скачать книгу бесплатно
– А вам чай нравится? – сразу оживилась Фима.
– Осень, – ответил Си Сяо, давясь пряником.
– Так я тебе ещё налью, у меня тут много! – воскликнула гостеприимная девушка.
Тут китаец вспомнил, что у него есть важное дело на улице, и быстро засеменил по направлению к двери.
– Итак, ma ch?re, раз уж мы остались с Вами наедине, спешу поведать вторую часть моей истории. Раздосадованный провалом диссертации, я шёл домой под промозглым ноябрьским небом. Негостеприимный питерский воздух пронимал до костей, дождь хлестал нещадно, однако я не обращал на это никакого внимания, ибо в душе моей бушевала буря не меньшего, если не большего значения. Наступил конец всех моих надежд на переустройство, на внесение новой струи в затхлый академический воздух. Должно быть, это отражалось на моём восприятии мира, ибо в тот вечер от меня шарахались и убегали даже дворовые кошки и собаки. Я уже представил, как возвращаюсь с новой, удесятерённой в силе и одарённости диссертацией, чтобы избить ею академиков после защиты, как внезапно заметил краем глаза над собой узкую полоску яркого света. Я ведь зашёл, заблудившись, в один из питерских двориков-колодцев, так что уж было решил, что это какие-нибудь неполадки с электричеством, но вдруг почувствовал приятное и расслабляющее действие некой силы. Казалось, будто я преодолеваю законы тяготения и меня медленно уносит вверх, однако разумом я понимал, что такое невозможно, и это, вероятно, бредни моего воспалённого рассудка.
«Признание своего недуга – первый шаг к исцелению», – вспомнила Серафима плакат, который она внимательно разглядывала, сидя в больнице. Эх, если бы Валентина Георгиевича с бабой Любой познакомить! Она хоть и акушеркой всю жизнь работает, но стаж какой-никакой, а медицинский, авось чего и посоветует.
В дверь несколько раз самоуверенно постучали, и на пороге появился некто Павел Анатольевич Кравчук, который действительно выдвинулся на Фимины поиски.
– Пашечка, родненький! – кинулась девушка ему на шею. – Тут псих какой-то сидит, но он хороший, давай его к бабе Любе отведём, а? – жарко зашептала она на ухо своему рыцарю.
Валентин Георгиевич новому посетителю совсем не огорчился.
– О, дражайший мой, заходите! Вижу по вашему лицу, что вы открытый, честный человек, и вам можно верить.
– Что, сильно буйный? – прошептал Пашка. – Ты только скажи, я ему сразу в глаз дам.
– Неа, – прошелестела Фима. – Он Профессор. Про разные материи вещает.
– А, это интересно. Пущай повещает.
– Я как раз поведывал Серафимушке, – вмешался учёный, – про то, как меня похитили инопланетяне.
Явка была провалена.
– Инопланетяяяяяне? – загорелись глаза у Пашки.
Если бы вырезки со статьями про инопланетян из Пашкиного архива можно было конвертировать в золотые слитки, полученных средств хватило бы, чтобы ни один ребёнок Зимбабве не голодал в течение пяти лет.
Парень уже год назад построил площадку возле своего дома на случай приземления корабля инопланетян, с визгом выторговав её у матери, которая хотела засеять её картошкой. Он даже составил и разучил торжественную речь, созданную из обрывков книг разных фантастов. Смысл речи заключался в том, что братья-инопланетяне могут чувствовать себя в Береснёво как дома, он им мешать не станет, даже наоборот, постарается убедить маму, что цена прогресса бывает высока, и ради неё можно пожертвовать огородом, если гостям понадобится. А от школьных товарищей пришельцам наоборот следует держаться подальше, ибо житья им своими расспросами не дадут, а того гляди и дальше – цирк устроят, так что понаедет телекамер с Москвы, и пиши-пропало общение с семиголовыми по вечерам. Пашка мечтал, как они попробуют его гвязду – специальный напиток из бензина, чая и клюквы, полезный, по его расчётам, обитателям планетарных туманностей. А если они захотят мир этот уничтожить и всех землян в рабство взять – так это даже пожалуйста, всё равно жить тут скучно, а на апокалипсис рассчитывать не приходится, потому что до России может не докатиться, всегда ведь не везёт.
