скачать книгу бесплатно
Оставив свои патроны от «маузера» товарищам, Грубер отправился в обратный путь на поверхность, а оставшиеся прошли к возвышавшейся сзади них стене пещеры, собравшись разогреть себе кофе.
Подмога прибыла через восемь часов.
Это время ушло на подготовку гидропланов, подготовку снаряжения для будущей станции, которую было решено разбить в открытом ранее гроте наверху у скал. С этой целью к нему летающими лодками доставили портативную стальную печь, дрова, уголь, жидкое топливо для автономного отопителя, запас продуктов питания, походную утварь, теплый полог для входа в убежище. Привезли и ученых – геофизика Лео Гбурека, биолога Эриха Барклея, фотографа Зигфрида Заутера. Среди прилетевших был и руководитель немецкой полярной экспедиции Альфред Ричер, решивший самолично осмотреть открытую его людьми гигантскую подземную полость.
– Что, вот тут их и видели? – расспрашивал он очевидцев встречи с рыбо-людьми, когда с подмогой спустился в громадную пещеру.
– Да, так все и было, – отвечали его подчиненные. – Только вильнули хвостами и привет.
– Теплая и пресная, – обмакнув руку в подземный водоем, заметил геофизик Гбурек. – Там наверху, где наши летчики нашли озера с незамерзающей водой, сейчас работают гидрологи. Верхние водоемы могут иметь связь с нижним.
Присутствующие внимательно слушали его.
– Надо будет понаблюдать тут за уровнем воды, – продолжил Лео. – Если заметим сильный перепад, то значит есть выход этого водоема в океан и в эту пещеру теоретически может зайти субмарина. Там, у побережья, будет очень трудно обнаружить подводный проход сюда.
Разогрев еду на костре полярники поели и затем двинулись во главе с Альфредом Ричером влево от входа в пещеру, намереваясь осмотреть всю подземную полость. Прорубаясь через кустарник, они вскоре пробрались к ее дальней стене.
– Идите сюда, мы нашли тут какой-то древний храм! – крикнули основной группе идущих исследователей Барклей и Заутер, шедшие параллельно остальным на расстоянии ста метров.
Когда к ним пробились сквозь заросли коллеги, то увидели высеченные в отвесной скале фасад с колоннами, фигуры людей в доспехах на нем с орнаментом в виде петроглифов[23 - Петрогли?фы – наска?льные изображе?ния, выбитые или нанесённые краской на каменной основе. (прим. авт.)].
– Некоторые из символов на фронтоне похожи на руны, вы не находите? – задал вопрос остальным Рунке.
– Да, – согласился с ним Бундерман.
– К какой культуре вы бы отнесли сей предмет зодчества? – спросил у геофизика Лео Гбурека подошедший к нему Альфред Ричер.
Он знал, что тот неплохо разбирался в археологии, которая была его увлечением.
– Затрудняюсь сказать вот так быстро, – смутился Гбурек. – Не с чем соотнести из-за характерных форм и пропорций.
– Чего мы ждем, зайдем? – улыбнувшись, предложил Заутер.
Полярники поднялись по широким ступеням высеченного в скале фасада и, пройдя через портик к мощной, чуть приоткрытой каменной двери, вошли внутрь.
Немцы оказались в просторной зале с двумя рядами колонн, подпиравших ее свод, и простиравшуюся куда-то далее вперед. Все вокруг было покрыто вековой пылью, взлетавшей под ногами шедших людей.
Двигаясь по проходу, исследователи через пятьдесят метров очутились словно перед альтарем храма. Только вместо изображения на нем или фигур почитаемых божеств, во всю его стену располагался барельеф карты мира. Не такой, какой ее знали пришедшие сюда путешественники, а только похожую на нее.
Это было отчетливо видно, так как пространство около барельефа освещалось парой высоких светильников с прозрачными шарами наверху.
– Откуда тут могла взяться электроэнергия? – шумно сглотнув, указал на источники света Герберт Рунке.
– Смотрите, от Гибралтара до Багам через всю Атлантику тянется большой архипелаг! – протянув руку в сторону барельефа, обратил внимание товарищей Гбурек.
