скачать книгу бесплатно
На принятие решения у Белова оставались считаные секунды: либо сматываться одному, либо тащить за собой молодого идиота. Утерев кровь с лица, ученый сплюнул.
– Поднимайся, гаденыш. – Юрий потянул Никиту за воротник, проклиная свою слабохарактерность. – Иди за мной – и только попробуй пикнуть!
Пригнувшись, ученый огляделся: рядом никого не было. Стрельба постепенно стихала, все чаще со стороны бункера слышались неразборчивые крики. У раскуроченных ворот ошивались несколько бойцов, но своих ли, чужих – было не понятно.
Утягивая за собой парня, профессор побежал к сцепленным в длинный ряд товарным вагонам, спрятался за последним из них. Двинулся вдоль состава, постоянно останавливаясь и прислушиваясь.
Оставлять «Радиант» за складом, на окраине лагеря, Белов боялся: с одинаковой вероятностью прибор могли найти боевики, рядом могла разорваться неудачно брошенная граната, его мог случайно расстрелять косой очередью вертолет, который вот-вот должен был прилететь на зачистку, – вариантов потери ценнейшего устройства ученый мог придумать еще много. «Но разве у меня есть выбор? – рассуждал он. – Тащить за собой тяжеленное оборудование? Так это верная гибель, без шансов. Убежать в этой ситуации будет гораздо разумнее. Тем более без процессора боевики запустить СУМ не смогут».
Но эти размышления успокоить Юрия не могли, и он еле сдерживался, чтобы не плюнуть на все и не помчаться назад, к своему брошенному творению.
– Сейчас… – отвлекаясь от тяжких дум, прошептал он Никите. – Вышка рухнула, прямо на забор. Пролом там. Попробуем через него выбраться из лагеря. Дождемся, пока от уродов мокрого места не останется… и вернемся.
Профессор наступил на что-то мягкое, нога подвернулась, и он чуть не упал, вовремя схватившись за скобу, торчавшую из вагона. Посмотрел на землю. Там, лицом в грязи, лежал человек в маске – труп, чужой, в бронежилете устаревшего образца, без знаков различия, с белой повязкой на предплечье… Но не только мертвое тело привлекло внимание Юрия.
Пистолет!
Украдкой бросив взгляд на Никиту и убедившись, что парень смотрит в другую сторону, Белов наклонился, схватил оружие, тут же спрятал его в карман и как ни в чем не бывало пошел дальше.
Когда до упавшей вышки оставалось метров сорок, ученый начал забирать вправо. Беглецы миновали столб линий электропередач, одноэтажное здание с окнами, забитыми фанерой… и наткнулись на незнакомца, копавшегося в чьем-то рюкзаке. Лицо боевика, как и у всех остальных штурмовиков, скрывала плотная маска с прорезями для глаз и рта. Боец, увлеченный содержанием сидора, еще не видел беглецов, но в любой миг ситуация могла измениться.
Профессор посмотрел на Никиту, но тот и так все понял: стоял, тихо сопя. Приложив указательный палец к губам, Юрий провел ребром ладони себе по горлу, сделал несколько осторожных шагов в сторону мародера, нащупывая в кармане рукоять пистолета.
– Он здесь! – заорал вдруг аспирант. – Осторожно!
Боевик мгновенно вскинул оружие, а Белов едва успел отдернуть руку, гадая, заметил это движение убийца или нет.
– Ну, твою ж мать, гаденыш! – громко отчеканил ученый, приподняв руки над головой. Кивнул бандиту: – Доброй ночи.
Молчать Никита не стал. Матерясь про себя, профессор наблюдал, как молодой подонок сдает его с потрохами, набивая себе цену.
– …«Радиант» т-там, за складом, я от-в-веду, – давился словами парень, указывая пальцем направление. – Берите его с собой, у него недостающая д-деталь, а еще он знает, как пользоваться уст-т-тройством, он его сконст-труировал. Я-я тоже знаю, н-не убивайте меня, умоляю…
Боевик, не произнесший ни слова, лениво перевел автомат на Юрия.
– Это правда? – донеслось из-под маски.
