывает. Не скрою, с Кемешем у меня произошла промашка. Это так. Вначале мне у него понравилось. Но ему нужен не я, а моё умение. Так что рано или поздно я от него всё равно сбежал бы. Клянусь Талисманом!.. Но, знаешь, если честно признаться, всё-таки здесь было интересно побыть. Да хватит уже.
– Интересно? На цепи сидеть?
– Ты меня не понимаешь, дурб.
Свим пожал плечами, мол, что тут понимать, и так всё ясно. Сказал:
– У каждого свои, видать, интересы. У тебя вот тоже. Несколько своеобразные.
– Строй, строй из себя недогадливого, дурб, всё равно не поверю. Интересно может быть везде, где есть что-то сделать и сказать, увидеть и услышать.
Свим опять приподнял плечи. Потом как бы спохватился, стукнул себя кулаком по колену.
– А ты ведь, Ф”ент, романтик!
– Вот теперь понимаешь, – вильнул хвостом стехар. – А если понимаешь, то возьми меня в свою команду.
– Эх, Ф”ент. Я-то тебя понимаю. Но боюсь, тебе с нами не понравится. Не та мы команда, за которой можно идти.
– Мне? Не понравится? Да я как подумаю, как представлю…
Продолжение темы разговора не состоялось, Свим отвлёкся, а то бы он, возможно, узнал некоторые подробности, и кто знает – дальнейшие события протекали бы совершенно по другому сценарию. Однако так случилось непроизвольно. К ним подошли, гружёные снедью Камрат и К”ньец. Они свалили к ногам Свима целую кучу свёртков, коробок и банок.
Свим поднял один из небольших пакетов в плотной герметической упаковке, рассчитанной на хранения содержимого практически бесконечно. Повертел пакет в руках, удивлённо присвистнул.
– Недельный паёк тескомовца? Надо же. Богато вы тут при Кемеше живёте. Наверное, он хорошо знает, где и как взять. И удачлив, смотрю, коль его и вас с ним тут заодно Теском ещё не выкурил.
– Ты полагаешь, что Кемеш что-то может? – пренебрежительно проворчал Ф”ент. – На то у него я, чтобы он знал, где и как взять, быть удачливым, а тескомовцы словно забыли нас и его с нами. Пока, естественно.
Свим ещё покопался в развале принесённой еды, негромко заметил:
– Что мне в тебе нравится, стехар, так это твоя беспредельная скромность. Есть в этом известная доля ущербности. Не замечал? Сдаётся мне, ты о себе ещё заявишь на всю Сампатанию. А, скромняга Ф”ент?
– Ну, вот ещё! – оскалился стехар.
– Но всё это потом, когда-нибудь, а не сейчас. Сейчас пополним наши оскудевшие мешки едой. Стехар, это и тебя касается, если ты собрался исполнить своё намерение. К”ньюша, он пойдёт с нами, – разъяснил Свим, видя недоумение хопса.
– Собака?!. С нами?!
– Лис я! – взвизгнул выродок. – А вот кто ты, ещё следует голову поломать. Сразу не поймёшь. Пони кошачье или…
Свим едва успел перехватить хопперсукса в прыжке и оттолкнуть от стехара на прежнее место.
– А что эта облезлая собака себе позволяет? – мяукнул возмущённый К”ньец.
Усы его распушились, глаза округлились, дрожащий хвост припал к земле.
Человек сурово оглядел выродков.
– Ещё раз, – сказал он с угрозой в голосе, – я услышу от вас оскорбления друг другу, то пеняйте на себя. Каждому достанется! Ты, К”ньюша, побереги свои эмоции. А ты, Ф”ент, ищи мешок! И будем готовиться в дорогу.
Стехар, с вызовом посматривая на хопса, с ленцой независимого существа, отчего его походка стала вихляющей, полез на галерею.
– Мы уходим сейчас? Днём? – К”ньец не понимал внезапного, как ему представлялось, решения Свима, так как не слышал сообщения Ф”ента о возможности покинуть руины подземным ходом. – Они же нас… тут же выследят. Или это тебя собака подбила на такое? И ты согласился?
