скачать книгу бесплатно
~ Имард Шамрис ~
Подмастерье палача тихо посапывал, развалившись на стуле. Имарда практически оставили без присмотра, только это не помогало выбраться из клетки. Ключи было не достать. Прутья птичника оказались прочными, замок не поддавался.
Всё чаще мысли перескакивали к племяннице. Имард вслушивался в звуки, разносившиеся по подвалам Башни Раскаяния, представлял: какие ужасы мог творить Омакпайский Душитель с Рэдой.
Потоки воздуха, гулявшие по коридорам, издавали тихие протяжные стоны. Имард надеялся, что это лишь ветер. Но сердце всё равно каждый раз сжималось от неизвестности и предчувствия чужой боли.
Время тянулось. Веки наливались тяжестью, но Имард не смыкал глаз. Не опускал голову. Не переставал вслушиваться и вглядываться в крошечное решётчатое окно на двери допросной. Тени по углам обретали вязкую густоту, звучали тысячами скрипучих голосов. Подползали к клетке, сплетались с решёткой, вразнобой предлагали смерть и спасение, боль и удовольствие, власть и рабство.
В попытке заглушить их визгливый скрип, Имард заорал и очнулся.
Подмастерье, встревоженный криком, вскочил. Бросил взгляд на птичник, облегчённо выдохнул, увидев охотника запертым.
Струящиеся тени заползали обратно в трещины стен, их голоса растворялись в треске факелов и звуке приближающихся шагов.
Дверь распахнулась. Омакпайский Душитель толкнул Рэду в комнату, довёл до второй клетки. Она без возражений зашла внутрь, сползла на решётчатый пол.
– А ты сознаться не хочешь? – без энтузиазма спросил Вогэн.
Имард даже не повернулся к палачу. Имард шарил глазами по племяннице, пытаясь определить: насколько сильно она пострадала.
Рэда сидела, обхватив колени и положив на них голову. Волосы в беспорядке покрывали её лицо, шею и плечи. Племянницу трясло. На вид, новых ран не было. Но это ничего не значило. Хороший палач умел причинять невообразимые мучения, не оставляя видимых следов. А Вогэн, по слухам, был в этом лучшим.
– Передай сотнику Волису, что заключённые сегодня… сознаваться не желают, – обратился палач к подмастерью, сделав акцент на слове «сегодня».
Как только подмастерье вышел и затворил скрипучую дверь, Рэда оживилась, подняла голову, сладко потянулась. В глазах её играл озорной огонь, а на лице сияла довольная ухмылка.
– Может быть, завтра тебе удастся выпытать признание, мой палач? – томно поинтересовалась Рэда и получила в ответ скупую усмешку Вогэна.
Удивление Имарда перерастало в бешенство. Он был готов придушить свартовку. У неё была сотня способов предупредить, что Вогэн – её любовник. Что ей ничего не грозит. Но вредная девица до конца ломала комедию.
– Зарублю, – пробубнил Имард. Плюхнулся на дно птичника, отвернулся от племянницы, стараясь всей своей позой выразить смертную обиду. Из-за тесноты получалось не слишком успешно.
– Дядя? Что-то ты хмурый, – проворковала свартовка. – Мы тебе еды принесли…
Послышался тихий хлопок, по комнате разлился аромат сливовой браги. Вогэн поставил рядом с клеткой Имарда деревянную кружку, до краёв наполнил бордовой жидкостью.
Имард просунул руку между прутьев, забрал подачку. В горле, и правда, пересохло.
– И где же ваша еда? – спросил он, после того как оценил кисловатый вкус браги.
Вогэн достал из кармана фартука большой ломоть хлеба, протянул Имарду. Охотник решил не думать: чем успела пропитаться выпечка, пока лежала в рабочей одежды палача.
– Поторопись, скоро за вами придут, – сказал Вогэн.
Имард откусил свежего ароматного хлеба. В животе жалобно заурчало, с полудня и крошки туда не успело попасть. Он не стал поддаваться позыву заглотить всё разом, предпочитая наслаждаться вкусом еды, тщательно жевал каждый кусочек.
– Солнце, а не вернёшь мне мои шпильки? Причёска совсем не держится, – промурлыкала Рэда, переплетая косички. Палач напоминал «солнце» так же, как холодный полумрак подвала Башни Раскаяния – жаркий летний день. Но Вогэна не смутило это обращение.
Всё, что нашли у охотников – свалили грудой на тумбу в углу. Вогэн выудил оттуда несколько тонких железных закорючек.
– Держи свои отмычки. – Палач протянул шпильки Рэде, а та игриво провела ноготками по его руке, прежде чем их забрать.
