скачать книгу бесплатно
Искушение. Жена врага
Ана Князева
– Я надеялся, что ты не придешь, – слова звучат как приговор.Я зажимаю рот, сдерживая крик. Голова кружится. Сердце обливается кровавыми слезами и единственное, что я могу произнести – это имя.Его имя…– Тимур… – шепчу едва слышно.Делаю шаг и словно проваливаюсь сквозь материю. Вниз. Еще дальше… Темнота сгущается. И последнее, что я слышу сквозь густое непроницаемое покрывало – это голос. Его голос.– Ну здравствуй, Снежинка…***Пытаясь скрыть истинное лицо своего мужа, я пошла на отчаянный шаг – выставила себя на продажу. И покупатель нашёлся. Тимур Озеров. Опасный. Жестокий. Влиятельный. Человек, которого я когда-то любила и предала ради семьи. Враг моего мужа…
Ана Князева
Искушение. Жена врага
Глава 1.
Снежана
– Нет, Аня, нет. Я не смогу…
Провести ночь с незнакомцем? Да ещё и за деньги… Это же безумие! Фарс. Она не может предлагать такое на полном серьёзе!
– Не пойму я тебя! – вспыхивает мачеха и отталкивается от стола, из-за чего её кресло отъезжает назад. – Сама же говоришь, что устала. За три года Глеб так ни разу к тебе нормально не притронулся. Свёкр требует наследников, которых твой муж, давай начистоту, тебе никогда не даст. И как быть? Будешь и дальше терпеть его выкрутасы только потому что папу жалко или же возьмёшь, наконец, ситуацию в свои руки и начнешь действовать? А?
– Но то, что ты предлагаешь – аморально! Я… с незнакомым мужчиной в номере отеля… Да я даже думать об этом не хочу!
Мачеха демонстративно прыскает и встаёт.
– Я-то в отличие от тебя хоть что-то предлагаю. Пытаюсь решить проблемы, которую ты, моя дорогая, решить не в состоянии. Или думаешь снова пустить все на самотек? Авось, само рассосется?
Разговор заходит в тупик. Доводы, которые приводит Аня не лишены логики.
Моя жизнь далеко не так прекрасна, как её привыкли изображать в прессе. Единственная дочь крупного, но внезапно обанкротившегося бизнесмена, жена наследника одной из ведущих инвестиционных корпораций страны. Какие у нее могут быть проблемы? Разве что определиться, какой наряд надеть на очередной светский раут или куда полететь с подругами на выходные.
Вот только у меня нет ни того, ни другого. Все мои выходы в свет можно посчитать по пальцам одной руки, да и происходят они исключительно по приказу моего вездесущего свёкра, под строгим наблюдением охраны и всегда в сопровождении мужа. А что касается подруг… Их у меня нет и никогда не было.
Аня – единственный человек из внешнего мира, с которым мне еще не запретили общаться. Моя мачеха. И по совместительству владелица элитного эскорт агентства, куда она на протяжении вот уже нескольких месяцев тщетно пытается меня затащить.
– Я тебя не понимаю. Что будет, если ты хотя бы раз пойдешь против системы и нарушишь эти чёртовы правила? Тебе что, реально нравится твое нынешнее положение или что, Снеж? Объясни хоть, а то это уже реально не смешно.
С горла срывается полустон. Её слова хлеще пощечины. Бьют точно в цель, задевая самые глубокие раны, и отзываются во мне тупой болью.
Жмурюсь от обиды и унижения, и упрямо качаю головой в отрицании.
Разве такое может нравиться?
Я же ещё не сошла с ума?
Три года назад отец силой выдал меня за сына своего инвестора. Плюнул на меня и мои желания, преступил через тот факт, что я уже была влюблена и не хотела выходить за кого-то другого. На тот момент это казалось ему гениальным решением. Единственным выходом из тупика, в который сам же нас и загнал.
Мой брак должен был спасти его идущий ко дну бизнес и стать чем-то вроде подушки безопасности на годы вперед, ведь отныне я становилась не просто его дочерью, а невесткой самого Галицына. Чем не повод для гордости? Вот только он не учел одной детали – ни Галицына, ни его сына не волновали проблемы новоявленного родственника. У них самих их было предостаточно. Но об этом мы с отцом узнали уже после. Когда ничего уже нельзя было изменить…
А ещё через месяц мой муж разбился в аварии, когда ехал пьяным из клуба с одной из своих многочисленных любовниц. Девушка погибла на месте, так и не дождавшись приезда "скорой", а мой муж… Врачам удалось спасти ему жизнь, но цена за нее оказалась очень высокой… Из-за тяжелой травмы позвоночника и нижних конечностей, ожогов и последующего хирургического вмешательства Глебу поставили диагноз бесплодие.
