скачать книгу бесплатно
Том поежился. Конечно, он сможет объяснить нанимателям свои поступки, обосновать их логически. Вот только захочет ли Управление слушать его? Если нет, то даже Чарли и Правительство ничего не смогут сделать. Он задумчиво прошёл к рюкзаку, достал оттуда два протеиновых батончика и бутылку воды, бросил спутнику.
– Поешь. Силы пригодятся ещё.
Тот ничего не ответил, только зашуршал оберткой. Фонари за окном погасли, и пригород вместе с домом, в котором нашли временное убежище Том и его спутник, погрузился в кромешную ночную темноту. Странно, что здесь вообще работало уличное освещение. Наверное, его оставили для нужд различных служб и патрулей. Том положил рюкзак под голову, свернулся калачиком на полу и прикрыл глаза, прислушиваясь к каждому шороху. Мужчина в противоположном углу тоже улегся и скоро засопел. Тогда и Том погрузился в тревожный, чуткий сон.
Том
Все люди, все человеки.
(Ф.М. Достоевский)
В черной папке с материалами дела не оказалось ничего сколь-нибудь важного. Я изучил её содержание минут за пятнадцать. Андрей ни разу не взглянул на меня даже краем глаза – подозрительно. Возможно, его руками Управление проверяет меня. Ещё раз перебираю шершавые листки из папки: в них биография девушки по имени Мария, дата и место рождения, даже время указано, вес и рост при рождении, другие антропометрические и медицинские данные, включая список прививок и болезней; образовательные учреждения с краткими характеристиками от педагогов; место работы. И фотография: средней длины каштановые волосы с рыжиной, постриженные неровным каре – чуть более длинным спереди и коротким сзади, широкие брови, вскинутые домиком, бледного зеленоватого цвета глаза, немного вздернутый аккуратный нос; по всему лицу рассыпаны веснушки, это наводит на мысль, что девушка на самом деле рыжая, а волосы просто красит; красивые губы, несколько тоньше, чем хотелось бы видеть на таком лице. Она не красавица, скорее наоборот, – есть в её внешности нечто отталкивающее, но при этом лицо хочется разглядывать.
– Это пропавшая девушка? – после третьего круга изучения досье, я обратился к Андрею.
– Да.
– Здесь нет ни капли полезной информации, кроме фотографии, которая могла бы относиться к делу.
– А ничего особенного и нет. Если бы было, вас никто не стал бы приглашать к сотрудничеству, – совершенно ровным, бесцветным голосом произнес старший следователь. Меня передернуло. Слишком его произношение напоминало робота.
– Я никогда не занимался такого рода поиском людей. Но прекрасно понимаю, что без какой бы то ни было информации работать невозможно.
– Не переживайте, Том. Мы с вами поделимся всем, что знаем. Но этого слишком мало, как вы уже догадались.
Он забрал у меня папку, бросил её в мусорное ведро, намертво вмурованное в огромные гранитные плиты. Затем медленно достал из кармана пачку сигарет, прикурил одну с помощью спичек! Кто бы мог подумать, что ими ещё пользуются! Тлеющая сигарета и зажжённая спичка полетели в урну следом за папкой. Через полминуты ветер относил от нас едкий серый дым полыхающего досье.
– Пройдемся? – Андрей встал, и мне пришлось последовать его примеру.
Я выжидал. Принципиально не собирался задавать никаких вопросов, позволив своему коллеге взять инициативу. Я постепенно проникался странной неприязнью к этому человеку, а вместе с ним – и к Управлению тоже. Понятно, что эта организация старается работать максимально скрытно, можно даже сказать призрачно. Но стоило ли тогда приглашать меня расследовать это непонятное, но важное дело?
– Девушка пропала чуть больше недели назад. Без видимых на то причин. Вы же знаете, Том, что Пятая группа под полным контролем по всему миру. Рождение, смерть, жизнь – всё запротоколировано, в абсолютно любой момент времени мы в состоянии отследить каждого. Камеры определяют их не только по лицу, но и по спектру. В нашем мире невозможно пропасть бесследно. Но ей удалось.
– При каких обстоятельствах?
