80 лет Центрально-Азиатской экспедиции Н. К. Рериха. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2008

Однако кочевое движение тибетцев не было направлено только на юг: некоторые тибетские племена, преодолев северные Гималайские перевалы, устремились на запад. Ученый справедливо предполагает, что нынешние маршруты буддийских богомольцев повторяют древнейший миграционный путь – от Нагчу через На-мру к священной для всех тибетских буддистов горе Кайлас (Кай-лаш). Именно таким образом искусство кочевников Центральной Азии, чьей характерной чертой является «звериный стиль», достигает Западных Гималаев и прилегающих к ним территорий [9; 10].

Интересные научные открытия, сделанные во время Центрально-Азиатской экспедиции, описаны Ю.Н.Рерихом и в дневниках самой экспедиции, которые были опубликованы на английском языке в 1931 году в книге «По тропам Центральной Азии» [11]. До появления в свет этой книги еще никто из ученых и путешественников не описывал столь подробно северные и северно-восточные области Тибета.

«Страна снежных вершин» всегда была для Юрия Николаевича любимой темой. Он интересовался не только тибетским языком и его наречиями, тибетским эпосом «Кесариада» и литературой, бытом и традициями тибетского народа, но и его историей. Ему принадлежит перевод на английский язык «Синих анналов» (тиб. debt her sngon po), составленных в 1476 году известным тибетским историком Голоцзавой Шоннупалом (1392–1481). Перевод этого крупнейшего произведения тибетской историографии и истории тибетского буддизма, блестяще сделанный Ю.Н.Рерихом, не потерял своей научной актуальности и поныне. После его появления в 1946 году он издавался многократно во многих странах мира. Многие тибетологи используют этот перевод, изучая историю тибетского государства, традиции тибетского общества, развитие различных школ тибетского буддизма. Неоценимым источником является этот трактат для тех, кто занимается хронологией истории Тибета в VІІ—ІХ веках.

Во время Центрально-Азиатской экспедиции Юрий Николаевич Рерих активно занимался сбором тибетских письменных текстов – манускриптов и ксилографов, а также вел записи различных версий тибетских эпических произведений, в том числе и тибетского эпоса о Кесаре. Ученый проявлял особый интерес к изучению героического эпоса центрально-азиатских народов – бурят, монголов, ойротов, тибетцев и т. д. В 1942 году он опубликовал статью «Сказание о царе Кесаре Лингском» [12], в которой подводит итог имевшимся к тому времени исследованиям и публикациям текстов этого эпоса и высказывает свои предположения о характере этого эпического творения, времени и месте его зарождения.

Помимо индийской и тибетской тематики во время Центрально-Азиатской экспедиции Юрий Николаевич серьезно занимается Монголией, ее языком и диалектами, которые он начал осваивать еще будучи подростком благодаря знакомству с одним из признанных российских монголоведов – А.Д.Рудневым, который был соседом Рерихов по даче в Финляндии. По мнению современников, Юрий Николаевич говорил по-монгольски, как природный монгол [2, с. 14]. В своей книге «По тропам Центральной Азии» ученый посвятил Монголии семь глав (с седьмой по тринадцатую), в которых делится своими впечатлениями об этой стране, ее жителях, обычаях и традициях. Эти впечатления представляют яркую картину жизни новой Монголии, где в 1921 году произошла народная революция под руководством Сухэ-Батора. Юрий Николаевич описывает Улан-Батор (так стала называться столица Монголии Урга), который, по его мнению, в 1926 году представлял собой город контрастов, где можно было увидеть старые буддийские монастыри и признаки новой революционной жизни. Важным вкладом в развитие монголоведения явилось изучение быта и языка монгольских кочевников, населявших западные районы Внутренней Монголии и Цайдам. Ученого интересовали языковые контакты между монголами и тибетцами, в частности функционирование классического тибетского языка в качестве официального в монгольских буддийских монастырях и среди монгольской феодальной знати. Так, он исследовал проблемы заимствования тибетской терминологии в монгольском языке, а также установил характер монгольских заимствований в тибетском языке. Несмотря на относительно небольшое число публикаций Ю.Н.Рериха по Монголии, их содержание, сделанные им выводы и наблюдения остаются актуальными и по сей день, ибо основаны на тщательном анализе культурных и языковых данных [13].

