Новый русский миропорядок от потомка Чингисхана

скачать книгу бесплатно


    А.И.Фурсов[25 - Ниже мы увидим, что за русскими стоит Орда, пластичный народ-войско как способ ответа на периодические вызовы Запада коммунитарного степного Хартленда, и еще более древний первочеловек, универсальный евразийский исторический субьект, Авель-Прометей, породивший как Запад, так и Восток (Индию, Китай, Корею с Японией). Так что врет масон Р. Киплинг: и Запад и Восток не только сошлись, они вышли из единого евразийского месторазвития и продукт единого исторического субьекта.].

Когда прежняя Россия рухнула и оказалась в руках бундовских красных комиссаров, тогда первыми к ордынским (туранским) корням вернулись русские интеллектуалы-аристократы. Они ясно видели чуждость русскому артельному народу, его соборной православной культуре духа алчного капитализма, равно как и большевистского безродного, классово космополитического фундаментализма.

Но им претил и Китай с его азиатским деспотическим коллективизмом[26 - так, В. Соловьев (в духе европоцентризма) полагал, что России как «Востоку Христа» предназначена особая роль: принять на себя миссию спасения христианского мира от «низших стихий», идущих на него с «Востока Дракона»]. Ведь отцовская основа русских – Орда – базировалась в конечном счете на свободных вооруженных людях, имевших в частно-семейной собственности скот. В отличие от покорных крестьян оседло-земледельческих империй Китая, кастовой Индии и т. д. они добровольно подчинялись государю как «первому среди равных» и, действуя как единый сетевой народ-воин неизменно сокрушали любого неприятеля.

Это и имел в виду князь Н. Трубецкой, когда завещал «Смотреть на русскую историю не с индивидуалистического Запада, а с Востока», т.е. не с Китая, а сквозь ордынскую призму «наследия Чингисхана», где воин-скотовод оставался свободной, религиозной и благородной личностью.

Так они в первом приближении обозначили идентичность России как не-Запада и не-Востока, как особую, евразийскую (туранскую) цивилизацию, семью неевропейских народов[27 - Трубецкой отмечал: «Русские вместе с угро-финнами и с волжскими тюрками составляют особую культурную зону, имеющую связи и с славянством и с туранским Востоком, причем трудно сказать, которые из этих связей прочнее и сильнее.Связь русских с туранцами закреплена не только этнографически, но и антропологически, ибо в русских жилах, несомненно, течет, кроме славянской и угро-финской, и тюркская кровь. В народном характере русских, безусловно, есть какие-то точки соприкосновения с туранским Востоком. То братание и взаимное понимание, которое так легко устанавливается между нами и этими азиатами, основано на этих невидимых нитях расовой симпатии. Русский национальный характер, взращенный православием, впрочем, достаточно сильно отличается как от угро-финского, так и от тюркского, но в то же время он решительно непохож и на национальный характер славян. Целый ряд черт, которые русский народ в себе особенно ценит, не имеет никакого эквивалента в славянском моральном облике… Удаль, ценимая русским народом в его героях, есть добродетель чисто степная, понятная тюркам, но непонятная ни романогерманцам, ни славянам. …Много говорили о том, что историческая миссия России состоит в объединении наших „братьев“ славян. При этом обычно забывали, что нашими „братьями“ (если не по языку и по вере, то по крови, характеру и культуре) являются не столько славяне, сколько угро-фины и туранцы, и что фактически Москва уже объединила под сенью своей государственности значительную часть Востока.» Н.C.Трубецкой. сборник «Исход к Востоку», София, 1921, с. 86—103 (выделено мной – А.Н.)].

Однако, их голос не был услышан и поддержан массами. Как отмечает выдающийся русский историк и социолог А.И.Фурсов, евразийство, увы, не преодолелорегионального масштаба и проиграло марксизму-ленинизму как глобальному учению. Он оказался более современен – как ордынско-коммунистический ответ Сталина на давление капиталистического Запада.

По сути, русская константа Орда (коммунитарная суперформация) одела марксистские одежды и на глобально-цивилизационный вызов «второй волны» (индустриализации) дала традиционный ордынский ответ – как единый мобилизованный народ-войско.