– Угу, – пробормотала Фима. – Настоящие всамделишные инопланетяне. Пошли домой, Пашка, а то «Давай поженимся» пропустим.
– Молчи, женщина! Точно инопланетяне, вы уверены?
В отличие от Серафимы, Павел сразу почувствовал в Профессоре авторитет и мгновенно поверил его словам. Впрочем, если бы запойный алкаш Костик Вырви-глаз утверждал бы подобное, он вверил бы своё сердце и ему.
– Да, именно инопланетяне. Я вижу, мой юный друг, что вас глубоко интересует эта тема, однако не буду останавливаться на их описании, а также на подробностях моего пребывания на инопланетном корабле. На все ваши вопросы я отвечу позже, а пока я не стану изнурять даму своими утомительными речами и расскажу только то, что, надеюсь, будет иметь некоторое отношение к ней. Добавлю только, что это было увлекательнейшее время и полученный мною опыт не сравнится ни с чем, что я когда-либо испытывал на Земле.
– А откуда они были? – Паша был похож на северокорейца, перед которым вдруг резко предстали Ким Ир Сен, Ким Чен Ир и Ким Чен Ын и вручили ему орден за вклад в развитие страны. – Как выглядят? Как общаются между собой? А как общались с вами? Что они едят? Они в туалет ходят? Какой у них марки корабль? Что они думают о Земле? Считают нас тупыми? Если вы скажете, что это маленькие зелёные человечки на летающей тарелке, которые прилетели с Альфа Центавры…
– Нет, друг мой, не сверкайте так грозно глазами, я вовсе не обчитался фантастической литературы и не собираюсь рассказывать вам байки. Скажу вкратце, что они живут по законам другого измерения и никакой опасности для людей не несут. Мы для них как смешные домашние зверюшки, забавные хомячки, ежели хотите.
– А почему они тогда выбрали именно вас? – завистливо буркнул парень. Сравнение с хомяком унизило его космическое достоинство.
– Не знаю, – скромно улыбнулся Профессор. – Возможно, им импонировали мои объёмные знания и незлобный характер. Плюс был и в том, что я практически одинок на этом свете, так что хватиться меня было некому.
– А вам там… понравилось? На вас опыты ставили?
Горящий взгляд начал с любопытством ощупывать тело Валентина Георгиевича.
– Смотрите, друг мой, не вздумайте раздеть и вскрыть меня в поисках жучков и металлических штырей. Вижу, ваш интерес подугас… И не ищите ли вы доказательств?
– Да, доказательства, оно, конечно, было б неплохо. Или хотя бы сувенир какой на память – взмолился Пашка.
– О, я привёз вам нечто большее, чем сувенир. Об этом и речь, – тут он пристально вгляделся в лицо Серафимы. – Видите ли, я не буду сейчас рассказывать вам, дети мои, о том, чем я занимался на их корабле, а также о том, какие замечательнейшие беседы мы вели и сколько научных тайн при этом мне открылось. Напомню вам, что они живут во втором измерении, то есть на уровень выше нас. Есть измерения более высокие, однако туда могли попадать лишь их главари. Не раз видел я, как они подходили к специальному отверстию в потолке корабля, которое переливалось оттенками жёлтого. О, никогда на нашей планете я не видел такие тона! Этим жёлтым можно писать картины, которые превзойдут по красоте и радугу, и северное сияние. Возвращались они через разные промежутки времени, однако мне казалось, что мои друзья приходили оттуда умудрённые опытом и посвежевшие в знаниях, так переливалась их оболочка.
– А какого они цвета? – не преминул встрянуть Паша.
– Это сложно назвать цветом, – улыбнулся Профессор. – Там нет глаз или других органов восприятия. Я лишь приблизительно описываю свои ощущения, чтобы вы смогли меня понять. Представьте себе высоких людей в белых мантиях, светящихся изнутри различными цветами в зависимости от настроения. Так бы я их описал.
– Хорошо, – сел на стул парень, важно подбоченившись. – Продолжайте, Профессор.
Тут до чуткого уха Кравчука донёсся слабый скрип двери. Это Серафима, поняв, что её лучший друг окончательно угодил в лапы великонаучного психа, решила позвать односельчан на подмогу. Девушка не понимала, что подспудное желание остаться завладело ею, поэтому, увы, приоткрыла дверь слишком резко.
