скачать книгу бесплатно
– Лежать, всем лежать! – крикнула Рюрик. Белоснежка мгновенно упал на пол, прямо перед стоящим на коленях тяжело дышащим Боцманом.
Через пару минут рев мотора усилился, приблизился к дому. Грязно-зеленая туша БТР остановилась возле синих ворот дома. Белоснежка, Боцман и Хохол замерли на полу в зале. Боцман сначала перестал подрыгивать, а потом и дышать, на всякий случай. Кот с Рюриком встали за окном на кухне, каждый на свою сторону. Окно выходило на улицу, как раз на БТР, сломавшим палисадник и смявшим разноцветные старые покрышки, вкопанные на половину в землю. Открылись десантные люки. Пехота попрыгала на землю.
В сторону дома, где засели «ополчи» и зеки, пошли двое. Пнули металлическую дверь, пробитую осколками и пулями, вошли во двор.
На кухню же скользнул Хохол, а за ним вошел уже отдышавшийся Боцман. На четвереньках вошел.
Жестами Хохол показал, мол, валите отсюда в заднюю комнату. В руках он держал неизвестно откуда взявшуюся отвертку. Боцман стащил со стола большой кухонный нож.
Скрипнула входная дверь. Кто-то из украинцев тут же споткнулся о то самое ведро. Хохол завел руку с отверткой до затылка, Боцман поднял нож на уровень пояса.
И в этот момент БТР заорал голосом Вакарчука:
Хто ти е, ти взяла мое життя
І не вiддала.
Хто ти е, ти випила мою кров,
П’яною впала.
Твоi очi кличуть i хочуть мене,
Ведуть за собою.
Хто ти е? Ким би не була ти,
Я не здамся без бою!
Первому Хохол засадил отвертку в глаз так, что она чудом не выглянула с обратной стороны черепа, второй на весь клин поймал нож в печень. Каски, звеня, поскакали по линолеуму. Совсем мелкий солдатик хрипел, когда Боцман зажимал ему рот ладонью, из-под ребра текла до черноты темная кровь. Глаза «вояка» вертелись, словно пытались запомнить напоследок остатки жизни, потом затуманились, тело задергалось. «Твои очи хочут и кличут мене…» – продолжал орать БТР. Мехвод машины высунулся из своего люка и неспешно курил, разглядывая разбитую снарядами улицу, над которой завывал Вакарчук.
Из дальней комнаты вышла Рюрик, приставив СВД к плечу. Белоснежка и Кот жестами подняли тяжело дышащих Боцмана и Хохла, показали направление движения. Те двинулись было к выходу, но тут на плечо Хохла опустилась тяжелая лапа Белоснежки в тактической перчатке. Кот ткнул пальцем в оружие украинцев. Плюс два АКМ. К сожалению, гранат у всушников не было, как и брони-ков. Но четыре магазина к каждому стволу плюс разгрузки. Больше ничего полезного у них не оказалось. Кроме четырех пачек сигарет, конечно. Боцман, было, раскрыл одну и потянул за фильтр, но тут же возле его носа оказался кулак Белоснежки.
Когда они вышли из дома, грохнула СВД Рюрика. С головы мех-вода бронетранспортера слетел танкошлём с половиной черепа, он покосился, наклонился, уронил тело на бок, сигарета, смытая по лицу потоком крови, упала куда-то, а после он сам сполз внутрь машины. Словно плетка, винтовка перекрыла звуком выстрела урчание двигателя и вой Вакарчука. Но никто, никто не заметил потому, что он слился с хлопками и взрывами, грохотавшими над Чернухино вот уже который день.
Может быть, из-за боевого фора, а скорее потому, что украинская пехота ползала и мародёрила по брошенным «мирняком» домам, пятерку никто не заметил. Кот быстро выдернул чеку из РГД-5, сунул её чекой под труп и они выскочили во двор, потом быстро перелезли забор – а что там было перелезать, когда гаубичным снарядом снесло половину профнастила?
Трое в белом, двое в черном пробежали пару сотен метров – Белоснежка спиной вперед, постоянно глядя, не заметили ли их? – и рухнули под пирамидальным тополем.
– Дорогу…
– А? – спросил Боцман, схватил горсть грязного снега и начал жевать.
