скачать книгу бесплатно
Я будто в замедленной съемке это всё вижу и чувствую – так хренею от общего впечатления. Алиска – она…просто…
Цветочек так резко бьёт по аккордам, завершая песню, что я крупно вздрагиваю, с трудом выбираясь из своих вязких пошло-интимных мыслей.
– Мне надоело, – только сейчас поднимает на меня синий взгляд и смотрит прямо в глаза, – Может ещё кто-то хочет спеть?
– Давай я, – отзываюсь глухо, завороженно таращась на неё. Хотя петь вообще не планировал.
На черта я вызвался, а?
Нет, я могу, но это вот – два простых аккорда и завывание про демобилизацию под них. Ну или про голубей, летящих над нашей зоной. На выбор.
Но отступать уже поздно – Алиска насмешливо выгибает левую бровь, провоцируя, и поднимает гитару в вытянутой руке.
– Ну бери, я тебе приносить не буду.
Вокруг раздаются приглушенные смешки, голоса становятся тише. Никто ещё не успел забыть представление, устроенное Алиской в столовой, и в воздухе явственно разливается желание увидеть второй акт. Но его не будет. Уж что-нибудь спою.
Встаю со своего места и огибаю костёр, не отводя от цветочка глаз. Забрав у неё из рук гитару, шикаю «кыш» на какого-то болезного первака и, расчистив себе место рядом со своим ядовитым Лютиком, присаживаюсь, впечатываясь своим бедром в её. Сразу жарко – ногу печёт так, будто засунул прямо в костёр. Кошусь на Алису, нахально подмигивая. Пренебрежительно морщит свой задранный носик, и я невольно вспоминаю, что сколько бы она не строила из себя брезгливую недотрогу – до одиннадцати вечера осталось совсем чуть –чуть.
Кхм…От этой мысли всё тепло от места на бедре, где мы соприкасаемся, целенаправленно устремляется в пах, и я поправляю гитару, так удачно прикрывающую мои влажные шорты.
Рассеянно провожу пальцами по струнам. Так…Что бы такого сыграть?
– Тёмка, «Кино» давай…Нет, КиШа! КиШа можешь?! – начинают сыпаться со всех сторон заказы, пока я туплю.
Игнорирую. У меня тут барышня не юзана – какие ей пачки сигарет и камни по голове? Надо что-то романтичней…
Наконец, определившись, выбиваю первый аккорд.
Бьётся сердце, скорость набирает Кило герцы сердце разрывают
Ребята вокруг взрываются одобрительными криками. Ромка Зверь ещё никогда не подводил. Тут же толпа подхватывает простые, давно выученные наизусть слова.
Скоро, скоро, скоро, я не скоро Светофоры, по нулям приборы
Припев со мной орут даже Яныч и Элечка напротив. Все, кроме Лютика моего.
Просто такая сильная любовь Ты ещё не знаешь Просто такая сильная любовь
Ловя Алисин взгляд, выгибаю бровь, копируя её мимику. Мол, что? Не ожидала, что тоже могу быть звездой вечера? Легко!
И вообще бери меня, пока я добрый.
Но она и не думает. Снисходительно улыбнувшись и проехавшись по мне не лестным оценочным взглядом, встаёт со своего места около меня, изящно обогнув костёр, присаживается на пустующее место рядом с Янычем.
А я как раз пою про выпускные, которые должны кончится минетом. Пою сбивающимся голосом и наблюдаю, как мой ядовитый Лютик нашептывает что-то сладкое на ухо Наумову, а потом вместе с ним поднимается с бревна и уводит Глеба Яновича в темноту.
Глава 19. Артём
Бью по струнам с таким остервенением, что пальцы чудом не брызгают кровью. Внутри просто кипятком шпарит.
Куда они пошли?!
В ушах шумит…Я представляю себе такое, что живот скручивает ревнивой злостью и подступает тошнота.
И одновременно чёрная тоска топит.
Ну, а что я сделаю?
Или…
Нет, чёрт…Так не пойдёт!
Всё эти мысли кружатся в голове бешеной каруселью, пока на автомате допеваю песню. Благо, вокруг такой дружный хор, что лично на мои завывания всем глубоко плевать. Шарю глазами в темноте в направлении, куда они ушли, но, конечно, ни хрена видно. Зато замечаю, что в эту черноту болезненно пялюсь ни я один. Элечка тоже сидит, обернувшись, и с несчастным видом обнимает себя за покатые плечи. Вздыхает тихонечко и, поправив съехавшие на нос очки, переводит влажный, полный грусти взгляд на огонь.