В начале 20 века кочевая культура представала еще как варварство и дикость, в лучшем случае – как некий «скифский» авангардизм, оппонирующий разлагающемуся Западу и, с другой стороны – лишенному национальных культурных корней утопическому пролетарскому государству[28 - Ср. с парижской Коммуной, «которая с самого начала казалась всем разумным людям еврейско-наполеоновской махинацией.» – Чемберлен Х. «Основания девятнадцатого столетия», т.1, с.441.]

Тогда весь мир и Россия шли за Западом с его передовой материальной культурой и парламентской демократией. Победили популисты-большевики, наобещавшие землю крестьянам и фабрики рабочим.

И опять русским не дали поднять голову – романовское крепостничество сменилось коммунистической диктатурой, русский же вопрос оттеснили на задний план, в угоду всемирному пролетариату и «ленинской национальной политике».

Капитализм и Запад – вершина развития человека-Каина и оседлавшего его англосемитского Вайшьи должны были покорить весь мир, явить всему миру свой истинный (рабовладельческий) лик, исчерпать себя технологически и морально, чтобы само каиново оседлое человечество поняло тупиковость своего антиприродного богоборческого пути, вспомнило убитого брата Авеля и осознало его космическую правду и моральное величие.

Но нельзя выпрыгнуть из шкуры европейской каиновой культуры, все еще господствующей над миром. Значит, из рода Авеля, среды казалось бы, навсегда разгромленных потомков турано-арийских скотоводов, из наследников-держателей остова старшего дома Джучи – основного ядра империи Ч, должен был появиться новый глубинный тренд чингизизма[29 - термин, введенный известным казахстанским историком-востоковедом В.П.Юдиным. Он не менее содержателен, чем «ленинизм» или «маоизм». Тем не менее автор не рассматривает его отдельно от тэнгризма, ибо последний снимает чингизизм и империю Ч как подчиненный ему земной порядок. И Моде, и Атилла, и Ч – все они творили в рамках тэнгрианства, просто Ч довел его до завершенной классической формы, пытаясь подчинить ему оседлый мир. Даже А. Македонский не замахивался на такую экзотику, синтез столь разных цивилизаций, стоящих к тому же на разных ступенях исторического развития. Ведь он соединял Азию и Европу на почве единой, оседлой культуры.], который смог бы вторичный (оседло-русский) тренд евразийства довести до адекватного и завершенного, всемирно-исторического формата, соответствующего глобальному проекту великого кочевника-Ч.

&2. Современная духовная ситуация: прозябание на периферии умирающей европейской цивилизации

«РФ похожа одновременно на царскую Россию последнего двадцатилетия её

существования и на сильно ухудшенный Советский Союз последнего десятилетия.Но больше, конечно, на первую: социальная поляризация, финансово-экономическая

зависимость от Запада, прозападная элита, отсутствие внятной стратегии развития в экономике и политике.»

    А.И.Фурсов.

«После Христа христианство было не переписано, а создано; процесс создания длился 150—200 лет (III – IV вв. н. э.), когда был создан корпус литературы и выстроены – по модели Римской империи – иерархия и территориальное устройство. Был разработан Библейский проект, адекватный

новой эпохе.»

    А.И.Фурсов.

Современный глобальный капитализм вырос из Вестфальского мира, достигнутом европейскими монархами для развития рынка и европейской христианской цивилизации. Теперь размывается и этот фундамент. Стираются целые государства (Югославия, Ирак, Ливия), идет силовой передел тающих рынков и зон влияния (Кувейт, Ирак, ныне Сирия). Размываются и внутренние границы/идентичности, вместе с миграцией в Европу исламских народов Юга. Более того, умирает сама несущая и интегрирующая западный мир платформа – дряхлеющая европейская постхристианская цивилизация.

Глобальный кризис обнажил пределы «количественного роста» и расширенного воспроизводства капитала. Ведь его сущность – рост прибыли, падение же ее нормы и переход ядра капитализма – банковского капитала – к отрицательным процентным ставкам делает бессмысленным сам капитализм как строй. Отсюда и рождаются робкие требования перейти от системы количественного роста к системе качественного развития[30 - т.е. общественному строю, «в котором, в соответствии с объективными законами природы, соблюдается баланс между наличными ресурсами и запросами на них со стороны объединенных участников системы (в перспективе, единого Человечества), обеспечивая, тем самым, гармонию сосуществования людей с окружающей их природой.» – Александр Шмидт. Лозунги в Ампоцелистическом обществе. См.: http://drimex.livejournal.com/6516.html].

