скачать книгу бесплатно
– И это тоже, заметь, я не спорю, но такая характеристика обычно плавно вытекает из озвученных мною.
Мы ненадолго замолчали, как бывало часто раньше, ещё в прошлой жизни. Не всегда необходимо сотрясать воздух праздной болтовнёй, порой хватает только едва видимого присутствия.
– Ты не хочешь вернуться обратно? – уже засыпая, спросила я у него.
– Я много об этом думал, но знаешь, когда мы встретились тут, я понял, что дома меня ничто и никто не держит.
Я уснула, так и не услышав Ванькин ответ, просто проваливаясь в сон без сновидений.
Иван
Когда Катька заснула, я ещё долго лежал, прислушиваясь к её сопению. Было удивительно спокойно, как не было уже давно. Я пошевелил рукой, пытаясь вытащить её из-под неё, но она так в меня вцепилась и начинала метаться, если мне удавалось немного подвинуться, что я в итоге плюнул на это гиблое дело. Ничего, пускай отоспится. А затёкшая рука отойдёт в итоге. Сейчас же появлялось время, чтобы как следует подумать над сложившейся ситуацией.
Итак, похоже, я всерьёз начинаю обдумывать планы по захвату Милана. Для начала. Да, Милан – это было для меня только начало.
Гориция ждёт кого-то, кто положит уже конец этим бесконечным переходам из рук в руки, чтобы начать спокойно развиваться. Мне её просто отдают, но этого мало. Нужно ещё удержать эту небольшую, но поразительно богатую на полезные ископаемые территорию, где есть самое главное для меня – медь. Медь и местоположение, потому что атаковать Венецию с двух сторон будет куда удобнее.
Там скоро небольшая заварушка намечается вроде. Мне нужно просто успеть. Мне вообще нужно просто успеть по всем направлениям, потому что именно сейчас идеальное время для атаки. Можно вообще при большом желании любую страну взять, они сейчас как никогда ослаблены только что закончившимися или ещё вялопродолжающимися войнами друг с другом.
Полководцев, которые поднимут тяжёлой рукой свои флаги, ещё нет, они дети, и то тут, то там вспышки чумы, которые будут отрезать потенциальных союзников от поля боя. Ещё бы османов чем-то отвлечь. Но это уже на грани фантастики. Мне нужно только одно: войско. Сильное, дисциплинированное войско. Потому что инженеров военных у меня целых два, и оба в чём-то гениальны. И оба умеют лить очень хорошие орудия. До чего они дойдут уже вдвоём, страшно даже подумать, а я не хочу ограничивать их фантазию ничем.
Но, прежде всего – армия. Тут всё просто. Кто в это время торгует полноценными воинскими подразделениями? Швейцария, конечно. При этом начала она эту своеобразную торговлю людьми не так давно. Нанять можно от нескольких человек до нескольких тысяч, были бы деньги.
А ведь совсем скоро лет через пятнадцать-двадцать вся Европа снова заполыхает в горнилах больших и малых войн, и войска будут по большей части состоять именно из швейцарских наёмников, причём со всех сторон. Потому что ещё нигде, мать их, нет такой структуры, которая на самом деле была придумана уже давно, и также давно канула в Лету – регулярная армия. В реальной истории доходило до того, что наёмники из одного и того же кантона вынуждены были воевать друг против друга. Но, предательства описаны не были. Я же говорил, простые времена с простыми нравами. Всё как всегда и везде решают деньги.
С деньгами пока проблем нет, осталось решить, в какой именно кантон податься? В каждом своя история и свои особенности, так в какой?
Катька зашевелилась, и я, воспользовавшись моментом, подтянул её поближе к себе. Но тут она закинула одну ногу мне на бедро, обняла и засопела в шею. Не удержавшись, я поцеловал её в лоб. Она тихонько вздохнула и расслабилась, но ни ногу, ни руку так и не убрала.
Так куда поехать? Вообще-то, я рассматриваю два варианта, которые мне более-менее подходят: Берн и Люцерн. Так который из них? Монетку, что ли, бросить? Может по-другому попробовать спросить себя? Какую из известных наёмных армий я бы нанял? Прокрутив в голове несколько имён, я неохотно признался самому себе – Пфайпфера. Если я ничего не путаю, он ещё не должен быть ангажирован. Ну что, Великий князь, составим конкуренцию Святому Престолу? Перехватим у них из-под носа самую серьёзную и боеспособную армию? Которую считали лучшей пехотой в мире в этот промежуток времени? Ну а почему бы и, да?