О-па…
А я тут страдаю не один, да, Элла Эдуардовна?
Да что вы в нем все нашли, чтобы так убиваться!
Я его в бане видел… Ну так, ничего уж настолько выдающегося.
На Элечку горько смотреть. Сгорбилась, поправляя тонкую кофту, голову опустила. В принципе, понятно, почему горюет – перед звездой – Цветочком у неё без шансов.
А у меня?!
Бью от всей души по струнам, подводя к концу песню. Горло уже дерет – так ору. В это время на место рядом со мной, которое освободила Алиска, присаживается какая-то знакомая блондинка. Щурюсь, мучительно вспоминая, тем более, что она улыбается в ответ так, будто я у нас как минимум пару раз было и такое я уж точно не мог забыть.
– Аня…Куницына, – наконец, помогает, так и держа на лице приклеенную многозначительную улыбку.
А-а-а…точно, да. Киваю, что вспомнил, и отворачиваюсь, допевая последний припев.
Последний аккорд. Всё!
– Так, кто ещё хочет? – пытаюсь передать гитару дальше по кругу.
– А ты больше петь не будешь? – воркует тут же эта Аня мне в ухо и будто случайно кладет ладошку на моё бедро, поближе к влажным шортам, – Мне так понравилось. У тебя классный голос. Такой…м…
Запинается.
– Какой? – поворачиваюсь к ней, всё-таки избавившись от инструмента.
Не отвечает. Вместо этого мило краснеет, кусая губку. Глаза похотливо и одновременно смущенно горят тем самым блеском, который можно перевести как «я вообще не такая, но тебе не придется долго уговаривать».
Кошусь на её пальчики, так и лежащие на моём бедре, проезжаюсь глазами по симпатичному летнему платью, ладной фигуре, неплохой двоечке, полным, будто чуть накаченным губам, снова смотрю в манящие голубые глаза и…
Я наверно действительно отравлен, но думать сейчас могу только об одном – что где-то там, в темноте, Алиска точно так же смотрит на Яныча, и я не знаю, каким импотентом надо быть, чтобы на это не среагировать.
– Извини, Ань, дела, – убираю её руку и встаю с бревна.
Часы на телефоне показывают две минуты двенадцатого, а значит уже как две минуты Алиска обязана, усевшись сверху, гладить мою голую спину, а не виснуть на Наумове. И я намерен ей лично об этом сказать. Осталось только найти.
Глава 20. Артём
Сворачиваю за корпус, пиная мелкую гальку носками кед. Голоса ребят у костра с каждым шагом всё тише. Ночь стремительно обступает плотной чёрной материей, и лишь одинокие желтые окна пятнами освещают пыльную тропинку и степь вокруг. Тишина такая звенящая, что кажется, я один не только за корпусом, но и в целой вселенной.
Ну и где их искать?
Мысль, что в корпус в номер пошли, гоню прочь, а она всё звенит в голове надоедливым комаром, тонко и противно.
Прибавляю шаг, под ложечкой тянет холодком. У меня нет номера рыжей, я не могу ей позвонить, но есть Наумова.
Вот только что я ему скажу?
Глеб Янович, отдайте мою девочку, я её с двадцати трёх до двадцати трех и десяти минут ещё вчера забил???
Ускоряю шаг, иду к общей столовой. Там всё закрыто на амбарные замки, стулья убраны, лишь одинокие столы под навесом. И никого.
Так…
Озираясь по сторонам, иду к главной базе, хотя почти уверен, что мне не туда. Злость, глухая и колючая, клокочет в груди, заглушая разум.
Вот выложу сейчас её сопливое блеяние перед Янычем, думаю с садистским удовольствием, будет знать. Поцелуй обрежу только – ей для насмешек до пятого курса хватит итак, а он…
Он пусть живёт. Я бы на его месте тоже не удержался, так что…
Торможу, проходя мимо ангара, расположенного чуть в стороне от главной тропинки, потому что там почему-то горит свет, и потому…
Что улавливаю журчащий Алискин голосок!