– Вы лучше гляньте, что тут изображено вместо Антарктиды! – перебил остальных глава экспедиции. – Бог мой!
Действительно, вместо привычного силуэта ледяного континента на барельефе внизу присутствовало лишь скопление островов, некоторых из них довольно крупных, изрезанных бухтами и проливами.
В нише справа взгляды пришедших привлекло какое-то странное дискообразное сооружение, установленное почти вертикально на постаменте, диаметром около четырех метров. Внутри его каменного кольца колыхалась светящаяся и пузырящаяся субстанция непонятного происхождения.
– Что это там?! – воскликнул Зигфрид Заутер, направившись к непонятному древнему артефакту.
Неожиданно излучающие свет шары со светильников синхронно поднялись со своих мест и поплыли по воздуху к опешившим от этого полярникам.
– Что происходит?! – свистящим шепотом произнес биолог Барклей, пятясь от ощетинившихся в разные стороны разрядами приближающихся плазмоидов.
– По-моему, нам предлагают уйти, – сказал Ричер. – Давайте-ка все на выход!
Покинув таинственный храм, немцы в сопровождении шаровых молний проследовали до выхода из открытой ими подземной полости, в суматохе начисто позабыв об оставленных ранее в нише под брезентом запасе продуктов и снаряжении.
Отбывшее вскоре от берегов Антарктиды немецкое научно-экспедиционное судно «Швабия» под командованием опытного капитана Альфреда Коттаса через два месяца 12 апреля 1939 года вернулось в порт Гамбурга. К большому удивлению членов экспедиции Альфреда Ричера им не была устроена должная их свершениям официальная встреча. Хотя прибывших в Берлин четырьмя месяцами позже участников экспедиции Эрнста Шефера, вернувшихся с Тибета, чествовали с помпой как национальных героев.
Фюрер не хотел привлекать излишнее внимание мировой общественности к результатам экспедиции на «Швабии» к шестому континенту, сразу же приказав Гиммлеру засекретить все полученные данные, особенно о подземелье и проходам к нему. К тому же Норвегия, исследователи которой побывали раньше немцев на Земле королевы Мод и дали ей такое название, претендовала на эти территории.
***
Гренландское море
шельф восточного побережья Гренландии
борт советской АГС
сентябрь 1987 года
В этом месте шельф резко обрывался, и начинались большие глубины.
«Малютка» медленно опускалась вдоль вертикальной каменной стены, кое-где поросшей водорослями, с деловито шнырявшей туда-сюда мелкой рыбешкой. Попадались и небольшие акулы, лениво вилявшие хвостами и державшиеся на почтительном отдалении от стального кита, освещавшего своими мощными лампами окружавшую его водную толщу.
Прибывший на место работы подводный комплекс в составе лодки-носителя и АГС был принят на вооружение советского ВМФ меньше года назад и этот боевой поход был у него одним из первых.
– Глубина пятьсот метров, – доложил командиру «малютки» штурман глубоководного аппарата.
Весь экипаж в количестве шести человек находился в передней части АГС в двух больших титановых сферах. Сзади них имелись еще две такие же сферы, где размещались малогабаритный атомный реактор, ходовой электродвигатель и запас кислорода в баллонах.
Внутри для людей было тесно. Но данный подводный аппарат являлся революционным шагом вперед в изучении глубин морей и океанов. По сути, он представлял собой батискаф, лишь внешне напоминавший небольшую субмарину.
Капитан третьего ранга Торопов на правах штатного наблюдателя пребывал в передней сфере, обзорной и снабженной смотрящими во все стороны толстостенными иллюминаторами. Впереди снизу у АГС располагались два манипулятора с мощными лапами, способные при необходимости поднять что-то со дна и положить во вместительный стальной лоток, приваренный под носом «малютки».
Она не имела вооружения, могла двигаться под водой на скорости всего в несколько узлов. Зато обладала дальностью хода и автономностью, ограниченной лишь запасом кислорода и пределом выносливости ее экипажа.
