скачать книгу бесплатно
Ноги Джозефа были укутаны красным клетчатым пледом, а руки обессилено покоились на коленях.
– Как всегда, – резко ответил он. – Телеграфируй в замок. Пусть приготовят горячую ванну и сварят кофе по-турецки.
Через полчаса карета подъехала к замку, вызвав шумиху среди слуг, ожидавших появления хозяина гораздо позже. Джозеф ничего не ответил горничной Лиззи, жалобно пролепетавшей, что ванна будет готова через час, а только молча прошёл в свой кабинет.
Когда Йохан Старк (парадоксальным образом сочетающий обязанности и дворецкого, и управляющего замком) осторожно зашёл навестить хозяина, то застал его в достаточно привычной позе. Локти молодого помещика жалобно опирались на стол, а голова покоилась на широко расставленных ладонях.
– Вас что-нибудь беспокоит, мессир?
– Да. Уже двадцать восьмой год как беспокоит. Ты же знаешь, – устало ответил он.
– Я думал, небольшая прогулка пойдёт вам на пользу…
– «Чудесная погода». «Славный денёк». «Развейтесь», – так говорил мне ты.
– Прошу извинить меня, ваше высочество!
Старк, хорошо знавший хозяина, тотчас же определил, что в Джозефе медленно закипает ярость.
– Сколько раз я говорил тебе, что самая расчудесная погода не сделает денёк славным, пока по улицам ходят эти толпы. Последние люди нашли своё счастье, а что делать нам, предпоследним?
– Но ведь Прага прекрасна… – жалобно протянул управляющий. Его крепкая фигурка с небольшой лысиной и седыми висками выражала полное сочувствие.
– Веков пять назад – быть может, не отрицаю. Хотел бы я быть самым простым свинопасом тогда! Но видеть, как этот прекрасный город медленно зарастает тиной духовного тупоумия? Сейчас, когда массовое, усреднённое сознание возведено в культ, когда ему поклоняются, его обслуживают, ему поют дифирамбы. Зачем нам напрягаться и стремиться к высшему? Зачем растить дивные плоды в саду своей души? Все силы мирового искусства и маркетинга – этой мерзкой клоаки продажных душонок – брошены на то, чтобы ублажать посредственную и скудоумную часть нашего человечества.
– Люди всегда одни и те же. Пять веков назад вы бы увидели точно такую же картину, мессир… Я надеюсь, когда-нибудь в сердце вашего высочества поселится любовь к простым людям, которые, в отличие от персон, избранных фортуной, вынуждены работать. Чего им, усталым, хочется? Добра и веселья, чтобы подзарядиться. Либо ужасов, которые откачают из них излишки застойного счастья. Право же, мир идей настолько велик, что всегда найдётся что-нибудь не такое популярное, но, безусловно, интересное и для Вас.
Старк сам не знал, откуда в нём проснулся бунтарский настрой и почему он вдруг стал возражать хозяину. Где-то в глубине души жила надежда, что тот отвлечётся от дурных мыслей.
– Ты же знаешь, что я считаю по этому поводу и почему задумал решиться на такое дело. Плевать я хотел на этих милых респектабельных людей. И как у тебя язык поворачивается спорить со мной!
Дворецкий с привычной ловкостью уклонился от летящего канделябра, который легко мог бы размозжить ему голову.
– У вас опять начинается приступ, мессир, – заботливо сказал Йохан, задёргивая шторы. – Хотелось бы несколько приободрить ваше высочество, напомнив, что Ницше считал…
– Как болит голова!.. – поморщился Джозеф, сдавливая виски. – Я очень рад тому, что Ницше уже ничего и никогда не посчитает. Если бы этот великий калькулятор жил в нашу эпоху, то решил бы, что умер не только Бог. Культура подохла в смрадной канализации, гениальность захлебнулась в собственном соку, а достоинство досрочно ушло в отставку, чтобы станцевать канкан на похоронах доблести. Впрочем, тебе недолго осталось терпеть мой дурной нрав, любезнейший Старк. Скоро великий герцог Эгерийский составит компанию вышеупомянутым добродетелям. Надеюсь, ты не высадишь на моей могиле розы? Это выдавало бы в тебе дурновкусие, в котором я, в запале неистовой параноидальности, иногда подозреваю даже тебя, мой дорогой Хрюн.