Ну вот, не только Катьке полегчало от нашей совместной ночёвки. Я отвёл упавшую ей на лоб прядь волос. Вот только стоит ли нам привыкать к подобному времяпрепровождению? Ведь вполне так может выйти, что мне придётся жениться, а ей выйти замуж. Время сейчас такое, реально многое через постель решается. Ха-ха, только вот не смешно ни хрена. Ладно, нехрен рефлексировать, спи лучше, Великий князь, чтобы с лошади завтра не свалиться. Утро вечера всегда мудренее.
Катерина
Утром, проснувшись, я выслушала много нелицеприятных высказываний обо мне и моём нежелании дать ему хотя бы повернуться, поэтому сейчас он не мог пошевелить рукой, которая у него затекла, и ходил он, прихрамывая на одну ногу.
Я помогла Ваньке закрепить все его железки и твёрдую кожу на положенных местах, после чего мы вышли из палатки и разделились, присоединившись к своим отрядам. Моя пытка дорогой продолжилась. Но теперь хотя бы место для ночлега выбирали заранее, иногда даже в середине дня, чтобы больше не доводить меня до того плачевного состояния, до которого я довела себя в первый день. Ощущение полной беспомощности даже перед самой собой просто захлестнуло меня, и я прекрасно понимала, что Ванька прав, куда я с ним поеду, если торможу всех хуже едущих рядом телег. Тем более что он даже не сказал, куда именно собрался.
Остаток пути я провела только в окружении своих людей. Лоренцо не было резона тормозить, собственно, как и дружине Ивана, который, видимо, логично предположил, что окружающий меня отряд вполне справится с поставленной задачей в качестве обычной охраны. Шатёр, правда, подарил, и это совсем не та палатка, в которой мы ночь коротали. В него даже заходить было приятно и волнующе, словно входила в одну из сказок, из «Тысячи и одной ночи». В нём были даже принадлежности для омовения. Вот почему он не пах конским и своим потом, успел в тот вечер ополоснуться, скотина, прежде чем ко мне прийти. А вот обо мне как-то не подумал поначалу. Хорошо хоть потом пожалел.
Ночами, я к собственному удивлению, спала спокойно, что хоть немного, но дало необходимой мотивации для продолжения путешествия. Уж не знаю, что было причиной. Может быть, сам шатёр русского князя, который явно ему достался от какого-то богатого шаха, или едва неуловимый запах, которым здесь пропахло абсолютно всё. Такой родной, словно Ванька лишь на минутку отлучился и скоро придёт обратно.
Через десять дней мы, наконец, доехали до Флоренции. К концу путешествия я уже не хотела ничего, кроме как сдохнуть, но держалась только из-за ребёнка, который и принёс столько мне проблем.
Лоренцо был уже давно дома, свежий и сияющий, взаправду Великолепный, как он остался известен в истории, и проводил меня в крыло своего палаццо, которое уже успел обустроить специально для меня.
– Катерина, когда я говорил о том, что во Флоренции вы можете найти себе постоянное пристанище, я не лукавил. Я не разбрасываюсь словами, но пока вы находитесь в статусе гостьи, примете мой дом в качестве своего, – я только смогла кивнуть, принимая из его рук, свёрнутый лист бумаги, скреплённый сургучом.
– Что это?
– Это письмо, которое просил передать вам цесаре Иван. Мы достигли некоторых договорённостей, после чего он удалился вместе со своими людьми по делам, попросив передать это вам.
Лоренцо вышел из комнаты, которая, как я поняла, раньше принадлежала Джулиано, его брату, и отстранённо покрутила в руках свиток. То, что Ванька бросил меня, даже не попрощавшись лично, немного выбило из колеи, да ещё, судя по всему, да Винчи упорхнул вместе с ним, тоже не сказав мне ни единого слова.
Я развернула бумагу, пробежав глазами по написанному. В том, что это писал Ваня, не было никаких сомнений, почерк точно был его, да и писал он на русском, на современном нам русском – такой вот шифр, который, кроме нас двоих, вообще никто не поймёт. Там говорилось, что он меня не бросает, чтобы я держалась и берегла себя и ребёнка, а он пока займётся делами. А то, что лично не попрощался, так время не хотел терять, дожидаясь меня во Флоренции.