– Как, Фимочка, дорогая! Вы нас покидаете?.. Неужели! – изумлённо пробормотал Валентин Георгиевич, слегка угрожающе повышая голос.
– Куда собралась? – мрачно процедил Паша, метнув в неё полный повелительной злобы взгляд.
Мужская воля действовала на Серафиму парализующе, поэтому она покорно вернулась на место. Профессор же продолжил щебетать, как ни в чём не бывало:
– Однако то, что мне больше всего нравилось там… То, что я никогда не забуду… Эх, «на Юге, на Юге, за тысячи миль…». Это, разумеется, путешествие по ноосфере.
– По чему? – уточнил Пашка.
– По ноосфере. Отбросьте Вернандского: я буду употреблять это слово ближе к тому смыслу, который вкладывал в него Тейяр де Шарден. Вам не безызвестно, мой юный друг, что человек может влиять на окружающее силой своей мысли. У кого-то это умение развито больше, у кого-то меньше: по этому навыку можно выделить и дохляков, и средней руки атлетов, и мировых чемпионов. Одни ментальные монстры активно преобразовывают внешний мир, другие работают в коллективном бессознательном и формируют мысли, которые вскоре подхватит целое поколение. Первые обласканы почестями, вторые бывают безвестны. Иной политик может мнить себя властелином мира, а является всего лишь марионеткой в руках эгрегора, которым заведует какой-нибудь лесной отшельник.
– Не отвлекаемся от темы, Профессор, – сдержанно кашлянул Кравчук.
– Ах, да, – спохватился тот. – Не бывало у вас такого, что вы всеми фибрами души мечтаете о новой машинке, красненькой, с большими колёсиками и блестящими наклейками, и вот она стоит перед вами под новогодней ёлкой, и вы только диву даётесь, как мог Дед Мороз так точно угадать желание, о котором вы никому не рассказывали? Не случалось, что вы точно представляете себе женщину, с которой хотите провести время, и вот вы встречаете её через месяц на улице, с точно такими же изгибами и формами, таким же цветом волос и полным неумением закуривать от спички?
– Не случалось, – резко ответила Серафима.
– О, пардон, я, кажется, затронул территориальные права мадемуазель, – с лёгкой улыбкой ответил Валентин Георгиевич. – Это я из личного опыта. Жену так себе загадал.
– И что, сработало? – заинтересовался Пашка. Серафима не знала, но за шкафом у Кравчука хранился старый постер ненавистной ей Памелы Андерсон, который парень решался рассматривать только в её отсутствие.
– Сработало. Однако не спешите, мой друг, загадывать себе в жёны Джину Лолобриджиду (не знаю, по кому там сходит с ума нынешняя молодёжь). Для начала вы должны понять, чего вы хотите на самом деле, что сделает счастливым лично вас, а не ваших родителей, друзей или те проекции социальных норм и институтов, которые прочно прижились в вашей голове. Без этого понимания сила вашей мысли не будет обладать достаточной силой: зачем подсознанию выполнять то, чего вы на самом деле не хотите? Разберитесь с этим, мой друг, заранее, ибо большинство людей не могут решить этот вопрос в течение всей жизни.
– И чё дальше? – лаконично решил продолжить беседу Пашка.
– Представьте себе мираж в пустыне. Как много путников обманывали себя, принимая за реальность дворцы, фонтаны и пальмы, находившиеся в тысячах километров! Дворец ведь существовал на самом деле; верно и то, что картинка перед странниками была настоящей, но относящейся к другому месту. Вы никогда не слышали, как Иисус насытил пять тысяч человек пятью хлебами? Я думаю, здесь не обошлось без гипноза; но ведь все эти люди действительно перестали чувствовать голод!
– Чё, правда?
В этот момент Кравчук решил почитать Библию. Оказывается, в ней есть место для фантастики!
– Да. Однажды созданный мысленный образ никуда не исчезает. Он продолжает жить в особой реальности, в другом измерении. Это крайне забавный мир: туда стекаются все людские мыслеформы. Микки Маус там мирно сосуществует с Фредди Крюгером. Если вы каждый день представляете себе разноцветного осьминога, из чьих присосок сочится мороженое, будьте уверены, он где-то бродит по ноосфере.