Свим согнал напрашивающуюся улыбку, хотя про себя подумал о скорой, возможно, сваре в его небольшом отряде между выродками. Но сейчас озабоченность хопса и его искренняя вера, что Ф”ент каким-то образом заставил его, человека, кинуться под открытое небо, развлекала.
– Всё в порядке, К”ньюша. Он нас выведет отсюда подземным ходом.
Свим вкратце ввёл спутника в суть дела.
– Не верю я ему, – потупился хопс. – Собака…
– Я тоже, – тихо, дабы его мог услышать только хопс, признался Свим. – Но у нас обстоятельства таковы, что отсюда надо уходить как можно раньше и подальше. Я вообще удивляюсь, как нас здесь ещё не ищут, ведь этот дом сверху как на ладони… Кроме того, если задержимся тут ещё, то придётся воочию познакомиться с хорошим человеком, по словам Ф”ента, то есть с Кемешем. Вон посмотри на его лик и запомни… А у него больше двух десятков вооружённых разумных. Не хотелось бы… Эй, Ф”ент!
– Здесь я!
Выродок вышел из одной из каморок на втором этаже и спустился вниз, неся в лапинах мешок по объёму вдвое меньше, чем поясной Свима.
Дурб двумя пальцами взял его и повертел так и эдак, будто внимательно разглядывал, затем попробовал его на прочность. Изделие явно было не вечным.
– И что сюда можно положить? – поинтересовался он, продолжая критически осматривать и ощупывать тару, подобранную стехаром для себя. – Пару пакетов? Да и те, пожалуй, придётся хорошо уминать. Всё сразу поползёт…
– А других нет! – твёрдо, уверенный в своей правоте и непогрешимости, заявил выродок. – Все мешки Кемеш унёс. За большой добычей пошёл, не в руках же её нести? Так что, – и он по-человечьи развёл в стороны лапины, – нет больше ничего.
– Как же, – подал голос белобородый. – Нашли носильщика. Разбежались. Он любит, когда другие носят, а он при этом – налегке идёт.
– И я так думаю, – отозвался Свим, не глядя на старика. – Так что, стехар, поищи-ка везде получше и найди мешок побольше. И побыстрее. А вот, что делать с тобою, – наконец повернулся он к привязанному к лестнице белобородому, – ума не приложу?
– И думать ничего не надо. Голову ему отрубить, как ты отрубил вот этому, – быстро предложил К”ньец, всё ещё не успокоившийся после стычки с новым членом команды, и показал на поверженные останки выродка, убитого Свимом. – Скажи, я с удовольствием.
Белобородый так и подскочил на месте.
– Я тебе отрублю! – завопил он негодующе. – Так отрублю, что своих забудешь. Человек я!
– Ну и что? – угрюмо поинтересовался хопс, прижимая уши к голове и постукивая хвостом по ногам.
– А то! – выкрикнул Токма. – Эй, дурб, он, что у тебя? На людей зуб имеет? Или ты его специально на наших натаскиваешь? Кто тебе позволил?.. Голову отрубить мне, человеку! Придумают такое. Да я вам…
Ф”ент вернулся с новой котомкой, оказавшейся по вместимости не больше четверти мешка Камрата.
– Голову ему отрубить, конечно, можно, – вступил он в обсуждение участи оприта. Проговорил он это медленно и внушительно, подчёркивая значимость каждого слова. – Только зачем? Какой смысл, я вас спрашиваю? Она у него даже после отделения от остальной его части умнее не станет. Я бы рекомендовал, – он почесал себя за ухом – тянул, создавая обстановку ожидания, – и наконец, закончил: – постричь ему бороду.
Токма что-то нечленораздельно забормотал, заверещал. Видать, выдумка недавнего собрата по банде задела его за живое. Борода составляла значительную часть его естества, была единственным его богатством – и телесным, и менталитетным, позволяющим на равных держаться в банде молодых и сильных разумных. Он и его борода были символом опритов Кемеша. А тут такое святотатство…
– Ты, дурб, этого поганца не слушай, – заговорил миролюбиво Токма. – Он тебе насоветует, потом не расхлебаешь бед… – По мере высказывания его голос крепчал, пока вновь не перешёл на крик. – Ты человек или нет? Почему они тебе советуют, а ты слушаешь? Я бы на твоём месте… У-у!..
