скачать книгу бесплатно
– Но ведь гениальность можно в себе развить, – даже не думала сдаваться Каштанка.
– Ты имеешь в виду, что гениальность, как сказал кто-то из великих, это 1% таланта и 99% труда? Нет. Это искра Бога, дар Урана. Талантливых людей – как грязи под ногами. Мы перестали ими дорожить; человек уже априори должен обладать каким-то талантом – хоть в астрофизике, хоть в кулинарии – а то даже и неприлично. Утрата одного талантливого человека ничего не значит сегодня, и даже гении снизились в цене. Впрочем, ладно, есть и от них польза. Человек талантливый может развить систему во всей её глубине, но лишь гениальный выйдет за её пределы. Тут нужно обладать определённой долей безумия.
– Мне кажется, ты на правильном пути, – обнадёживающе заверила её Аля.
– К счастью, нет. Тут тужься или не тужься – выше головы не прыгнешь.
– Дело не в том, что это всё уже было. Дело в том, что это сделаешь именно ты.
– Я не настолько эгоистична и тщеславна, чтобы насиловать собою мир.
– Ты так говоришь о славе, как будто это что-то плохое, – пробормотала Каштанка, решившая не сдавать врагу ни пяди.
– Слава ничего не даёт и ничего не гарантирует. Слава не связана ни с твоими истинными талантами, ни с реальными достижениями. Фортуна рассыпает дары какой-то странной прихотью. Человек побеждает на конкурсе Чайковского и получает звание лучшего пианиста мира, а где-нибудь в глуши, быть может, сидит человек талантливее во сто крат, которому жизненные обстоятельства не позволили реализоваться. Человек пишет гениальный роман; приободрённый вниманием публики, он ликует где-нибудь на берегу Индийского океана; в то же время выходит откровенная безвкусица, которая даже превосходит его успех. Может ли он доверять после этого чудной публике? Спортивная слава – ещё более сомнительное счастье.
– Почему это?
– Вообще спорт – занятие довольно глупое и даже вредное. Победа спортсмена пробуждает националистические чувства, то есть активизирует одно из самых грубых и примитивных начал в человеке. И всё равно это бессмысленно. Ты жизнь свою бросишь на то, чтобы установить мировой рекорд. И что? Рано или поздно придёт человек, который его побьёт. Что бы ни сотворил – всё смоет, все сметёт безжалостная рука времени. Дом разрушится, дерево зачахнет, ребёнок умрёт. Шедевр не переживёт определённого рубежа: даже Пушкина когда-нибудь забудут… Ты могла бы привести мне пример гения Леонардо да Винчи, который дошёл до нас сквозь века. И что? Бородатому какой прок с этой посмертной славы? Он спит в земле сырой. Люди любят его? Нет. Они знают его популяризированный образ, который едва ли имеет к нему непосредственное отношение. Все слышали о «Моне Лизе»; часть видела её в плохом качестве в интернете; немногие счастливчики доехали до Лувра, где успели сделать селфи за те три секунды, что их подпустили к картине. Стало и от этого лучше Лео в его могиле?
– Да при чём тут Лувр, – закипела Каштанка. – Не хочешь трудиться над книжкой или картиной – заведи блог на «Ютюбе», в Инстаграме страничку раскрути.
– Блогеру нужно гореть какой-то идеей, чтобы так безжалостно нести её людям. Никто не подпишется: мне абсолютно нечего сказать. И вообще, чтобы быть популярным в современном мире, нужно быть идиотом, так что такая слава даже оскорбительна.
– Конечно, лучше лежать на печи и считать ворон, – с великим неудовольствием пробормотала оппонентка, доставая из шкафа тёмно-синий кардиган и закутываясь в эту боевую униформу.
– Конечно.
– Тебя послушать, так жизнь – такая бессмысленная штука, что не стоит даже и начинать.
– Ты умнеешь на глазах! Я думаю, пора повышать тебя до старшего авнониста.
– Спасибо. Но другие же люди как-то вертятся!
