скачать книгу бесплатно
Агата с удивлением смотрела по сторонам, разглядывая, казалось, ни капли, не изменившуюся огромную ферму Бигли, что раскинулась на кукурузном поле прямо в начале города, отчего смрадный запах частенько встречал заезжих путников. Все теми же остались и фасады небольших, типичных для соединённых штатов жилишь, покрытых белым сайдингом и тесные детские площадки, прячущиеся в переулках между домов, и люди, что с раскрытыми ртами смотрели на медленно проезжающую незнакомую машину с Бруклинскими номерами.
Проехав по Вест-Ровен, Агата миновала старенький супермаркет и съехала на главную улицу Тенлис-Хилла, где расположились маленькие магазинчики с жилыми квартирами наверху. Здесь находилась и единственная, довольно неплохая забегаловка для местной молодёжи, и любимая когда-то книжная лавка сумасшедшей старухи Эвердин, доверху наполненная мрачными историями этого города.
– Ну, Мэвис, ещё одна улица и мы дома…надо собраться с мыслями, – Impala затормозила и припарковалась на обочине напротив кафетерия. Агата вновь бросила взгляд в зеркало заднего вида на своё отражение. Вполне красивая блондинка с правильными чертами лица едва заметно улыбнулась ей и лишь глубокие тени, что залегли под глазами, выдавали в ней не совсем здорового человека.
Уставшая от дороги и воспоминаний девушка, опустила голову на руль, прикрывая глаза и пытаясь собраться с силами, чтобы продолжить путь. Сон морил, призывая отпустить внутренние терзания, и погрузиться в спасительную пелену воспоминаний, что всё ещё казались приятными.
Тук-тук-тук.
Надоедливый и однотонный звук заставил задремавшую девушку открыть глаза. Рядом с машиной стоял высокий мужчина в чёрной, кожаной куртке и настойчиво стучал по стеклу, смоляные волосы, взлохмаченные ветром, упали на лицо, но внимательный взгляд девушки зацепился за массивный перстень на указательном пальце мужчины. Агата знала всех, кто носил эти кольца с изображением красной кобры и поспешила щёлкнуть замком водительской двери, выходя на улицу.
– Агата! Неужели это и вправду ты? – мужчина откинул волосы с лица, и его шрам под губой стал слишком заметен, чтобы не узнать обладателя. Этот скрывающийся от ветра взгляд угольных глаз, и сгорбившееся фигура были такими же, как в ту роковую ночь на вокзале, когда он провожал единственную подругу, помогая ей сбежать из города.
– Арчи… – с огромным облегчением выдохнула Агата. – Как же я рада тебя увидеть!
Она без тени сомнений кинулась к нему в объятия, вдыхая такой родной и терпкий аромат дешёвого алкоголя и моторного масла. Предводитель банды «Красных Змеев» был одним из немногих жителей этого города, кому Агата всецело доверяла и откровенно была рада увидеть.
– Ты совсем не изменилась, малышка! Чувствую, время так и не смогло обуздать твою ослепительную молодость! – заметил мужчина, раскрутив девушку в своих руках.
– Зато ты стал куда взрослее, – Агата шутливо ударила приятеля по плечу кулаком, с любовью разглядывая мужчину.
– Да брось, Агата, я старше на каких-то семь лет, лучше расскажи мне какими судьбами ты снова в этом прокля?том Богом месте?
Девушка запахнула получше дублёнку и навалилась на капот своей машины.
– Приехала увидеть родных, – она запнулась, но сразу продолжила. – И Дина.
– Всё ещё не забыла его? Когда ты уезжала, я надеялся, что когда-то у меня появится шанс! – мужчина весело рассмеялся и галантно предложил свой локоть. – Зайдём в «Рио», выпьем кофе, здесь жутко холодно.
– Прости, Арчи, но сначала домой. Я слишком долго убегала, встретимся с тобой завтра в это же время и непременно подробно обсудим потерянные десять лет нашей жизни.
Мужчина сдержанно кивнул, не скрывая расстройства, и открыл перед ней дверь машины. Встреча с давним другом придала сил и Агата наконец-то смогла набраться смелости, чтобы вновь завести двигатель, отправляясь в сторону своего дома. Оставалось проехать совсем немного, но с каждой секундой, девушка всё больше начинала нервничать от вида, заросшей акациями, старой церкви с позолоченными куполами, что возвышалась вдалеке.
