скачать книгу бесплатно
«Наши гости самые респектабельные…» – гласил бы рекламный слоган.
И я, кусая сухие губы, невольно вспоминаю, что было между нами уже тут. В отеле. Как мы по отдельности приняли душ, как я старалась не встречаться с ним глазами, испытывая запоздалую робость. Как завернулась в банное полотенце по самый нос. Как Ариэль, криво улыбаясь и засучивая рукава на наполовину расстегнутой белой рубашке, влажной после душа, кивнул на большую кровать, чтобы ложилась на нее на живот. Мы бы могли расслабиться, заказав шампанское, но кому-то (то есть мне) было уже явно достаточно на сегодня. Хмель постепенно выветривался, оставляя после себя тяжелую голову, кислый привкус во рту и слишком реалистичное восприятие происходящего. В машине было легче…
Я покорно растянулась на кровати и прикрыла глаза, положив руки под голову. Первое прикосновение к моим плечам пока еще прохладных рук, терпкий запах массажного масла (и откуда только взял его, уверенное ласковое касание. М-м-м, я зажмурилась сильнее, мир медленно закружился в темноте. Я всегда очень любила массаж, и делать, и быть подопытной.
И очень часто он заканчивался сексом, да…Почти всегда.
Вот только у Сашки совсем другие руки…
Но Ариэль отлично знал, что делал, и, наверно, умел даже лучше, и это было как издевательство. Мне было и дико хорошо, и одновременно до слез хотелось, чтобы он делал всё не так.
– Сильнее, вот здесь, да…– бормотала в свое предплечье, кусая губы и чувствуя, как чуть ли не слёзы наворачиваются на глазах от попытки ухватить за хвост ускользающее ощущение, -Вот так, да…Нет, ниже, да,
Я была словно требовательный инструктор и единственное, о чем могла думать – это надеяться, что Ариэль не догадывается, чьим навыкам я пытаюсь его научить.
Но постепенно чувственные ощущения победили, и мозг наконец отключился практически полностью. Банное полотенце давно валялось на полу, руки Ариэля путешествовали по самым запретным местам, а я, плавая в этом томном мареве с закрытыми глазами, просто не акцентировала внимание на том, чьи именно эти руки. Обрывки мыслей выдавали самые разные мужские образы, и я специально не пускала их дальше ощущений, силуэта, чтобы не разглядеть вдруг бывшего мужа в расплывчатой фигуре, владеющей мной. Но мне было хорошо, да…Томный массаж, томный, академически выверенный секс. Нас бы наверно можно было снять для обучающего ролика. Знаете, где повсюду шелк, свечи, арома лампы, приглушенный свет и пара двигается неестественно медленно.
Нет, у Ариэля точно не было до этого секса в машине. Разве что, может быть, минет. Что-то такое, где ему даже не пришлось сильно ослаблять галстук и уж тем более мять свою идеальную рубашку.
Уверена, что и ВИП кабинке тогда, на базе отдыха, мы бы тоже закончили чем-то картинным, техничным и красивым, что вполне можно потом выкладывать похвастаться в инстаграм.
С Сашкой у нас всегда было не так. Почти всегда. Мы пыхтели, ругались, потели, матерились и вообще наверно напоминали со стороны двух разозлившихся борцов – вольников, но уносило меня с ним почти всегда минут за пять максимум. Я не знаю почему…Просто…это ведь…
– Думаю, тебе это нужно, – подошедший к кровати Ариэль так резко возвращает меня в реальность, что я вздрагиваю.
– Спасибо, – принимаю из его рук стакан с шипучей жидкостью, зорко следя за тем, чтобы с груди не сползло белоснежное одеяло.
Делаю глоток. Похоже, лимонный аспирин.
– Как спалось? – Ариэль присаживается на край кровати и переплетает в замок красивые пальцы, упираясь локтями в колени.
– Хорошо, – улыбаюсь, прикрываясь стаканом.