Водная толща вокруг глубоководного аппарата давно уже окрасилась в черный цвет и не пропускала с поверхности солнечные лучи. Заметно поубавилось представителей здешней фауны.
– Глубина тысяча метров, – через какое-то время сообщил штурман.
За время погружения ничего необычного замечено не было.
– Мы на предельной глубине, – сказал представителю военно-морской разведки подошедший сзади командир АГС.
– А ниже нырнуть не на чем? – спросил его Торопов.
– Сейчас не на чем, – ответил ему командир. – Канадские «Пайсисы» на плановом ремонте, да и погружаются только на две тысячи метров. А финские «Миры», предназначенные до глубин в шесть тысяч метров, еще не достроены. А до дна тут, судя по показаниям эхолота, больше трех тысяч метров.
Уже поднявшись и идя малым ходом над участком шельфа, чтобы срезать путь до лодки-носителя, находившейся вне территориальных вод Дании, которой принадлежала Гренландия, у Торопова возникла одна интересная идея. Он наблюдал через нижний иллюминатор близкое дно, где кипела жизнь подводного мира. Тысячи разнообразных рыб добывали там корм среди растительности или охотились на других обитателей.
Через несколько дней в район действия секретной экспедиции в водах иностранного государства также скрытно пришла дизельная советская подлодка, доставившая на мелководную часть шельфа на глубину пятьдесят метров специальный подводный надувной колокол – боевой гидростат для постоянного пребывания там четырех гидронавтов в течение недели с возможной последующей их заменой на свежую команду.
***
Германия
Берлин
район Далем
июль 1940 года
– На самом деле все очень просто. И человеческий дух можно подселить не только в другого человека, но и в практически любое живое существо, – улыбаясь, сообщил Питеру Хейнеманну пожилой, но жизнедеятельный лама, подливая тому еще ароматного, со специями, чаю.
Их интересная беседа происходила в неприметном особняке, расположенном в берлинском районе Далем, совсем недалеко от штаб-квартиры «Аненэрбе» на Пюклер-штрассе. Здесь разместили пять монахов и их ламу, последователей религии бон-по, отправленных еще в марте 1939 года из тибетского монастыря в Шаншунге в Третий рейх. Они прибыли сюда помогать в переводе древних текстов, предоставленных экспедиции Эрнста Шефера их иерархами, во время ее прохождения в этой горной и труднодоступной стране. Приехавшие в германскую столицу адепты оказались не только специалистами по санскриту и другим ушедшим языкам, но и смогли оказать содействие немецким инженерам в создании вихревых эфирных генераторов для боевых дисколетов[24 - См. «Небесные огни. Часть первая». (прим. авт.)]. Теперь за разговором с ламой Тинджолом Ринпоче всплыла неожиданная информация по духовной сути человека.
– Что происходит с покинутым телом в отсутствии его хозяина? – задал вопрос Хейнеманн.
– Оно выглядит, как будто человек пребывает в коме. У него замедленное дыхание и сердцебиение, полное отсутствие контакта сознания с внешней средой, – ответил ему лама.
– Можно ли разбудить такого человека?
– Только если его дух узнает о таких попытках и вернется в свое тело. В противном случае, когда дух долго отсутствует вовне, ваша медицина может объявить такого индивидуума впавшим в летаргию. Пустующее тело в отсутствии хозяина может попытаться занять другой, «бездомный» дух или иная сущность. Тогда после выхода из коматозного состояния и возвращения сознания у индивидуума вдруг поменяется характер и привычки. Первое время он будет не узнавать родных и знакомых, что спишут на перенесенную тяжелую болезнь.
Возникла пауза. Дискутирующие продолжили дегустацию чая.
– Для чего вам надо овладеть психотехникой подсадки духа в другое тело? – поинтересовался у Хейнемана Тинджол Ринпоче.
– Это необходимо для сохранения активной деятельности высшего руководства Третьего рейха, когда их организмы станут дряхлыми. Также это может помочь нашей разведке во время проведения оперативно-агентурных мероприятий.
Они опять помолчали, думая каждый о своем.