Машина спустилась на нужную улицу и проезжая мимо знакомых домов, Агата заметила, что и здесь мало изменилось. Все те же фасады из белого камня, маленькие дети на газонах и сварливые мужчины, убирающие опавшую листву, что так сильно портила вид прекрасных дворов. В самом конце улицы, где начинался Тенлисовский лес, девушку ждал двухэтажный дом из выбеленного кирпича, где теперь появилась мансарда на месте старой сосны, что когда-то так сильно напрягала скрипом веток по стеклу. На ровно подстриженном газоне красовались детские качели и широкая парковка, на которой стоял чёрный, старенький Volvo.
«Господи, как же мне стыдно» – Агата оставила свою машину на другой стороне дороге и заглушила двигатель. Сердце вновь заполнилось ноющей болью, ещё большей чем, когда она сидела в одиночестве, в своей уютной квартирке в центре Бруклина.
Девушке было очень стыдно посмотреть в глаза своей матери, которую она оставила страдать, когда сбежала из города, никого не предупредив. Агата прекрасно понимала, что боль потери ребёнка невыносима, но тогда ей казалось, что останься она в городе, и люди, чьи дети не были спасены в ту роковую ночь, могли бы проклинать их семью вечно.
Но оттягивать момент долгожданного воссоединения не получилось. Входная дверь дома открылась и на пороге показалась высокая женщина с длинными, чёрными волосами, что уже разбавили серебристые нити седины, за ней вышел и шериф Уитмор, он держал на руках маленькую девочку восьми лет в красной шапке с бум боном.
Агата медленно открыла дверь своей машины и вышла на улицу, наблюдая за семейной идиллией. На мгновение ей показалось, что они настолько счастливы, что у них всё хорошо и без неё. Она уже собиралась развернуться и уехать от Тенлис Хилла подальше, когда женщина напротив громко закричала.
– Агата! Агата, это ты? – она бросилась прямо через дорогу и сгребла девушку в объятия, которых столько лет не хватало им обеим. От Кеталин пахло лёгким парфюмом с нотками гибискуса и чайной розы, что вновь возвращал в самое раннее детство, а руки казались Агате такими тёплыми и так сильно необходимыми именно в этот момент.
– Я не надеялась, что смогу увидеть тебя ещё хоть раз! Девочка моя, как же сильно я скучала по тебе! – голос женщины срывался на рыдания, отчего сердце Агаты разрывалось на миллионы атомов.
– Мама, это кто? Мама! – маленькая девочка усердно дёргала женщину за длинную юбку, пытаясь обратить на себя внимание.
– Да, это и правда твоя сестра, – ответил шериф, обнимая двух плачущих от счастья женщин за плечи. – Я очень рад, что ты вернулась Агата. Мы все не переставали тебя ждать и Дин в особенности.
Он сказал это с плохо скрываемой болью в голосе, за которой таилась правда о его родном сыне, что никогда в жизни бы не простил столь жестокую выходку давней подруги. Правда, которую даже сам Дин пытался похоронить глубоко в своём сердце, полностью отдалившись от родного отца.
– Простите меня, я не могла приехать раньше, – всхлипывая, пробубнила Агата. Она опустилась к малышке и впервые крепко заключила её в кольце своих рук. Слёзы предательски бежали по щекам, размазывая дорогую туш. Агата много раз представляла, как увидит семью вновь, но ей всегда казалось, что встреча будет холодной и унизительной. Учитывая всё, что пришлось пережить этой семье.
Глава 3.
«Тайное ощущение собственной вины мы всегда предусмотрительно прикрываем ненавистью, которая облегчает приписывание вины другому»
Георг Зиммель
Когда долгожданные объятия и приветствия некогда разрушенной обстоятельствами семьи, наконец-то закончились, Агата медленно прошла в светлую прихожую, с которой начиналась её личная история, пропитанная кровью и, казалось, бесконечными потерями. Взгляд золотых глаз, машинально забегал по прекрасно знакомым предметам. Таким родным, но в то же время совершенно чужим, что хотелось вновь развернуться и сбежать как можно дальше от переполняемых душу воспоминаний и лишь тёплая рука матери на дрожащем плече, помогла отвлечься.
– Что с тобой, родная? – Кеталин заглядывала в её медовые глаза, отмечая радикальные изменения в родной дочери, которую не видела много лет и честно считала давно погибшей.