Улыбается в ответ, внимательно разглядывая меня.
– Я боялся, что с утра моя Золушка превратится в тыкву…
– То есть, что я пожалею? – выгибаю бровь.
– Да, – кивает.
– Нет, я не жалею.
Улыбается шире, отчего во внешних уголках каре -зеленых глаз собираются лучики морщинок.
– Значит, сегодня я могу отвезти тебя домой отдыхать, а завтра пригласить на свидание?
– М-м-м, ну если только заинтересуешь развлекательной программой.
– В одном камерном клубе будут играть джаз…
Кривлюсь, раздумывая. И через секунду выдаю.
– Может лучше на каток?
– Чт-то? – шокировано заикается Ариэль.
Его лицо так забавно вытянулось и округлились глаза, что мне становится смешно.
– Ну, знаешь – лёд, гирлянды, глинтвейн, ботинки с лезвием…– елейно поясняю.
– Знаешь, это…– он тоже начинает смеяться, – Тысячу лет не был на катке…
– А с дочкой?
– Ей шестнадцать, она находит для этого кавалеров помладше, – щурится.
– Просто хочется погулять по Москве, – оправдываюсь, – На эти выходные обещают отличную погоду, а зима скоро кончится.
– Знаешь, у меня звенит левое колено, и…– откашливается Ариэль в кулак, а потом криво усмехается, – Наверно, я чувствую себя слишком старым для этого, Лиза. Только сейчас задумался об этом. А ведь мне всего сорок два… Что ж…
Он хлопает себя ладонями по коленям, демонстрируя какую-то отчаянную решимость.
– Каток. Отлично. Давай попробуем. И надеюсь, я не развалюсь.
– Если что, я тебя отскребу со льда и аккуратно сопровожу до бортика, – ехидничаю.
Не знаю, зачем я вообще это предложила ему. Не знаю, зачем пытаюсь навязать несвойственное ему времяпрепровождение. Наверно, просто хочется проверить, на что он готов пойти, и будет ли мне с ним легко и хорошо. Так же, как было с совсем другим человеком…
– Что ж, решено. А теперь давай завтракать, – предлагает Ариэль.
– Ой, нет. В меня ничего не влезет. Я лучше в душ, – закутываюсь в одеяло как в кокон и ползу к ванной, захватив по дороге измятое платье.
– Хорошо, давай, потом отвезу тебя домой, – ровно кивает Ариэль, поливая блинчик на своей тарелке вареньем.
И в голове почему-то откладывается, что спонтанного утреннего секса у нас тоже так и не случилось.
11. Лиза
23 февраля
Мой будильник заведен на девять, но я подрываюсь в семь. Ничего не могу с собой поделать – не спится, хотя сегодня выходной и за окном еще совсем темно. На улице кружит мокрый снег, норовя налипнуть прямо на окна, а свинцовые плотные тучи не дают разглядеть рассвет. Вся наша маленькая квартира погружена в полумрак и дрёму. Так тихо, что, кажется, я слышу, как мирно сопят мои мелкие за стеной в своей комнате.
Ощущая внутренний нервный трепет, не позволяющий дольше оставаться в кровати, накидываю халат и, бесшумно ступая, направляюсь в душ. Сегодня у меня будет насыщенный день. В половину девятого к детям на все три выходных прилетает Сашка, а я после обеда наоборот улетаю с Ариэлем в Стамбул и оставляю нашу квартиру в их полное распоряжение.
Сказать, что бывший муж этому факту не обрадовался – это ничего не сказать, но рычагов давления на меня у него больше нет. Пусть скажет спасибо, что ему не пришлось искать гостиницу в центре во время праздников, сэкономила ему пару десятков тысяч.