В заключение можно сказать, что Центрально-Азиатская и Маньчжурская экспедиции окончательно сформировали истинного востоковеда Юрия Николаевича Рериха – не просто кабинетного ученого, корпящего над древними текстами, но пытливого и исключительно одаренного мыслителя, талантливого наблюдателя и аналитика, проникающего в глубь восточных культур, в совершенстве знающего восточные языки и диалекты, осознающего исключительную важность познания Востока Западом. Его научные достижения бесспорны, его вклад в развитие мирового и особенно российского востоковедения трудно переоценить. Вот почему его заслуги в области изучения Центральной и Южной Азии признаны научной общественностью многих стран.

Литература

1. Рерих Николай. О Вечном. Книга о воспитании. М.: Издательство политической литературы, 1991.

2. Рерих Ю.Н. Избранное. М.: Наука, 1967.

3. Рерих Ю.Н. Тибетская живопись. М.: МЦР, 2002.

4. Рерих Ю.Н. Основные проблемы тибетского языкознания // Советское востоковедение. 1958. № 4.

5. George de Roerich. Tibetica I. Dialects of Tibet. The Tibetan Dialect of Lahul. New York/Naggar, 1933.

6. George N. Roerich. Textbook of colloquial Tibetan: Dialect of Central Tibet (Bibliotheca Himalayica. Series 2).

7. George de Roerich. Le parler de l’Amdo, Étude d’un dialecte archaique du Tibet. Roma, 1958.

8. Рерих Ю.Н. Тибетский язык. М.: Наука,1961.

9. George N. Roerich. The Animal Style among the Nomad Tribes of Northern Tibet. Seminarium Kondakovianum. Prague, 1930.

10. Федотов А. Добуддийский Тибет в работе Ю.Н.Рериха «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета» // 100 лет со дня рождения Ю.Н.Рериха: Материалы Международной научно-общественной конференции. 2002. М.: МЦР, 2003.

11. George N. Roerich. Trails to Inmost Asia. Five Years of Exploration with the Roerich Central Asian Expedition. New Haven: Yale University Press. London: Humphrey Milford. Oxford University Press, 1931.

12. George N. Roerich. The Epic of King Kesar of Ling // Journal Royal Asiatic Society of Bengal. Letters. 1942. Vol. VIII, Article No. 7.

13. George N. Roerich. Tibetan Loan-Words in Mongolian. India, Kalimpong. Reprinted from Liebenthal Festschrift. Sino-Indian Studies, 1949. Vol. V. Nos. 3–4.

Л.М.Гиндилис,

кандидат физико-математических наук, действительный член Российской академии космонавтики им. К.Э.Циолковского, руководитель отдела ОНЦ КМ МЦР

ЮРИЙ НИКОЛАЕВИЧ РЕРИХ: «ПО ТРОПАМ СРЕДИННОЙ АЗИИ»

Исполняющие земное поручение находятся и в земных условиях.

Надземное, 32

Несмотря на то, что Центрально-Азиатская экспедиция Рерихов имеет огромное эволюционное значение (а может быть, именно в силу этого обстоятельства), сведения о ней долгое время оставались ограниченными. Русскоязычный читатель мог познакомиться с ней по дневниковым записям Н.К.Рериха, опубликованным в книге «Алтай – Гималаи» [1], которая была издана в СССР в 1974 году в связи с тем, что по решению ЮНЕСКО во всем мире отмечался 100-летний юбилей Николая Константиновича Рериха[8]. Некоторые сведения об экспедиции можно было найти и в книгах о Н.К.Рерихе [2, 3]. Изданная за рубежом книга Н.К.Рериха «Сердце Азии» [4] долгое время была неизвестна в СССР. Она освещает очень важные аспекты экспедиции, но не дает такой полной картины, как дневниковые записи. Много позже, на рубеже XX и XXI веков появился капитальный труд Л.В.Шапошниковой «Великое путешествие» [5], который открыл новый этап в изучении Центрально-Азиатской экспедиции. Труд тем более ценный, что автор сама, в одиночку, прошла значительную часть маршрута.