– Дорогу надо пересечь. Отсюда полкилометра до неё, – повторила Рюрик. Она тоже тяжело дышала. – Потом вдоль дороги, еще полкилометра. Там уже наши. Пароль: «Одесса».
– А че, у вас раций нет? – удивился Боцман. Он любил военные фильмы и знал, что у каждого военного есть рация.
– Нет, – засмеялся Кот. – Откуда они возьмутся? Вот, может, в бэтэретом были.
– Кстати, а чего вы его не подорвали? – спросил Хохол.
– Чем?
– Я знаю?! То вы – военные…
– Та можно было, – сказал Кот. – Пару гранат в люк мехвода и все. Выведен из строя на пару недель.
– А шо тогда?
– Чё, чё… Там бы так бахнуть могло, вся чернухинская группировка сбежалась бы на нас, красивых, посмотреть. Кому это надо?
– Мне – нет, – признался Хохол.
– Вот и нам тоже.
– Всё, идем, – скомандовала Рюрик.
Они пошли, пригибаясь, вдоль заборов. Перед дорогой под ногами заскрипела жужелка. На самой же дороге завалилась в кювет «мотолыга», а за ним на дороге стояла пушка.
– «Рапира», – уверенно определил Белоснежка.
Красивое длинноствольное орудие, внучка «сорокопятки» смотрело в сторону «укропов». Рядом валялись разбитые ящики и снаряды, которым повезло не взорваться. «МТ-ЛБ»» вонял резиной и уже сгоревшей соляркой. Чуть поодаль догорал перевернувшийся «Урал». Возле него лежал разорванный на двое труп, видимо, водителя. Обычно так не бывает, но на войне случается и не такое.
Клочья февральского тумана ползли над шоссе, черный дым стелился по разбитому асфальту. Перескочили дорогу за несколько секунд. Залегли в кювет. Боцман немедленно начал жрать шоколадку из вчерашнего сухпайка.
– Сейчас еще одно поле перескочим и все? – довольно спросил он.
– Нет, сейчас по дороге, поле заминировано, тебе ж говорили, – ответил Кот.
– Тихо! – рявкнул вдруг Белоснежка. – Тихо!
Сквозь грохот разрывов и беспрестанную работу стрел-ковки он вдруг услышал далекий, едва различимый рев дизеля. Что-то ехало к ним. Наверняка за этим что-то шла и пехота. Может быть, та самая, которую Боцман с Хохлом недорезали.
– Бегом!
Белоснежка выпрыгнул из канавы, за ним бросилось всё отделение, включая граждан осужденных. Не зря, ой не зря Белоснежка читал все возможно найденные в этих ваших интернетах инструкции по артиллерийским системам современности, пусть они были даже из шестидесятых. Уставное время развертывания «Рапиры» – одна минута. Через сорок секунд станины орудия были призывно развернуты, красавица была готова, как невеста перед первой брачной ночью.
– Бегом отсюда! – рявкнул Белоснежка, крутя колесо.
– Кто? – не поняла сержант Рюрик.
– Все, и ты тоже, – ответил Белоснежка.
– Охренел?
– Я артиллерист в прошлой жизни, – Белоснежка снял грязно-белую каску и посмотрел на девушку. – Был. Одесское артиллерийское.
– Разве в Одессе пушкарей готовят? – усомнился Кот.
– Готовили.
– А че ты тогда…
– Второе мая. Бегом отсюда! – зарычал Белоснежка, оскалившись, словно волк.
– Приняла, – холодно ответила Рюрик. – За мной.
Рык мотора приближался. В тумане стал очерчиваться черный силуэт машины.
– Я останусь, – вдруг сказал Боцман.
– Ты чего? – сдавленно сказал Хохол. Каркнул то ли ворон, то ли ворона.
– Снаряды-то кто будет подавать? – отстраненно ответил Боцман. В глазах его появилось что-то такое, что невозможно описать словами. И усталость от жизни, и понимание того, что пробил твой час, и готовность уйти. Ну и что, что разбойник? Вторым в рай, после Христа тоже разбойник вошел. А ноги Иисусу вообще проститутка обмывала.
– Снаряды это да, снаряды это можно, – согласился Белоснежка. – Валите уже.