– Нет, – ответил ученый. – Ничего я не знаю.
– Врать плохо. – Ствол качнулся вверх-вниз, черный кружок дула гипнотизировал, приковывал взгляд. – Оружие у него есть?
– Нет, ник-какого оружия, – заверил Никита.
Мысленно радуясь своей предосторожности, Белов проклинал про себя аспиранта, которого на свою беду решил взять с собой.
Бандит, видимо, счел, что напуганный до смерти ботаник врать не стал бы, и расслабился. Опустил автомат, снял с пояса рацию, поднес к губам и нажал на кнопку, удерживая:
– Ржавый, прием, говорит Семецкий. У меня тут…
Выхватив из кармана пистолет, профессор, почти не целясь, вдавил спуск. Громыхнул выстрел, отдача повела руку вверх, а боевик мешком осел на землю. Ученый посмотрел на аспиранта, с удовольствием отмечая, как тот побледнел. Раскрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, парень что-то бессвязно мычал, ошеломленно глядя на возникшее будто из ниоткуда оружие, направленное теперь ему в лицо. Юрий сделал пару шагов вперед.
– С «Радиантом» обращаться, значит, умеешь, гнида? Слышал, что сказали: врать нехорошо!
Замахнувшись, он с силой ударил Никиту рукоятью пистолета в висок. Предатель рухнул без чувств.
Ждать дальше не было ни смысла, ни времени. Белов метнулся к бездыханному бандиту, сдернул, не церемонясь, с него автомат и, петляя, будто заяц, бросился к пролому. За спиной послышались быстрые шаги. Юрий обернулся: три темных силуэта бежали к трупу боевика, но, заметив ученого, остановились и открыли огонь.
Профессор резко отскочил в сторону, взобрался, едва не переломав ноги по обломкам, и, подтянувшись, перелез через полуразрушенный забор.
Приземлился он жестко, но, не обращая внимания на боль, тут же поднялся и двинулся вперед, слыша, как с другой стороны ограды еще грохочут выстрелы и стучат о бетон пули. Через несколько десятков метров свернув вправо, Белов ускорился, пробежал по тропинке мимо обросшего «кислотной паутиной» трактора и вышел к длинному ряду стоявших вдоль улицы заброшенных домов.
Постройки выглядели совсем не обнадеживающе: шаткие, покосившиеся, с провалившимися внутрь крышами и разбитыми стеклами окон. Время и погода аномальной территории не пощадили эти здания, превратив их в тень тех прекрасных домов, в которых когда-то жили люди.
Но Юрию было не до сантиментов, он думал лишь об одном: только бы внутри не оказалось мутантов. Ученый знал, что ловцы, к примеру, – знатные любители заселиться в подвал потемнее, а мутособаки просто визжат от восторга, устроив в заросшем саду или бывшем огороде стайное гнездо. Кукловоды тоже нередко чудили. Там, за Периметром, инструктор по теоретической подготовке рассказывал, что лично видел обжитую комнату в полуразваленном доме, который несколько месяцев все обходили стороной, считая его логовом ментала.
Держа автомат на изготовку, Белов медленно поднимался по шаткому крылечку одной из заброшенных построек, вслушиваясь в каждый шорох, но не слышал ничего, кроме громких ударов собственного сердца да скрипа ступенек. Войдя в прихожую, ученый посмотрел по сторонам, потоптался на месте и, сделав крохотный шажок вперед, нехотя остановился, с горечью признавая, что идти дальше опасно: «чистая» территория кончилась сотню метров назад, и просто чудом было то, что он во время своего спринтерского забега не влетел в аномалию. Все индикаторы ловушек, принадлежащие Юрию по праву работающего в Зоне ученого, остались в бункере: выход-то за пределы окруженного бетонным забором оазиса не планировался.
Хмурясь незавидным перспективам, Белов извлек из пистолета магазин и начал выщелкивать патроны на ладонь: было бы обидно исчерпать весь запас удачи и угодить в ловушку в двух шагах от укрытия.
Затем Юрий, положив автомат на сгиб локтя и бросая перед собой стальные цилиндрики, обошел все комнаты в доме и, не найдя никого опаснее шмыгнувшей из-под ног крысы, позволил себе немного расслабиться.