– Животное трудоголическое начало застилает им глаза. Они полны жизненных сил, им так и хочется куда-нибудь их применить. Осталось только вклиниться в какую-нибудь империю смысла – и дело в кармане! Но человек, который поднялся над этой житейской кутерьмой, который видит всё слишком ясно, не может спуститься вниз со своей снежной вершины. Суровое время не пощадит никого – всё разрушит, всё снесёт оно своей оглушающей волной. Всё суета и томление духа… То, что ты называешь созиданием – всего лишь перестановка элементов в природе. Возможно, сейчас ты пьёшь чай, вода в котором получилась от испарения трупной жидкости. Вечная рокировка!
Интуитивно Каштанка чувствовала дремавшие в недрах Настиной сущности сокрытые мощные силы. Иной раз девушке казалось, что она очутилась на безопасном островке посреди болота, в глубинах которого покоится атомная бомба, готовая взорваться в любой момент. Другое дело, что Аля не могла чётко осознать, ни что может спровоцировать этот взрыв, ни как направить эту колоссальную потенциальную энергию в мирное русло. Она видела, что часовой механизм Настиной личности развален и не знала, как его запустить, поэтому начала подталкивать соседку к действию теми путями, которые именно её, Каштанку, вывели бы из сонного царства.
– Я знаю, что тебе нужно! – однажды вскликнула она, заявившись домой под утро с увесистым пакетом в руках. – Держи! Вот тебе отличная книжка. Самая лучшая из всех написанных. Будь моя воля, я бы все книги сожгла, только её оставила бы.
– Потому что она полезная, а ради остальных зря деревья вырубали?
– Именно!
И Каштанка, будто виртуозный фокусник, извлекла из пакета книжку в мягком переплёте с вопиющим заголовком «Как перестать лениться и начать зарабатывать деньги» за авторством некоего Стенли Ли.
– Спасибо, – сказала Настя, постаравшись пустить растроганную слезу. – Я обязательно прочитаю и выучу наизусть. Нет! Я отксерокопирую все листы и развешу в своей комнате вместо обоев, чтобы читать перед сном.
– Я рада, что ты приходишь в себя, – важно ответила Аля, запуская руку в пакет. – Вот, смотри, что у меня ещё есть. «Как заработать миллион за 3 дня» Дона Цуккини, «Делаем дело: как встать с дивана», «Станьте самым известным бизнесменом мира».
– Боже, ты наконец-то внесла в мою жизнь свет, – с неким озорством в глазах заявила хозяйка квартиры. – И что же они глаголят? Что нужно поставить цель, встать с дивана и ползти по направлению к мечте? Три ложки веры в себя, щепотка позитивных мыслей, два пакета фальшивых улыбок – и Вселенная у меня в кармане?
– Совершенно верно, – застыла поражённая Каштанка. – Ты могла сама бы писать их!
– Обязательно этим займусь, как только установлю в ванной твой пляжный зонт. Буду лежать в мыльной пене, попивать мартини и притягивать удачу. Книги про бизнес – моё призвание, я думаю. Потом можно перекинуться на более фундаментальные вопросы. Принеси мне, пожалуйста, ещё книг из этой серии. Что-нибудь про отношения. «Как спасти ваш брак за полчаса», «Что делать, если вы – пингвин, а ваш муж – дельфин», «Как перестать беспокоиться о том, что вы сгорели заживо» и что-нибудь в этом духе. Можно ещё эзотерической направленности пару экземпляров. «Хорошее – это хорошо, а плохое – это плохо», «100 признаков того, что в вас вселился демон», «Почему добро лучше, чем зло», «Как стать Богом за 10 дней», «Советы домохозяйкам: изгоняем нечисть из кладовки». А! И про науки, пожалуйста, не забудь. «Кант в 3 словах», «Познайте историю человечества за 15 минут», «Эйнштейн в коляске: чем кормить ребёнка, чтобы вырастить гения» и тому подобное.
Аля тщательно записала всё слышанное в блокнот с эмблемой родной компании «Авно». Дня четыре она методично приносила хозяйке книги схожей тематики (пару названий Насте удалось угадать слово в слово). Однако прошла целая неделя, и Настя так и не встала властелином мира; в Каштанке начинала клубиться глухая ярость, которую она не преминула вылить на девушку, когда в один хмурый день они сели обедать.
– Если тебе так не нравится работать, – внезапно выпалила она в самый разгар поглощения макарон, – ты могла хотя бы завести себе ребёнка.