И трое ушли в туманную даль. Двое в белом, один в черном. Никто из них ни разу не оглянулся.
– Осколочно-фугасный давай, – сказал Белоснежка, когда опустил ствол на прямую наводку и увидел в прицеле низкую тушку БМП-2.
– Это какой?
– Дал партком заряжающего, – пробормотал Белоснежка и уже в полный голос добавил, – «ОФ» написано!
Он открыл затворную ручку, камора распахнулась. Боцман осторожно сунул снаряд в ствол.
– Ну, держись, гражданин осужденный, не попадем – у нас сроку жизни на два выстрела. Гильза сама выскочит, ищи второй снаряд.
– «ОФ»?
– Ага…
В принципе, «бехе» бронебойного много, осколочно-фугасный может ее и пошинковать, и даже опрокинуть, если близко влепить. Белоснежка держал, держал, держал её в прицеле… Встал за станину… Короткий рывок…
«Рапира» подпрыгнула на своих раздвинутых ножках, из «сотейника» – дульного тормоза необычной формы – вырвался клуб пламени. Боцман на миг даже ослеп.
– Снаряд! – заорал Белоснежка, опять перепрыгивая через станину и прикладываясь к прицелу.
– Бегу, бегу, – бормотал себе под нос Боцман, жалея, что остался на позиции.
– Выстрел! Снаряд!
Скорострельность «Рапиры» – двенадцать выстрелов в минуту, это если расчет полный и обученный. А если двое и оба работают в первый раз? Ну, хорошо, один в теории изучал артиллерию, и может даже стрелял из полевых гаубиц образца двадцать третьего года. И что?
Но они успели выпустить пять снарядов, перевернули «Беху», и положили пехоту, ту, которая не успела свалить.
И в этот самый момент, когда атака была отбита, загорелась БМП-2 и были выбиты последние стекла в ближайших домах, с левой стороны этого слоеного пирога выползли из тумана напуганные юные украинские армейцы. Тоже пять человек, только у них ефрейтор командовал. Они ползли по перемешанному с глиной снегу, а когда увидели двоих, стрелявших из орудия, – с перепугу открыли огонь.
Российский пиксель Белоснежки и черная униформа Боцмана потом дала повод в очередной раз украинским СМИ заявить, что на Донбассе воюют только зеки и российские войска. Хорошо, что Белоснежка оставил в штабе свой украинский паспорт…
А разведданные Рюрика, как это часто бывает на войне, слегка запоздали.
Дмитрий Митрофанов
(Луганск)
Жаркое лето 14-го
Повесть
Я описал происходящее, исходя из своего виденья. Возможно, оно несколько отличается от восприятия других участников тех же событий. Что ж, простите, если что не так, тем более что с тех пор, на момент написания сего текста, прошло почти два года. Но думаю, что если эти различия и есть, то они незначительны, ибо увиденное мной и моими товарищами по «Скорой» забыть невозможно.
До того, как все это началось, я без малого пятнадцать лет работал водителем на Луганской станции скорой медицинской помощи. Меня, как и тысячи жителей довоенной Украины, мало интересовали какие-либо политические вопросы, ибо свои домашние проблемы казались мне куда более существенными.
Однако постепенное ухудшение жизни простого человека становилось все более заметным. Все больше становилась разница между бедными и богатыми. Украина становилась каким-то рабовладельческим государством. Те, кто всю жизнь пахали на заводах и в шахтах, кроме профессиональных заболеваний к концу жизни не имели ничего. В то же время все свободные и не очень свободные земельные участки в городе отдавались под застройки дорогих коттеджей, по разбитым городским улицам часто ездили дорогие автомобили с хамовитыми водителями.
«Скорая помощь» – служба, в которую часто обращались и те, кто жил в дремучих Луганских трущобах, и те, кто считал себя хозяином жизни. Одним словом, бывать приходилось и у тех, и у этих, так что у меня была возможность оценить всю глубину пропасти между бедными и не бедными. И среди бедноты, и среди «избранных» люди встречались разные. Но всегда бригада предпочла бы вызов к бедноте, нежели к богатым. Скорее всего, так было потому, что те, кто работал на «скорой», сами относились к бедноте.