Свиму подсказка Ф”ента понравилась. В ней было смешное. Тем более, убивать старика он и не думал, да ещё путём усекновения головы, но и оставить его в покое не собирался. Зато в стрижке совмещалось всё – и наказание и сохранение жизни человеку.
– Хватит! Не вопи! Мы тебя непременно пострижём. Голенький будешь, как зад одура.
– А-а! Сговорились. И ты туда же. А ещё человек! И чего тебе моя борода далась? Отрасти свою и стриги её в своё удовольствие по утрам, а захочешь – и вечером. А мою не тронь! Не тронь, говорю! Тебе же плохо будет. Дорогу тебе заговорю, болезнь нашлю, збун на твою голову обрушу, а потом дождичком оболью! Тогда узнаешь, как мою бороду трогать!
– Хо! Да ты колдун?!. Визинг?!.
Свима всегда удивляли люди, называющие себя визингами – колдунами. У него с ними имелся печальный опыт общения, и сейчас Токма только подлил масла в огонь.
– А то как же, – важно произнёс белобородый и приосанился, насколько позволяли путы, наложенные на него Свимом, прикрученные к перилам лестницы. – Колдун я! И со стажем, а не какой-то там новичок в этом деле. Ещё не такое могу сотворить с тобой. Ахнешь. Пострашнее что. Так что вот, дурб, ты со мной повежливее… того. Не то, смотри у меня!..
Не слыша в ответ от Свима каких-либо слов и видя его явно заинтересованное до удивления лицо, Токма подумал невесть что о своих неожиданно проснувшихся способностях не только колдовать, но и воздействовать на разумных. Потому и закричал утробно и повелительно:
– А ну, дурб, слушай меня и внемли! Развяжи мне руки и ноги! Я приказываю! И побыстрее…
– Ах ты, сморчок! – вспыхивая искренним негодованием, перекричал его Свим. – Визинга из себя корчишь, значит? Повелевать захотел? Тогда сиди привязанным до прихода своего вождя. Колдуну ничего не стоит избавиться от верёвок. Развяжешься сам, тогда и поговорим. Тогда и внемлю!
Опешивший от своей неслыханной смелости и вспышки ярости у Свима, старик открыл беззубый – давно не пользовался, наверное, закалочными – и замер, ожидая для себя чего-то страшного, тем более что Свим выхватил из ножен свой громадный меч и решительно шагнул к нему. Глаза дурба излучали бешенство. Эти проклятые визинги и колдуны рано лишили его отца и матери…
Белобородый подался от него назад, но упёрся в лестницу.
– Ты… это… того… – забормотал он, усиленно шевеля белым облаком бороды. – Не вздумай!.. Пошутить нельзя, да?
– Ты уже однажды пошутил и остался без зубов, – сказал Ф”ент. – Вы знаете, – обратился он к остальным, – тут недавно Токма сдуру, а такое он делает всегда, решил проклясть Лакоя нашего и пообещал тому вывих ноги во время очередного набега на склады Тескома. Лакой не стал с ним спорить, а сразу выбил ему верхние, а когда вернулся, и правда хромая на ногу, то и нижние зубы. С тех пор Токма сидел тихо и больше не решался предсказывать или проклинать кого-либо. Здесь зубов не вставить, а в город кто его такого пустит? А сегодня его опять понесло. Он и тогда говорил, что пошутил, да Лакой не поверил. Впрочем, все шутки Токмы для него же всегда кончаются плохо. Обычно бьют.
Рассказывая, Ф”ент схватил старика за продолжение его бороды на затылке и потянул на себя, а Свим тем временем, зажав в кулаке часть её пушистой и ухоженной на щеке, отсёк взмахом меча хороший клок белых волос и отшвырнул его за спину.
– Так-то лучше, – сказал он, пряча оружие.
– Хозяин, можно я?
Ф”ент от нетерпения сотворить что-нибудь с белобородым, приплясывал вокруг своего недавнего сотоварища – оприта – по банде. Глядя на него, нельзя было поверить, что ещё полпраузы назад этот стехар не мог стоять даже на ногах от истощения и плохого с ним обращения.
– Что ты хочешь?
– Я его так подстригу, что он потом сам с мясом оторвёт оставшееся безобразие на своём лице.