Остервенело тру себя мочалкой в душе, стараясь физическими ощущениями заглушить непрошеную адреналиновую дрожь. Пару раз переключаю воду с горячей на холодную и обратно. Долго рассматриваю свои мимические морщинки в запотевшем зеркале. Межбровка все четче, надо опять идти колоть…Очень тщательно крашусь, максимально стараясь придать себе натуральный сияющий вид, а не быть похожей на вот эту слегка замученную жизнью тридцатипятилетнюю женщину, укладываю волосы волнами, потратив на это добрых двадцать минут. Рука тянется к духам, но…
Душиться дома в девять утра – это слишком…И подозрительно… Сашка же не идиот…
Торможу себя.
А затем, надев хлопковое платье – майку, отправляюсь на кухню, на которой вчера провела практически весь вечер, чтобы забить холодильник этим пожирателям бургеров и пиццы приличной едой. Я ведь знаю, что Саша без меня детям готовить не будет, опять откармливая их фастфудом, а у Алиски уже итак грудь и попа становятся больше моих. Хватит с нее булочек. Винегрет, форель и зеленый борщ. Точка.
То, что начинаю делать гонконгские вафли, с которыми заморачиваюсь только по праздникам или на чей -нибудь день рождения, объясняю себе кучей свободного времени с утра. А еще пытаюсь упорно не смотреть на часы. Пытаюсь, но…
Вот только было 8:57, а сейчас уже 9:02.
Кусаю губы, сосредоточенно мешая миксером жидкое тесто. С Сашей мы не виделись почти три недели, и я просто не в состоянии его не ждать…
И неважно, что каждый прожитый день делает нас всё дальше друг от друга. Неважно, что я уже вполне уверенно чувствую себя на работе. Неважно, что мелкие с виду совсем освоились. Неважно, что у меня все неплохо идет с Ариэлем – хоть в будни мы видимся только в офисе, потому что я пока стараюсь лишний раз не сообщать детям о предстоящем свидании, но прошлые выходные мы провели с Коцем вместе после того, как я отвезла Левку с Алиской к Ратмиру загород на день рождения одного из моих племянников.
Неважно, что оказалось, что без Сашки я вполне могу жить. Могу! И даже улыбаться могу, и радоваться чему-то, и чувствовать себя женщиной. Всё могу.
Но я как будто за стеклом.
Жизнь крутится вокруг, течет дальше, бурлит… А настоящая маленькая Лиза сидит в прозрачном ящике где-то глубоко-глубоко внутри, и до нее доносится лишь часть приглушенных звуков, все цвета тусклые и невозможно различить запахи. Она в вакууме.
Да, там безопасно, в этой коробке.
И большой Лизе живется не так уж и плохо. Но иногда так хочется разбить вдребезги эту тесную стеклянную тюрьму и снова ощутить реальный мир. Чтобы и больно, и зло, и весело, и счастливо, и захватывало дух. Всё на максимум.
Чтобы не видеть себя все время будто со стороны, как сейчас.
Наверно поэтому я так и позволяю Сашке почти каждый вечер слать мне видео из нашего прошлого, которых у него оказалось неимоверное количество. Раньше он часто раздражался, что я постоянно прошу его снять меня одну или вместе с детьми – он вообще-то так себе оператор. А теперь вот…Пригодилось.
Это стало настоящим маленьким ритуалом. В чем-то постыдным, потому что я никому не могла об этом рассказать, но жизненно необходимым.
Ближе к полуночи. Минимум переписки. «Привет», «Привет»…
И пять минут невозможно сладко-горьких воспоминаний, от которых заходится сердце и влажнеют глаза. Иногда я даже стала комментировать после. Осмелела.
«Это было ужасно, зачем ты только прислал?», «Неправда, ты там очень красивая, Кис», «Не называй меня так», «Не повторяйся».
И всё. Стандартный до боли набор фраз, уже тоже смахивающий на священнодействие.