– Ещё чего! Уж лучше писательство и слава.
– Что?
– Это гораздо менее эгоистично, по крайней мере. Я, конечно, рада, что с появлением ребёнка барышни обретают смысл своего существования, но это высшая степень свинства, какую только и можно себе позволить. Ради своего личного счастья призывать в этот мир, полный горестей и страдания, чистую душу… Нет уж.
– К тому же, – язвительно спародировала подругу Аля, – на земле живёт так много человек, что вряд ли ей нужен ещё один.
– Авнофилософ богу подобен! Да. Планета и так стонет, изнемогает под чрезмерным бременем людей, этой ненасытной животной массы. Подумай сама: ты родишь ребёнка, будешь ночами не спать ради его благополучия, а он вырастет неблагодарным наркоманом и сядет в тюрьму до конца жизни. И это ведь лотерея, совсем элиминировать риски нельзя. Сколько людей могут похвастаться безукоризненными отношениями со взрослыми детьми? В лучшем случае это вежливое безразличие, только и всего, социальные танцы. Ребёнок – предприятие сомнительное; отдачи потребуется на 100%, а шанс получить на выходе что-то стоящее стремится к нулю. Нет уж, риск слишком велик.
– А если ты родишь гения?
– А что, гении так нужны человечеству? «Конечно», – скажешь ты, – «ведь они продвигают человечество, устраивают нам прогресс. Гав-гав-гав». Да пошли они к чёрту, все эти ваши гении, вот что! Прогресс ничего не меняет: суть жизни одна и та же, и право же, эти сменяющиеся каждое столетие декорации обходятся нам слишком дорого. Уверяю: отними от тебя транспорт, микроволновку, канализацию и посели тебя в древнем племени в тысячи километров от ближайшей цивилизации, ты научилась бы жить без всего этого барахла через три недели. И была бы не менее счастлива.
– Без «Авно»? – вскипела Каштанка.
– Даже без «Авно», представь себе. Втюхивала бы несчастным папуасам кожуру от бананов втридорога. Продолжая тему: семья плоха в любом случае. Несчастный в семье человек тратит массу душевных сил, чтобы преодолеть те страдания, которые иначе бы не возникли вовсе. Посмотри на женщин, тянущих на себе мужа-алкоголика и пару-тройку детей. Как много ресурса они у себя отбирают, чтобы скормить его тем ртам, которые рано или поздно окажутся в могиле и вряд ли выскажут ей какую-либо благодарность. Подумай о несчастных, ежедневно терпящих насмешки и унижения. Смогут ли они сотворить что-то великое? Та энергия, которая могла бы успешно реализоваться вовне, тратится на латание внутрисемейных дыр.
И зачем бедная глупая женщина вешает себе дополнительное ярмо на шею? Это всё мода, дурацкая мода на отношения. Если бы в моде была настоящая дружба, а не настоящая любовь, вокруг неё раздули бы такой же нелепый культ. Миллиард и одна статья о том, как определить, является ли ваша дружба настоящей, миллиард и два ритуала вступления в настоящую дружбу и выступления из неё, миллиард и три праздника всех друзей… Пока же фотографии с друзьями в соцсетях признаются уделом маргиналок, которые не нашли себе любовь всей жизни.
– А если человек женился счастливо?
– Тем хуже для него. Если семейная жизнь удалась – человек превращается в полного идиота. Его захлёстывает волной животного счастья, которая тушит в нём всё великое. Он становится как бы половиной человека, а с появлением детей – ещё и четвертиной. Взгляни на обычное семейное времяпрепровождение. Это конвейер по производству глупостей! «Что мы будем есть на ужин, дорогая?» – «А ты что хочешь: пельмени или макароны?» – «Пельмени». – «Тогда сбегай в магазинчик, милый. И подожди, я тебе ещё напишу список». И так целый вечер, фактически всё свободное время! Человек одинокий не стал бы размениваться на глупости. Он бы перекусил первым, что попадётся под руку, и пошёл бы штудировать фолианты. Но ведь им нужно развивать гнёздышко, делать всё совместно, сообща – и вот, пожалуйста. Два здоровых человека смотрят какой-нибудь сериальчик, причём одному из пары он не то чтобы интересен и не то чтобы привнесёт искру в его духовное развитие. Так как высшее начало в них медленно гаснет, они только и могут, что ещё больше цепляться друг за друга, давясь этим животным счастьем, и круг замыкается. Сначала борщи, походы по магазинам, прибивание полочек к стеночкам воспринимаются как что-то новое и радуют; потом человек осознаёт, что эти глупости отнимают у него ценное время на саморазвитие; потом он понимает, что потерял всё, чем жил раньше, и осознаёт, что выхода нет и приходится радоваться тому, что есть.