– А где она находится? – загорелись Пашкины глаза. Парень чувствовал, что Профессор говорит правду; кроме того, даже если бы тот нёс откровенную ересь, он заставил бы себя в неё поверить.
– Над Землёй, равномерно её опоясывая. Именно ноосферой я бы объяснил тот факт, что двум учёным, живущим по разные стороны Тихого Океана и никогда не видевшим друг друга, может одновременно прийти в голову одно и то же открытие. Или случаи, когда матери видели во сне то, что происходило на данный момент с их детьми. Эти картинки просто транслировались по ноосфере; каждый ведь имеет туда свой собственный выход.
– А вы видели там Дарта Вейдера? А Декстера? А Карлсона?
«О, Господи!.. Вроде сидят два взрослых мужчины, а точно дети малые», – подумала Серафима. Одна назойливая мысль внедрилась в её мозг и никак не давала покоя. Фима не смогла вспомнить, выключила ли она плиту, на которой стояли пельмени.
– Видел бы, если захотел. Но я же говорю вам, мой друг, что ноосфера – это собрание мыслительно закреплённых эмоциональных образов; поэтому туда стекаются не только образы самих героев, придуманных писателями и режиссёрами, но и те представления о них, которые создают поклонники. Ясно, что любое мало-мальски популярное, а особенно культовое произведение обросло за свою жизнь немалой армией почитателей. Каждый из них мысленно привносит в образ что-то своё. Соответственно, если убедить общественность, что Колобок был храбрым пиратом и представить этому такие доказательства, что люди поверили бы и начали думать именно в этом ключе, со временем его проекция в ноосфере сильно исказилась бы. А так как каждая девочка воображает себя возлюбленной Ретта Баттлера и бог знает кого ещё, то можете себе представить, сколько мини-проекций со свадьбой и хэппи-эндом блуждает по ноосфере.
Тут Серафима слегка покраснела.
– Что, совсем так? – испугался Пашка. В такую ноосферу ему совсем не хотелось бы попасть.
– Возможно, я преувеличиваю, – с лёгкой улыбкой поправился Профессор. – Всё ведь зависит от силы мысли. Положим, д?Артаньян, творение небезызвестного вам Александра Дюма, – персонаж популярный и закреплённый в массовом сознании. Следовательно, обладающий в ноосфере большой силой, так как его питает энергия миллионов людей. Соответственно, если бы у вас был шанс попасть в ноосферу и действовать там, вы бы увидели д’Артаньяна именно таким, каким его представляют эти самые миллионы.
– А Дарт Вейдер?
– Если вы подразумеваете киногероев, то они имеют в ноосфере внешность актёра, который их сыграл, так что их все видят одинаково. С литературными персонажами сложнее. В ноосфере вы можете увидеть, скажем, Остапа Бендера в массе ипостасей, но наиболее сильной будет та, которая собрала наибольшее количество народной любви. Но если Андрей Миронов в этой роли вам не по душе – никто не заставляет, общайтесь с Арчилом Гомиашвили. Я думаю, перед вами предстанет именно такой Остап Бендер, какого вы себе представляли.
Что касается вашего первоначального негодования, то могу добавить следующее: если о Джоне Дэппе знают все, то о том, что он женился и зачал троих детей с Машей Просвирюковой знает лишь сама Маша Просвирюкова. Так что их свадьба в ноосфере зачахнет на фоне общеизвестного варианта его судьбы. Главное, чтобы Маша не обладала гигантской силой мысли. Именно поэтому я не очень хотел там путешествовать. Вдруг я бы увидел там, как Гарри Поттер влюбился во Фрэнка Синатру? Так называемые фанфики, знаете ли, бывают весьма популярны. Особенно душа у меня болит за моего любимца Шерлока Холмса. Благодаря двум талантливым сценаристам он медленно превращается из благородного шизоида в беспринципного социопата.
– Как, вы совсем там не путешествовали?! – рассердился Пашка. В этот момент руки парня жили своей, отдельной жизнью, и испытывали безотчётное желание дать Валентину Георгиевичу по морде. Да он бы полжизни отдал за такую возможность!
– Нет, не то что бы совсем не путешествовал. Так, мимо пролетал. Я сказал инопланетянам, что это всё интересно, однако слишком остросюжетно для моих преклонных лет. Поэтому, когда мне нечего было делать, я просто наблюдал за историей.