Однажды приехали мы на вызов к милицейскому пенсионеру, я остался в машине, бригада вошла в девятиэтажку, которая до недавнего времени была общежитием. Ныне это здание было перестроено под элитные квартиры с большими жилыми площадями, охраной и обслуживающим персоналом. Хозяин квартиры предложил надеть бахилы, и был сильно удивлен, что бахилы выездному персоналу «скорой помощи» эта самая «скорая помощь» не выдает, ровно так же, как и не обязывает снимать при входе обувь.
По большому секрету скажу, что если бригаде на вызове предлагают надеть бахилы, то это не вызов «скорой помощи», то есть в тех случаях, когда мы действительно нужны людям, как правило, не до бахил. Но это, в общем, мало интересно, интересно то, что в процессе работы бригады этот самый хозяин квартиры сетовал на ухудшение своего благосостояния после того, как вышел на пенсию. Пенсия его на тот момент составляла 8000 гривен, или 1000 долларов. На что моя врач ответила, что вся наша бригада, включая машину, обходится бюджету дешевле, чем один такой пенсионер. Но ведь было время, когда он не был пенсионером и получал значительно больше средств, и был вполне в состоянии прикупить квартирку в этом пентхаузе. Для тех, кто безвылазно «пахал» на «скорой», купить любое жилье было делом недосягаемым, примерно таким же, как полет в космос. Между тем, я не думаю, что работа на «скорой помощи» менее опасна или менее трудна, чем она была у этого отставного майора. Кроме того, она исключает возможность раннего выхода на пенсию как, скажем, в милиции. Да и вообще, понятие пенсии для «скорой» было весьма размытым, так как до нее, как правило, не доживали.
«Скорая помощь», конечно же, не единственная обиженная бюджетная структура. Зарплаты в стационарах так же были, скорее, чисто символические. Да и вообще, касалось это не только медицины. Проще назвать, каких сфер это не касалось. Да она, в общем-то, одна и была – это правоохранительные органы. Проще говоря, жилось хорошо милиции, если ты, конечно, не рядовой и имеешь возможность регулярно снимать с кого-нибудь мзду. Или же, если ты тот, кто имеет возможность обкрадывать бюджет, используя всевозможные теневые схемы, взятки, откаты и прочие нехорошие вещи.
Особое внимание, пожалуй, стоит уделить «державной автомобильной инспекции». Может быть, из-за того, что по роду своей деятельности мне часто приходилось иметь с этой инспекцией дело, в моих глазах – это самая лицемерная, самая коррупционная, самая мерзкая, криминально-государственная структура.
Грани различия между криминалом и государством становились все более размытыми. Простому работяге жить становилось невыносимо.
Такая расстановка сил добра и зла привела Украину к майдану. Оно, конечно, не обошлось без американского вмешательства, но, думаю, что при той, уже сложившейся при Януковиче ситуации в стране, для взрыва было достаточно чиркнуть спичкой, что американцы и сделали.
На момент начала киевского майдана я не имел каких-либо определенных политических наклонностей.
С одной стороны, все, что происходило, вызывало где-то чувство гордости что ли, что нельзя бесконечно издеваться над людьми, что народ все же может и подняться. А с другой стороны, видя все то, что происходит в Киеве, сильно пугала перспектива тех же событий у себя в городе. Я все же был за более цивилизованные способы решения проблем.
Как оказалось, в Киеве на этом самом майдане был наш луганский отряд «Беркут». Задействован он был для поддержания порядка. Думаю, что каждый видел, что тогда на майдане происходило. Стоя в оцеплении, этим людям пришлось испытать на себе всю мощь толпы, «коктейли молотова» и обстрел из огнестрельного оружия.
Среди наших луганских там были раненые «беркутовцы». Я не знаю точно, сколько их там было, но в любом случае этих парней необходимо было каким-то образом перевезти в Луганск. Это нужно было сделать исходя из разных соображений, но главное из них – это безопасность. Подобные перевозки обычно ложились на плечи «скорой помощи», и в этот раз судьба не обделила нас острыми ощущениями, моя и еще две машины должны были ехать в Киев для перевозки раненых в луганские клиники.