Мы поднялись вверх по улице и свернули на бульвар, утопающий в молодой зелени. Никто из прохожих не смотрит на нас, все спешат по своим делам, молодые матери выгуливают своих чад – всё, как и десятки лет назад. Кто знает, может быть среди этих детей есть и Пятая группа. Внешне их нельзя отличить от обычных, но именно они – мировая надежда и главная опасность.
– Дружеская вечеринка. Посиделки со студенческими товарищами. Камеры засекли её с каким-то мужчиной. Они покинули здание через запасной выход. Дальше есть только несколько точек, в которых она засветилась в течение двух следующих дней. После этого – пустота.
– Свидетели? – я уже понимаю, что дело, скорее всего, не раскрыть. Если члены Управления за почти две недели не смогли ничего нарыть, то мне не удастся это сделать тем более.
– Все, кто был на вечеринке. Среди них есть парочка интересных персонажей. У вас будет возможность поговорить с ними. Как и доступ к любым материалам дела, – Андрей остановился в конце бульвара, перед нами мелькали автомобили. Мы развернулись и пошли в обратную сторону.
– Я, конечно, вынужденно возьмусь за работу, но не думаю, что есть хоть какие-то перспективы.
– Есть. Вас выбрали не просто так. Человеку со стороны, со свежим взглядом, гораздо проще найти логические несостыковки, задать правильные вопросы. Вы же никогда не работали с этими людьми, – он чуть помолчал, убеждаясь, что я понял, о ком идет речь. – Значит, смотрите на них, как на простых обывателей.
– Возможно, в этом есть доля логики.
– Конечно. Следователь высшего ранга – это не шутка, Том.
Мы замолчали. Я мимоходом любовался бульваром. Удивительный всё же город, эта Москва. Как лавка старьевщика. Можно найти что угодно и даже больше. Вот только смогу ли я отыскать в этом многомиллионнике одного-единственного человека, который умудрился спрятаться от самого Управления, находясь под его полным контролем?
Старший следователь проводил меня до площади, где уже ничего не дымилось, крепко пожал руку и добавил:
– Завтра утром вы получите новую информацию от первого лица. Такси заедет за вами в девять, будьте готовы, Том.
– Встреча со свидетелями? – догадался я.
– Конечно. Мы никак не документируем случившееся, только живые разговоры. Так надежнее. Надеюсь, вы это понимаете?
– Вполне.
Он отпустил мою руку и бодрым шагом отправился вниз по улице. Я же постоял в некоторой прострации и вернулся к гостинице. Можно было бы прогуляться по городу, но гораздо лучше – выспаться и отдохнуть. Не думаю, что ближайшие дни окажутся спокойными, скорее наоборот: придется очень много работать головой. Могу представить, сколько информации выльется на меня со стороны свидетелей. Записывать ничего нельзя, значит, стоит надеяться только на свою память.
Кормят в «Хитровке» прилично, не хуже, чем в каком-нибудь ресторанчике поблизости. После нашей рабочей столовой со стандартным и скучным набором блюд – вообще праздник. Я с удовольствием съел стейк, салат и запил это чаем с тортом «Наполеон». Всегда, когда бываю в Москве, ем этот торт.
На следующее утро я проснулся ровно в 7-00, по звонку будильника. Привычные ритуалы не отнимают много времени: умыться, побриться, надеть свежую одежду. Максимум – полчаса, и я готов к работе. С собой, кроме средств связи я взял маленький диктофон, он прекрасно прячется под пуговицу или за ворот водолазки. Если свидетели будут много говорить, это маленькое устройство поможет моей памяти. Надеюсь, Управление не страдает паранойей из-за возможной слежки и исполнения правил – никакой фиксации показаний.
Быстрый завтрак в гостинице – обязательно кофе и яйцо, мой день редко когда начинается с чего-то другого. И даже тут не собираюсь себе изменять. Я всё ещё сомневаюсь в успехе расследования, но расслабляться тоже нельзя. Работа – есть работа.