Вот так вот, Катя, ты стала всего лишь обузой, поэтому сиди тихо и блюй в тазик, пока ребёнок не родится. Мы, конечно, говорили об этом, но, чтобы он уехал вот так, не сказав даже слова, выбило меня из равновесия. Держа в руках бумагу, которую я просто методичной разрывала на мельчайшие куски, чуть ли, не превращая их в пыль, я приняла решение. Если он не вернётся раньше, чем родится сын, а я была уверена в том, что это будет мальчик, то я просто вернусь в Форли, потому что, из написанного, я сделала только один вывод: наши дороги снова разошлись. Слишком в разных мирах мы в итоге очутились, даже несмотря на то, что встретились на итальянской земле. Этот мир принадлежит мужчинам, и женщинам рядом с ними, когда они решают вершить историю, не место. Они должны сидеть в теремах или в башнях – разница небольшая, вышивать крестиком и рожать детей, а с остальным мужики будут сами разбираться.
Глава 5
Иван
Мы практически не стали задерживаться во Флоренции, сразу же взяв курс на Венецию. Чем быстрее мы будем двигаться вперёд, тем быстрее вернёмся. Именно поэтому я не стал дожидаться приезда Катюхи во Флоренцию, ограничившись написание письма.
С Медичи всё было обговорено, а когда я завёл речь про сеньору Сфорца, Лоренцо попросил не беспокоиться, потому что Катерина не просто очень ценный клиент и инвестор его банка, но и очень хороший друг. А ещё он с этакой понимающей улыбочкой добавил, что моё переживание за сеньору очень трогательно. Я почти целую минуту смотрел на него, пытаясь понять, прикалывается он таким образом, или действительно только что всё это сказал.
Лоренцо продолжал улыбаться, а я вспомнил, что этот крендель с шестнадцати лет считает своей музой и возлюбленной женщину, с которой даже ни разу не переспал. Во всяком случае, в своих письмах его же друзья осуждали Лоренцо за такое пренебрежение прекрасной Лукрецией, особенно, учитывая тот факт, что Донати ею тоже не интересовался.
Я не знаю, правда это или нет, но Лукреция вроде бы позировала Боттичелли и была той самой «Весной», которая поразила моего дружинника в самое сердце. Так вот Лоренцо, он посвящал ей стихи, задаривал подарками, но всё было чисто платонически. Этакий новый вид извращения, увы, знакомый и мне самому не понаслышке, да и любому другому мужику, умудрившемуся оказаться во френдзоне. Вот только Лоренцо в подобных игрищах стал буквально чемпионом мира по длительности этих весьма странных отношений.
Хотя глядя на Медичи, я могу предположить, что истинной его любовью являются деньги, а всё остальное, включая Лукрецию Донати, является данью моды. Ну принято было в то время во Флоренции иметь любовницу, ну или возлюбленную музу. Если ты таковую не имеешь, тебя просто не поймут. Так что, я поблагодарил его, не став переубеждать в том, что он там себе навоображал, и уже хотел было раскланяться, как Лоренцо меня остановил.
– Цесаре, я понимаю, вы заняты, и вам нужно уехать по делам, не терпящих отлагательства, но всё же, я хотел бы пригласить вас сегодня отдохнуть в прекрасной компании, наслаждаясь прекрасным ужином.
– И где же должен состояться этот ужин? – я слегка прищурился, предполагая, что Лоренцо не подразумевает ужин в своём доме, потому что в свой дом вот так не приглашают.
– Даното Берарди устраивает ужин, и попросил меня попробовать уговорить вас, цесаре, стать его гостем. Вас и трёх ваших сопровождающих.
– Гостем, или главным блюдом? – Медичи усмехнулся, а я задумался. Вообще, это может быть полезно, как в плане знакомства с богатыми и влиятельными людьми Флоренции, а другими они просто не могли быть, приглашая на ужин главу города и Великого князя, так и в плане изучения обстановки. Вопрос в другом, кого мне взять с собой?
– На ужине будет присутствовать дамы? – наконец, я решился задать этот очень важный вопрос.
– Разумеется, – кивнул Лоренцо. – Нужно же украсить наше грубое мужское общество этими прелестными цветами.
– Я подумаю, – неопределённо ответив, я снова медленно пробежался по мысленному списку моих воинов, прикидывая, кто из них менее подвержен идеям патриархального домостроя, царствующего сейчас на Руси. – Если мы всё-таки решим прибыть, куда нам нужно будет отправиться?
– О, палаццо сеньора Берарди находится по соседству с моим, вон то, – так как мы стояли на балконе, то отсюда можно было увидеть часть улицы, и указанное палаццо я вполне себе разглядел. Кивнув, давая понять, что понял, я развернулся и направился к выходу. – Не нужно меня провожать, я запомнил дорогу.
В дверях ко мне присоединился Волков, который до этого момента подпирал косяк, не оставляя меня одного. Вообще, единственный раз, когда меня отпустили одного в сопровождении Медичи, был в Форли, но там подобного хода требовали обстоятельства, а теперь таких обстоятельств не было, поэтому дружинники вздохнули с облегчением и снова принялись меня опекать.