– Нет, всё хорошо, мама, – Агата принуждённо улыбнулась, аккуратно поставив чемодан в угол и положив сверху переноску. Кошка жалобно замяукала, напоминая о своём существовании и девушка поспешила выпустить животное из плена пластиковой клетки на долгожданную свободу.
«Ничего не поменялось, не дом, а сломанная шкатулка скорбных навязчивых воспоминаний. Вся эта антикварная мебель, тяжёлые тёмно-зелёные портьеры, свисающие мёртвым грузом на паркетный пол, настольная лампа купленная в лавке миссис Эвердин, камин с тлеющими поленьями и множество фоторамок с такими родными лицами…» Непроизвольные воспоминания, казалось, хоронились в каждом из окружающих девушку предметов, и далеко не все они были тёплыми, к сожалению.
Агата, словно заворожённая, присела на просторный диван, обитый кашемировой тканью и украшенный позолоченными рюшами. Она внимательно рассматривала каждую деталь в окружающем её интерьере, не выпуская из рук цепочку с золотым кольцом, которую когда-то подарил лучший друг на шестнадцатилетие.
Всё было абсолютно таким же, как и в тот день, когда она в последний раз была в этом доме и собиралась на долгожданный бал. На небольшом кофейном столике всё ещё лежала салфетка, связанная Агатой в пятом классе. Портьеры были подвязаны кофейными жгутами, которые они с отцом скрутили вместе. На камине красовалось васильковое пятно, оставленное Агатой в пять лет, когда отец впервые показал маленькой девочке акриловые краски.
Девушка вздохнула, вспомнив о своём родном отце. Его смерть, вероятно, стала освобождением этой семьи, но Агата изо всех сил старалась хранить в сердце те жалкие капли тёплых воспоминаний о нём, что на деле оказались лишь мимолётными моментами прошлого.
Сверху по лестнице торопливыми шагами спустилась маленькая Сара, неся в руках большой альбом и отвлекая Роуз от тревожных мыслей, которые пробуждал родной дом.
– Агата, смотри, что мы с Дином рисовали, – гордо выговорила семилетняя девочка, заползая на диван поближе к сестре. – Это нарисовал Дин.
Роуз дрожащей рукой раскрыла толстый альбом в кожаном переплёте, и уже при виде первой страницы сердце её съёжилось как скорчившийся и высохший под палящим солнцем абрикос. На молочном листе отточенными чёрными контурами была изображена она сама в кожаной куртке и красных кедах, одиноко сидящая на старых качелях заброшенной, детской площадки.
– Да… он молодец, – безрезультатно пытаясь сдержать слёзы, ответила Агата, проводя пальцами по рисунку. Девочка перелистнула альбомный лист и продемонстрировала уже свои рисунки, где яркими цветами были изображены люди у леса.
– Это ты, я и Дин, – указывая маленьким пальцем в нарисованных человечков, похвасталась девочка. Агата со всей скопившейся нежностью обняла сестру, поцеловав в макушку русых волос.
– Ты большая молодчина, может, станешь художником. Когда-то мой отец рисовал со мной картины в лесу, сейчас, кажется, что это было в прошлой жизни.
– Дин очень много о тебе рассказывал, оказывается, ты ещё красивее, чем он описывал.
От этих слов на душе Агаты становилось сравнительно теплее, словно погасший давно уголёк вновь начинал гореть, заполняя уставшее сердце пожирающим пламенем любви.
В гостиной тем временем показалась мама девочек, держа в руках деревянный поднос. Три чашки с горячим кофе заполонили маленькую комнату дразнящим ароматом свежемолотых кофейных зёрен и скверные мысли постепенно начинали отступать, скрываясь где-то в потаённых уголках души.
– Сара, иди ещё порисуй, – мягко произнесла женщина. Малышка тут же надула большие губки и медленно побрела в свою комнату, всем видом показывая, что ждёт, когда мать передумает и позовёт её назад, но миссис Роуз, а теперь уже Уитмор, была несгибаемая, она взяла старшую дочь за руку и поцеловала холодную ладонь.
Внутри женщины словно мост перекинулся над огромной пропастью боли и отчаянья. Кеталин Роуз так сильно любила старшую дочь, что едва не умерла от горя, потеряв её, казалось, навсегда. Но теперь её Агата сидела на расстояние вытянутой руки и все прошлые недомолвки и сложности растворились в пелене сладкой истомы, от дрожащий улыбки на бледном лице дочери.