– Ах, мессир, довольно, не начинайте! – участливо вскричал управляющий. Старк опекал хозяина с материнской нежностью, и ему больно было слышать, как тот наносит себе удары незримым хлыстом самобичевания.
– К вам посетительница, ваше высочество, – доложила Лиззи, с трудом осмелившаяся войти в кабинет. Слуги знали, что когда у хозяина начинается приступ, его лучше не беспокоить.
– Пускай убирается ко всем чертям.
– Но она ждёт уже три часа, мессир…
– Пускай убирается ко всем чертям трижды.
– Мессир, откуда вы знаете, что уготовало Вам провидение? Быть может, оно послало своего ангела, чтобы смягчить Ваш путь, – принялся уверять хозяина Старк, всеми средствами пытавшийся расширить точки сцепления аристократа с окружающим миром.
– Ладно, Хрюн. Но если она хотя бы на секунду потревожит мой покой какой-нибудь ерундой, я устрою тебе публичную порку возле старой конюшни.
– Как скажете, ваше высочество.
– Кто она?
Дворецкий взял с подноса горничной строгую визитную карточку и подал её великому герцогу. Она гласила: «Министерство информации Соединённых Штатов Европы. Департамент защиты информации. Управление по мониторингу потенциально опасных ситуаций. Отдел интернет-безопасности. Подотдел особых случаев».
– Понятно, – встрепенулся Джозеф, отложив папирусную визитку в сторону. – Зачем только стоило скрывать своё имя на карточке, этом картонном щите, который прикрывает жалкую плоть бронёй социального успеха, то есть высшей глупостью, доступной человечеству?
– Возможно, визитка ей не принадлежит?
– Я начинаю ощущать на своих щеках лёгкое дыхание логики абсурда. Карточки, которые не представляют, экскурсоводы, которых следовало бы выкинуть из окна вместо бургомистров. Так мы дойдём до парламента, принимающего разумные законы. Ладно, введи её.
Через пятнадцать минут на пороге торжественного, оформленного в викторианском стиле кабинета появилась уже знакомая нам девушка. Джозеф, важно восседающий на бархатном кресле, осмотрел её несколько скептически, а затем сделал повелительный жест, предписывающий гостье сесть напротив.
– День добрый, – начал помещик в очень неприятном тоне.
– Добрый, – неуверенно ответила визитёрша и замялась в дверях, не поняв его указания.
– Однако что-то мы с вами заболтались. Не соблаговолите ли вы сообщить цель своего пребывания в моём имении? Как именно вы хотите отравить мне жизнь?
– Никак именно, ваше королевское высочество! – испугалась бедняжка.
– Прошу вас, не надо ставить меня в один ряд с теми высокомерными аристократами, которые горделиво задрали нос и превратились в бронзовый памятник при жизни. Я максимально прост в общении и развёрнут лицом к нуждам простого народа. Можете звать меня просто, по-свойски: «ваше высочество». Не будем терять время на церемонии, приступим к исцеляющей беседе.
– М-да. Отличный план, ваша вашесть. Ой, извините, ваша светлость.
– Моя простота и открытость вовсе не означает, что Вам позволяется садиться мне на шею и начинать фамильярничать, – холодно ответил Джозеф.
– Простите, ради всего святого, – стушевалась посетительница, всё-таки догадавшись сесть в кресло.
– Итак… – начал великий герцог не без внутреннего трепета. – В чём причина такого интереса к моей персоне со стороны молодой и не самой безобразной девушки? Вы намерены просить меня проспонсировать голодающих детей Поволжья?