– Ну, что думаешь, – спросил я его, когда мы шли по анфиладам комнат, которые представляли собой произведения искусства, к выходу.
– Думаю, княже, что поехать стоит, – подумав, весьма неохотно сказал Волков. – Ежели будем оставаться, то надобно знать лично и купцов крупных, и бояр здешних.
– Здесь нет бояр, – поправил я его рассеянно.
– Да знаю, – Сергей махнул рукой. – Только слова не могу подобрать, чтобы их назвать правильно. – Он снова задумался. – Вот только, кого возьмёшь с собой?
– Тебя, Милославского, его бабы любят, будет кому на себя внимание прелестных дам отвлекать, а вот насчёт третьего… Может быть, князь Холмский согласится? – спросил я неуверенно.
– Нет, – Волков покачал головой. – Холмский точно не согласится. Он, когда Мария его жива была, даже выходить ей к гостям не позволял. А тут женщины за одним столом с мужиками, – и он снова покачал головой. – Срамота. – Да уж, а целовать хозяйку в губы всем мужчинам, пришедшим на пожрать – это нормально? Я понимаю Холмского, который свою жену встречать гостей по старинной традиции не пускал.
– Не с нашим уставом в чужой монастырь переть, Сергей. Придётся приспосабливаться. Тем более, если хотим здесь остаться. Вам же жён брать из местных девок придётся, а их в тереме не запрёшь, завянут эти цветы быстро в таком случае, – я вновь задумался над тем, правильно ли я поступаю? Нужно ли сталкивать лбами две такие разные культуры? И снова в который раз пришёл к выводу, что со мной в основном молодые парни, они смогут перестроиться, будет даже интересно, во что мой эксперимент в итоге может вылиться. Тем более что под боком у меня будет Рим, а с католиками мне однозначно не по пути.
– Ваньку Клыкова возьми, – Волков даже хохотнул. – Он после того, как у срамной картины застрял, больше не будет себя шутом выставлять, а и выставит, не беда, молод ещё зело, стерпит.
Когда подъехали к лагерю, я тут же в свой шатёр позвал Клыкова и Милославского. Этот шатёр был не настолько роскошен, как тот, что я оставил Кате, но тоже ничего. Вообще, мои дружинники, как те хомяки, припрятали много интересного в своих седельных тюках. Собрались основательно, так сказать. Сами потому, что тоже не в палатках ютились. Лагерь выглядел издали хорошо, богато, а плотный дозор вокруг, вполне серьёзно и опасно.
В шатре стоял даже столик, уж не знаю, куда они его прятали, когда везли. Подозреваю, что его место было на одной из заводных лошадей. Но вот прямо сейчас он мне был нужен для других целей – у меня было всего пара часов, чтобы научить этих троих есть вилками в это время входившими в моду на этом гадючьем полуострове. Потому что я был уверен – они не смогут ни воспользоваться ситуацией и обязательно положат на стол вилки, чтобы русские витязи во главе с князем опозорились. Простые времена, простые нравы, и шутки весьма непритязательные. Поэтому, когда Волков притащил в шатёр Милославского и Клыкова, я указал им на стол.
– Нас пригласили на ужин к весьма влиятельному местному жителю. Там, кроме нас, будет Медичи, скорее всего, кто-нибудь ещё, а также несколько женщин. – Я посмотрел на их реакцию, вроде нормально. У Клыкова только слегка скулы порозовели, а Милославский только плечами пожал. – И ещё, здесь в богатых домах привыкли есть вот этим, – и я положил на стол три вилки, которые, подчиняясь какому-то ностальгическому порыву, купил в Венеции. Правда, в отличие от привычных мне, эти были серебряные и двузубые. Парни переглянулись и посмотрели на столовые предметы довольно равнодушно. – Та-а-а-к, откуда вы знаете вилки?
– Так, мы в Новгороде были как-то, – тихо за всех ответил Клыков. – А там купцы давно уже такую забаву привезли. Мы, когда город на реке проезжали, – это он так Венецию называл, – тоже купили. Вот даже странно, княже, вроде бы и наше это, не русское, а прямо родной стороной повеяло. Мы думали, что ты тоже из-за этого их покупал.
– М-да, дела, – я потёр подбородок с неудовольствием отмечая, что бородка отросла уже длиннее, чем я носил, да и побриться не помешало бы. – Ну, тогда я спокоен. Готовьтесь, через два часа поедем, дабы насладить отличной едой и приятным обществом, – передразнил я Лоренцо.