Я почти уверена, что Саша знает про Ариэля – дети не могли не доложить, но он ни разу даже не намекнул. Ни слова…
И это было так не похоже на него прежнего, что сейчас я нервничаю еще и поэтому. Нет смысла защищаться, если на тебя не нападают. А если я не огрызаюсь, то в глубине души мне становится перед Сашкой совестно. Он ведь просил, чтобы я этого не делала, и я слишком отчетливо помню его отчаянный шальной взгляд в тот момент.
Я ему ничего не должна, у меня теперь вообще другой мужчина, пусть мы и только начали сближаться. Но даже если повторить это себе миллион раз, убедить себя полностью не получается.
Зажимаю вафельницу и натираю сыр. Горки нарезанных ветчины и огурцов уже ждут своего часа. Алиска любит сладкие вафли, а Левке с Сашей подавай что-нибудь более существенное. По квартире разносится неповторимый аромат выпечки, от которого в детской, кажется, кто-то зашевелился и собирается вставать. Выкладываю на большую тарелку первую порцию, уже было собираюсь начинять, как на весь дом разносится трель домофона, от которой у меня чуть вафля не валится из рук на пол.
У Сашки есть ключи, но…
– Мам, я открою! – почесывая тощий бок, к двери плетется заспанный Лёвка.
Нетвёрдыми руками сыплю на горячую вафлю сыр, прислушиваясь.
– Да, открываю, – говорит Лёвка кому-то в трубку домофона.
– Кто там? – ору с кухни.
– Отец!
Заливаю тесто в форму, прикусывая язык. И зачем я только заморочилась с этими вафлями?! Скажет еще, что специально для него… Душу в себе порыв мгновенно все выкинуть в мусорку – слишком уж воняет хрустящей выпечкой на всю кухню.
Слышу, как проворачивается замок входной двери. Мурашки бегут вдоль позвонков, рассыпаются градом по предплечьям.
– Левка, привет!
– Привет, пап, ты рано, – слышится чуть смущенное из коридора.
А потом, судя по звукам, бывший муж все-таки ловит в свои медвежьи объятия пытающегося увернуться сына.
– Да пробок не было, повезло. М-м, как вкусно тут пахнет у вас.
– Да это мама вафли тебе готовит, впервые за два месяца, – фыркает мой предатель –сын.
12. Лиза
23 февраля.
Мысленно четвертую Лёву, заливаясь бордовым и ощущая прокатывающуюся по телу волну удушливого жара.
Чёрт-чёрт-чёрт!
И зачем только связалась с этими вафлями, а? Теперь еще и сбежать с кухни в ближайшие полчаса не получится.
– Что -то сомневаюсь я в твоей версии, что для меня, но ладно, – скептически хмыкает Сашка в коридоре.
Ну…Хотя бы сомневается. Уже хорошо!
Меня немного отпускает. В конце концов, мужской день – я вполне могу стараться и для сына. Прислушиваюсь к своим парням, выкладывая новую порцию на блюдо. Сашка кидает сумку в прихожей и идет мыть руки, сопровождаемый Левкой, бредущим за ним по пятам. Переговариваются.
– Пап, я вечером гулять уйду, – сообщает Лева, стараясь говорить холодно и твердо.
– Нет, – отрезает Сашка, включая воду в умывальнике.
– У меня с друзьями встреча, сегодня праздник. И я уже не маленький, чтобы дома с тобой сидеть, – Левка начинает заводиться.
– Мы мать проводим и едем к дяде Алику на турбазу. У них соревнования на снегоходах два дня. Ну и сегодня вроде бы тоже вечеринка там какая-то. Так что не переживай, не соскучишься.
Сашка выключает воду и, судя по звукам, вытирает руки о полотенце. Левка растерянно сопит так громко, что слышно даже на кухне. Глазами наверно друг друга сверлят. Я замираю, чтобы ничего не упустить. Раньше бы Левка до потолка прыгал, услышав, что едет к Алику на турбазу, а сейчас на принцип что ли идет?
– А Марат будет? – наконец бубнит мой сын глухо.