Сердце с размаху бахает по рёбрам, в миг повышая давление. Жар растекается по кровотоку. Нашёл…
Сунув руки в карманы почти высохших шорт, направляюсь к распахнутой двери, вслушиваясь в долетающие обрывки фраз.
«А это к какому периоду принадлежит, как думаете Глеб Янович»… «Я могу ошибаться, Алиса, но возможно около двух тысяч лет до нашей эры»… «Боже, это завораживает!» – придыханием восхищается рыжая коза, а у меня брови так лезут вверх, что рискуют добраться до макушки.
Это вот за этим они уединились в ночи? Перебрать найденные черепки?!
Алиса…У тебя что? Нет предложений поинтересней?!
– Ох, Глеб Янович, смотрите, это часть колесницы изображена что ли? Смотрите – смотрите!!!
И звук такой, будто она от счастья в ладоши хлопает.
– Ну ка, дай, Алис, сюда…Хм…И правда похоже! – поддерживает её щенячий восторг Наумов и дальше слышится какая-то возня.
Тут я ускоряюсь и врываюсь в ангар, так как побаиваюсь, как бы их археологические радости не обрели физическое проявление.
И судя по тому, что Наумов уже обнял Цветочек за плечи и смотрит на неё как на идеально сохранившийся доисторический кувшин, я вовремя…
– Привет, – хриплю, широко улыбаясь и изображая из себя наивного идиота, – Алис, а я тебя ищу.
Оба резко поворачиваются ко мне, и Яныч с удивительной прытью отскакивает от Цветочка на добрый метр, от чего та мгновенно мстительно на меня щурится.
– Ты что тут забыл, Базов? – тихо цедит таким голосом, после которого у приличных женщин принято доставать плетку и упоением кого-нибудь пороть.
– Алиса очень хотела ознакомиться с нашими дневными находками, – вставляет Наумов растерянно, почесывая затылок и бегая взглядом по всему, кроме меня.
Киваю ему коротко, смотря только на любительницу старинной битой посуды.
– Шесть минут двенадцатого, я хочу свой массаж, – сообщаю ей вкрадчиво, кивая на дверь.
– Подождал бы, – вспыхивает Алиска бордовым, страдальчески косясь на Яныча.
– Вы вместе? – удивленно вздёргивает брови Глеб.
– Нет! – восклицает Цветочек.
– Ничего серьёзного, – выдаю свою версию я, – Так…приятные несколько минут.
– Ясно, – загробным тоном тянет Наумов, почесывая подбородок, – Я вам не родитель, конечно, но не могу не напомнить о предохранении.
– Мы не вместе, – обреченно пищит Алиска.
– Я к таким вопросам ответственно подхожу, не переживайте, Глеб Янович, в академку вашу студентку не отправлю.
– Да пошёл ты! – орёт беззвучно на меня Лютик, и глаза полыхают синим огнём.
Ух…как бы позвоночник мне при массаже голыми руками не вырвала. Аж яйца восхищенно и с легкой опаской поджались. Подмигиваю ей в ответ и, кажется, вижу, как у неё реально валит пар из ушей.
– Что ж, отдыхайте, – сипит слегка поникший Наумов и как-то очень быстро оставляет нас одних.
– Глеб Янович…– растерянно шепчет мой Цветочек, провожая его мокрым взглядом.
А потом берёт со стола какой-то молоток и довольно метко швыряет им очень близко ко мне!
Отшатываюсь, адреналин долбит.
– Сдурела?! – рычу.
– Это ты сдурел! – чуть не плачет, – Ну какого черта ты приперся, а?! Ты же специально, да?! Специально нам мешаешь! Он ведь чуть меня не поцеловал! Сам!!! Что ты наплел ему?! Что за бред?! Ненавижу…Ненавижу тебя!
Я слушаю её горькие слова, смотрю в милое расстроенное лицо, понимаю, что она искренне это всё говорит, и бля…Становится так паршиво!
Цепенею, ощущая, как горло словно удавкой сдавило. Но мне её не жалко, нет. Я чувствую только, как это странно болезненно для меня. Смотрю на неё, приближающуюся ко мне, и не понимаю, что ж так выворачивает, а?
– Ну почему? – Алиса подходит вплотную. Хватает меня за футболку на груди, пытается встряхнуть своими слабыми кулачками, от неё такой распаленный жар идёт, – Почему ты именно сейчас появился?! – становится на цыпочки и, почти касаясь моих губ своими, шипит.