И поскольку сама европейская цивилизация покоится на индивидуальном историческом субьекте, постоянно выходящем за социосистемные и даже природные пределы, то в глобальном кризисе оказалась сама техноцивилизация Каина с ее линейным эсхатологическим временем. Римская суперформация агонизирует.

Вполне понятно, что мыслители каинового племени видят в ее кризисе конец времен и Апокалипсис. Хотя, и ее начало (чудесное рождение Иешуа-Иисуса), ее зенит (смерть и воскрешение И. Христа) и конец (возвращение и страшный божий суд) – чудо, исторический миф, никак не вытекающие из законов физического мира.

В то же время ни индуистский, ни китайский субъекты никогда не теряли связи ни со здравым смыслом, ни с биосферным «месторазвитием», ни с вечным Космосом. Как и кочевники с их вечным движением по кругу, азиатские народы живут в вечном времени Космоса. Они не видят в кризисе библейской западной цивилизации конец света. Его в их представлениях просто нет. Их культуру и картину мира не создавала жреческая корпорация Рима, которая помогала сетевой экспансионистской корпорации менял-ростовщиков, которые через ссудный процент скупают, пожирают и закабаляют мир, и свой естественный предел отождествляют с концом мира.

Переход скотоводов от бесклассовой системы «общество – скот» к классовой в ходе порабощения ими оседлых людей есть рефлексия социоисторической Системы в себя, рождение рефлексивных межклассовых отношений. Здесь Кшатрии отчуждают от производителей-Шудр собственность на землю и опосредуют процесс их производства. Теперь место животного производителя занимает Шудра, оппонирующий выделившемуся как личность субьекту-Кшатрию. Лишь в рамках этого рефлексивного отношения/противоречия раб Шудра теперь получает необходимый для себя продукт. Естественный мир стал искусственным (антагонистичным): производство излишка (прибавочного продукта для Кшатрия) теперь становится условием простого физического воспроизводства Шудры.

В римской империи это противоречие достигло универсалистской формы. Эта рабская эксплуатация не могла развиваться дальше, ибо уперлась в экспансионистские пределы роста. У раба просто не были стимулов напрягаться и трудиться. Нужно было раба – «говорящую вещь» – возвысить, сделать его человеком, но так, чтобы сохранить рабовладельческий способ производства. Нужно было снять рабство в пространстве сознания (виртуально), приравняв раба к рабовладельцу по его внутренней сути (душе). Взамен покорного труда на господина раб получит свободу и благодать, но только… после смерти и Страшного суда. Т.е. грубое физическое принуждение должно было стать внутренним, изощренным самопринуждением, т.е. христианской религией рабов/рабовладельцев.

Так над умирающей римской империей надстроилась ее копия (духовная надстройка) – христианская церковь, также организованная по военному территориальному принципу. Она и породила компенсирующую внешнюю империю рабов внутреннюю (идеальную) империю, духовное царство Христа. Подобно морковке она влекла христианского субьекта европейской цивилизации терпеть, а с другой стороны двигаться во внешнем линейно-экспансионистском времени, в противоположность циклическому времени АСП. Вместо любви И. Христа Петр насадил Страх господень «начало премудрости», вместо рационального знания воина-германца – слепую веру, контролируемую отцами римской Церкви.

Вечное циклическое время АСП, развитие азиатского индуистского или конфуцианского субьекта покупалось ценой его обезличенности, его невыделенности из касты или общины, семьи (клана) и государства как большой семьи, вписанной в природу и самодовлеющий Космос.

Иными словами, в отличие от европейского Кшатрия, поработившего ближнего, АСП – это компромисс азиатского ордынского Авеля-коммуниста и земледельца-Каина, благодаря общине нередуцированного до статуса бесправного Шудры. Это результат длительного соседства и торгового обмена, притирки друг к другу арийской культуры северных скотоводов и местной земледельческой культуры ханьцев. Кшатрий взял на себя управленческую миссию поддержания функционирования природно-исторического целого, а земледелец-Каин – функцию его физического воспроизводства. Ордынскую раннеклассовую эгалитаристскую матрицу Авель-Кшатрий приспособил и в то же время наложил на общинную культуру ханьских Каинов-земледельцев. Так сошлись вечное Небо и вечная мать-Земля, аристократический коммунизм скотоводов наложился на крестьянский коммунитаризм земледельческой общины. Тут никто не выделялся, не бросал вызов природному космическому целому, олицетворяемому императором.