В 8-55 пришло сообщение от таксиста: он ждёт меня у входа в гостиницу. Я поспешно вышел, забрался на заднее сиденье, вежливо поздоровавшись. Водитель кивнул мне в ответ и молча повез через город. Погода сегодня оказалась чуть лучше вчерашней, иногда сквозь серые облака проглядывало весеннее солнце и пейзаж за окном не выглядел уныло. Но я старался не смотреть по сторонам, а максимально настроиться на работу, сосредоточиться и вспомнить всё, что прочитал вчера в досье.
Девушка по имени Мария, 27 лет. Родилась и выросла в Москве. Ходила в детский сад, затем в школу. Окончила её и поступила в университет, факультет экологии и защиты окружающей среды. Работала на очистных сооружениях. Последние полгода безработная. Замужем не была, детей нет. Родители умерли. Вернее убиты. Вопиющий случай – в дом забрался вор и зарезал хозяев, когда защищался. Кроме этого ничего странного в биографии, никаких белых пятен, приводов в полицию, госпитализаций и операций тоже не было, полный набор необходимых прививок, обследования каждые полгода. Ни-че-го. Только отвратительная красная печать в углу фотографии: «Пятая группа».
Такси остановилось перед высоким серым зданием ровно в 9-35. Я вышел и осмотрелся: прохожие спешат мимо меня, кто-то заходит внутрь здания через широкие вращающиеся двери, кто-то стоит рядом со входом, отчаянно затягиваясь сигаретой. В просторном холле тоже царит некоторая суета – каждый спешит попасть на своё рабочее место, прикладывает руку или подносит лицо к сканеру – и быстро проходит через турникет. От толпы отделяется девушка в сером брючном костюме и направляется ко мне.
– Доброе утро, Том, – вежливо улыбается она. Глаза у неё такие же серые, как и костюм, русые волосы аккуратно уложены в низкий пучок. Вот как есть – мелкая офисная крыса, да простят меня женщины.
– Доброе утро. Простите, не знаю вашего имени.
– Оно вам не нужно. Я вас провожу, не более того.
Девушка развернулась и, ловко лавируя между людьми, повела меня за собой к крайнему турникету. Воротца открылись, пропуская нас вперед. За проходной оказалась анфилада лифтовых кабин – на десятом я бросил считать. Мы поднялись на десятый же этаж, преодолели длинный коридор и остановились около черной двери с номером 1001. Девушка открыла дверь, я вошёл внутрь, а она так и осталась стоять в коридоре.
Комната – пустой офисный короб с окнами во всю стену, парой серых дешевых столов и стульев. У окна стоял Андрей, и повернулся, когда я зашёл.
– Как вам наш город, Том? – спросил он буднично.
– Как и всегда – словно свалка.
– Очень точное определение. Как думаете, есть ли какая-то ирония в том, что Пятая группа появилась именно здесь?
– Не знаю. Стараюсь не думать о таких вещах. Истинные замыслы природы невозможно разгадать.
– Жаль, могли бы подискутировать с вами на эту тему. У меня есть кое-какие соображения, – он прошёл к столу и отодвинул стул. – Присаживайтесь, Том. Разговор будет долгим.
Я сел на приготовленное для меня место и стал ждать. Андрей прошёл за перегородку, которую я сначала даже не увидел, и вернулся оттуда с девушкой. Она оказалась по другую сторону стола. Невероятно красивая. Никогда в жизни я не встречал таких: потрясающей густоты черные с вкраплениями светло-каштановых прядей, волнистые волосы, брови, словно нарисованные кистью великого художника, глаза правильной миндалевидной формы, тёмно-синие; и губы. При одном только взгляде на эти бледно-розовые губы я неожиданно забывал о том, что здесь делаю. Девушка вальяжно откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу, чуть задев крышку стола, а руки сложила под грудью. Если посмотреть со стороны, то скорее подумаешь, что это она меня допрашивает, а не наоборот. Я поправил воротник водолазки, незаметно активировав диктофон, бросил взгляд на старшего следователя, стоявшего за спиной свидетельницы, и начал разговор.
Том отложил ручку и потер глаза. Время близилось к обеду, и он думал о том, чтобы сменить местоположение.
– Что ты там пишешь второй день? – буркнул из своего угла спутник.
– Не твоё дело, – огрызнулся Том.
– Решил записать всё, что знаешь? Опрометчиво.
