скачать книгу бесплатно
– Проклятье…
– Милорд… – В библиотеку вошел дворецкий. – Пришел доктор Роулендс. Леди Нарборо вас ждет, по-моему, она немного расстроена.
Судя по выражению лиц хозяина и слуги, Нелл поняла, что «немного расстроена» – изрядное преуменьшение. Без единого слова лорд Стейнгейт развернулся и вышел. Дверь со стуком закрылась.
Нелл стояла, вцепившись пальцами в книжную полку. Она не сразу разжала руки, как будто только они и поддерживали ее на ногах. Неожиданно она сообразила, что дверь не заперта.
Где ее сумочка? Ах, вон она, на диване! Зашуршали ее длинные юбки; она поспешила к выходу. Дверь открылась бесшумно. Нелл выбралась в коридор и забилась под лестницу.
Холл совсем рядом, но у двери стоит дворецкий; он отдает распоряжения младшему лакею. Значит, бежать тем же путем невозможно. Нелл сжалась в тени.
– Уэллоу! – послышался звонкий женский голос из комнаты справа.
Лакей пробежал мимо Нелл, не заметив ее, и скрылся за дверью, обтянутой зеленым сукном. Дворецкий же пошел на зов.
– Да, леди Онория?
Как только он ушел, Нелл на цыпочках выбралась из-под лестницы, схватившись одной рукой за столик, на котором стоял серебряный поднос для писем. Очевидно, принесли вторую почту за день. Нелл невольно прочла адрес на верхнем конверте: «Леди Онории Карлоу».
Она застыла точно громом пораженная. Карлоу?! Овдовев, ее мать произносила эту фамилию с крайней ненавистью. Из-за Карлоу все их беды, все несчастья! Из-за Карлоу прошлое окутано мраком… Когда она была совсем крошкой, в их семье случилось что-то ужасное, но ей никогда не говорили об этом – и спрашивать тоже не разрешали.
Так, значит, фамилия лорда Нарборо – Карлоу? Нелл понятия не имела, почему ей следует бояться членов этой семьи, но уж им-то, несомненно, все известно! Если они выяснят, кто она такая, они ни за что не поверят в ее невиновность!
Нелл на цыпочках пробежала по мраморному полу, ее поношенные туфли не скрипели и не стучали. Отодвинув задвижку, она выбралась на улицу. Несколько шагов – и она спряталась за наемной каретой и пошла за ней, пока кучер не повернул на Стаффорд-стрит. Здесь я в безопасности, сказала себе Нелл, с трудом преодолевая желание побежать. Теперь он ни за что меня не найдет!
Глава 2
Веревку заперли в нижний ящик письменного стола. Но с таким же успехом она могла бы лежать и наверху и шипеть на него, как змея, на которую была так похожа. Маркус рассеянно сдвинул в сторону бумаги. Может, пойти в отцовский кабинет? Когда отец здесь, в Лондоне, пользоваться его кабинетом неудобно. В последнее время граф почти не занимается семейными делами, но, несмотря ни на что, Маркус считал, что садиться за отцовский стол почти так же неприлично, как надевать его туфли.
Маркус продолжил писать письмо младшему брату. Он решил ничего не рассказывать Хэлу о случившемся, лишь упомянул вскользь, что отец перенес сердечный приступ и теперь отдыхает, а доктор уверен в том, что он выздоровеет – со временем и при надлежащем уходе.
Маркус не видел смысла волновать лейтенанта Хэла Карлоу. Судя по последним известиям, Хэл, который находился в Португалии с войсками Веллингтона[1 - Веллингтон – британский государственный и военный деятель, фельдмаршал с 1813 г. В войнах против наполеоновской Франции командующий союзными войсками на Пиренейском полуострове (1808—1813).], сейчас лежит в лазарете – его ранили саблей в бок. По словам брата, рана легкая, но воспалилась. В прошлом году 11-й легкий драгунский полк, в котором служил Хэл, прислали в Англию на переформирование. Хэл, как и следовало ожидать, задействовал все свои связи и, переведясь в другой полк, вернулся к месту военных действий.