По сути дела, такое коммунитарное государство и есть сущность АСП, проекция раннеклассового родового общества на местное, общинно организованное земледельческое общество. Это егоплавная трансформация в эгалитарное государство без разделения на касты, превращения людей в рабов, как это произошло в Индии и на Ближнем Востоке.

История римского космополитического строя рабовладельцев достигла пика в современном англо-семитском Доминате-господине и обнажила под христианской оболочкой его нечистую господскую совесть. В проекте тотальной зачистки и заточения остатков человечества в технотронном концлагере Доминат проявил всю свою рабовладельческую суть.

Чтобы стать свободными, надо иметь мужество опереться лишь на собственный Разум и быть радикальным, последовательно идти до конца. Иначе не вылезти из чешуи эры Рыб. Нужно снять модель европейского и оседлавшего его семито-вавилонского субьекта, который надстраивая «царство божье внутри нас» подстегивал христиан-европейцев, но тут же разлагал все их достижения, чтобы разделяя и фрагментируя все и вся властвовать самому как кочующему среди них, богоизбранному меньшинству.

Вырастая из предыстории и сферы обмена как нацеленный на мировое господство «вечный» коллективный сетевой субьект, он и его бог Яхве стали носителем всеобщей предысторической силы, господствующей над людьми. Ложно трактуя сущность и предназначение иудейского народа (господство над другими народами), он гипостазировал ограниченные аспекты универсальной человеческой сущности (марксизм – абсолютизация классовой, фашизм – национальной определенности людей и т.д.), чтобы так разделяя людей властвовать над ними.

В самом деле, концепт Мордехая-Маркса предполагает, что на лестнице формаций (способов производства) все исчезает и нет ничего абсолютного и постоянного. Так, раб и рабовладелец уничтожают друг друга и сменяются новой противоположностью «феодал – крестьянин», затем их сменяют «буржуа – пролетарий». Согласно самой же марксистской логике эту опозицию должна была сменить новая – субьект производства (всемирный «пролетариат») и субьект глобального общения и управления – правящий миром класс финансистов-ростовщиков («Финансовый Интернационал»).

Но Маркс умалчивает об этом естественном финале – мировом господстве ростовщиков в рамках мирового пролетарского государства. А с другой стороны, уже ясно, что никакого царства всесторонне развитых индивидуумов, никакого рая для «пролов» мировые «пастухи» ни тогда, ни сейчас и не планировали.

Тут мы подошли к пределам марксизма и иудейского глобального проекта Соломона. В самом деле, в технологическом отношении к природе все орудия и способы, все классы временны и преходящи. Есть лишь одна непрерывная линия технологического прогресса и в то же время – есть вечный человек и человечество, которые таким образом борются и подчиняют себе природу.

Кто это, если рабовладельцы, феодалы и капиталисты фигуры преходящие? Более того – ограничен эрой предыстории, преходящ сам подневольный технократ Каин и его классическое воплощение – европейский христиано-семитский исторический субъект!

Тогда, может быть, это Авель – носитель вечного Разума Вселенной, охранитель покоя и равновесия вечной матери-Земли? Но, как мы знаем, трудиться материально, преобразовывать природу и подчинять мир вещей – это не его миссия (функция).

Единственно, кто может быть носителем Абсолюта и Вечности в земном мире Каина, трансисторическим субьектом в масштабах предыстории, – это взращенные Авелем-скотоводом китайцы, живущие не в линейном, а вечном циклическом времени Космоса. Они – вечный производитель, который меняя технологии и способы производства, сохраняет вечную гармонию Земли и Дао-Абсолюта. В этом плане Китай вечен и неизменен. Он – живое опровержение лживой марксистской материалистической трактовки истории, отрицающей вечность и непрерывность (преемственность) истории, наличие трансисторического субьекта в угоду своей «теории» формаций. Подобно тому, как для евреев нет родины («месторазвития»), так и Маркс не придавал никакой значимости для истории географического «месторазвития». Нет у него и носителя вечного Начала (вечного движения по кругу кочевника Авеля, носителя космического Разума). Нет и конца Предыстории как возрождения этого цельного синкретичного исторического субьекта, творца сознательной коммунистической истории – потомка Авеля. Все зыбко и относительно, как в теории Эйнштейна! Ведь признать это – значит признать ложность и временщичество всей европейской христиано-семитской цивилизации, вертящей вокруг эго.