Профессор уселся на стул рядом с окном, положил оружие на колени и принялся ждать: вертолет должен был прилететь совсем скоро.
Прислонившись затылком к стене, ученый уставился в потолок. Голову его заполонили мрачные мысли, и, к удивлению, были они совсем не о «Радианте», который наверняка уже нашли боевики.
Белов думал об убийстве. Своем первом в жизни выстреле в человека. Опытные психологи, работавшие с ним перед отправкой в Зону, предупреждали о возможности подобного опыта, всеми силами подготавливали к нему, круша общепринятые нормы нравственности и основы гуманизма. Однако их слова так и остались словами. Чужая смерть словно навалилась вдруг тяжким грузом на плечи ученого, обволокла разум, и даже оправдательные мысли о самозащите не ослабили тиски, сжавшие сердце профессора.
Нестерпимо захотелось выпить. Даже нажраться, просто чтобы усыпить проснувшуюся совесть, которую не смог бы теперь побороть ни один психолог.
Проведя ладонью по лицу, ученый выглянул в окно. Темный силуэт быстро приближающегося вертолета был хорошо различим на фоне звездного неба.
Юрий резко встал, вцепился руками в подоконник.
Меж тем винтокрылая машина уже достигла лагеря. С обеих сторон пассажирского отсека выпали фалы, по которым тут же начали спускаться бойцы подкрепления. Прикрывая их, с борта застрочили несколько автоматов.
Штурмовики в долгу не остались. Хлопки множества выстрелов смешались с длинной пулеметной тирадой, град свинца обрушился на десантирующихся спецназовцев, на вертолет, пробить броню которого не удавалось – пули попросту рикошетили от фюзеляжа.
Затаив дыхание, ученый из окна дома следил за вертолетом, гадая, что происходит в лагере. Профессор видел лишь, как скользнул вниз последний спецназовец, как машина набрала высоту и сменила позицию…
Ярко-желтая вспышка разогнала темноту, отпечатавшись на сетчатке Белова. На миг стало светло будто днем, а потом от земли отделилась ракета и, оставляя за собой жирный дымный след, понеслась к вертолету. И когда профессору показалось, что трагедии не миновать, пилот резко взял вправо – снаряд пролетел мимо.
Юрий облегченно выдохнул, не сразу обратив внимание, как вокруг хвоста винтокрылой машины возникло странное голубое сияние. Пилот тоже не заметил этого. А потом стало поздно. Мощнейший разряд тока поразил вертолет, сотни крошечных молний пробежали по корпусу, выжигая электронику, убивая все живое, находящееся внутри. Оба винта сразу закоптили, заглохли, продолжая вращаться уже по инерции. Повисев в воздухе еще долю секунды, машина камнем устремилась к земле и разбилась недалеко за пределами лагеря. Взрыв был такой мощный, что пол под ногами Белова дрогнул, заставляя профессора упасть.
Тихо хрипя на грязном, пропитанном радиоактивной пылью линолеуме, ученый слушал далекие раскаты выстрелов, вдыхал запах горящего пластика, паленого мяса, бензина, пороха и черт знает чего еще, а в мозгу его истошно пульсировала только одна мысль: это конец.
Поддавшись нестерпимому чувству тревоги, Белов вскочил на ноги и вылетел из дома, устремившись неизвестно куда. Кусты, заборы, деревья, овраги и остовы автомобилей слились для беглеца в одну сплошную черную линию, конца которой не было. Сердце профессора колотилось в сумасшедшем ритме, в груди жгло, тело, заточенное в комбинезон, покрылось липким потом, а мозг забыл обо всем: к черту аномалии, к черту бандитов и мутантов, саму Зону – к черту! Тяжело глотая ртом воздух, Юрий упрямо несся вперед, оставляя позади своих погибших друзей, годы кропотливой работы над «Радиантом», всю свою прошлую жизнь и пахнущую горелым пластиком смерть, которая в этот раз чудом пощадила ученого.
Но силы все же покинули Белова, и он рухнул у корней кривой березы, впиваясь в землю ногтями.