Мы объездили всю Европу, дважды летали на лечение в Америку, но везде говорили одно и тоже.
Первое время его это злило. Муж бесился, сходил с ума, топя свое горе в алкоголе. Пока не нашёл новый способ выпускать пар…
В первый раз он поднял на меня руку в пьяном угаре. Избил так, что наутро даже пришлось вызвать врача. Мне наложили на висок несколько швов и на месяц заперли в доме.
Но это было только начало.
Дальше – ещё хуже.
Моя жизнь превратилась в ад.
Я пыталась найти выход. Билась как птица в клетке, звала, умоляла о помощи. Растоптав свою гордость, переступила через себя и вернулась к отцу. Понимала – кроме него мне не к кому обратиться. Он был моей единственной надеждой…
А что ещё я могла? В свои неполные двадцать три.
Избитая, с перебитыми крыльями и выпотрошенной, измазанной грязью и кровью душой.
Я снова оказалась один на один со своими кошмарами.
Закрываю глаза, чтобы хоть как-то избавиться от воспоминаний.
Потому что Аня права. Три года я барахтаюсь в этом болоте, и никто так и не протянул мне руку помощи. Я осталась совсем одна. Наедине с этим монстром. Каждый проклятый день!
Он издевается надо мной, морально и физически. Пристаёт, зная, как мне плохо от его прикосновений. Избивает… Не говорю уже о том, как ко мне относятся его родные.
Но больше всех лютует свекр. Никак не смирится, что я до сих пор не родила ему внуков. И плевать, что проблема не во мне, а в его сыне! Однажды я уже пыталась объяснить ему это, была готова рассказать всю правду, но Глеб вмешался… С тех пор я предпочитаю молчать.
Поднимаюсь и одергиваю черную водолазку, расправляю невидимые складки на длинной юбке, доходящей почти до щиколотки.
– Уже поздно. Глеб скоро вернётся, а мне еще нужно привести себя в порядок.
– Очередное представление для прессы? – фыркает мачеха и кривится от отвращения.
Неопределенно пожимаю плечами и, взяв короткую серую шубку, не надевая подхожу к двери.
– Спасибо тебе за разговор. Мне это было необходимо…
– Но ты хоть подумаешь над моим предложением? – не унимается Аня. – Такой шанс, Снежа, – переходит на шепот, а у меня мороз по спине пробегает. – Что ты теряешь? Все равно с мужем у вас ничего не получится, а тут настоящее комбо. Развеешься, почувствуешь себя настоящей женщиной, а если повезёт и ты забеременеешь…
– Аня, хватит, – шикаю на подругу, прерывая этот поток безумия. – Я не стану этого делать, даже не уговаривай. Ты хоть понимаешь, что со мной сделает Глеб, если узнает? Одной пощечиной дело точно не решится.
– Да ничего он не узнает! А если и узнает, что тогда? Пойдёт жаловаться своему папочке? Видите ли жена забеременела от другого? Тогда ему придётся объяснить и все остальное. Думаешь, он согласится? Да такие как твой Глеб только и умеют, что пускать пыль в глаза. Напыщенный индюк! Он и слова против тебя не скажет, лишь бы самому не опозориться. А ты, моя Снежана, так ничего и не поняла. Как была наивной дурочкой, так и осталась.
– Аня…
– Просто подумай. Завтра дашь мне окончательный ответ.
Я молча поворачиваю ручку и выхожу из кабинета.
Чтобы тут же встретиться лицом к лицу с Андреем – моим водителем, телохранителем и надзирателем в одном флаконе.
– Все в порядке, Снежана Львовна? – мужчина едва заметно хмурится. – Мы можем ехать?
Я согласно киваю, отвечая сразу на оба вопроса.
Бросаю на Аню затравленный взгляд и захожу в лифт.
Едем домой в полной тишине. В салоне играет ненавязчивая мелодия, одна из моих любимых.
Но сегодня я ничего не слышу.
Стук сердца, пульсирующий где-то в горле, перекрывает все звуки. В голове то и дело звучат слова мачехи. Не могу ни о чем думать.
Уже на подъезде в посёлок ловлю себя на мысли, что возможно Аня и права. Такого шанса у меня больше не будет…
Я кое-как сглатываю. Во рту резко становится сухо. Даже тянусь за бутылкой.
Откидываюсь назад и устало прикрываю глаза.
Приказываю себе успокоиться.
– Ты не сможешь…
Сама не понимаю, как произношу это вслух.
И вздрагиваю тут же вздрагиваю.
– Вы что-то сказали, Снежана Львовна?
– Нет… – делаю глубокий вдох. – Просто голова немного разболелась. Мы можем ехать быстрее?