Дух не терпит соединения с кем-то, он должен быть одинок. Соединение – это грехопадение; чем с большим количеством людей связывается дух, тем сильнее он дробится. Из мощного каната получается множество хилых, общипанных верёвок. В цельности красота, в дроблении – низость. Только одиночество и созерцание рождает великое.
– Кто-то только и делает, что разрождается великим, я смотрю, – не вытерпела Каштанка.
– Нет, – с удивлением воззрилась на неё девушка. – Не разрождаюсь и не собираюсь. У тебя есть, что возразить по существу? По поводу вредоносности семьи?
– Ты бред несешь какой-то… Семья, любовь и поддержка дают тебе силы. Я вот без мужчины ослабеваю.
– Не спорю, такой эффект может наблюдаться, однако он глубоко ложный в сути своей. В союзе мужчины и женщины образуется новая сущность с чётким разделением функций и полномочий. Ему перетекают её мужские черты, ей – его женские. Таким образом, ты, милая Каштанка, освобождаешься от мужской части себя. И что делать, если на старости лет муженек покинёт тебя ради нимфетки? Лучше уж быть цельным и независимым человеком – это праздник, который всегда с тобой.
– У меня силы появляются, – тяжёлым, точно плеть, взглядом избивала её собеседница.
– Ага, и ты начинаешь действовать более эффективно. В животном мире, попрошу заметить. Лучше вертеться, лучше крутиться, лучше возиться… И то, только до тех пор, пока у вас случается качественный и регулярный секс. Потом он пропадёт, и всё станет хуже, чем было. Лучше трансформировать секс во что-то высшее, это миф, что без него нельзя жить. К высотам духа это не имеет никакого отношения.
– Дух на хлеб не намажешь.
– Другим человеком сыт не будешь.
– А потом всё равно все умрут?
– Именно. И всё, на что ты положила жизнь, всё, ради чего ты отказалась от своего «Я» станет прахом. Хотя всё равно: наш мир устроен настолько несовершенно, что человек, даже пребывая в счастливом одиночестве, сам себя загрызёт.
– Хорошо: ты отрицаешь работу, славу и семью. Но есть же власть.
– Да зачем она мне? – искренне удивилась Настя. – Человек власти занимается окружающей действительностью, он настолько погружается в эту мышиную возню, что лучше свиней разводить, ей-богу.
– Искусство?.. Тоже – нет?
– О, власть над душами! Да разве человек искусства может властвовать чужой душой? Он может развлекать её – да и только. Человеком владеют мощные программы подсознания; сдвинуть хотя бы одно колесо – дело многих лет, зачастую это неподвластно ему самому. Животные программы выживания укоренены в нас слишком сильно, их лишь сверху поперчили социальным – жалкое прикрытие, которое сдует при первом же ветре. Человека может захватить произведение искусства, тронуть его глубоко и сильно – но сам механизм его существования чужая душа не заведёт на новый лад; она проникнет туда и произведёт кратковременное волнение, да и только.
– А психолог?
– Никто не в силах изменить другого. Тот, кто утверждает, что меняет людские судьбы, просто тешит себя жалкими иллюзиями. Психолог может только указать путь развития и способы выхода из кризиса, но делать шаг каждому придётся самостоятельно. То, что нужно делать для счастья, мы знаем. Все знают, все! Но почему этого никто не делает? Слишком сильна внутренняя инерция. Что скажет тебе психолог? Просто повторит то, что ты уже знаешь. Может, поддавшись воодушевлению, ты и попытаешься сделать то, что он говорит, и на время это даже принесёт эффект, но через некоторое время всё вернётся на круги своя.
– А психиатр? – не сдавалась Аля.