– Девочка моя, как я рада, что ты приехала. Жаль, миссис Эвердин скончалась год назад, она так надеялась увидеть тебя ещё раз. Говорила мне, что настанет день и ты вновь пересечёшь границу города. Господи, Агата, как же я ждала этого дня.
– Что с ней случилось? – спросила девушка, вспоминая образ старухи, который отпечатлелся в её собственной голове, казалось, на всю оставшуюся жизнь и даже потеряй Агата память, мутные, серебристые глаза ведьмы будут являться ей в кошмарах.
– О! просто наступило её время, рак крови вымотал старушку, – ответила мать.
Агате не верилось, что старая чернокнижница могла скоропостижно погибнуть от болезни, хоть и была в курсе, что говорят, рак настолько серьёзный противник, что сам Господь неспособен остановить его. Агата не простила Гретту Эвердин. Неоднократно пыталась, но всякий раз вспоминала лица невинно погибших детей и Сэма перед глазами и продолжала ненавидеть, возможно, поэтому новость о её кончине не принесла никакой эмоции девушке.
– Где в настоящий момент Дин? – в конце концов, спросила Агата, делая глоток горячего кофе.
– Он в лесу, два года назад приобрёл крохотный домик у Падкого озера, где в своё время обнаружили труп Блосса, теперь каждые выходные проводит там, уж не знаю, что его так тянет к этому озеру, – ответил вошедший в гостиную шериф Уитмор.
– Дин уже знает, что я приехала? – осторожно спросила девушка, заглядывая прямо в глаза довольно сильно постаревшего мужчины.
– Нет, мы и надеяться не могли, что ты вернёшься когда-то. Я пытался сейчас дозвониться, но он недоступен, там связь барахлит.
Кофейная чашка со звоном опустилась на стол, руки Агаты покрылись крошечными мурашками, что толпой разбежались по телу и девушка была вынуждена начать их растирать друг о друга.
– Милая, с тобой всё в порядке? – мать ласково провела ладонью по дрожащим коленям дочери. Агата кивнула и бросила взгляд в окно, где уже сгустились вечерней сумерки, а разгулявшийся ветер гнал опавшую карусель красочной листвы по проезжей части.
– Я, пожалуй, пойду и найду его.
– Это плохая идея, Агата. Дин может находиться и не в доме, а где-то на озере или в лесу. На улице сейчас очень быстро темнеет, ты можешь заблудиться в потёмках, – запротестовала взволнованная мать. Мистер Уитмор поднялся со своего кресла и взглянул на часы, подтверждая слова жены.
– Мама права, Агата. Время позднее.
– И всё же, я провела половину своей жизни в этом лесу и знаю каждую тропу.
– Я понимаю, что ты скучала, – мистер Уитмор коснулся руки девушки, заставляя взглянуть в глаза болотных оттенков . – Он приедет утром, и вы обязательно встретитесь.
– Я должна увидеть его. Вы же все понимаете, мы слишком много потеряли времени.
Агата поспешила выскользнуть из пропитанной воспоминаниями гостиной и не предоставляя возможности отговорить её от сомнительной авантюры, схватила привезённую с собой красную кожаную куртку, выскочив на прохладную улицу, где сиротливые фонари уже загорелись и скудно освещали вечерний городок, готовившийся погрузиться в ночную тьму.
Воздух становился по-настоящему морозным, вдыхая его через рот, казалось, что внутри обжигаются лёгкие. Осень в штате Мен и так была довольно холодная, но в этом месте она становилась поистине зловещая, словно сама природа была против существования ненавистного города.
Агата медленно шагала вдоль неизменно мигающих фонарей в сторону безмолвного леса и надеялась отвлечь себя от изнуряющих болезненных мыслей, но бесцветное небо, что постепенно заволокло грозовыми, тяжёлыми тучами, только больше и больше заставляло сердце колотить в грудную клетку.
– Ну невозможно же вечно бояться! – твёрдо заявила девушка сама себе и запахнув получше воротник куртки, уверенным шагом направилась к известной с детства тропе.
Лес встретил свою давнюю знакомую совсем недружелюбно. В благородных деревьях гудел ветер, создавая впечатление, что вдалеке кричит раненое животное, а где-то и правда кричали птицы, стараясь перекликать друг друга. Девушку затрясло от холода и навязчивого страха, но она отчаянно пыталась идти быстрее, вот только ноги путались в высоких корнях деревьев, что словно паутина, окутывали весь лес. Агата старалась не концентрировать внимания на посторонние звуки и гуляющие вокруг тени, и вскоре, ноги сами вывели путницу на долгожданную опушку леса, где в зарослях мха и сухого камыша раскинулось глубокое озеро с неестественно чистой водой.