Маркус понимал, что рассуждает как эгоист, и все же он невольно благодарил саблю, ранившую брата. Правда, выздоравливающий, скучающий и ничем не занятый лейтенант Карлоу – явление крайне опасное. Маркуса часто уверяли, что его брат – образцовый офицер, обладающий храбростью льва и созданный для великих свершений. В мирной жизни Хэл оставался избалованным ребенком, который как будто задался целью свести старшего брата с ума.
Хлопанье дверьми и крики напомнили Маркусу о том, что другие его близкие родственники тоже способны довести его до белого каления. Прислушавшись, он понял, что благоразумная мисс Прайс не позволяет Онории выкинуть какую-то глупость и одновременно защищает Верити от колкого язычка старшей сестрицы.
Маркус постарался представить себе храбреца, который отважится взять на себя заботы об Онории, но это ему не удалось. Скоро начнется Лондонский сезон[2 - Лондонский сезон по времени соотносился с сессией парламента. Как правило, он начинался после пасхальных каникул, потому что многие семьи не возвращались в Лондон до середины зимы или даже до марта. Официально сезон стартовал в мае, когда начиналась ежегодная выставка Королевской академии искусств. За выставкой следовали многочисленные концерты, балы и спортивные состязания. Во время сезона Лондон становился настоящей ярмаркой невест. Предварительно представленные ко двору молодые девушки посещали балы, вечеринки, ужины и праздники.], полный для старшей сестры неисчислимых возможностей подыскать себе хорошую партию; младшая же сестра, по своей наивности, способна пасть жертвой любого повесы.
За окном сгущался туман. Почти ничто не напоминало о безоблачном утре. Несмотря на то что в камине ярко пылал огонь, а слуги зажгли лампы, в комнате было сыро и промозгло.
Проклятая веревка! Маркусу очень хотелось расспросить о ней отца, но граф спал. Несомненно одно: веревка как-то связана с прошлым. Тогда графу Нарборо было столько же лет, сколько ему сейчас.
Маркус посмотрел на портрет отца, над камином. Лорда Нарборо изобразили в расцвете сил. Гордо расправив плечи, он смело смотрел на сына такими же, как у него, серыми глазами и сжимал эфес рапиры, которую он в молодости обнажал с такой же готовностью, с какой демонстрировал свое остроумие.
Джордж Карлоу и его друзья были свидетелями Французской революции. Они не зря опасались долгой и кровавой войны. Близкие к правительственным кругам, они распутывали многие сложные интриги и заговоры. Они тоже сражались, но не на поле боя, а в клубах и на балах. На их врагах не было военных мундиров; они одевались модно и со вкусом. С головой окунувшись в мир тайн и интриг, граф Нарборо лишился здоровья, душевного спокойствия и потерял ближайших друзей.
Маркус свернул письмо, отложил его и встал. Зачем девица, принесшая пакет, солгала, что ее фамилия – Смит? Невинное ли она орудие смуглого незнакомца, которого она так подробно описала, или же его соучастница?
Разумеется, ее фамилия не Смит, и это не единственная ложь. И все же Маркусу хотелось верить, что она не желала причинить им зло. Видимо, так он инстинктивно, по-мужски, отреагировал на ее замечательные зеленовато-карие глаза, на золотисто-каштановые волосы и голос, от которого у него по спине побежали мурашки. Маркус нахмурился. В таком деле следует включать ум, а не чувства!
И вовсе она не красива… Ее худоба чрезмерна. Она выглядит тощей даже в своем поношенном бесформенном платье и темной накидке. Ему никогда не нравились худые и костлявые женщины. Маркус позволил себе ненадолго отвлечься и с удовольствием вспомнил аппетитные формы мисс Дженсен. Прекрасная Памела наверняка примет его деловое предложение; она ясно дала ему это понять.