Имард сосредоточился на дожёвывании хлеба. Видеть заигрывания племянницы с палачом было выше его сил.
Вскоре послышались шаги. Дверь с мерзким скрежетом открылась. В помещение вошёл подмастерье. Следом появились знакомые градозащитники из отряда сотника Волиса.
Глава 7. Ворота
У всемогущего Энга'арта есть две прекрасные дочери, царствующие на небосводе: Васайя и Мапайя.
Старшая Васайя – прекрасна и спокойна. Пять раз за год она светит в полную силу, празднуя начало нового времени года и делая ночь похожей на день.
Младшая Мапайя – более поспешна. Двенадцать раз за год она радует людей полнолунием, чтобы они знали: когда настаёт пора сеять, а когда собирать урожай, могли назначать лучшее время для обрядов обручения и почитания предков.
Каждый год на три зимних дня обе луны отворачиваются от Хотартэйи, горюя о потере отца. Это время называют Мраком Сварты. Время, когда тёмные силы стремятся захватить человеческие души и окунуть мир в беспросветную Тьму.
– «О бескрайних землях Хотартэйи», том 1, Ипюр Шоробис
Империя Этват, предгорье Дайяринн, город Омакпайя
~ Тара Нарис ~
Почти полный диск Старшей луна серебрил пелену облаков. Половинчатая Младшая – завершала свой путь по небосводу, прячась за невысокими крепостными стенами Омакпайи. Густая ночная тьма опускалась на приграничный город.
Топот копыт о каменистую почву привлёк внимание двух стражников, дежуривших на стене.
Всадники остановили разгорячённых коней у закрытой решётки городских ворот.
– Открывай! – крикнул Ши.
– Утром приходите! Ночью пускать не велено, – ответил стражник. Его товарищ пытался вышагивать строевым по площадке над воротами, но то и дело приваливался к деревянным перилам. Те грустно поскрипывали.
– Мы из Томарана, – отчеканил Ши, спешиваясь. – У нас – разрешение!
Ши достал из поясной сумки пропуск с печатью Командующего Гунэиса.
– Нам тут ваши бумажки не указ. Утром приходите! Слышите? А то стрельну! – Стражник показательно помахал арбалетным болтом.
– Сотника Азула позови! – крикнула Нарис. Её конь нервно вышагивал на месте. Иссиня-чёрная шерсть блестела от пота, изо рта вырывались клубы пара. Подол плаща терракотового цвета лип к крупу мерина. Тара ещё в Томаране сменила платье на штаны, рубаху и плащ.
– А мне пост покидать тоже не велено. Ещё из жалования вычтут за самовольство. Утром приходите, – отозвался стражник.
Воздух вспорол звук спущенной тетивы. В землю перед Ши врезался арбалетный болт. Тэпат вынул из ножен обоюдоострый меч. Тара спрыгнула с коня, выступила вперёд.
Первый стражник вырвал у второго арбалет, смачно выругался.
– Тя кто стрелять просил? Балда! – послышался возмущённый голос.
– Тты-ы, – еле ворочал языком его вдрызг пьяный товарищ.
– Балда! – чуть тише выругался первый и уволок второго из виду, продолжая что-то ему втолковывать.
– У меня нет на это времени, – стальные нотки проскальзывали в голосе Нарис.
– Есть другой вход? – отозвался Ши, убирая меч в ножны.
– Только если ты желаешь искупаться.
– Пожалуй, воздержусь.
Стена полумесяцем огибала город и с обеих сторон заканчивалась высоким обрывистым берегом реки Акмэв. Хищники, таящиеся в омуте, отбивали всякое желание близко подходить к воде.
И всё же Омакпайя не была столь неприступной, как в прежние времена. Если поискать прорехи в каменных стенах и постах стражников, наверняка бы повезло. Но сколько часов они на это потратили бы?
Тара подушечками пальцев ощущала стремительное течение песков времени. Оно заметало следы, обрывало тонкие нити связей, способные привести к убийце Софэна.
– Эй! Как звать-то тебя, служивый? – поинтересовалась Нарис у стражника. Тот уже закончил поучать напарника и вернулся на пост.
– Ардвонором кличут, – с гордостью ответил стражник.
– Аар-дву-у-нног! – со смешком вылез пьянчуга и повис на товарище, тыкая пальцем ему в грудь. – Ты ж Тобюн! То-о-бюн!
Стражник снял с себя руку приятеля. Развернул его. Размашисто пнул под зад. Пьянчуга с завыванием завалился куда-то вниз.
– Ардвонор! – Тара Нарис сделала вид, что не заметила поправки, – Так это тебе друг из Томарана просил долг передать?
Она подкинула монетку. Та прокрутилась в воздухе, блеснула серебром в лунных лучах, приземлилась обратно в ладонь.