Они вымелись из шатра, а я принялся приводить себя в порядок. Я уже заметил, что даже князь в отсутствии дворовых чувствует себя вполне комфортно и вполне способен сам одеться и умыться, вот только с облагораживанием бороды была проблема – у меня банально не было зеркала.
Ну тут ко мне на помощь приходил Волков, который вполне справлялся не только с ролью моего телохранителя, но и слуги. Ехать в гости в кольчуге было как-то не слишком прилично, поэтому я вытащил кафтан, который просто ненавидел всеми фибрами души, но который, благодаря покрою, делал мою фигуру очень даже… просто очень. Кафтан одевался поверх рубахи, значащейся, как парадно-выходная. Её будет видно из-под кафтана, который застёгивался на два ряда драгоценных пуговиц хорошо, если до середины. Великолепно отделан, и жутко неудобен, одни узкие рукава чего стоят, да воротник жёсткий, упирающийся почти в затылок.
– Иван-царевич, мать твою, – я отшвырнул расшитый кушак в сторону, не собираюсь отказываться от оружия даже ради престижа. Опоясавшись ремнём с ножнами, я повернулся на звук отодвигаемой двери. – Красавцы, – все трое моих сопровождающих были одеты мне под стать, только кафтаны немного поскромнее, а вот Милославский, просто франт, накинул на плечи шубу, подбитую соболем, со скромной вышивкой жемчугом по рукаву. Я кивнул, невольно думая о том, что Васька-паразит такой, умудрился вырядиться лучше своего князя. – Ладно, поехали.
Нас всё-таки ждали. То есть, за стол никто не садился, надеясь, что экзотичные гости не подведут и приедут. Гости не подвели и вошли в просторный зал с длинным столом, сопровождаемые любопытными взглядами исподтишка. Ну да, Иван Фрязин не так одевался. И вообще, витязи в броне, хоть и немного непривычной, не вызывали столько любопытства, как четверо мужиков в традиционных костюмах русской знати, которые, по сути, в Европе этого времени не видел никто, кроме разве что того самого Фрязина, да нескольких послов. Так что мы вызвали небывалый ажиотаж.
Ко мне ломанулся Медичи.
– Цесаре, вы всё-таки решили принять приглашение. Позвольте представить вам нашего хозяина Даното Берарди, – и он вытащил худощавого, невысокого мужчину, который с видимым энтузиазмом раскланялся со мной.
– Позвольте представить вам моих спутников: сыновья боярские славных родов Милославского, Волкова, Клыкова, – фамилии, сказанные по-русски остались для итальянцев набором непроизносимых букв, зато после приветствия, Берарди принялся представлять мне гостей, которых оказалось совсем немного. Донати, ну тут понятно, Лукреция улыбнулась Медичи, перед тем, как присесть передо мной в реверансе, точнее, в его изначальном варианте. Ну что я могу сказать, весьма миловидная особа, действительно похожа на Весну. Похоже, сеньора Донати была музой не только для Лоренцо Медичи. Присутствовала ещё одна пара, которую Берарди представил мне после Донати.
– Сеньор Америго Веспуччи, Марко Веспуччи со своей очаровательной женой Симонеттой, – я приподнял бровь. – Сеньоры Веспуччи работают на меня, и я чрезвычайно доволен, что на старость лет у меня появился столь талантливые стряпчии. Ну а теперь, прошу к столу, сеньоры.
Нас рассадили за столом, при этом меня, как наиболее знатного гостя, чуть ли не насильно засунули во главу стола. По правую руку от меня сидел хозяин, по левую Медичи. Волков сидел рядом с какой-то юной особой. Милославский, расположившись напротив Симонетты Виспуччи, ловил её задумчивые и весьма заинтересованные взгляды, что было вполне прогнозируемо. Всё-таки Васька, как магнитом женские взгляды притягивал. И что, интересно, они в нём находят? Сеньора Виспуччи была очень хороша собой, но мне было на возлюбленную Джулиано Медичи плевать, как собственно и её мужу, который предпочёл завязать интересующую его беседу с Волковым и расположившимся рядом Донати, нежели следить за женой, занятой весьма откровенным разглядыванием Милославского.
А вот дальше расположились Клыков, которого посадили как раз напротив Лукреции Донати. Он, не отрываясь, смотрел на неё, видимо, тоже узнав Весну, всё-таки он весьма пристально разглядывал картину. Но ладно бы на этом дело кончилось, потому что даже Медичи было весьма лестно, что его муза вызывает столько заинтересованных взглядов – ну что поделать, такое вот простое время. Вот только я заметил, что Лукреция тоже с заметным интересом разглядывает юного витязя. Ох, как бы до беды ни дошло.