И потом, не к лицу джентльмену связываться с портнихой. Мисс Смит – порядочная молодая особа, а не гулящая девка, это понятно. Когда он подошел к ней вплотную, она зарделась и опустила голову. Такая не станет расплачиваться своим телом, чтобы избежать наказания.
Маркус подошел к книжному стеллажу, где совсем недавно стояла мисс Смит. Ему показалось, что он до сих пор ощущает слабый аромат ее мыла. Впрочем, наверное, у него просто разыгралось воображение. И у него давно нет любовницы. С предыдущей он расстался довольно давно, когда устал от ее сварливости и постоянных упреков. Если дома все наладится, можно уже сегодня вечером поехать к прекрасной Памеле и все уладить… И тогда он забудет о мисс Смит.
На диване что-то белело. Нагнувшись, Маркус взял тонкий соломенный жгутик, из которого торчала длинная нить.
Он позвонил.
– Питерс, спросите мисс Прайс, может ли она сейчас прийти сюда.
Компаньонка его сестер, как всегда спокойная и собранная, не заставила себя ждать.
– Что, Маркус? – Наедине они давно уже называли друг друга по имени; они заключили своего рода союз и вместе старались поддерживать в доме Карлоу порядок и благопристойность.
– Диана, что вы можете сказать вот об этом? – Он протянул ей жгутик.
– От шляпки… ни для чего другого не подойдет, слишком тонок. – Диана Прайс поднесла соломенный жгутик к глазам. – По-моему, отечественный. Очень хорошего качества, и плетение необычное. Никогда не видела ничего похожего. – Она дернула за торчащую из жгутика нитку и смерила Маркуса проницательным взглядом. – Наша утренняя гостья – модистка?
– Она уверяла, что портниха, но не удивлюсь, если она меня обманула.
– Если она работает с дорогими материалами, значит, служит в какой-нибудь хорошей мастерской. Не обязательно высшего класса, но хорошей.
– Можно ли по соломке узнать, в какой именно?
– Да, наверное… Такое необычное плетение говорит о работе одного мастера. А может, так плетут соломку в какой-нибудь деревне… Если хотите, я составлю вам список заведений, где можно навести справки.
– Благодарю вас, буду очень вам признателен. Мне бы хотелось разыскать эту молодую особу… чтобы привлечь ее к суду, – поспешно добавил он, видя, как удивилась мисс Прайс.
Через час Диана принесла ему обещанный список. Вскоре и Питерс привез Хокинса, бывшего сыщика с Боу-стрит, чьими услугами Маркус пользовался неоднократно. Он вручил бывшему сыщику соломенный жгутик и список.
– Я хочу, не возбуждая подозрений, выяснить, в каком из заведений делают шляпки из такой соломки.
– Будет исполнено, милорд! Я разошлю туда своих дочек, они могут сыграть роль горничных знатных дам, которые ищут красивые шляпки для своих хозяек. – Хокинс просмотрел список и откланялся. – Ждите меня завтра, в это же время.
– Маркус, ради всего святого, кто этот человек?
Маркус вздрогнул. Он настолько погрузился в собственные мысли, что не слышал, как вошла мать.
– Мама… – Он поднялся, а леди Нарборо села на диван и протянула к огню холеную руку. Несмотря на то что ей предстояло весь вечер провести дома, у постели больного, графиня нарядилась в зеленовато-голубое шелковое платье и надела фамильное опаловое ожерелье. – Он сыщик. Я хочу найти ту молодую особу, из-за которой папе стало так плохо.
– Не понимаю. – У Маркуса невольно сжалось сердце, когда он заметил тонкие морщинки, лучиками разбегающиеся от внешних краев прекрасных маминых глаз. Она по-прежнему остается красавицей, но ее не назовешь молодой и жизнерадостной. – Что в том пакете? Из-за чего твой отец так расстроился?