– То есть как? – разочаровался парень. – Эту скукотищу? Что вам, учебников мало?
– Да, друг мой. Есть такая плоскость, в которой запечатлена история человечества. Настоящая история, очищенная от людских домыслов. Обычно я садился (это было специальное ответвление корабля; если описывать его на уровне ассоциаций, представьте себе пологий зелёный склон), заказывал определённую программу, и передо мной открывался вход в это измерение. Там уже я мог перематывать историю, как плёнку в видеомагнитофоне, выбирать определённое время и место. Я был философом, созерцателем; я не вмешивался в происходящее. Перед моим взглядом проносились целые эпохи, народы сменяли друг друга, однако я оставался невовлечённым. Мне просто было интересно посмотреть, как всё было на самом деле.
– Так а чё ж вы в ноосферу не полезли? – сурово спросил Пашка. Вот если бы ему дали такой шанс! Он бы уж точно сразился с Дартом Вейдером на мечах!
– В том-то и дело, друг мой, что с ноосферой этот трюк не прошёл бы. История свершилась, а ноосфера живёт и дышит. Всё-таки там сосредоточены вещи, которые волнуют людей; жизнь там сродни хаосу, так всё кипит и крутится в водовороте событий. Попав в ноосферу, нельзя оставаться безучастным; она засосёт тебя, а кто знает, чем это кончится. Кроме того, все эти путешествия – для любителей сказок и приключений. Меня же прежде всего интересуют научные факты. Хотите – сами слетайте туда. Расскажете, что получилось.
У Пашки на миг перехватило дыхание, а земля как будто затряслась под ногами.
– Д-да? – только и мог вымолвить он, беспомощно открыв рот.
– Ах да, что это я всё о себе да о себе, надо было начинать с цели моего визита. Павел… Эээ…
– Анатольевич.
От волнения у парня с трудом поворачивался язык.
– Павел Анатольевич, вам представляется уникальная возможность побывать в другом измерении. Всё очень просто. Кажется, в метрах трёхстах от нашего дома находится чудное маленькое озерцо, слегка припорошенное снегом?
– Аг-га.
– Идите туда немедленно. Оденьтесь потеплее и захватите термос с чаем и что-нибудь перекусить. Найдите самую высокую точку и начните обходить озеро по часовой стрелке. Если почувствуете, что устали – остановитесь, отдохните, ничего страшного. Замёрзнете – зайдите в сторожку, я видел ещё один маленький деревянный домик чуть дальше озера, призванный охранять непонятно что. Только ни в коем случае не сидите там больше двадцати минут. Вас будут сопровождать мои китайцы.
– Хорошо! – восторженно ответил парень, сияя, как новогодняя ёлка.
– Видите ли, все эти манипуляции нужны для обретения вами нужной силы. Я же говорил вам, дети мои, что в этой богом забытой глуши находится одно из самых мощных мест на Земле? Тут энергия аккумулируется и направляется из нашей планеты прямиком в Космос, ну и, соответственно, космическая энергия оказывает обратное влияние на жизнь местности. У вас тут должен быть рассадник летающих тарелочек.
На этих словах Пашка, во-первых, уверовал в Профессора окончательно и бесповоротно, потому что нечто подобное он давно пытался втолковать своей родне. Значит, именно его деревне принадлежала такая честь! От этой мысли у парня раздулась грудь. «Надо бы медаль придумать – почётный береснюк», – пришла ему в голову мысль. Кравчук метнул победоносный взгляд в Серафиму, которая в спорах про НЛО и прочую нечисть занимала позицию невозмутимого агностика.
– Есть такое дело, – сказал молодой человек, подбоченившись, аки Мышиный король.
– Так вот, центр этой силы находится возле вашего озера. Вода, сами понимаете, – многозначительно добавил учёный. – Вы будете ходить вокруг водной глади и повторять при этом заклинание: «Gott erhate Idioten».
Пашка поморщился. Все эти заклинания, волшебные палочки и чудесные драконы Кравчук считал антинаучной ересью и сказочками для неокрепших умов, которые со временем, если повезёт, примут правильную веру и обратятся в научную фантастику.