Надо уводить их отсюда. Я слишком поспешил с этим ужином, не учитывая, что мои парни настолько экзотичны, что женщины этого весьма развращённого общества не смогут спокойно пройти мимо, а мне сейчас совсем не нужно нарываться на скандалы или не дай бог разборки с дуэлями. Но просто сейчас встать и уйти – оскорбить хозяина. Значит, быстренько жрём немного и в путь, сошлюсь на то, что рано утром нужно уезжать. Ну а пока, можно поговорить с тем, кто меня за этим столом интересует больше всего.
– Можно поинтересоваться, чем вы занимаетесь, сеньор Виспуччи? Наверняка вам есть что рассказать интересного? – и я поднял кубок с вином, приглашая молчавшего до этого момента Америго к беседе.
Катерина
– Как ваше самочувствие, сеньора? – я повернула голову в сторону Вианео, и слегка улыбнулась. Даже тут он меня нашёл, хотя искать особого труда не потребовалось, всё то время, которое мы провели во Флоренции, я своего крыла не покидала.
– Так же, как и вчера, замечательно. – Я отвернулась от него, разглядывая внутренний двор палаццо и небольшую часть города за стеной. Сегодня я впервые выбралась на свежий воздух, используя для этого балкон на этаже, где располагалась моя комната.
– Вы уверены, что всё хорошо? После прибытия ваше самочувствие внезапно наладилось. В такое странное и быстрое излечение я не могу поверить. Вы уверены, что с ребёнком всё хорошо.
– Абсолютно. Прошёл почти месяц, как я здесь торчу, и только слепой не может заметить, что я стремительно набираю в весе, всё же это не первый мой ребёнок, да и комплекция у меня не та, чтобы долго можно было скрывать моё положение. – Я не обратила внимание на лекаря, который встал сбоку от меня и облокотился на перила. – Считайте, что моё недомогание было вызвано негативной реакцией организма на присутствие рядом Великого Князя Московского и Тверского, – даже не пытаясь скрывать раздражения, сделала я предположение, вспоминая Ивана. – Предыдущие беременности также никак не проявлялись?
– Нет, поэтому меня и насторожило ваше здоровье. Как я предупреждал раньше, скорая беременность может привести к нежелательным последствиям. А я считаю, что вы немного с этим поторопились.
Мы замолчали. Я смотрела на суету во внутреннем дворе. Я не выходила за пределы палаццо, но даже непосредственно в доме ощущала, что люди здесь не такие мрачные и более приветливые, нежели в Форли, даже несмотря на то, что всё женское население от меня до сих пор шарахается, как от прокажённой, перешёптываясь по углам, а мужское смотрит с некоторым уважением и брезгливостью. Всё же молва о резне в Форли, которую я там устроила, разлетается по просторам Италии со скоростью урагана. Да и шут с ним, всё равно надолго задерживаться здесь я не собираюсь.
– Скажите, Вианео, почему вы всё ещё находитесь со мной? Графа Риарио нет, собственно, как и резона сопровождать меня и заниматься моим здоровьем. Я, конечно, плачу вам оговорённое ещё с самим графом жалование, но вопрос денег вы никогда не поднимали. – Я слегка повернула голову в его сторону.
– Я обязан графу Риарио, поэтому несмотря ни на что, буду служить ему до последнего. Вы можете не поверить, но честь и долг хоть и редко встречаются в современном мире, но иногда имеют под собой очень вескую мотивацию. Вы его супруга, которую он берег и ценил, скоро родится его ребёнок, и если вы не прогоните меня, я всё ещё хочу и дальше заниматься тем делом, которое нужно мне и которое приносит мне удовлетворение.
– Я не буду спрашивать, что случилось, вы всё равно не расскажите, но скажите, откуда вы? – я неоднократно в последнее время слышала от людей Джироламо подобные речи, что совершенно не вязалось с тем, что рассказывала мне о нём история. И чем больше я узнавала его, тем больше начинала винить себя за то, что умудрилась его потерять. Он был очень загадочной личностью, а не садистом и слабаком, как рассказывала мне история, которой я была увлечена.
– Я из Генуи, сеньора.
– Простите, сеньора, вас просят спуститься вниз. – Я резко повернулась к Чезаре, который слегка наклонил голову в качестве приветствия. – Кардинал Асканио просит о встрече с вами.