– Чья-то грубая шутка. Там была веревка, очень похожая на змею… Наверное, папа испугался, потому что решил, что веревка живая… – Маркус нарочито небрежно пожал плечами. Если мама поймет, что за веревку прислали отцу, она неизбежно вспомнит страшное прошлое. – Скорее всего, ее прислал кто-нибудь из сумасбродных друзей Хэла – хотел подшутить надо мной, но пакет по ошибке передали не мне, а папе.
Как он и рассчитывал, его слова отвлекли мать от мыслей о пакете, и она заговорила о том, что ее беспокоит.
– Твой отец очень волнуется за тебя, – сказала она. – Ты ведь знаешь, о чем он всегда говорит, когда ему плохо. Он хочет дождаться внуков… Рассчитывать на Хэла я бы не стала. Еще несколько сезонов назад всех молодых девушек из приличных семей специально предупредили, чтобы они держались от него подальше. Ты наследник, Маркус. Пора найти себе жену и остепениться, завести детей.
К этому разговору леди Нарборо возвращалась в последнее время все чаще. Все вполне естественно, ее муж болен, и ей хочется тешить себя мыслями о потомках. И все же Маркус никак не видел возможности осуществить мамины мечты в ближайшем будущем.
Вокруг множество красавиц, и некоторые из них ему даже нравятся. Но среди них нет ни одной хорошей партии для него. Маркус знал, какая жена ему нужна: зрелая, мудрая и остроумная. Разумеется, его невеста должна быть знатного рода, ему ведь нужно заботиться о собственном имени. Богатство не так важно, слава богу, ему не нужно жениться на деньгах. Ну а внешность… Характер, конечно, важнее, но все же не хочется, чтобы его избранница была дурнушкой.
Где же найти такую?
– Мама, сезон вот-вот начнется. Обещаю, я серьезно подумаю о женитьбе. – Он представил себе толпы юных девиц, со свежими личиками и безупречными манерами, но без единой мысли в хорошеньких головках… Сердце у него упало. Отчего-то он вдруг вспомнил утреннюю гостью с зелеными глазами, решительным подбородком, голосом, похожим на теплый мед. Какая она храбрая! Она смело противоречила ему и лгала в глаза. Да, вот такая женщина ему по душе. Остается самая малость: найти настоящую леди с характером как у тощей модистки… Только никакого вранья и никаких тайн!
– Да, милорд?
– Ммм? – Вздрогнув, Маркус резко выпрямился. Видимо, он незаметно задремал у камина.
Прекрасно вышколенный Уэллоу и глазом не моргнул.
– Прошу прощения, милорд, но мы решили, что вы уехали.
– Почему? Который час?
– Десять, милорд. Подавать вам ужин в малой столовой?
– Боже правый! – Маркус задумался. Можно поехать в клуб, а оттуда – к Памеле… Нет, гораздо больше хочется остаться дома. – Уэллоу, я потерял счет времени. Насколько я понимаю, все остальные уже отужинали?
– Да, милорд, так как все решили, что вы в клубе.
– М-да… Подавайте ужин, пожалуйста. – Ему совсем не улыбалось провести сегодняшний вечер в эротических переговорах с миссис Дженсен. Черт побери, что с ним происходит?
Что, если тот смуглый незнакомец, Салтертон, явится к ним в мастерскую? Что, если он начнет ее расспрашивать, что произошло в доме лорда Нарборо? Сказать ему правду или солгать? А может, попробовать что-нибудь разузнать о нем, а потом передать лорду Стейнгейту? Но ведь он – Карлоу!
Нелл рассеянно смотрела на чашку с остывающим кофе. Спала она беспокойно, всю ночь ей снились страшные сны, и она совсем не отдохнула.