А потом его накрыло.
Осознание безысходности обрушилось на Юрия как цунами, затопило его, вымывая из потаенных уголков памяти все самое плохое и страшное. И, по мере погружения в эту мешанину, Белову стало вдруг все равно, нашли СУМ или нет, что с устройством будет дальше, что случится с ним самим. Руки отказывались слушаться, голова кружилась, ноги занемели, превратившись в бесполезные отростки, волосы по всему телу встали дыбом. Хотелось орать до боли в горле и потери голоса, но ученый смог выдавить из себя лишь жалкий тихий хрип.
Так и лежал профессор, уткнувшись лицом в песок, мало-помалу понимая, что довелось ему пережить и чего избежать часом раньше. До самого рассвета он слышал рядом с собой тихие, мягкие шаги, сиплое дыхание, а иногда – утробный рык, но не обращал на эти звуки никакого внимания.
Восходящее солнце он застал сидя, с автоматом на коленях, прислонившись спиной к шершавому древесному стволу. Мысли обрели некую ясность: хоть и с трудом, но их удалось разложить по воображаемым полочкам.
В планах на ближайшее время у Белова было одно: выбраться к военным. Он надеялся, что они примут его под свою защиту – все необходимые документы у Юрия всегда были с собой. Осталось только решить, куда идти. Вернуться в разрушенный лагерь было бы, в принципе, самой здравой идеей, если бы не два «но»: во-первых, там до сих пор могли орудовать боевики, а во-вторых, ученый совсем не помнил дороги. Значит, нужно было искать блокпост или патруль.
Профессор проверил автоматный магазин, положил оружие рядом, осмотрел себя: после всех злоключений оранжевый комбинезон из-за налипшей на него грязи превратился в коричневый, рукав протерся до дыры, штанина была порвана, а нашивки содрались и потерялись.
Вжикнув молнией, Юрий достал из кармана процессор «Радианта», убедился, что все в порядке, и убрал обратно.
Солнце тем временем поднялось над кромкой леса, одиноко зависнув в кристально чистом, безоблачном небе. Высокие сосны справа качали кронами в такт ветру, слева, в бесконечном ржаво-зеленом поле, верещала какая-то птица.
Профессор, опираясь на ствол дерева, тяжело поднялся.
Впереди у Белова была дорога в неизвестность.
Глава 2
В обществе, где на несколько сотен человек Стрелка была единственной девушкой, ей не требовалось прилагать никаких особых усилий для того, чтобы привлечь мужское внимание. Порой не успевала сталкерша утром спуститься в бар и попросить у Вентиля завтрак, как дорогу ей преграждал очередной поклонник, а иногда и не один. Но все эти мужчины походили друг на друга как две капли воды: грязные, разящие алкоголем придурки, строящие из себя героев. Стрелка ничего общего с ними старалась не иметь. Обычно пары колких фраз оказывалось достаточно, чтобы неудачливые ловеласы либо отваливали сами, либо их уводили под руку более трезвые товарищи. Но попадались и особо непонятливые упрямцы, наивно полагающие, что «девка у них на крючке».
– Пойдем же, красавица, ты такого артефакта в жизни не видела! – Пары алкоголя, испускаемые ее новым проспиртованным почитателем, заставили девушку сморщиться от отвращения.
Помимо воли ей вспомнился случай, произошедший чуть более полугода назад. В тот вечер Стрелка случайно оказалась в баре «Чикаго» совсем одна, без двух своих товарищей, обычно сопровождающих ее всюду. Получилось так, что сталкерша под всеобщим вниманием голодных до женской ласки бродяг не смогла вымолвить ни слова, а лишь забилась в угол и рыдала навзрыд, умоляя ее не трогать. И еще не один раз такое бывало, пока путем усердных тренировок и практики под бдительным присмотром Горды девушке не удалось, наконец, изгнать из себя страхи и ужасы, порождаемые психологической травмой.
Стрелка покачала головой, словно вытряхивая из нее дурные мысли, но стоящий напротив урод – по-другому назвать его язык не поворачивался – воспринял это как отказ.