Внезапно брюнетка преобразилась, будто перед ней распахнулась дверь в иной мир и повеяло дыханием потусторонней жизни. Осанка её выпрямилась, в глазах появился стальной блеск, черты лица заострились и приобрели новое, пронзительное и умное выражение.
– Я ищу фотографии. Они находятся в тайнике вашей гостиной.
– Что? – опешил помещик. – Однако меня не предупреждали, что Министерство информации успешно инкорпорировалось в бирмингемский цирк.
– Простите? – переспросила она.
Потустороннее влияние словно оставило незнакомку; выражение её глаз изменилось, девушка как будто потухла и снова выглядела нелепо и растерянно.
– Подскажите, фотографии какого рода вы намереваетесь искать в этом замке? Вряд ли вы настолько восхищены моей скромной персоной, что пришли сюда заполучить мой портрет с автографом. Впрочем, если я не прав – не отказывайте себе в этом удовольствии.
– Я не совсем понимаю, какие фотографии ваше высочество имеет в виду.
– Нет, это в высшей степени прекрасно. Шпионов с лунатизмом мне ещё не доводилось наблюдать. Хвала европейской бюрократии – за наше будущее я спокоен.
– Если бы ваше высочество соизволили выражаться поконкретнее, – тихо кашлянула в кулак посетительница, – наш разговор складывался бы куда продуктивнее.
– Скажите, вы случайно не любите Кафку? – спросил помещик, лукаво поблёскивая глазами. – Извините мою бестактность, но я полагаю, что от людей, которые любят Кафку, следует держаться подальше. Мало ли что.
– Кто же не любит Кафку, – икнула девушка. – Все не любят Кафку… и я. И я!
– И я того же мнения. Вы так моргаете, словно нашли счастье. Я вам завидую, честное слово.
Посетительница замешкалась и не нашла, что ответить. Джозеф натянуто кашлянул и как-то внутренне собрался.
– Итак? – более властным тоном повторил помещик.
– Какая прекрасная погода, не правда ли? – замялась девушка, сложив руки на коленях.
– Неправда. Я, знаете ли, не сторонник пустых разговоров. К тому же меня ждёт ванна. Что вы имеете мне сообщить? Давайте, о моё конформистское чудо, я знаю всё наперёд.
– Повезло же вам, – еле слышно пробормотала собеседница. – А что ваша… ваше высочество желает мне возразить? Раз уж Вы и сами всё знаете, так я свою речь опущу. Приступайте к возражениям.
Великий герцог откинулся в кресле, скрестил руки на груди, и глаза его опасно блеснули.
– Может, вы перестанете держать меня за идиота? Я предупреждаю, такие игры обычно плохо заканчиваются. Сегодня моё высочество находится в крайне дурном расположении духа.
– Ну что вы, не думайте обо мне таким образом! – расстроено вскочила с места посетительница. – Дело в том – как бы вам сказать – я ведь не совсем знаю, зачем меня направили. Это секретное задание, мне самой не сказали.
Джозеф потянулся за колокольчиком, и лицо его выражало самые страшные намерения.
– То есть, мне, конечно, сказали, я не это имела в виду, – сразу же опомнилась девушка. – Просто я забыла по дороге. Да, пока я шла по лесу, споткнулась и сильно ударилась лбом. И поэтому у меня временная амнезия, вот.
Помещик слегка наклонил голову направо, словно учёный, изучающий редкий зоологический образец.
– Я не знаю, что за игру вы ведёте. У вас там, в министерстве, совсем нечем заняться, и вы создали отдел по издевательству над честными людьми. Так или иначе, вы непонятны мне, а потому опасны. Думаю, карцер несколько освежит вашу память.
– Нет! – попятилась к двери посетительница. – Вы меня неправильно поняли, ваше высочество.