– Если я не сделаю этого, то никогда не смогу разобраться.
– Тебе действительно настолько сильно хочется знать, что случилось на самом деле? – тихо рассмеялся парень.
– А тебе – нет?
– Нет.
Том отпил воды, порылся в рюкзаке в поисках съестного и наткнулся на сухие печенья. Одну пачку уже привычным жестом кинул спутнику, другую оставил себе. Из потайного кармана выудил крошечную коробочку с диктофоном, вставил его в браслет и запустил запись. На ней – тот самый разговор со свидетельницей, после которого всё только больше запуталось.
Ангелина
Мне требуется или правда или ничего. Иллюзия, которая не убеждает, это явная ложь…
(Джек Лондон)
– Меня зовут Том. Сегодня я хотел бы поговорить с вами о Марии.
– Марии? – девушка вскинула бровь, а у меня сердце забилось чаще от её взгляда.
– Да.
– Я не знакома ни с одной Марией.
– Том говорит о вашей однокурснице, которая пропала. Не прикидывайтесь дурочкой, – вмешался старший следователь.
– Тогда пусть и называет её верным именем, – через плечо злобно процедила девушка Андрею, повернулась ко мне, и с лучезарной улыбкой пропела, – вы говорите о Го-Юки.
– Что, простите? – никогда не слышал подобных имен. – Это прозвище?
– Нет. Так она себя называла. Так что Мария – это, как я понимаю, официальное имя, мы его за четыре года учебы не слышали ни разу, да и после – тоже. А это имя, как она говорила, придумала сама. Знаете, у неё было небольшое помешательство на почве восточной культуры, вот и имя составлено из двух японских слов: «го» – значит пять, а «юки» – счастье. Пятое счастье! – девушка рассмеялась. – Чувствуете, как тонко? Хотя нам она рассказывала, что мать забеременела ей только с пятой попытки, поэтому так и называли её в семье. Родители Го-Юки – вроде как востоковеды. Не удивительно, что она немного того на этой почве…
– Вы знали про Пятую группу?
– Нет, конечно. Узнала чуть больше недели назад.
– Расскажите подробнее, пожалуйста. Максимально подробно. И представьтесь для начала.
– С удовольствием. Ангелина, 27 лет, родилась в Новосибирске, живу здесь. Не замужем, – она снова ослепительно улыбнулась, и я невольно подумал, что она похожа на падшего ангела. Особенно если смотреть на губы.
– Продолжайте.
– Не подумайте, что я очень хотела переехать в Москву, просто так сложилось. Город интересный, продвинутый, современный и открытый, не то, что мой родной. Я и его люблю, но там всё чинно и благородно: ученая элита, красота и чистота. Вы же знаете, туда Пятую группу до сих пор не пускают. Очень некрасиво, нетолерантно, я бы сказала. Когда весь мир и ваше Управление бросили все силы на сохранение человечности в людях, мой родной город противится любым новшествам. Хотя и считался прогрессивным наукоградом последние лет тридцать, – Ангелина задумчиво посмотрела на серый стол. – Ах да, о чем это я… В общем, вырваться из душной атмосферы мне хотелось лет с шестнадцати. Поэтому я и оказалась здесь, в Москве. С моими данными – все экзамены сданы на высший балл – я могла бы поступить куда угодно, но выбрала экологию. Почему? Ради возможности посмотреть мир. Группа подобралась соответствующая: веселые ребята, свободолюбивые, безбашенные. Ну и куда же без белой вороны? – она рассмеялась, задорно, даже слишком.
– Мария?
– Как вы угадали? – ехидно сощурила глаза Ангелина. – Не буду говорить за всех, если захотите, то сами всё узнаете, но мне она сразу не понравилась. Невзрачная, вечно с грустным лицом, заучка. Нет. Даже не так – всезнайка, не помню, чтобы она хоть раз затруднилась с ответом на вопрос от препода. Приходила на лекции раньше всех, сидела всё время одна, вообще не пыталась ни с кем познакомиться. Фу. Один только взгляд на неё навевал тоску и раздражал.
– Возможно, вы просто чувствовали в ней соперницу?
