скачать книгу бесплатно
Мышка
Алла Каргина
Великобритания. Наши дни. На очередном выездном сборе высшего общества в одном из уединенных графств 28-летний Питер Девенпорт, маркиз Солтлейн, спасает тонущую 14-летнюю девочку. Поняв, что неожиданно обрел то, чего никогда не искал – попросту влюбился, да еще почти в ребенка! – он в ужасе сбегает в Америку, где практически заново строит жизнь.Четыре года спустя судьба вновь сводит Кристину Линли с Питером. Выясняется, что и она все эти годы его не забывала.Ей 18, она юна, красива и чиста, ему 32, он успешен, богат и знаменит. И все бы сложилось замечательно, если б не одно НО…
Алла Каргина
Мышка
Моему мужу, лучшему парню на Земле, посвящается.
Нью-Йорк, головной офис Davenport Privacy Protection, 27 октября, 09:21
«…Мало кто знает, что полное его имя звучит как Питер Харрисон Девенпорт, восемнадцатый маркиз Солтлейн. Первое имя – Питер – он получил в честь отца матери, второе – Харрисон – в честь своего[1 - Харрисон – сын Харри, то есть Гарри.]. Девенпорты ведут свою родословную еще от Плантагенетов: семья входила в двадцатку богатейших семей Британии до тех пор, пока во главе не встал Питер. Получив блестящее образование поначалу в Кембридже: школе для мальчиков, колледже, университете – факультет экономики, а позже окончив Кембриджскую бизнес-школу, факультет бизнеса и менеджмента, в свою очередь, относящуюся к Школе технологий, основной программой обучения которой является MBA, он основал собственную компанию Davenport Privacy Protection, разросшуюся до международной корпорации с головным офисом в Нью-Йорке, где на сегодняшний день проживает один из самых завидных холостяков теперь уже не только Британии, и рост в 138 см ему никак не мешает менять подружек, заменяя одну красотку на другую. Увеличив состояние семьи почти вдвое, он привел Девенпортов на десятое место в рейтинге богатейших семей, чем здорово оттоптал мозоли старейшим представителям британской аристократии. В свои тридцать два он богат, успешен и, судя по цветущему виду, здоров. А что еще нужно для счастья?»
Питер отбросил журнал с собственной фотографией на обложке.
– Действительно, что?..
Ехать не хочется, но надо.
И дернул же черт старика Солсберри назначить ему встречу именно там! «Ты британец, мальчик, и, значит, твое место в Британии. Приезжай: погуляешь, развеешься, поохотишься, ну и о делах поговорим».
А о делах поговорить надо, потому что если все школы, частные клубы и прочие организации, в опекунский совет которых входит, а порой и возглавляет сэр Ланселот Солсберри, закажут оборудование у DPP – это многомиллионные контракты. Но британская аристократия – дама капризная, закрытая, пускающая к себе под юбку крайне неохотно и уж точно не абы кого. А значит, надо «включать маркиза» и ехать в Сассекс, в поместье Солсберри, где состоится двухнедельный прием со всеми вытекающими.
Твою мать! Откуда у людей время две недели ни хера не делать?! Хотя… раз время нашел я – найдут и другие. Кто-то приедет пристраивать детей – аристократические браки, мать их! Кто-то, как я, делать дела, то есть деньги. А кто-то просто вкусно поесть… Черт! Вот не хотел об этом думать!!!
Злость подкинула его со стула и заставила ходить по кабинету.
Они приедут – к гадалке не ходи. Она с матерью – та внучатая племянница или что-то типа того старику Солсберри, а значит, он их точно пригласит… Ничего. В конце концов, что я – юнец прыщавый? Или матрос, девять месяцев не видевший женщин? И потом она могла подурнеть. Сколько красивых девочек вырастает в обычных баб… И Дженни. Да, я поеду с Дженни. И все получится.
Лондон, Лонг-стрит, 8, 27 октября, 14:46
Отложив журнал с фотографией Питера Девенпорта, Кристина направилась к двери.
– Мам, а ты знала, что Питер окончил не только университет, но и бизнес-школу?
– Что?
Кристина зашла в спальню матери – там творился форменный бардак. Мать, моложавая тридцативосьмилетняя женщина, одновременно паковала несколько чемоданов.
Кристина вынужденно повторила:
– Питер Девенпорт.
– Питер Девенпорт. Так. И что с ним?
– Окончил не только универ, но еще и бизнес-школу, ты знала? Я ни разу об этом не слышала и в «Википедии» этого нет.
– Крисси, детка, а давай ты займешься делом! Машина придет меньше чем через час – пришей к моей белой блузке пуговицу, пожалуйста.
Кивнув, Кристина села на кровать и потянулась к блузке.
– Мам, а давай все же запишем меня на подготовительные курсы. Не сейчас, по возвращении, ладно? Они не очень дорогие, я в интернете смотрела.
Алана выдохнула, присела рядом и приобняла дочь.