Мне много раз приходилось ездить в дальние командировки, в том числе и в Киев. Но сложность этой заключалась в том, что из окруженного блокпостами города нужно было вывезти тех, кто был прямым врагом тех, кто стоял на этих самых блокпостах. Как это сделать, никто из нас толком не знал, все понимали степень опасности, но вопрос: ехать или не ехать – не стоял – сели и поехали.
Уже на въезде в Полтаву мы уперлись в длинную очередь из машин. Как оказалось, это был блокпост. Очередь медленно продвигалась вперед, в конце концов, стали просматриваться в темноте силуэты людей в масках с бейсбольными битами в руках, которые тщательно обыскивали стоящие впереди нас автомобили. Дошла очередь и до нас. Человек в маске открыл дверь салона, заглянул под ноги медикам и разрешил нам проехать. По пути до Киева таких блокпостов было несколько, но пустая машина, к счастью, не вызывала подозрений. Мы благополучно добрались.
Времени было около пяти утра, все три наши машины благополучно дошли до Киева, мы остановились, чтобы отдохнуть и определиться, как действовать дальше. Было решено оставить две наши машины вместе с экипажами там же – на выезде в город, а один экипаж должен был забрать всех пострадавших и вывезти из города.
Так и сделали. Еще около часа я пробирался через множество блокпостов к какому-то госпиталю, из которого нужно было забрать раненого. По ходу выяснилось, что раненых уже не четверо, а двое. То ли они как-то сами уехали, то ли умерли – не знаю. Но нам, как говорится – «баба с возу, кобыла в курсе дела».
Навигатор привел нас к цели, мы забрали первого раненого. Молодой парень, 28 лет, если не ошибаюсь. Пулевое ранение легкого. Весь утыканный дренажами, трубками и капельницами, с большим трудом встал с каталки и с нашей помощью уселся на кресло фельдшера. В силу особенностей своего ранения, лежать он не мог, мог только сидеть. Из одежды на нем был только больничный халат. К нему в придачу санитарка госпиталя отдала большой мусорный мешок с его грязными вещами. Там была его грязная от крови форма и какие-то то ли наколенники, то ли налокотники.
Второго мы забрали тем же порядком из какой-то неподалеку расположенной больницы. Он был приблизительно того же возраста, с пулевым ранением бедра. Пуля прошла через бедро, раздробив бедренную кость. Медики надели на него «аппарат Елизарова» и в таком виде отдали нам. Теперь нам предстояло выехать из Киева. Я набрал на навигаторе обратный адрес и включил первую передачу. Машина покинула территорию больницы, мы снова оказались в неприветливой обстановке серых, незнакомых улиц, кишащих множеством каких-то непонятных, судя по всему, не очень трезвых особей, вооруженных битами с медицинскими масками на лицах.
Дороги, по которым нас вел навигатор, несколько раз оказывались перекрыты баррикадами, какое-то время мы петляли по городу. В конце концов, наш озадаченный навигатор вывел нас к блокпосту. Там, между двумя кучами покрышек и какого-то мусора, был оставлен узкий проезд, где с трудом проходила одна машина. Увидев «скорую помощь», «дежурный» выбежал на середину этого проезда, поднял руку с полосатым жезлом вверх, чтобы остановить движение и дать нам возможность проехать. Благо, наш луганский «пежо боксер» ничем не отличался от своих киевских собратьев – нас приняли за своих.
Мы проехали через баррикаду и оказались на Грушевского. Перед нами возвышались некогда бывшие белыми колонны, стоял запах горелых покрышек, кругом ходило множество людей, как на экскурсии. Всем было интересно посмотреть на те места, где совсем недавно произошли такие значимые и драматические для Украины события.
Мне тоже было интересно увидеть все своими глазами. Сделав круг по площади, мы остановились возле дежуривших тут же коллег из киевской «скорой». После недолгого общения коллеги нам показали дорогу и, попрощавшись, мы поехали. Второй наш блокпост был пройден так же как и первый, в дальнейшем особых проблем не было. Максимум, что могли себе позволить на блокпостах, – это открыть двери и посмотреть в салон. Но мы на всякий случай остановились у первого попавшегося мусорного бака и избавились от одежды и экипировки наших подопечных. Заранее была придумана легенда, что везем пострадавших в ДТП. В Борисполе мы встретились с двумя другими нашими машинами, перегрузили одного раненого в одну из них и отправились домой в Луганск.