А между этими событиями было еще одно: в 1982 году Хабаровское книжное издательство выпустило на русском языке книгу Ю.Н.Рериха «По тропам Срединной Азии» [6]. Книга была написана Юрием Николаевичем в 1931 году. Он посвятил ее своим родителям – Николаю Константиновичу и Елене Ивановне. Перевод книги на русский язык и ее издание было приурочено к 80-летию со дня рождения Юрия Николаевича. Предисловие к книге написали академик А.П.Окладников и доктор исторических наук В.Е.Ларичев. Последний написал также большую вводную статью «Слово о Юрии Николаевиче Рерихе». Книга снабжена обширными комментариями. В послесловии к книге известный советский писатель Николай Тихонов так характеризует Юрия Николаевича: «Кто как не он знал все маршруты высокогорного Тибета, трудности и особенности пребывания в этой стране, где он вместе с Николаем Константиновичем столько пережил и столько видел в своих путешествиях по местам, где не ступала нога европейца» [6, с. 286]. Отдельные главы книги были ранее опубликованы в сборнике «Дальневосточные путешествия и приключения» [7, с. 408–495]. Позднее появились другие издания книги, например [8]. Но здесь я буду следовать изданию 1982 года.

* * *

Юрий Николаевич – участник Центрально-Азиатской экспедиции, прошел с родителями по всему маршруту с самого начала и до конца. Роль его в этой экспедиции, длившейся пять лет, пока еще мало известна, но на основании того, что мы знаем, ее трудно переоценить. Книга написана по экспедиционным записям Юрия Николаевича. Интересно сравнить их с дневниковыми записями Николая Константиновича. События одни и те же. Юрий Николаевич раскрывает их более подробно, становятся понятны многие важные детали. Николай Константинович пишет уж очень скупо. Видно, что мысль его поглощена проблемами более высокого (теперь мы знаем – космического!) порядка. Это не означает, что он «витает в облаках»; нет, Николай Константинович твердо стоит на Земле, он пишет и о покупке лошадей, снаряжения, о подборе людей для каравана. И в то же время ряд событий упоминает вскользь, как бы не придавая им значения.

Юрий Николаевич отвечал за безопасность экспедиции, он организовывал ее оборону от набегов разбойников и принимал личное участие в боевых столкновениях. Также благодаря его знанию местных языков и диалектов, сношения с местным населением и властями осуществлялось через Юрия Николаевича.

Центрально-Азиатская экспедиция выполняла важную эволюционную миссию. Я не ставлю перед собой задачу раскрыть значение этой миссии или сделать какие-то важные научные обобщения. Цель доклада более простая: следуя книге Юрия Николаевича, я остановлюсь на некоторых событиях и эпизодах, которые показывают, как и в каких условиях выполнялась эта миссия. Хотя Юрий Николаевич пишет тоже очень скупо и скромно (особенно когда речь идет о нем лично), все же события вырисовываются довольно ярко, и начинаешь лучше понимать те испытания, через которые пришлось пройти путешественникам.

* * *

Прежде всего, несколько скупых, но очень интересных деталей о роли Елены Ивановны в экспедиции и тех событиях, которые с нею связаны. Экспедиция готовится к выходу из Ладака. Времени остается в обрез. В горах бушуют метели, и перевалы скоро могут быть закрыты. Николай Константинович распоряжается ускорить последние приготовления к выходу. На базарах объявлено о найме караванщиков, и ежедневно Рерихов стали осаждать толпы желающих. Как выбрать из них достойных? Благодаря своему чувствознанию это безошибочно делает Елена Ивановна. «Из этого сборища балтов, ладакцев, кашмирцев, аргунов и тюрок, – пишет Юрий Николаевич, – Елена Ивановна выбрала несколько человек, впоследствии оказавших нам неоценимые услуги» [6, с. 45–46].

Еще один маленький эпизод. Китайские власти в Хотане, по-видимому, под давлением британской разведки пытаются препятствовать работе экспедиции. И тут случилось непредвиденное. Спустя несколько дней после приема у губернатора заболел его младший сын. Елена Ивановна оказала ему помощь, и мальчик быстро поправился. «Впоследствии губернатор намекнул, – пишет Юрий Николаевич, – что доброта Елены Ивановны спасла нас от многих неприятностей» [6, с. 71].

Я опускаю драматические события, связанные с переходом из Хотана в Кашгар и Урумчи и оттуда к советской границе. Как известно, Рерихи, перейдя границу Советского Союза, направились с особой миссией в Москву. Юрий Николаевич практически ничего не пишет об этой поездке. В то время раскрывать значение миссии Рерихов было преждевременно. Впрочем, и сейчас о ней мало известно. Поездка Рерихов в Москву нуждается в серьезном историко-научном изучении и философском осмыслении. На нашей конференции этой теме был посвящен доклад А.А.Сазанова. Важные замечания о поездке Рерихов в Москву содержатся в докладе Л.В.Шапошниковой. Интересные документы приведены в докладе А.Н.Хохлова.