– Бармен, коньяка нам! – проревел он, подняв руку. К этому моменту ухажер умудрился привлечь внимание абсолютно всех, кто находился в зале, и теперь два десятка пар глаз наблюдали за этой сценой, ожидая, что будет дальше.
Вентиль подошел с графином через полминуты, поставил его на стол и участливо глянул на девушку. Та кивнула ему: мол, все в порядке, – и продолжила ковырять яичницу вилкой. Урод тем временем плеснул дешевого пойла себе в стакан, выпил и, занюхав рукавом, пошел на повторный штурм.
– Недавно забрел на Болота: за спиной – полный сидор хабара, в руках – «калаш» с последним магазином, а на дворе ночь почти, ни х-рен-на не видать. И тут слышу: крадется позади кто-то. Я автомат – р-раз, палец на спуск… и резко оборачиваюсь… а там… болотник! Три метра в высоту, два в ширину, серый, щупальца по грудь свисают и глаза с кулак каждый. Весь рожок я в эту тварь высадил. А ему хоть бы х… На дерево запрыгнул, оттуда на меня – и броник рвет, до мяса добирается, падаль! А я лежу, головой о корягу приложился, но сознание не потерял. Выхватил нож и начал кромсать эту сволочь, а второй рукой лицо закрываю. Тогда-то он и понял, что не с тем связался! Хотел было, сука, удрать, но где там: я его к себе прижал, сверху навалился и добиваю по самую рукоятку! Он затих скоро, хиленький оказался, молодой. Меня все тут уважать после этого стали, кого хо-ошь спроси!
Стрелка подняла взгляд на хмыря, но глядела мимо, в сотый раз рассматривая ставшую привычной обстановку бара и разномастных его посетителей. У самого входа, прямо под висящей на стене кабаньей головой, стол ломился от выпивки. Это гулял как в последний раз бродяга Комар с дружками: недавно ему, по незнанию, довелось заночевать в логове ловца, практически по соседству с хозяином, и теперь сталкер второй день заливал стресс водкой. У дальней же стены скромно расположился квад «гербовцев». Из этих четверых девушка знала только одного: Митяя – прогоревшего торговца, хама коих еще поискать. Слева, рядом с ведущей наверх лестницей, группа вольных сталкеров что-то тихо обсуждала: лидер их, бродяга Топор, о чем-то тихо рассказывал своим товарищам, а те слушали не перебивая. Заметив, что Стрелка на него смотрит, Топор кивнул ей, и девушка улыбнулась в ответ.
А вот ухажер, о котором Стрелка уже успела забыть, улыбку ее воспринял на свой счет и, набравшись смелости, протянул к девушке дрожащую руку с кривыми, грязными пальцами. Сталкерша резко подалась назад, влепила уроду пощечину и, схватив жестяную кружку, выплеснула ему в лицо горячий чай, а когда почитатель, матерясь во весь голос, потянулся к обидчице через стол, воткнула ему в ладонь вилку. Сама же, увернувшись от хватки, шмыгнула под защиту вовремя спустившихся в бар Горды и Яна.
Угомонить поклонника удалось с двух ударов, еще минута понадобилась на то, чтобы вынести бесчувственное тело во двор. Заступиться за него никто и не пытался.
– Ты цела? Снова приключения? – спросил Горда, потирая ладони.
– Можно подумать, когда-то было иначе, – фыркнула Стрелка.
– Ты, мать, не стесняйся, – сказал Ян, ставя рядом три громадных, нагруженных рюкзака. – Мы за тебя – сама знаешь…
– Спасибо, – улыбнулась девушка. – Все хорошо.
Друзья замолчали, под общий гул голосов и тихий шелест музыки, льющейся из двух больших колонок, думая каждый о своем.
Пришел Вентиль с огромным подносом, водрузил перед бродягами пышущую жаром сковороду с желтым, румяным омлетом, тарелку с мясной нарезкой, вилки, стаканы и графин холодного морса.
– Спасибо, – сказал Горда, приступая к завтраку. – По нашей с тобой теме что-нибудь слышно?