– Это поможет вам зарядиться энергией Космоса, – строго добавил Профессор, заметив блеснувшее на миг недоверие в глазах подопытного. – Ху Я и Си Сяо будут неотлучно следовать за вами, и, как только ваш уровень крамбабини достигнет точки Джоуль, они сообщат мне. Я мигом примчусь за вами. Подробности вы узнаете на месте, пока они могут засорить ваш разум, который сейчас чище свежеустановленной Windows-95. Краймапуэра, что по-космически значит «до свидания».
– Конечно, Профессор! Я сейчас!.. Я мигом!.. – порывисто вскочил и умчался в светлую даль Пашка, быстро растормошив полусонных китайцев.
Минут десять Валентин Георгиевич сидел тихо, склонив голову на левое плечо и внимательно изучая доски пола. Затем он резко встал и посмотрел в окно. Кроме Павла Анатольевича, с энтузиазмом прыгающего вокруг озера и подгоняющего несчастных китайцев, на заснеженном поле не было видать ни единого признака жизни.
– Отлично. Сгинул. Пришлось нести квазинаучную ахинею, а то бы он не отвязался.
– Зачем вы обманули Пашку?! – закричала Серафима.
– Деточка, это было совершенно необходимо. Иначе он стал бы нам мешать. Ведь главная цель моего приезда сюда – Вы.
– Ну всё, маньяк-извращенец, с меня довольно! – вскочила Фима на ноги, прихватив лежащую возле печи кочергу. – Я бегу в деревню за подмогой, так тебя дядя Егор и дядя Степан живо схватят и такого леща дадут, до конца жизни хватит!
– Вы слишком высокого обо мне мнения, дитя моё, – грустно покачал головой учёный. – Боюсь, Вы меня не так поняли. Я действительно сильно заинтересован Вами с момента нашей встречи в Москве, однако интерес этот совсем иного свойства. И можете опустить кочергу, она мешает Вам воспринимать информацию. Разве я похож на извращенца-педофила? – сказал он с лёгкой улыбкой и беспомощно развёл руками.
«А ещё бы ты был похож. Вон, я на НТВ видела, Андрей Сосечкин лапулечка-лапулечкой смотрелся, хоть в кино снимай, жену имел и троих детей-ангелочков, а сам в свободное от работы время девочек насиловал», – пронеслось в голове у Серафимы. – «Вот представляю: идёшь ты после школки, а назавтра голова твоя в овраге, руки-ноги под сосной, а туловище в канализационном люке. Спасибо, как-то не комильфо. Чё мне на похоронах, как дуре, в гробу по частям лежать?».
Взбодрённая этим важным соображением, Фима грозно направилась на выход с кочергой наперевес.
– Стойте, Фимочка, стойте! – тоскливо застонал Валентин Георгиевич. – Дослушайте меня до конца, пожалуйста! Потом делайте, что вам заблагорассудится! Вы согласны? Вот и ладненько. Придётся поведать ту часть информации, которую я не рискнул бы рассказать Вашему не вполне вменяемому другу. Так вот, начнём, пожалуй, с моей в меру печальной истории. Я пробыл на корабле у инопланетян около семи лет по земным меркам. За этот временной промежуток я узнал много нового, и этот опыт обогатил меня так, как мало кого обогатили бы тысячи жизней на нашей планете. Так или иначе, им нужно было двигаться дальше, в пятое измерение, а туда путь мне был закрыт.
На этих словах Профессор даже как-то печально обмяк.
– А почему? – полюбопытствовала Серафима.
– То, в насколько высоком измерении вы можете находиться, зависит от плотности души. Они за то время, что летали над Землёй, достаточно истончили свои души. Я же, как представитель земной цивилизации, мог бы подняться разве что в третье. И то, я не знаю, насколько суровым испытаниям пришлось бы подвергнуть свою душу.
– А от чего зависит плотность души?
– От чистоты ваших помыслов. Я вот не пью, не курю, йогой занимаюсь, за всю свою жизнь только пару раз мог сказать человеку бранное слово, да и то в экстренных случаях. Кроме того, мои мысли вращаются в исключительно высоких сферах, не касаясь грубостей и мерзостей земной жизни. Наверное, поэтому инопланетяне и выбрали меня.
Тут он снова улыбнулся детской наивной улыбкой, и вокруг глаз учёного заплясали добрые морщинки. В его манере держаться не сквозило ни капли высокомерия. Будь бы здесь Паша, он точно бы пробормотал, что инопланетяне проводят неправильную кадровую политику.