– Конечно, как прикажете.
Он надавливает на педаль газа, набирая скорость, а я, отвернувшись, делаю вид, что смотрю на проплывающий за окном пейзаж.
Заснеженная загородная трасса. Узкая, едва различимая серая полоса дороги, огражденная с обеих сторон деревьями-великанами. И много-много снежинок, что сплошным потоком сыпятся на землю, застилая всё белоснежным покрывалом.
Красиво…
Почти как в сказке.
И только вид разъезжающихся ворот не даёт забыться.
Моя сказка закончилась много лет назад. Я сама её закончила. В тот самый день, когда отказалась от любимого и встала на сторону отца…
Но соврал мне. Обещал, что его не тронут, что он будет жить. Пускай и вдали от меня, с другой девушкой и другими мечтами. Я была готова принять и такое, лишь бы ОН жил. Просто жил…
Из глаз текут слезы.
Сползают по щеке и капают на одежду.
Держусь из последних сил.
Сжав кулаки, я все же заставляю себя встать. Выхожу из машины и направляюсь в дом.
Молча поднимаюсь наверх, захожу в свою комнату и, постояв так пару секунд, медленно оседаю на пол.
Глава 2.
Заправив длинную прядь за ухо, кладу расческу на стол и поднимаюсь. Привычным движением одергиваю длинные рукава платья, настраивая себя на встречу с мужем. Безуспешно. Только восстановила шаткое равновесие, как я вновь трясусь в ожидании очередной встречи с благоверным.
В голове набатом звучат слова Ани. Адреналин хлещет по венам, заставляя сердце грохотать от страха. Сжиматься в бесконечных болевых спазмах.
Делаю глубокий вдох и снова уговариваю себя успокоиться.
Он ничего не знает. Не может знать. А если я сейчас же не приведу себя в порядок, точно что-то заподозрит, и тогда… Содрогаюсь при мысли о том, что именно он со мной сделает.
– Нет, – трясу головой. – Ничего не случится! Ничего… – произношу шепотом и выхожу из комнаты.
За окном как обычно льет дождь. Противное месиво из растаявших снежинок и грязи блекло отражает последние крупицы дневного света, отсчитывая минуты до наступления темноты. Порывы ветра хлещут голыми ветками по окнам, отбивая грустную мелодию первых морозов.
– Снежана? Я как раз собиралась к вам, – тишину разрывает голос экономки. – Все в порядке? Вы какая-то странная с тех пор, как вернулись…
Сквозящая в голосе женщины забота больно царапает, задевая внутри невидимые струны.
Иногда я думаю, что она видит меня насквозь. Единственный человек в этом проклятом дому, кому не плевать на меня. С самого первого дня она рядом. Пускай и на расстоянии, но… со мной.
– А мы что снова на “вы”? – на душе становится чуть теплее, тревога отступает на второй план. Я даже начинаю улыбаться. – Ну я же просила. Дома никого нет, давай хоть сейчас побудем нормальными людьми…
Разворачиваюсь и смотрю на нее. Хрупкая женщина с добрыми голубыми глазами и гордой осанкой. Она больше похожа на хозяйку, чем я.
– Не хочешь отвечать? Хорошо, расскажешь, когда будешь готова. Идем, напою тебя чаем, пока он не вернулся.
Я согласно киваю, и мы вместе спускаемся вниз.
Прохожу за Таисией Петровной на кухню. И, замерев у окна, смотрю на бушующую непогоду. Не знаю, почему, но дождь меня успокаивает. Эта серость, монотонная дробь по стеклам… есть во всем этом что-то завораживающее… прекрасное.
– Нет, с тобой точно что-то происходит, – протягивает женщина, раскладывая приборы. – В последний раз я видела тебя такой полгода назад…
– Таисия Петровна, – я кое-как сглатываю. Во рту резко пересохло. Я даже попить не успела. – Не надо. Мое прошлое здесь не при чем. И давайте уже оставим эту тему. Ничего не случилось. Просто мигрень.
Прислоняюсь к стене, потому что ноги вдруг становятся ватными. Собственная ложь обжигает глотку. Ненавижу себя за это. Ненавижу, но вру. Снова.
Прикрыв глаза, приказываю себе успокоиться.
– Скоро день рождения свекра. Гостевые уже готовы? Вдруг кто-то из родственников захочет остаться? Они должны чувствовать себя как дома… И позвоните в агентство. Нам потребуются официанты. Человек пять, не больше. Но, чтобы это были проверенные люди. Займетесь?
– Конечно.
– Ужин накройте в каминном зале. И уберите оттуда цветы. Глебу не нравится, когда их аромат смешивается с запахом еды, – оттолкнувшись от стены, выхожу из кухни.