* * *

Большой интерес представляют страницы книги, посвященные Монголии. Здесь Юрий Николаевич описывает храмы, монастыри и другие объекты культурно-религиозного назначения. Думается, это представляет интерес и для специалистов, и для людей, интересующихся культурой Востока. Значительное внимание Юрий Николаевич посвятил описанию священного храма Цзурхай-сумэ, или храма астрологов в Монголии, где ламы занимаются изучением Калачакры [6, с. 118]. В связи с этим Юрий Николаевич дает некоторые сведения о Калачакре. Здесь же он упоминает и о Шамбале. Европейские ученые, отмечает Юрий Николаевич, склонны преуменьшать значение слова «Шамбала», но те, кто знаком с буддизмом, знают, какую огромную силу имеет оно среди буддистов высокогорной Азии. На протяжении всей истории это слово не только вдохновляло религиозные учения, но даже двигало армиями.

На северо-западе Улан-Батора находится знаменитый монастырь Гандан, где располагается школа по изучению буддийской метафизики. Здесь живет большинство образованных монахов столицы. Во время пребывания в Улан-Баторе Юрий Николаевич часто бывал в этом монастыре и беседовал с ламами о сложных вопросах буддийского мировоззрения.

Еще один монгольский храм Эмчийн-сумэ, или храм врачей, предназначен для лам, изучающих медицину. Юрий Николаевич сообщает, что многие выпускники знаменитой медицинской школы Чаг-по-ри в Лхасе регулярно читают там лекции по медицине [6, с. 117].

* * *

Как сказано: «Исполняющие земное поручение находятся и в земных условиях» – они подвержены самым неожиданным земным испытаниям. Неожиданности постоянно подстерегают путешественников. В день отъезда из Улан-Батора выясняется, что один из водителей автомобиля забыл сдать свой монгольский паспорт и получить пограничный пропуск, хотя накануне уверял Юрия Николаевича, что все в порядке. Обычно процедура получения пропуска занимает три-четыре дня, но благодаря помощи монгольских друзей все удалось уладить в тот же день.

В 20-х числах апреля, на последнем этапе пути в Юм-Бэйсэ, неожиданно загорелась машина, в которой ехал Юрий Николаевич. В машине находились канистры с бензином и маслом и несколько ящиков с боеприпасами. Благодаря лихорадочным усилиям удалось сбить огонь.

16 мая 1927 года караван спокойно идет по тропе в ущелье, в горах Наньшаня. Вдруг из-за кустов выскакивает маленький ослик. От неожиданности верблюд, шедший впереди, подскакивает, сбрасывает седока и мчится куда глаза глядят. Остальные верблюды следуют его примеру. Нагнав караван, Юрий Николаевич находит погонщика лежащим на земле без сознания. У многих животных носом идет кровь. К счастью, верблюд, на котором ехала Елена Ивановна, и еще несколько других вовремя остановились [6, с. 146].

Вот еще одно, на первый взгляд, безобидное происшествие, чуть не кончившееся трагедией. 11 сентября охотники экспедиции, заметив двух яков, подъехали, выстрелили и ранили животных. Юрий Николаевич сообщает, что для раненого яка не существует преград, он будет преследовать охотника, пока не настигнет, или пока меткий выстрел не остановит его сердца. Тибетцы это хорошо знают. Всадники, ранившие животных, повернули коней и поскакали назад, разъяренные быки неслись прямо на Юрия Николаевича. Он выстрелил почти в упор. Один як упал, а другой понесся в сторону гор. Через две недели, 27 сентября, уже на Тибетском нагорье, счастливо удалось избежать столкновения с целым стадом диких яков.