– О! Психиатр! Психиатры, медики – это всё просто кощунственно. Душа выбирает воплощение в этом, материальном мире, чтобы разнообразить своё существование опытом страдания. Углубить себя, сделаться мощнее – только ради этого и стоит из множества вариантов выбрать Землю! И что же? Человек, этот вселенский лентяй, только и делает, что пытается облегчить себе боль. Это то же самое, что быть выгнанным за списывание из университета, стоимость обучения в котором составляет 50 000 долларов в год и ради диплома которого ты продал всё своё имущество.
– Так вот мы и нашли смысл жизни! – с радостью возвестила Каштанка. – Иди себе на шахту и страдай, кто тебе мешает?
– Я предпочитаю страдать у себя дома, нежели на шахте, – сладко потянулась Настя. – К тому же, человек мыслящий, который ясно видит, как тут всё устроено, в какой-то момент перестаёт страдать вовсе. Отрезали руки? Полезный, обогащающий тебя опыт – уж гораздо более занимательный, чем у миллионов офисных клерков. Тем более максимум через 70 лет твои страдания кончатся, и ты окажешься в лучшем из миров, а возвращение туда после долгой разлуки будет лишь радостнее. Умер родственник? Не беда, скоро вы встретитесь снова. Так отчего страдать-то? Это самое ужасное.
– Но зло? Каждый человек обязан уничтожать зло!
– То, что мы называем злом, по сути своей есть повышение эволюционного уровня. Так что это скорее с добром надо бороться, как со ступором прогресса. Без дельного количества зла воздух становится смрадным и душным, и всё медленно гниёт и тлеет.
– Чего?
– Предположим, человек заболевает неизлечимой болезнью. Куда ни плюнь, сплошные преимущества. Если он выстоит, то его энергетика станет чище и мощнее, осознанность и радость жизни повысятся, а своим примером он будет нести надежду падшим. Если нет – отправится в высшие слои и своей смертью исцелит души окружающих, заставив их страдать, сделав их глубже и тоньше. Что будет, если он всегда будет весел и здоров и станет в окружении любящей семьи жить вечно? Сплошное гнойное болото. Члены этой замечательной семьи будут обращать друг на друга внимания не больше, чем летящие на землю снежинки.
– Но жизнь! Радость жизни! Неужели ты не чувствуешь ни запахов, ни вкусов?
– Когда ты юн, жизнь пленяет тебя; впереди тебя ждёт всё неизведанное. В детстве мир кажется волшебным: ребёнок не забыл ощущения Рая, из которого был изгнан, и живёт в стране чудес. Сколько детей искренне осматривают стенки шкафов, надеясь попасть в Нарнию? Однако когда ты взрослеешь, схематичность, сюжетная ограниченность жизни встаёт перед тобой во всей красе. Жизнь, как плохая программа, задана набором ходов и последствий. Ты можешь выучить всё на 100 баллов и поступить, куда надо; или не поступить. Жениться или не жениться… Всё это довольно предсказуемо и не представляет никакого интереса вообще. Будешь вести себя правильно – добьёшься успеха, неправильно – не добьёшься; возможен и иной результат.
– Слушай, ты тут занимаешься глупыми разглагольствованиями и только небо коптишь. Покончи с собой, если тебе так плохо живётся, всего дело-то.
– Ты правильно всё говоришь, – с лёгким волнением сказала Настя, приподнимаясь с подоконника. – Да, это наиболее правильный и логичный путь. Умереть, до конца следуя своим идеям, – так и должен поступать человек! Но… не могу. Меня грызёт преступная воля к жизни. Сколько раз я бы ни попыталась совершить прыжок в бездну, этот мощный канат, связывающий меня с миром, никак не хочет обрываться.
– Извини, но я устала слушать этот бред, – не выдержала, наконец, Каштанка. – Как по мне, ты просто лентяйка и ищешь всякие глупые отмазки. Иди поработай, эта дурь из твоей головы быстро вылетит.
– Я же говорила, – меланхолично склонила голову набок Настя. – Не стоило и начинать.
И всё же Каштанка не теряла надежду. Настя напоминала ей человека, катастрофой выброшенного на льдину и блуждающего в океане. Но надвигался какой-то новый шторм: своим невероятным чутьем Аля предчувствовала ветер перемен, который возьмёт эту льдину и безжалостной рукой выбросит её в более жаркие воды, где она неминуемо растает и заставит хозяйку барахтаться. Что не преминуло случиться.