– Крисси, родная, я же не против, но… И я посмотрела… Они все же не бесплатные. Давай пока съездим к дяде Лансу, поговорим с ним…
– Мама, я не хочу говорить с ним! Я не хочу жить по его правилам и законам! Я хочу учиться!
– Так и я хочу! Но надо подождать! Ты же все знаешь, Крисси! Я делаю что могу – мы не просим подаяния, сами оплачиваем счета, ты окончила хорошую школу, но… пока на этом все. На нас висит кредит. Я работаю и получаю не самую маленькую зарплату, но на твое дальнейшее обучение нам не хватит, если только…
Алана замялась.
– Если только что, мам?
– Если только дядя Ланс не даст нам в долг под «те деньги».
Кристина радостно вскочила:
– Ты попросишь его, мам?! Попросишь?!
– Крисси, родная, но мы и так уже дважды брали в долг под «те деньги».
– Но мама, я не собираюсь замуж! Я хочу сама! Все сама!
Алана смотрела с улыбкой на дочь и не верила, что это ее «маленькая Крисси».
– Сама. Я тоже хотела сама. А потом встретила твоего отца, и все: беременность, роды – и прощай, самостоятельность.
– Нет, мама. Нет. Я не собираюсь замуж.
– Не зарекайся, родная. Встретишь его, того самого, и все.
Алана посмотрела на часы и поспешила к раскрытым чемоданам. Грустная улыбка тронула лицо Кристины. Мать не услышала горького шепота дочери:
– Ну да. Только тому самому могут не нравиться низкорослые плоскогрудые восемнадцатилетние девочки.
Лондон, британский офис Davenport Privacy Protection, 30 октября, 17:16
– И поэтому ты здесь.
– Я не здесь. Я уже вышел и пятнадцать минут как еду в сторону отеля. Просто я в пробке. А если выяснится, что это не так, то Дженни откусит мне голову.
Собеседник Питера, тридцатидвухлетний бугай в дорогом костюме и с копной темно-рыжих волос, выдающих в нем ирландца, расхохотался. Патрик О’Брайен, вице-президент холдинга Davenport Privacy Protection и глава британского отделения, был давним и единственным другом Питера. Вот уже второй час они пили и трепались, в смысле, вели переговоры.
– Серьезно? Отель? Все тот же закидон? Вот объясни мне, в чем разница между нью-йоркской квартирой и лондонским домом, если в одной твоя Дженни практически живет, а в другом ни разу не была?
Питер поморщился. Он нежно любил своих тараканов и не терпел, когда к ним лезли. Но это Патрик, а значит…
– Нью-йоркскую квартиру купил я. Там бывала не только Дженни. А лондонский дом мне завещал отец. Там умерла мама…
Патрик примирительно поднял обе руки:
– Все. Прости. Понял. С Солсберри помощь нужна или не примешь?
– От кого? От ирландского рыбака?
Нарочито презрительная гримаса Питера вновь рассмешила Патрика:
– Рыбаки мы, да.
– Ну вот и солите рыбу. Или что вы там с ней делаете? А мы, британские аристократы, сами разберемся.
Сассекс, поместье Солсберри, 1 ноября, 20:07
Праздничный бал, пусть и на двадцать три человека, но все же бал, начинался в 20:00. Кристина с Аланой спустились в 20:07 – ни рано, ни поздно – самое оно. Обе не любили эти мероприятия, но Алане, нищей по меркам аристократии вдове графа, выбирать не приходилось: Крисси должна была вращаться в высшем свете, чтобы сделать партию, достойную ее титула и воспитания. Плюс опекун Кристины, дядя ее покойного отца сэр Ланселот Солсберри, настаивал на частом общении с подопечной. «Общение» – это слово Алана предпочитала слову «контроль».
В двадцать первом веке британская аристократия выживала, полностью оправдывая поговорку «Деньги любят тишину». Она, конечно же, была, но ее как бы не было. В дорогущих школах и пансионах учились дети нуворишей и выходцев из среднего класса, мечтающих влезть в высшее общество, аристократия же, быстро смекнувшая, что в толпе проще затеряться, перестала воротить нос и разрешила своим детям водиться с теми, у кого кровь была не совсем голубого цвета. Периодически тут и там раздавались призывы раскулачить миллиардеров, но двадцатка богатейших семей Британии – все сплошь аристократы – старалась быть как можно незаметнее и либеральнее. Ярчайшим примером им служила Ее Величество Королева, благословившая любимого внука, будущего короля Уильяма, на демократичный брак с простолюдинкой Кейт Мидлтон. Короне повезло – Кейт была умна и умела играть по правилам: родив троих наследников, она посвятила всю себя служению престолу и той самой аристократии, что теперь была вынуждена склоняться в реверансе перед Ее высочеством герцогиней Кембриджской.
Но на таких закрытых мероприятиях, как прием в поместье в честь открытия сезона охоты, аристократия показывала себя во всей красе: «бентли» и «роллс-ройсы», бриллианты и наряды от-кутюр, лучшие лошади, загонщики и собаки, не говоря уж о поварах, блюдах и пр. Это была та самая пресловутая ярмарка тщеславия, на которой мерились богатством во всех его проявлениях, включая «наша любовница лучше» и т. п.