Не только такие испытания, но и болезни преследовали экспедицию. 19 июня 1927 при восхождении на перевал через хребет

Шара-Гол Елена Ивановна внезапно почувствовала себя плохо. Пришлось остановиться и разбить лагерь. Стоянка продолжалась три дня, пока Елене Ивановне не стало лучше. 4 сентября при переходе через Центральный Цайдам у Елены Ивановны вновь произошел сердечный приступ, длившийся несколько часов. А 9 октября на перевале Гамрон-ла сердечный приступ случился у Юрия Николаевича. Накануне он провел бессонную ночь и чувствовал страшную усталость. Сказалось напряжение последних дней: частые ночные дозоры, утомительные переходы, бесконечные переговоры с пограничными тибетскими властями. Хотя пульс едва прощупывался, Юрий Николаевич не терял сознания и слышал, как врач говорил: «Он умирает». Через два часа он пришел в себя. На следующее утро приехали чиновники и передали приглашение посетить верховного комиссара Хора. Несмотря на большую слабость, Юрию Николаевичу пришлось сопровождать Николая Константиновича в качестве переводчика. В дороге у него вновь начался сердечный приступ. Николаю Константиновичу пришлось ехать без переводчика. В это время вместе с врачом на помощь приехала Елена Ивановна. После очередной дозы лекарства Юрий Николаевич почувствовал себя лучше, но все еще не мог сидеть в седле. Приехавшие от генерала солдаты пытались даже нести его на винтовках, но из этого ничего не вышло. Наконец, когда прибыл личный секретарь генерала, Юрий Николаевич сделал последнее усилие и все-таки смог взобраться на лошадь.

Болезни не оставляли путешественников и позднее, во время длительной стоянки на Тибетском нагорье. 21 октября простудилась Елена Ивановна. А в ноябре заболел и слег Николай Константинович. Врач, сам страдавший сердечной недостаточностью, ничем не мог ему помочь. Состояние здоровья больного вызывало беспокойство. На высотах, пишет Юрий Николаевич, воспаление легких смертельно. К счастью, Николая Константиновича оно миновало. Несмотря на болезни, все-таки они выжили!

* * *

Особого внимания заслуживает постоянная угроза нападения со стороны разбойников. Места, через которые проходила экспедиция, были известны разбойными нападениями на караваны.

Участники экспедиции тщательно подготовились к возможным нападениям. Они были вооружены и несли постоянный дозор. Как уже было упомянуто, за безопасность экспедиции отвечал Юрий Николаевич. Интерес разбойников к экспедиции был особый. Помимо того, что они надеялись захватить большую добычу, они были явно инспирированы… Но и помощь экспедиции была оказана. Юрий Николаевич ярко описывает неожиданный визит вестника, предупредившего их об опасности. Этот эпизод упоминается и в дневниковых записях Николая Константиновича.

В августе 1927 года экспедиция находилась на стоянке в долине Шара-Гола. Выступление каравана было назначено на 19 августа. За несколько дней до выступления и произошло знаменательное событие. Вот как описывает его Юрий Николаевич. «Был вечер, широкая долина Шара-Гола погружалась в фиолетовую дымку заката. На противоположном берегу реки, резко контрастируя с темными тенями долины, блестели зубцы горной гряды. Это была типичная картина заката в горах Центральной Азии, всегда поражающая путешественника богатством красок. Перед лагерем лежала песчаная пустыня, по которой лениво брели монгольские стада. Вдруг вдали показался всадник. Спустя какое-то время он влетел на взмыленной лошади на территорию лагеря и потребовал немедленно допустить его к Николаю Константиновичу Рериху. Задержанный часовым незнакомец отказался назвать свое имя и сообщить о цели приезда. Это был молодой человек в роскошных шелковых одеждах, расшитых золотом и парчой. Никогда еще мы не видели такого великолепного одеяния. Казалось, что таинственный незнакомец сошел с древней тибетской росписи.

Но кем он мог быть? <…> Мы решили удовлетворить желание молодого человека и провели его в палатку Николая Константиновича. Войдя, он начал быстро говорить. По его слова, дорога, по которой мы собирались идти, полна опасностей, а в горах, к югу от цайдамских болот, стояли семьдесят вооруженных всадников, намеревавшихся напасть на экспедицию. “До Элисун-дабана[9] путь свободен, – сказал наш гость, – но на перевале таится опасность…” И он горестно покачал головой. Высказавшись, он исчез так же внезапно, как и появился <…>

Мы приняли к сведению предостережение молодого человека и усилили конвой, наняв несколько монголов» [6, с. 162]. Все это похоже на сказку, но в экспедиции не раз сказка переплеталась с былью.