– Долг то поболе был… – деловито протянул Ардвонор-Тобюн.
Тара показательно достала вторую серебряную монету.
– Ещё и за…
– Если этого мало, значит, я ищу какого-то другого Ардвонора, – холодно перебила Тара.
– Так вы друзья моего друга! Что ж вы сразу не сказали? – воодушевился Ардвонор-Тобюн и исчез.
Вскоре стражник появился у решётки, перекрывающей вход. Черт лица его в темноте арки было не разобрать. Впрочем, Нарис хорошо запомнила голос стражника. Знала его имя. От наказания за вымогательство ему не уйти. Как и его напарнику за пьянство. Но это позже.
Тара под укоризненным взглядом Ши протянула «долг» сквозь решётку ворот. Монеты упали в раскрытую ладонь Тобюна и исчезли в кошеле.
– Открывай! – выкрикнул вымогатель и скрылся из виду прежде, чем послышался перезвон цепи, что поднимала решётку.
За воротами Тару встретили обугленные в огне Кровавой войны дома, – уродливые шрамы загнивающего изнутри города, зарастающие мхом и кустарником.
Дальше расползались от главной улицы кварталы бедняков, выглядящие почти так же запущено. Уже отсюда можно почувствовать смрад нищеты кошелька и духа, позволяющий людям жить среди дерьма.
– Проникаем в город за взятки… Словно разбойники, – тихо проворчал Ши, ведя лошадей вслед за Нарис. Разгорячённый вороной мерин фыркнул и дёрнул головой, встряхивая чёрной гривой, несогласный, что кто-то кроме Тары смеет им командовать. Ши давно привык к строптивому характеру коня, уверенней сжал поводья.
Выложенная камнем широкая дорога вела к внутренним воротам, за которыми начинались ремесленные кварталы.
– Оставшиеся посты также проходить будем? – занудствовал Ши.
– Больше никаких взяток, – успокоила его Тара. Денег у неё всё равно не осталось. – На третьих воротах никто не посмеет меня задержать.
– А на вторых? – уточнил Ши.
– Сейчас узнаем, – ответила Нарис, вскочила на вороного мерина и галопом устремилась к площади Тхаймоны Дайядор, раскинувшейся перед вторыми воротами.
Глава 8. Верёвка
~ Имард Шамрис ~
В яме для заключённых было грязно, сыро и холодно. Белесый свет Старшей луны едва ли мог разогнать сгустившийся ночной мрак. Но глаза Имарда уже начинали привыкать к темноте.
Каменные стены образовывали просторное прямоугольное помещение. Пара десятков локтей в длину и ширину, десяток в высоту. Неглубокий ручей делил яму на две половины.
Решётка из брёвен с кулак толщиной закрыла отверстие над головами охотников.
Послышались удаляющиеся шаги и стихающие голоса градозащитников:
– Нам должны выписать премию за поимку этих убийц.
– Премию выпишут, сам знаешь кому, а мы об этом и не узнаем.
– Эти всё-таки не абы кого убили, а самого Батиса. Я так думаю… Тут публичное награждение должно быть. Чтоб все знали своих героев!
Имард был рад размять затёкшие ноги и избавиться от внимания градозащитников. И главное – здесь не приходилось наблюдать за тошнотворными заигрываниями племянницы с Омакпайским Душителем.
В самом тёмном углу ямы дрых мужик, с головой укутавшись в грязные лохмотья. Его храп эхом отражался от стен. Имард подавил желание пнуть нарушителя тишины и тихо подозвал Рэду, направившуюся к храпуну явно с тем же намерением. Племянница нехотя подчинилась.
Рассыпаться в извинениях за сорванное дело и за то, что не предупредила о слишком близком знакомстве с палачом, она, очевидно, не собиралась. Девчонка не умела признавать ошибок. Вся в отца.
При воспоминании о Ливаде на душе сделалось теплее. Брат с завидным постоянством попадал в неприятности и ловко из них выкручивался.
Вытащив из светлых волос племянницы шпильку, охотник принялся ковыряться в замке на её кандалах.
– Нужно выбираться отсюда, – прошептал Имард.
– А, по-моему, здесь уютненько, – отозвалась Рэда.
– Нас казнят, если настоящие убийцы сами не сдадутся. Твой палач тут ничем не поможет. Он же нас и обезглавит, – Имард нащупал механизм. Послышался характерный щелчок. Замок открылся, освобождая от кандалов правую руку племянницы.
– Вогэн нам поможет. Если совсем плохо дело будет… – Рэда потёрла освобождённое запястье.
– Тогда почему он до сих пор не помог? Хотя бы тебе?