– Тут главное – хватит ли у испытуемого, решившегося на время или навсегда, личной психической энергии для существования в новой для себя биологической оболочке, – продолжил рассказ тибетец. – И конечно, вопрос совместимости с ней и ее хозяином.
– Спокойно ли происходит подселение духа в другое тело?
– Скажете тоже! Вы только представьте, что в ваши мозги кто-то, неизвестный вам, пытается залезть! Да вы с ума можете сойти от такой неожиданности! Редко кто в здравом уме готов пустить себе в голову «постояльца». Но когда незваный гость все-таки проникнет, то начинается борьба за доминирование над телом между двумя духами или духом и нечеловеческой сущностью, которых вы называете бесами, демонами и так далее. А если их в теле с десяток, и каждая хочет что-то свое в поведении? Таких людей вы называете одержимыми, что недалеко от истины.
– А возможно полное изгнание прежнего хозяина из его тела? – поинтересовался Хейнеманн.
– Да, но этот акт ухудшит карму нового претендента, – заметил Тинджол Ринпоче. – И в следующем перерождении, а то и в этом, ему придется заплатить за это понижением социального статуса или повторением не пошедших впрок жизненных уроков.
Обстановка жилья последователей религии бон была под стать увлекательному повествованию ламы. Тяжелые ковры малиновых и бурых тонов, полное отсутствие мебели – только подушки и кошма для сидения скрестив ноги или медитации. Приглушенное освещение при постоянно задернутых шторах, воскуренные благовония.
Петер Хейнеманн давно начал вести дневник, хотя любые записи о работе в неслужебных тетрадях были категорически запрещены регламентом его деятельности в «Аненэрбе». Бывший студент Кильского университета, психолог по профессии, лет десять назад он мыкался без работы и средств к существованию. Полезных связей не имел. Выручило хобби – хорошее знание астрологии, составление гороскопов за деньги случайным знакомым. Потом, когда в Германии нацисты пришли к власти, молодой человек уже делал прогнозы на будущее партийным функционерам – бывшим лавочникам. И как-то так понемногу смог попасть при протекции последних на должность ассистента на кафедру университета взамен изгнанного еврея. Его показали кому надо и при очередном наборе кадров в ведомстве Гиммлера Петер угодил сотрудником в «Аненэрбе». Взяли туда Хейнеманна за блестящий ум и интуицию, способность быстрее других решить нетривиальную аналитическую задачу. Ему пришлось вступить в НСДАП и пройти курсы специалистов на чин зондерфюрера[25 - Sonderf?hrer – (нем. специалист) – звание в СС, присваивалось тем руководителям, которые не имели военного опыта, но в силу своих профессиональных знаний выполняли обязанности офицеров. (прим. авт.)]. Потом уже, как и его приятель Вальтер Клюге, за блестящее выполнение спецзаданий командования они стали кадровыми офицерами СС.
– Можно переместить ваш дух в вашу собачку, – предложил веселый лама и, видя недоверие к его словам в глазах психолога, спросил. – Или вы сомневаетесь в моих способностях?
Петер тактично пожал плечами и глянул на своего песика, маленького короткошерстного кобелька, сидевшего у ног хозяина.
В следующую секунду какая-то неведомая сила рванула сущность Хейнеманна и выдернула его через собственную макушку. Не успев ничего сообразить, психолога дернуло вниз, и окружающий мир на время пропал из восприятия Петера. Немного спустя, придя в себя, он обнаружил, что поле его зрения заметно сузилось. Все предметы виделись перед мохнатым носом как-то снизу и размыто. И этот довлеющий запах псины, мешающий сосредоточиться на столь важном обонянии.
– Как ваше самочувствие, дорогой коллега? – услышал благожелательный голос Тинджола Ринпоче Хейнеманн, который пристально рассматривал испытуемого в новой биологической оболочке.
Петер увидел свое собственное тело, безвольно раскинувшееся на кошме комнаты и, почувствовав необъяснимую жалость к нему неожиданно для самого себя завыл, подняв морду кверху. Очнувшись впоследствии, он безудержно блевал, пребывая уже в своем, человеческом обличии, не в силах успокоить организм и психику от пережитого потрясения.