Все, кто читал книгу Юрия Николаевича или знаком с историей экспедиции по другим источникам, знает, что предупреждение было не напрасно. Какие-то люди постоянно выслеживали экспедицию. 11 сентября Елена Ивановна заметила в зарослях ивняка верблюдов и людей. Но они быстро ушли. Вскоре на месте очередной стоянки были обнаружены кострища, оставленные несколько часов назад. 13 сентября была предпринята попытка открытого нападения. Экспедиция подходила к перевалу Элисун-дабан, о котором предупреждал таинственный незнакомец. Вдали показался отряд всадников. Они неслись наперерез тропе, по которой шел караван, плато гудело под копытами лошадей. В руках всадников были винтовки и сабли, а у некоторых пики. Николай Константинович Рерих приказал занять позицию на гребне холма. Столкновение казалось неминуемым. «Мы прицелились, – пишет Юрий Николаевич, – и ждали команды, чтобы открыть огонь. Но всадники, кажется, дрогнули. Подняв лошадей на дыбы, они остановились, и мы увидели, как несколько человек спешились и стали совещаться. Видимо, грабители поняли, что из их затеи ничего не выйдет. Вскоре мы разговаривали с их парламентерами. Никогда еще мне не приходилось видеть таких злобных, изуродованных жестокостью лиц. Большинство в банде составляли молодые люди, но главарем был седобородый старец. Превосходство нашего вооружения заставило его изменить намерение» [6, с. 174–175]. Так решительность и готовность к отпору помогли остановить кровопролитие. И, конечно, своевременное предупреждение таинственного незнакомца.

Один из грабителей проговорился, что они ожидают подкрепления. На следующей стоянке пришлось рыть окопы и выставить усиленные наряды. Подъем на перевал Нейжи был очень тяжелым. На перевале путешественников ожидала засада, но бандиты, своевременно выявленные, не решились напасть на экспедицию.

«Когда путника предупреждают об опасности, только немногие отнесутся разумно <…> Но истинный боец соберет все свои силы, чтобы отразить все возможные препятствия» [9, 449]. Именно так поступали Рерихи.

* * *

В октябре экспедиция вступила на территорию Тибета и вошла в контакт с представителями губернаторов Нагчу. По дороге в Нагчу предстояло пересечь знаменитый перевал Танг-ла. «Перевал Танг-ла, – пишет Юрий Николаевич, – считается местом пребывания тридцати трех божеств, и наши монголы и тибетцы говорили, что погожий день, в который мы переходили Танг-ла, является благоприятным знаком[10]<…>

Достигнув вершины, все монголы и тибетцы спешились, а ламы зажгли благовония и прочли молитву у жертвенных сооружений. В разреженном воздухе их голоса звучали громко и проникновенно» [6, с. 181–182].

Драматическая история остановки экспедиции и ее зимовки на высокогорном плато в тяжелейших условиях известна, хотя, наверное, не полностью. Юрий Николаевич пишет, что температура времена достигала –55о, во флягах застывал коньяк, вышли из строя часы. Нападения волков, падеж животных. И хотя сотрудники экспедиции, в особенности монголы, как отмечает Юрий Николаевич, проявляли замечательную выдержку, поддерживать дисциплину было очень трудно. На большой высоте люди становились раздражительными. Пришлось отобрать все ножи и сабли и держать их у себя. Сами Рерихи в этих условиях продолжали работать. Вставали рано, сразу после рассвета, чинили палатки, кормили животных, писали письма (хотя пользоваться пишущей машинкой из-за холода было почти невозможно), вели переговоры с представителями губернаторов. Думается, что писали не только письма. Ведь именно в экспедиции давалась книга Агни Йога.

Юрий Николаевич ничего не пишет о том опыте трансмутации центров, который в таких тяжелейших условиях проходила Елена Ивановна Рерих. И это понятно: книга была предназначена для достаточно широкого читателя, и подобные подробности в ней были неуместны.

* * *

Юрий Николаевич использовал стоянку в тибетском нагорье для изучения местных преданий и религий. Здесь можно было услышать древнюю легенду о Гесэре – могущественном воине-правителе, некогда покорившем Тибет. По преданию, Гесэр должен снова появиться в этой стране, чтобы основать царство справедливости. Конечно, это один из вариантов легенд о Шамбале. «Трудно забыть, – пишет Юрий Николаевич, – этих сидящих на корточках людей, жадно внимающих о героических подвигах Гесэр-хана и его семи соратников. Обычно скучное выражение лица кочевника меняется, его глаза загораются каким-то внутренним огнем. До поздней ночи тлеет очаг, тускло освещая согбенные фигуры с головами, опущенными на колени. Длинные пряди черных волос закрывают лица, и только глаза выдают смятение, охватившее души людей» [6, с. 212].