Я замерла. Ему то какого хрена от меня надо? Тем более, здесь! Мы вроде бы все решили месяц назад. Меня затрясло от ярости, и совершенно не успокаивало то, что на чужой земле в статусе гостьи я этой твари точно ничего не смогла бы сделать, как бы он меня не довёл.
– Сеньора? – голос Чезаре вывел меня из ступора. Я на секунду прикрыла глаза и решительно пошла вслед за преданным мне охранником, надеясь только на то, что этот урод явился не для того, чтобы вынести мне смертный приговор, надеясь заручиться лояльностью Лоренцо. Я спустилась в гостиный зал, в котором ненавистный мне представитель семейства Сфорца стоял в центре в сопровождении четырёх наёмников. Не слишком он верит в радужный приём и в мою адекватность. Лоренцо и два его охранника стояли напротив него. Увидев меня, он кивнул и поманил рукой, подзывая к себе. Я встала рядом с Медичи, а Чезаре, и незаметно присоединившийся к нему Бордони, встали немного позади меня.
– Ваше высокопреосвященство, – я наклонила голову, стараясь успокоиться и, тем самым не поддаться клокочущей во мне ярости, глядя на его ухмылку.
– Катерина, – ну что ж посыл понятен, мол я добрый самаритянин, а не представитель Святой Церкви. Ну-ну.
– Мне отослать своих людей? – я махнула рукой себе за спину, указывая на охрану, на что кардинал только усмехнулся и покачал головой.
– Нет, не стоит. Это неприватная беседа. Я всё же здесь, чтобы передать послание самого папы Юлия II.
– Далековато вы ушли от Рима, чтобы просто передать послание, – довольно резко встрял в разговор Лоренцо. Ну, у Медичи с церковью всегда были проблемы, несмотря на то, что он был действительно верующим человеком.
– Святой отец созвал пятый латеранский собор, после которого и поручил мне небольшое дело по пути в Пизу, – кардинал пристально смотрел на Лоренцо, словно изучая его, но Медичи выглядел абсолютно непробиваем. Асканио не увидел ничего, что могло бы заинтересовать его в Медичи, и резко повернулся в мою сторону. – Катерина, Святому Отцу стало известно, что род Джироламо Риарио делла Ровери не угас, и вы носите его ребёнка.
Я молчала, совершенно не понимая, что могу в этой ситуации ответить. Я даже поняла, от кого он получил эти вести, но связи пока между собой, ребёнком и понтификом не улавливала. Так и не дождавшись от меня ответа, он подошёл ко мне достаточно близко, но всё же дальше расстояния вытянутой руки.
– Святой Отец очень огорчён смертью своего хм, племянника, а ещё больше огорчён смертью своего гонфалоньера. Он никак не может найти ему достойную замену, но хорошую вполне. А ты знаешь, у графа Риарио есть ещё один сын, достаточно взрослый, хотя Риарио зная о нём, всё равно не признал и не принял, как своего. – Как-то слишком внезапно перевёл тему разговора Асканио. – Мальчику сейчас около двадцати лет, примерно как и тебе, Катерина. Хороший мальчик, до последнего был верен своему отцу, который оставил его не только без матери, но в итоге и без отца. – Я непроизвольно вскинула брови, не понимая, зачем ему этот ликбез о жизни Джироламо, которого уже нет в живых. Чего он хочет, явно же не просто поговорить. От напряжения у меня заболела голова, но я не рискнула сесть, показывая тем самым хоть частичку слабости. – Ты удивлена? Ну да, сомневаюсь, что твой супруг готов был рассказать, что перед тем, как его отправили на встречу с тобой перед вашей свадьбой, его отец, Святой Отец, разумеется, приказал убить женщину, к которой он действительно испытывал какие-то чувства, ведь на протяжении стольких лет эта простолюдинка была с ним и даже родила двух сыновей. И он её убил, потому что не мог ослушаться прямого приказа отца, Святого Отца, конечно. – Вот тут меня немного проняло, таких подробностей я точно не знала, да и не хотела никогда знать. Но откуда тогда у меня уверенность, что этот выродок Сфорца не лжёт, настраивая меня против Риарио после его смерти.