– Разумеется. Я вообще плохо понимаю подрастающее поколение. Министерство тщательно выверяет каждый свой шаг, они могли предполагать, что человек из Адуана может и не вернуться. Так что потеря для них, думаю, невелика. С другой стороны, если вас как следует попытать, я узнаю актуальную информацию о жизни вашего клоповника из первых уст. Вот видите, какая выгодная во всех отношениях ситуация.
Он позвонил в колокольчик, и девушка со всей дури рванула дверь кабинета и помчалась по извилистым коридорам замка, сметая всё на своём пути. Через некоторое время в кабинет зашёл удивлённый Старк, которого беглянка чуть не впечатала в стену.
– Что это было, ваше высочество?
– Оставь её, – апатично махнул рукой Джозеф. – Она показалась мне искренне испуганной. Я не знаю, что там замышляют эти министерские крысы, – они, видимо, окончательно тронулись умом от страха – но эта девчушка вряд ли может причинить мне вред. Пускай спокойно добежит до коляски, а там её вежливо выдворят за пределы Адуана.
Глава 4, в которой надо кого-то найти
– Рассказывай, как всё прошло, – с нетерпением начала Элен, встретив перебежчицу вечером в том же кабинете, где и начиналось наше повествование.
– Самым лучшим образом, – сосредоточенно ответила та, с серьёзным видом усаживаясь на стул.
– Тебе много удалось узнать? Ты вызвала его на разговор касательно Петры? Он знает что-нибудь про план «Двойная птица»? А как насчёт вещей?
– Видишь ли, информация, полученная от великого герцога, столь неожиданна и вместе с тем так важна, что мне сложно выбрать, с чего начать свой рассказ. Её так много, что я боюсь потерять нить разговора. Нет, дай мне три дня. За это время я как следует проанализирую данные и сообщу тебе готовый результат.
– Что за дурацкие выкрутасы! – вспылила начальница. – Выкладывай давай.
– У меня в голове так много замечаний, мыслей и возражений, что я, рассказывая тебе всё сейчас, по свежим следам, обязательно что-нибудь запамятую. Кроме того, находясь под впечатлением от поездки, я могу неправильно сложить в голове логические цепочки. Нет, тут следует всё хорошенько обдумать.
– Ладно, – несколько удивлённо ответила Элен. – Но смотри, если через три дня у меня не будет ни одного полезного факта, не сносить тебе головы. С интернетом шутки плохи.
– Какие вы злые все, – пробурчала девушка. – Только запугивать и угрожать умеете. Ты не могла бы выделить человека, который проводил бы меня домой? Я ведь сейчас так поглощена своими мыслями, что могу и заблудиться.
И её действительно проводили: доехав до станции метро «Вышеград» и доставив ценный груз до калитки дома №7 на улице Na Bucance, упитанный малазиец откланялся и побрёл восвояси.
«Недурно. Кое-кому из моей предыдущей жизни определённо понравилось бы», – подумала девушка, с удивлением разглядывая этот дом, походивший на слоёный торт. Небольшой трёхэтажный коттедж венчала изысканно-вычурная крыша с двумя выпуклыми башенками, как будто этот недотёпа претендовал на славу древних замков.
Тяжело ступая от усталости, она вошла в гостиную и кинулась на первый попавшийся диван. Ничего не оставалось делать, как припоминать все подробности встречи с великим герцогом и стараться выжать из них хоть что-нибудь. Девушка с ужасом представляла себе момент, как на важное собрание, где соберутся все видные представители министерства, вызовут её, ничего не знающую и уже успевшую пообещать золотые горы, и попросят отчитаться о результатах работы.
«Мне же нужно найти их», – пробежал по спине холодок; эта мысль, подзабытая из-за острых ощущений, возникавших при вливании в новую реальность, всё же не дремала.
«В Праге где-то один-два миллиона человек. Как же мне вычислить их?», – лениво тянулись мысли. Голова напоминала сломанные часы, шестерёнки которых отчаянно не хотели крутиться.