Она очень боялась Салтертона, хотя и не понимала почему. В связи с ним ей почему-то вспоминались ножи. Но и Стейнгейта она тоже боялась. У него власть и влияние, а она, пусть и не желая того, стала причиной болезни его отца. Естественно, Стейнгейт не поверил, что она ни при чем.
А ведь это не все! Его отец, лорд Нарборо, когда-то был другом ее отца. Когда она была еще совсем крошкой, произошло что-то страшное. Отца увезли, потом он умер. С тех пор мама ни разу в жизни больше не улыбнулась, а фамилию Карлоу всегда произносила с ненавистью.
Подрастая, Нелл поняла, что ее отец, видимо, совершил что-то ужасное. Но она была девочкой, а девочкам о таких вещах не рассказывают. Вот и ее держали в неведении. Она не знала, почему они обречены на позор и нищету. Может быть, Натану и Розалинде известно больше – ведь они старше. Но они никогда не обсуждали прошлое. Нелл смутно помнила время, когда у них был большой дом с парком, но иногда ей казалось, что дом, парк и многочисленные комнаты ей только приснились.
С папой случилось что-то плохое, очень плохое. Настолько плохое, что на всех них легло пятно, и это было так ужасно, что он… умер.
Нелл тоже должна ненавидеть всех Карлоу. Мама не раз повторяла: Джордж Карлоу виноват во всех их несчастьях. Она называла его предателем, обманщиком, изменником.
И все же сын Карлоу, виконт Стейнгейт, никак не шел у Нелл из головы. Она не заблуждалась и понимала, что ее влечет к нему. Его откровенная мужественность нашла отклик в ее женском сердце. Почему-то ей показалось, что именно о таком спутнике она всегда грезила, что он способен быть не только возлюбленным, но и другом.
Глупые мечты! Если Маркус Карлоу ее найдет, он в самом деле от нее не отстанет, но совсем по другой причине… Нелл отщипнула кусочек поджаренного хлеба, пытаясь убедить себя, что в такой холод совершенно естественно жаться к огню, а не сидеть за столом, как подобает истинной леди. Очень хочется тепла и покоя!
Мечты, мечты… Ни один мужчина не похож на тот идеал, который она давно уже для себя нарисовала. А виконты очень опасны для беззащитных модисток…
Она сложила грязную посуду в таз, где уже лежала тарелка от вчерашнего позднего ужина, затем стряхнула с платья крошки и завязала ленты чепца. Машинально взяла сумочку, перчатки, носовой платок… Мысли путались, возвращаясь к одному и тому же. Полегчало ли лорду Нарборо? Его лицо, когда молодой лакей впустил ее в кабинет, показалось Нелл добрым. Усталым, но добрым. Впрочем, возможно, граф ловко притворяется. Какие тайны он скрывает?
Будь ее отец сейчас жив, он был бы ровесником графа. Жаль, что она не помнит отца; все, что осталось от тех давних времен, – мамины слезы и проклятия.
Дрожа не только от холода, но и от волнения, Нелл заперла дверь и начала спускаться. Наверху лестница была узкой, но на первых этажах расширялась. Когда-то дом был очень красивым; о былой роскоши свидетельствовали широкие дверные проемы, лепнина на потолках, затянутая паутиной, красивые полированные перила.
– Доброе утро, мисс Латам! – Из приоткрытой двери выглянула старая миссис Дрю. Она все видела, все замечала – даже в половине шестого утра. Похоже, она никогда не спит.
– Доброе утро, миссис Дрю. Боюсь, туман сгущается.
Закрывая за собой дверь, Нелл услышала, как хнычет ребенок Хатчинсов на третьем этаже. «Зубки режутся», – подумала она, поворачивая на Бишопсгейт-стрит.
Хорошо, что у нее есть своя комната – пусть и в мансарде, пусть и не в самом респектабельном районе Спитлфилдз, пусть и с любопытными соседками и капризными младенцами. Зато она может ненадолго остаться одна. Кроме того, ее соседи, хоть и бедняки, люди порядочные, работящие и скромные.