Глава 5. Нашествие
Стоял такой трезвон, будто на Васильевский остров съехались все пожарные Петербурга. Гость за порогом, казалось, вот-вот вдавит дверной звонок пятой квартиры в фундамент дома.
Каштанка давно успела починить деревянную дверь, покорёженную ею при одном из вторжений; едва слышно выйдя в прихожую, она аккуратно отвела в сторону вторую дверь, металлическую, и сквозь глазок инвестигировала возмутителя общественного спокойствия.
Звенело так, что даже Настя выпорхнула из спальни раньше времени.
– Откройте же, откройте! – всё раздавался визгливый голос, и незваный гость начал выламывать дверную ручку.
– Что за Содом тут творится? – удивилась хозяйка квартиры, едва открывая слипшиеся от сна глаза.
Наглый посетитель выломал хлипкую дверь и ворвался в прихожую, столкнув Алю на пол. Бедняжка попыталась вцепиться ему зубами в голень, но мужчина оказался проворнее. Безумным торнадо влетев в гостиную, он стал торопливо оглядываться по сторонам, пока его взгляд не споткнулся о вошедшую Настю.
– Вы! Вы-то мне и нужны. Слушайте сюда внимательно, – ласково затароторил он, беря девушку за руку и усаживая её в тяжёлое бархатное кресло. Сам он занял противоположное кресло, точь-в-точь такое же. Кожей обоим служила потёртая бархатная обивка.
– Что это у вас такая гамма цветовая забавная? – приступил посетитель, с любопытством ворочая головой. – Всё вокруг тёмно-зелёное, а кресла красные. Ну точно белорусский флаг.
– Я фанат картошки, – вяло ответила девушка. – И вообще, это символ райского сада с красными яблоками соблазна. Вам чего надо вообще?
– Как вас звать-величать?
– Касьянова Анастасия Сергеевна.
В дверях показалась Аля; она уселась у порога и подозрительно посматривала в сторону гостя, чуть ли не рыча.
– А, точно! Совсем что-то запамятовал. Так вот, мамзель Касьянова, вы – единственное существо в этом городе, которое в силах мне помочь.
– С чего вы взяли?
– Ах, не бросайте меня в беде! Прошу вас, хотя бы выслушайте! Вы обязаны знать!
– А ведь этих кресел раньше тут не было… – медленно проговорила Каштанка, поражённо уставившись на ноги Насти.
– Что? Что я обязана знать? Земля, наконец-то, налетит на небесную ось?
Касьянова внимательно всматривалась в незнакомца, который выглядел достаточно забавно. Он был небольшого роста и занятно пухлый; с блестящей лысиной, которая, казалось, могла пускать по потолку солнечные зайчики; одетый в оранжевый балахон, где золотыми и фиолетовыми нитками были вышиты странные символы.
– Вы наверняка слышали об организации «Молот и балалайка»?
– Нет.
– Очень странно! – обиженно съёжился гость. – Мы – сверхсекретная ложа петербургских неомасонов, отколовшаяся от основного течения. Дело в том, что представители «Железного феникса» – ужасные ретрограды и занимаются вещами, в наше время совершенно устаревшими.
– Понятненько, – сумбурно ответила Настя, настойчиво указывая взглядом Каштанке на дверь. Но та, открыв рот, слушала гостя, и на подругу не смотрела.
– Вы имеете честь разговаривать с самим председателем ложи, Игнатием Васисуальевичем, – чинно добавил гость, раздувая грудь от гордости, точно парус. – Между прочим, как вы относитесь к теории о том, что Земля стоит на трёх слонах, слоны – на черепахе, а черепаха – на трёх китах?
– Прекрасная теория, мне кажется, – отрапортовала девушка, начиная медленно сдвигать кресло в сторону валявшего на подоконнике мобильного телефона. – По-моему, именно так всё и есть. Это гораздо интереснее, логичнее и последовательнее, чем висящие в пустоте шары, бегающие, как сумасшедшие, хороводами вокруг своего вожака и при этом умудряющиеся ворочаться вокруг своей оси, как фанатичные танцоры танура.