Кристина с матерью не смогли бы соответствовать этому уровню, если бы не дядя Ланс, позволявший Алане пользоваться драгоценностями и нарядами, оставшимися от его покойной супруги. Бриллианты – всегда бриллианты, а наряды… Винтаж сейчас в чести, чем Алана и пользовалась. Кристина же в свои восемнадцать лет, обладая стройной, еще не до конца определившейся фигуркой, с таким изяществом носила вещи из магазинов массмаркета, что общество предпочитало закрывать на это глаза, благо юная дочь покойного графа была отлично воспитана, прекрасно образованна, скромна и мила. И если на бал в честь открытия сезона охоты Алана надела белое платье джерси от Шанель 1956 года, то на Кристине сегодня было платье-карандаш лилового цвета без рукавов от очень демократичного бренда и перчатки в тон. Темно-русые волосы, доходящие ей до лопаток, она собрала в высокий конский хвост.
Ужин был в разгаре, когда сосед Кристины по столу, юный Торнтон, крайне неприлично присвистнул:
– Ого! Какие люди!
Повернув голову в сторону двери, Кристина никого не заметила и вопросительно посмотрела на Луи.
– Ниже смотри, ниже.
Чуть приподнявшись, Кристина увидела Питера Девенпорта, вошедшего в банкетную залу. Вилка в ее руке дрогнула и с характерным звоном упала на тарелку. Общество, занятое перешептыванием, всегда сопровождавшим появление Девенпорта, почти не обратило на это внимания. Только Алана с другого конца стола укоризненно покачала головой. Но Кристина этого не видела. Паника. Ее обуяла паника.
ОН! Он здесь! Как?! Откуда?! Он не бывает на таких мероприятиях! Он в Америке! Он должен быть в Америке!..
Кристина старалась дышать – выходило плохо.
– Крис!
Голос Луи доносился словно сквозь вату.
– С тобой все норм? Ты побледнела… У тебя что, аллергия на моллюсков? Черт!.. Сэр! Милорд Солсберри, тут Крис нехорошо, в поместье есть врач?
Теперь уже все смотрели на нее. И ОН. Он смотрел. Такими глазами, словно готов был убить за то, что по ее вине хозяина дома отвлекли от его венценосной особы.
Сэр Ланселот, тихо извинившись перед Питером, пошел в сторону Кристины.
– Нет-нет. Со мной все нормально. Простите, дядя Ланс. Все уже хорошо. Просто я подавилась.
Не красней! Главное – не красней! Ничего страшного, всякое бывает.
Она вымученно улыбнулась дяде и, не глядя, нащупала руку стоявшего рядом приятеля.
Сэр Ланселот, убедившись, что с девушкой все в порядке, вернулся к Питеру. Луи, склонившись над Кристиной, продолжал допытываться:
– Точно все норм, Крис? Уверена?
– Да сядь ты уже!
Кристина дернула Луи за рукав пиджака, подняла глаза и наткнулась на внимательный взгляд карих глаз.
Питер. Его посадили напротив. Матерь Божья! Кстати, о матери…
Кристина нашла взглядом Алану – та обеспокоенно следила за дочерью.
– Все хорошо, – одними губами произнесла Кристина.
Алана облегченно улыбнулась и кивнула.
Через какое-то время девушка рискнула кинуть взгляд в сторону Питера: он ел и разговаривал с соседкой слева. Оба были увлечены беседой, и, похоже, на интересную тему. Ближайшие две недели представлялись Кристине адом.
Сассекс, поместье Солсберри, 2 ноября, 00:12
Мальчишка! Сопляк! Как он перепугался за нее, когда она подавилась! Орал на всю залу, кретин… Жених? Муж?.. Нет, точно не муж. Солсберри не упустил бы момент затащить меня на свадьбу своей протеже. Значит, жених. Судя по тому, как она свободно его касалась – жених…
Она почти не изменилась. Лишь черты лица немного заострились, пропал юношеский овал. Через пару лет она станет признанной красавицей… Хорошо, что старик утащил меня в кабинет сразу после ужина, иначе я пялился бы на нее весь вечер. Нельзя. Опасно…
Размышления прервал женский голос, раздавшийся со стороны кровати:
– Питер, дорогой, иди в постель. Что ты высматриваешь в ночи? Ложись. С этой сменой поясов без снотворного никак. Прими и заснешь.
Питер кивнул собственному отражению в окне:
– Дженни. Сконцентрируйся на Дженни.
Он снял пиджак и направился к кровати.
Сассекс, поместье Солсберри, 2 ноября, 00:23
– Крисси, что ты сидишь как замороженная? Иди в ванную – и спать.
Кристина не мигая смотрела в одну точку. Алана, раздеваясь, ходила по комнате:
– Луи симпатичный, правда? С хорошей родословной и воспитанием. И, судя по его не очень приличным крикам в зале, ты ему явно небезразлична.
Улыбнувшись, Алана остановилась напротив дочери.
– Детка, что с тобой?