На следующей неделе эксперименты по перемещению духа в чужое тело были поставлены ламой Тинджолом в присутствии авторитетной медицинской комиссии на добровольцах из числа солдат СС. Они полностью подтвердили казус, случившийся ранее с Хейнеманном, и дали толчок к исследованиям в данной области специалистами «Аненэрбе».
***
Гренландское море
шельф восточного побережья Гренландии
борт гидростата ГРУ
сентябрь 1987 года
В Гренландском море и Северной Атлантике всегда прозрачная вода, вполне пригодная для наблюдения за здешними обитателями. Но она никогда не бывает теплой, а всегда ледяная, что вносит определенный дискомфорт при погружении с дыхательным аппаратом.
Капитан третьего ранга Торопов лежал на надувном матраце койки в гидрокомбенизоне. В подводном колоколе было холодно и очень влажно. Конечно, матрац и облачение разведчика в ногу со временем имели электроподогрев, но от этого все равно удобства не ощущалось.
На остальных трех койках жилого помещения пребывала его подчиненные – капитан-лейтенант и два старлея, все боевые пловцы.
Надувные подводные колокола или боевые гидростаты для ГРУ советская промышленность стала изготавливать в 70-х годах ХХ века. Они представляли собой трехэтажную конструкцию, в сложенном состоянии занимавшую достаточно мало места и весившую порядка семнадцати тонн. Сделаны были из очень плотной ткани, не каждым ножом пробьешь. Между двойных стенок убежища с подлодки закачивали пресную воду для нужд гидронавтов и жесткости, устойчивости колокола.
На первом этаже гидростата находился открытый выход в воду и запас баллонов для дыхания. Второй этаж был жилым и предназначался для размещения до восьми человек. Там же размещались аккумуляторы для освещения и обогрева помещения, запас провианта. На более новой версии подводного убежища, где пребывала сейчас команда капитана третьего ранга, вместо аккумуляторов использовался химический источник питания, похожий на большую бочку, лежащую на грунте рядом с колоколом. С него по кабелю в гидростат передавалась электрическая энергия. На верхнем, третьем этаже находилась барокамера и аварийный, разрывной выход из убежища. На расстоянии в морскую милю от убежища на грунте шельфа в полной готовности дежурила АГС с сокращенным экипажем, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств быстро забрать боевых пловцов из гидростата.
Новым планом представителя военно-морского разведуправления было попытаться обнаружить рыбо-людей во время добывания ими пропитания, если уж не удалось найти их поселение на дне моря. Изобилие рыбы на шельфе Гренландии натолкнуло Торопова на эту идею.
– Думаешь, приплывут? – спросил старшего группы капитан-лейтенант Алексей Косых, когда вернулся с патрулирования, которое гидронавты совершали по очереди.
– А куда они денутся? – ответил ему тот. – Кушать то хочется. Не на трех же тысячах метрах гуманоиды еду себе добывают, если тут, на шельфе, ее полно?
Пришло время обеда.
Питались боевые пловцы консервами и заранее нарезанным хлебом в упаковке. Горячий чай заваривали и разливали по термосам. Весь мусор в специальном, растворяющемся в морской воде со временем мешке с вложенном в него для веса камнем выбрасывали подальше от временного жилья.
Так прошло несколько суток.
В гидрокостюм хоть и с подогревом проникал ледяной холод здешних вод. Слабое, из соображений экономии, освещение подводного дома и постоянная скученность сильно действовало на психику, угнетая ее. Мрачные и неразговорчивые члены команды после патрулирования или принятия пищи вытягивались на своих койках, забываясь тяжелым сном до очередного выхода.
– Устал один мужик от жизни и решил повеситься, – стал рассказывать Торопов подчиненным за завтраком байку, чтобы взбодрить их. – Приладил к крюку потолка веревку с петлей, встал на табуретку, просунул голову. Смотрит, а в углу комнаты стоит недопитый фуфырек с водкой. Слез и выпил, опять залез на табуретку. Глядит, а на шкафу лежит жирный окурок, Слез с табурета, закурил, присев на него и думает: «А что же я делаю? Жизнь то налаживается».