Старый домик всё так же стоял на берегу, спрятанный за высокой сиренью и кустарниками. Его открытая веранда уходила прямо в озеро, и Агата вспомнила, как они с Керол полюбили сидеть здесь и смотреть на закатное солнце, что пряталось в верхушках могучих деревьев, отражаясь в воде бледными лучами, предавая этому месту ещё больший ореол таинственности и безграничной красоты. Девушка медленно подошла к само?й кромке прозрачной воды и посмотрела на своё отражение, что появилось в водной ряби.
– Ну здравствуй, я уверена, ты меня помнишь… – Агата неожиданно ухмыльнулась сама себе, понимая, что впервые за долгие десять лет, не смотря, что находится в этом Богом забытом месте, почувствовала себя не выжившей, а именно живой, настоящей, и только одной детали не хватало для завершения этой картины. Единственного человека, ради которого она снова бросилась в про?клятый лес…
Девушка прошла немного дальше по влажной земле и поднялась по обветшалым ступенькам веранды. Рука на мгновение дрогнула, но Роуз оттолкнула все сомнения в дальний угол сознания и уверенно дёрнула ручку старой скрипучей двери.
– Открыто…
Сделав шаг вперёд, Агата почувствовала, что вернулась в прошлое, словно и не было этих десяти лет. Воспоминания нахлынули беспорядочной волной, не позволяющей вдохнуть, заставляя погружаться в марево собственного сознания.
Она увидела кривую вешалку из пересушенной ветки дуба, которую когда-то сколотил Том, пыльную табуретку под широкой лестницей, ведущей на просторную веранду, где можно увидеть рассвет, коврик у двери из красных лоскутков, который Керол когда-то принесла из своего дома. Всё было настолько знакомо, что по спине пробежал табун мурашек.
В главной комнате тоже мало что изменилось. Старый, потёртый временем серый диван всё ещё стоял у деревянного окна и хранил воспоминания о людях, что когда-то проводили здесь свои выходные, а рядом находился низкий дубовый стол с выцарапанными подписями, оставленными пятью лучшими друзьями. Над толстыми свечами, которые уже изрядно потекли, кружилась едва заметная струйка чёрного дыма, оповещая о том, что её только задули. Агата дотронулась до недопитого стакана кофе.
– Горячий… неужели не успела.
Внезапно огромная рука схватила её за талию, прижимая к себе силой, а в левый висок упёрлось холодное дуло пистолета. Сердце Агаты забилось быстрее, она почувствовала, как оно вот-вот упадёт куда-то в пятки, лоб мгновенно покрылся испариной, а мозг начал воспроизводить сцены из просмотренных фильмов ужасов. Но Агата знала, что её собственная жизнь была хуже этих сказок.
Глава 4.
«Ты сделала из меня холодного монстра,
который больше не верит в любовь»
Ана Диер
– Какого чёрта тебе здесь нужно, Роуз? – мужской, довольно повелительный и непривычно грубый, но в то же время до истерической боли знакомый голос отрезвил сознание, и Агата прохрипела.
– От…пусти.
Хватка незнакомца существенно ослабла, и его руки грубо развернули девушку лицом к себе. Агата была готова поклясться, что вот-вот упадёт в обморок. Это был уже не тот высокий и худой юноша, болезненные воспоминания о котором она бережно хранила глубоко в сердце. Нет, перед ней стоял настоящий мужчина. Его тёмно-каштановые, коротко подстриженные волосы были взъерошены, а зелёные глаза, которые девушка так любила, стали гораздо темнее и напоминали свежую ряску, что бывает только летом на пруду. Чёрная футболка обтягивала накаченные руки, которые чертовски больно сдавливали хрупкие плечи Агаты. Розоватый рубец, тянущийся от кисти и до локтя, напоминал о прошлом больше, чем любой кошмар.
Дин не надеялся увидеть эти глаза хотя бы ещё раз в жизни. Больше нет. Они доводили до паники, заставляли кровь быстрее циркулировать по венам и трястись от переполняемой ярости. Он увидел её в окно и не поверил глазам. Словно призрак болезненного прошлого, что решил ворваться в его спокойную жизнь. Глаза скользили по нему, словно бедная овечка, загнанная в угол молила о прошение. Но Агата не овечка, она человек разрушивший всю его жизнь и не оставивший камня на камне после себя.