– Да, – ответил бармен. – О Борове по-прежнему никаких вестей, процентов девяносто, что он давно уже мертв. А вот Кисляк, кажется, дал о себе знать. Мои хорошие знакомые с Заставы говорят, что один ходок видел человека, внешне очень похожего на вашего офицера. Двигался этот вояка с группой черных сталкеров со стороны Мертвых земель. Куда – неизвестно.
Горда заметил, как напряглась Стрелка, хотя виду старалась не подавать.
– Мертвые земли же совсем рядом, – подцепив на вилку кусочек ветчины, произнес Ян. – Когда это было?
– Дней пять назад. Я бы сразу сказал, но вы тогда еще в ходке были, с нашей Сетью хрен достучишься, а вернулись – меня здесь не было, разминулись.
– А что тот сталкер, Кисляка не грохнул? – с надеждой спросила девушка.
– Нет. – Вентиль сочувственно посмотрел на Стрелку: он был одним из немногих, кто был в курсе, что произошло с ней около года назад. – Говорю же: он в окружении черных топал. Я вообще не понимаю, что вояка рядом с этими психопатами делал? Кем надо быть, чтобы, находясь в своем уме, связываться ними?
– Таким же отморозком, – вставил бывший наемник. – Может, они его под конвоем вели?
– Вот этого не знаю, – развел руки в стороны бармен. – Но если полковник у них в плену, то живым вы его уже вряд ли увидите.
– Собаке – собачья смерть! – подвела черту Стрелка.
Помолчали.
– А вы снова в дорогу? – Вентиль посмотрел на рюкзаки.
– Да, – кивнул Горда, наполняя стакан морсом. – Будем осваивать аномальные поля, у нас с этим туго.
– Ничего не туго, – повысила голос девушка. – Я тогда всего одну ловушку пропустила…
– И если б не мы, то осталась бы без ног, – закончил за нее сталкер.
– Хорош лаяться, – перебил бармен обоих, подавшись ближе к друзьям. – Я вам новость рассказать хочу. Вы же лагерь ученых на станции Ануфьево знаете? Так вот, разнесли его позавчера ночью.
Ребята непонимающе переглянулись друг с другом.
– Кто разнес? Кому яйцеголовые сдались вообще? – выразил всеобщее недоумение Ян.
– А черт его знает! Но действовали очень слаженно. Брешь в заборе пробили, прожекторы пулями потушили и за пятнадцать минут разделались с охраной. А это, скажу я вам, человек тридцать солдат. Понимаете масштаб произошедшего? Из ученых не выжил никто, кроме тех, что в бункере укрыться успели. Это я предполагаю, что они уцелели, бункер ведь фиг взломаешь. Хотя ничему не удивлюсь. Но это не все, теперь самое сладенькое! – Бармен поднял указательный палец, призывая к тишине. – Перед гибелью военные успели-таки вызвать подмогу, и с какого-то блокпоста прилетел вертолет с десантом спецназа. Но назад уже не улетел.
– Сбили, что ли? – скептически спросил Горда.
Вентиль кивнул.
– Очуметь, – сказали в один голос сталкер и Ян.
– Ни кто они такие, ни с какой группировки, ни зачем атаковали – ничего не ясно. Даже количество нападавших неизвестно, но торговцы говорили, что бойцов было много. Из оборудования ничего не унесли, перебили, кого смогли, и утром ушли сами. Больше новостей нет. Все наши теперь на ушах стоят: усилили охрану, каждый боится этих маньяков. Они ж даже на «Анархию» и «Герб» покуситься не побоялись: уже месяц кто-то подчистую их караулы вырезает. Кузьмич, который торгует в деревне новичков, в своем подвале заперся и сидит тише воды ниже травы, остальные о сходке какой-то договариваются, сгруппироваться хотят. Для безопасности. Неделя-другая – и, глядишь, торговую коалицию в Зоне организуют. Только, – опомнился бармен, – про это – никому, ладно? Я вам все по старой дружбе выложил, хотя, вообще-то, это большая тайна. И берегите себя, военные сейчас зверствуют, вольных близко не подпускают к себе. И, чувствую, нескоро эта шумиха уляжется.