И с работой ей тоже повезло. Хозяйка их шляпной мастерской не считает, что модистки – то же самое, что девушки легкого поведения. Нелл шла в сыром тумане в предрассветных сумерках, и ей очень хотелось найти в своей жизни хоть что-то хорошее. Даже то, что мама теперь покоится с миром вместе с папой, – уже не источник горя, а благословение. Какой бы ни была окутавшая их тайна, по крайней мере, маму она больше не тревожит.
Толпа на улице стала гуще; Нелл ненадолго задержалась у лотка пирожника и купила себе булочку к обеду.
Наконец, впереди показалась вывеска «Мадам Элизабет – модные шляпки». Она вошла с черного хода, накидку и шляпку повесила на гвоздик, а булочку положила на полку в кухне. Часы пробили шесть.
Нелл повязала фартук и села на свое место за длинным столом, вместе с другими девушками. В зале было тепло и светло, но вовсе не потому, что мадам так уж заботилась о здоровье работниц. Просто в тепле пальцы движутся проворнее, а тонкий узор требует хорошего освещения.
Нелл улыбнулась и, кивнув остальным, поставила перед собой болванку с незаконченной работой. Сейчас она делала шляпку для миссис Форрестер, жены богатого олдермена, заказчицы щедрой, но придирчивой. Нелл осмотрела работу. Шелковая лента вплетена безупречно; остается закамуфлировать те места, где шелк соединяется с соломкой. Может, сделать розетки? Набрав полный рот булавок, Нелл принялась за работу.
– Нелл, твой ухажер сегодня заявится? – весело спросила Мэри Райт.
Нелл чуть не проглотила булавку и благоразумно воткнула ее в подушечку.
– Если ты о мистере Салтертоне, то он вовсе не мой ухажер. Я только отнесла пакет по его просьбе.
– Ты всем относишь заказы, – фыркнула другая девушка.
Все завидовали Нелл, потому что она, благодаря безупречным манерам и речи, могла посещать хорошие дома, куда остальным модисткам вход был закрыт.
– Он просил отнести пакет, только и всего, – повторила Нелл, втыкая булавку в розетку.
– Я бы отнесла для него что угодно и когда угодно! – хихикнула Полли Лэнг. – Сразу видно, что джентльмен!
– Ну откуда ты знаешь? – Нелл посмотрела в круглое, веснушчатое лицо Полли. – Я видела его лишь мельком!
– У него водятся деньжата! Даже если он урод, мне все равно! – Полли насмешливо ухмыльнулась. – Ты ведь видела, как он одет. Роскошный плащ… Сапоги… И какой он… смуглый, таинственный. Люблю, когда мужчину окружает тайна. Не иначе как он итальянский граф или посол, инкернито… как надо говорить?
– Инкогнито, – поправила Нелл, делая первый стежок. – Да, наверное.
Вдали зазвенел колокольчик, и Нелл, испугавшись, уколола палец. Потом она услышала женский голос и немного успокоилась. Он не вернется, внушала она себе, он уже получил то, что хотел. Мадам вряд ли согласится сделать для него еще одну экстравагантную шляпку…
И все же… почему человек, который что-то имеет против Карлоу, выбрал посыльной именно ее? Вряд ли это простое совпадение! Она снова вспомнила сумрачное, сдержанное выражение лица лорда Стейнгейта и вздрогнула. Ей стало жарко и тревожно. Кажется, в нем она нажила себе могущественного врага… И еще где-то ходит таинственный незнакомец, который выбрал ее своим орудием – и вряд ли из лучших побуждений!
Вторая розетка получилась чуть больше первой. Нелл распустила ее и начала работу заново. Отныне ей нужно быть очень, очень осторожной. Хотелось бы знать, во что ее втянули.
Глава 3