– Повторяю, Роуз, какого чёрта ты здесь делаешь! – он намеренно сильнее сдавил её плечи, впиваясь пальцами в нежную кожу.
Агата не испытывала сейчас никакой физической боли, Роуз лишь смотрела в эти глаза, наполненные до краёв безмерной ненавистью и обидой, что копилась там на протяжении десяти лет. Девушке хотелось выть от отчаянья, словно раненая волчица, попавшая в капкан и не имеющая шансов на спасение.
– Дин… – девушка попыталась дотронуться до едва заметной щетины на его лице, но мужчина грубо перехватил худую руку и резким движением развернул её спиной к себе, прижимая всем телом к холодной стене домика. Агата ощутила своеобразный запах промокшего от постоянных дождей дерева и терпкий аромат его одеколона. Глаза наполнились слезами, что неторопливо покатились по щекам, оставляя солёные дорожки.
Меньше всего Агата сейчас хотела плакать, показывать Дину свою эмоциональную слабость, но чувства, переполняющие чащу её внутренних весов, безоговорочно брали верх.
– Отпусти, мне больно, – прошипела она сквозь зубы, стараясь не терять достоинства, но мужчина лишь оскалился и, наклонившись к самому уху девушки, со злостью отчеканивая каждое слово, прошипел.
– Зачем, Агата? Ты разве ожидала другой встречи? После стольких лет, Роуз, ты полагала я встречу тебя иначе, а?! Думала, твой верный Дин будет сидеть и ждать тебя в этом про?клятом городе? Думаешь, здесь было мало шлюх, что помогли мне забыть твоё смазливое лицо и забыться в сексе, прямо на этом чёртовом столе, где ты отдала мне свою грёбаную девственность десять лет назад?!
Его голос дрожал и срывался на крик, только от напряжения, которое клокотало где-то глубоко внутри. Дин не хотел видеть её, но в то же время страстно желал поцеловать прямо сейчас. Странное, гнетущее ощущение незаживающей раны и эйфории одновременно заставляло его захлёбываться эмоциями, которые били через край.
– Дин… пожалуйста… – взмолилась Агата, чувствуя, как ком в горле становится невыносимым, его грубые слова кромсали сердце и заставляли кровь стынуть в жилах, принимая форму ненавистного в детстве желе, что медленно расползается по стенкам чашки. Все хрупкие надежды рассы?пались как карточный домик, собранный в ветреную погоду на скамейке. Карты, хранящие тёплые воспоминания, разлетались, уничтожая остаток души Агаты Роуз, оставляя лишь пустой фантом человека, потерявшего всё.
Мужчина тоже почувствовал дрожь в её голосе и убрав наконец руки, стремительно пересёк комнату, вставая у окна. Агата тяжело дышала, прислонившись к стене, от волнения она по привычке начала растирать руки, периодически похрустывая костяшками пальцев, заламывая их. Девушка понимала, что находится на грани нервного срыва, но не могла найти в себе силы даже сдвинуться с места.
Внутри у Агаты происходило что-то немыслимое, она отчаянно глотала воздух, но, казалось, он и вовсе закончился в этой тесной, пропитанной запахом парафина и одеколона комнате, и Роуз вот-вот задохнётся от нехватки кислорода.
Агата ожидала от этой встречи чего угодно, что Дин уехал, удачно женился и давным-давно счастлив, она даже не один раз прокручивала самое страшное опасение в своей голове, смертельно боялась, что однажды приедет только на его могилу, но даже тогда, ей нашлось бы что сказать безмолвному камню.
Десять лет Агата испытывала мучения, проклинала себя за слабость, за то, что сбежала так и, не сказав о своих чувствах. Она даже двукратно неудачно пыталась покончить с собой, только бы не переживать день за днём эту разрывающую пустоту внутри, и лишь мимолётная надежда, что крошечным котёнком боролась где-то в груди, предоставляла ей силы идти дальше, но вот и эта надежда раскололась как сотни десяток разбитых тарелок в её квартире.
Дин тем временем закурил сигарету, и тесная комната наполнилась запахом табачного дыма с нотками кленового сиропа. В голове ворошились воспоминания, мысли, слова, но ничего из этого не подходило, как казалось мужчине. Отчаянные попытки разума достучаться и позволить, наконец, себе посмотреть ей в глаза были строго пресечены болью, что долгие годы выгрызала в его сердце огромную дыру.