– Я удивлён, судя по твоему виду, ты знала о простолюдинке. Но вот о сыне ты даже не догадывалась. Но если он захочет, то сам признается тебе при вашей встрече, ведь ты не можешь его не знать, как и он тебя, Катерина. – Он бросил взгляд куда-то за мою спину и чему-то улыбнулся. – Многие сильные мира сего знали Джироламо лично, и что бы ты ни думала, мне всегда было достаточно приятно общаться с ним, да и довольно познавательно. Твой супруг был достаточно изобретательным. Я безумно благодарен ему за его открытия и изобретения, которые ускоряют процесс допроса и получения информации. Например, то, что он сотворил с обычной пыткой Бдения, знаешь, Катерина, это даже на меня, повидавшего на своём веку достаточно много, произвело неизгладимое впечатление. Знаешь, как прозвали это в стенах Святой Церкви, я не говорю сейчас про инквизицию? «Колыбель Иуды». Когда обвиняемого приговаривают к этой жестокой пытке, его связывают верёвками, чтобы не допустить ни единого движения, а затем опускают на сиденье пирамидальной формы. Ну или как было раньше, но только к ногам привязывают небольшой груз, чтобы сам преступник постепенно насаживался на такой своеобразный кол. Это если надо нервишки пощекотать, – его глаза остро сантиметр за сантиметром словно сканировали меня. Немного дольше его взгляд задержался на животе, которого на самом деле ещё практически не было видно через платье.
– Зачем вы мне это говорите, ваше высокопреосвященство, – всё же сумев разлепить сухие губы, спросила я его.
– Чтобы ты не тешила себя пустыми иллюзиями, что рядом с тобой был человек, который мог бы заботиться о тебе и ваших с ним детях. В этом был весь Джироламо, всегда хотел казаться не таким, каким сотворил его сам Господь. Он был великим гонфалоньером и не менее великим слугой Святого престола. Мне искренне жаль, что его жизнь так нелепо оборвалась, – он покачал головой и немного сжал губы. Мразь.
– Если ты хотел, дядя, меня хоть чем-то шокировать, то это у тебя не получилось. Стоит всё же посетить подвал моего палаццо в Форли, там бы ты нашёл ещё много игрушек, которые пришлись бы тебе по вкусу, – прошипела я и подалась вперёд, но Лоренце успел перехватить меня, притронувшись к плечу. Да, надо более сдержано себя вести и не подставлять гостеприимных хозяев этого дома. Но как же я сейчас хотела посетить этот самый подвал в сопровождении Асканио и показать на нём, как действуют те ужасы, которые там находятся. Кажется, я там видела даже аналог Железной Девы, если не её прототип. Судя по виду кардинала, он был слегка удивлён ходом беседы, которая складывалась не так, как он планировал изначально. Идиот. Сам же сказал, что я больше дочь своего отца, чем Людовико его брат.
– Хорошо, перейдём к делу, – глубоко вздохнул Асканио. – Катерина, Святой Отец Юлий II слишком любит свой род, и это знают все, а ещё он любит детей, как ни странно, у него даже есть дочь, что не помешало ему занять столь высокое место перед самим престолом Господним. Ведь всем прекрасно известно, что к роду Риарио, Джироламо не имеет никакого отношения, только это никогда не озвучивалось вслух, поэтому твой будущий ребёнок будет из рода Делла Ровери и, Святой Отец готов лично признать его своим племянником.
– Мне это не интересно, – выдавила я из себя, понимая, что это только начало действительно серьёзного разговора.
– Я не буду вступать с тобой в полемику и рассказывать обо всех преимуществах такого исхода событий, потому что тебя они мало коснуться, ты же всего лишь… женщина, – расплылся в улыбке кардинал. – Но женщина, которую почему-то ценит сам Святой Отец, потому что даёт тебе право выбора, что лично для меня совершенно не понятно. У Святой церкви к тебе Катерина есть три предложения в случае рождения мальчика. Первое. Ты после рождения ребёнка возвращаешься в Форли или Имолу и выходишь замуж за того, кого выберет тебе Святой Отец, чтобы на его территории правил здравомыслящий регент-мужчина. Второе. Ты не возвращаешься в Форли или Имолу и живёшь своей жизнью, но в противном случае, Святой Отец вправе забрать твоего ребёнка, чтобы обеспечить ему достойное будущее и правильное воспитание. Опять-таки выбрать для него достойного регента для осуществления правления на территориях, которые принадлежат твоему, ещё не рождённому сыну. И третье, ты отказываешься от права наследования твоим сыном территорий, располагающихся в папской области, разорвав тот договор между тобой и конклавом. Но, Катерина, третий вариант, так или иначе, не исключает первых двух, озвученных ранее. У тебя есть время подумать, что ты выберешь, хотя я, как брат твоего отца, советую рассмотреть первый вариант, как наиболее успешный, тем более что герцог миланский дал своё полное согласие для заключения такого выгодного для Милана династического брака. Время есть, но оно может сыграть не в твою пользу, ведь всё может поменяться, и даже Святой Отец вправе передумать, пока же он не действует рационально, глядя на своего двухгодовалого ребёнка.