«Они могут выглядеть как угодно. Мне остаётся только подмечать в окружающих сходство характеров, речевые особенности, склад ума… Следить, не скользит ли осознанность в речи. Чёрт, почему так тянет курить? Откуда? Никогда такого не было… А вдруг они полностью включены?».
Она начала перечислять в памяти всех людей, с которыми успела познакомиться. Ничего не ёкнуло у неё внутри: ни сходств, ни чувства узнавания, ни какой-то особенной близости девушка не припоминала.
«Ладно, выработаем тактику и стратегию позже», – подумала брюнетка некоторое время спустя. – «А пока мне стоит подумать о том, чтобы хорошо обустроиться в реальности. Только так я смогу без помех вести свои поиски».
Девушка беспокойно ворочалась с боку на бок, припоминая все события дня. Однако чем больше она думала о герцоге, о загадочном Адуане и своём невыполненном задании, тем быстрее испарялась мысль о том, что ей нужно кого-то надо искать, тем меньше вспоминала она о некоторых странностях Праги, поразивших её воображение, тем заметнее ныла лишённая табака часть организма и тем ощутимее тело накрывала тяжёлая дрёма.
Глава 5, в которой происходит самоубийственно долгий разговор
Великий герцог ждал поездку в Вену, как прокажённый жаждет исцеляющий бальзам, который смягчит коросту его струпьев, как нищий, мечтающий найти приют в доме, обогреваемом мягким светом гостеприимства. Город этот ещё успел настолько опошлиться, как большинство европейских столиц, но всё же Джозеф не ощутил того полёта души, когда ей под силу свернуть горы, а мир вокруг кажется уютно-родным и наполненным смыслом. Его не покидало тягостное ощущение суррогата, какое испытываешь от поддельного вина или от встречи с человеком, которого любил много лет назад. Клеймо «недо», стоявшее, казалось, на всём, что он видел в блистательной некогда столице, впускало в невидимое хранилище его души какой-то холодный ветер.
Вернувшись из Вены, он прильнул к дивану, покрытому восточными узорами, затерялся среди пёстрых подушек и лежал, не произнося ни слова, дня два. На третий Старк принёс на подносе записку, на которой жирной гелевой ручкой было нарисовано нечто, напоминающее танец пьяных улиток.
– Что это? – удивлённо спросил Джозеф, чуть приподнимаясь с дивана.
– Это пан Бенеш, мессир. По поводу поставок утки, помните? Я сказал, что вы никого не принимаете, и попросил кратко изложить суть дела. Он пришёл в совершеннейший ужас. Я думаю, когда-то он хорошо учился, поэтому мог бы вспомнить, как печатать слова на клавиатуре. Но писать на бумаге?.. Это однозначно выше его сил. Он держал ручку, как тот папуас, которого вы подарили пану Клаусу на Рождество, пытал клюшку для гольфа. Его пальцы постоянно делали мелкие нервные движения, что напоминало мне причудливый танец китайской иероглифики. При всём этом безобразии присутствовал Франсуа, наш новичок. Он ещё не забыл язык BRIS.
«Каждое движение пальцев вызывало бы определённую подсказку на экране планшета», – прошептал он мне. – «Я сейчас попробую прочитать, что он хочет написать. Хочу… говорить… вам… жир…».
Джозефа, казалось, эта ситуация даже забавляла. Он плотоядно причмокнул и ответил:
– Я не приму его до тех пор, пока он не напишет мне красивый развёрнутый ответ на бумаге. Назначь Франсуа ему в помощники, пускай подтянет его, но не сильно. Учти, я устрою ему небольшое испытание у себя в кабинете, и если обнаружится, что помощь Франсуа в составлении документа значительно превзошла пределы разумного, я отрублю ему что-нибудь из конечностей.
– Но ведь если через три дня пан Бенеш не поставит утку в Берлин, его же казнят, ваше высочество!
– Вот именно. Что у тебя там ещё?
– Та странная девушка опять пришла, мессир.