– Смешно! Она никогда ей для меня не была, даже не могла бы стать. У меня есть и ум, и внешность. А у неё? Одним умом сыта не будешь. Позже, конечно, она умудрилась влиться в наш коллектив, причём самым странным образом: через парней. Они вились вокруг неё, как… Хотела бы сказать, как мухи вокруг сами понимаете чего, – Ангелина снова натужно рассмеялась, и заметно поникла. – Но увы, как пчелы вокруг медоносного цветка. Она дружила с парнями, помогала с учебой, по вечерам пила пиво за общежитием.
– Пиво? Пятая группа?
– За что купила, за то и продаю, – огрызнулась она. – Сама не видела, но ребята рассказывали. Думаю, про четыре года однообразной учебы вам слушать будет неинтересно. Поэтому перейду к недавним событиям. По правде сказать, мы довольно дружны между собой. Все. Кроме Го. Она умудрялась и во время учебы, и после, держать некоторую дистанцию. Мы мало что знали о ней, только то, что она сама рассказывала. Так что после того, как альма-матер выпустила нас в большой мир, мы и вовсе перестали узнавать что-то о Го. Я почти сразу вышла замуж за одногруппника. Мы с Эмилем встречались со второго курса, и мечтали о совместной жизни. Правда, развелись довольно быстро. Так бывает. Собственно, после этого, я стала реже видеться с общими друзьями, чтобы не пересекаться лишний раз с Эмилем. Но месяц назад он позвонил мне и пригласил на большую встречу, которую ребята решили спонтанно устроить. Знаете, мы из тех, кто любит хорошо отдохнуть, – она многозначительно посмотрела на меня и чуть приподняла уголки губ. – У нас даже есть любимое место, где мы всегда собираемся. Вы, наверное, не знаете, а вот ваш коллега, – Ангелина кивнула назад, в сторону Андрея, – точно в курсе. Место историческое! Первое из самых прогрессивных. В старом особняке, на Садовнической улице, лет пятнадцать назад одни очень умные ребята устроили ресторан с абсолютно свободной зоной – без камер, с разрешением пить и курить всё, что угодно. Уж не знаю, как им это удалось, но факт есть факт. Позже владельцы выкупили соседнее здание, присоединили его к ресторану – и получили уютные комнаты для тех, кто после безудержного веселья желает отдохнуть. Ну, или продолжить развлекаться. Понимаете?
– Немного, – я кивнул, представляя, как в таком месте можно отдыхать и сколько это стоит. Не бедные ребята учились на экологов. Любимое место.
– Так вот Эмиль позвонил мне и сказал, что соберется весь наш выпуск, и даже Го согласилась приехать. Конечно, я не могла отказаться от такой невероятной встречи. Мы собрались после обеда, часа в два, точнее не скажу. Не следила за временем. Зал в такое время полупустой – забегают на ланч запоздавшие клерки или какие-нибудь туристы. Всё самое интересное обычно начинается позже. Вот и мы, как прилежные граждане сначала вкусно поели, поболтали о жизни… Выпили, конечно. И ещё. Дальше – помню смутно, зал наполнялся людьми, вечерело. Пришла Го. Непривычная – волосы покрасила зачем-то, ей совсем не идёт темный цвет. Мы с девчонками подумали, что она заметно похудела, но в целом – почти не поменялась, даже не изменила своей привычке одеваться в балахоны. Знаю, что вы спросите – на ней были черные укороченные джинсы, черные же кеды и серая толстовка на пару размеров больше. Ах да! И кепка. Думаю, что алкоголь немного затуманил нам всем головы, поэтому приняли мы её очень тепло! Она что-то рассказывала о своей жизни, на вопросы даже отвечала, но я не помню ничегошеньки. В тот день Эмиль был так внимателен ко мне… Мы сидели за большим столом, как раз напротив Го-Юки, а мой бывший шептал мне на ухо что-то очень приятное, уж позвольте, не буду это озвучивать. Перед Го поставили бокал пива, огромный такой, нигде больше не подают пиво так, как здесь. Эмиль уже тянул меня за руку в сторону комнат, когда я услышала, что Го отказывается от выпивки и шепчет: «Пятая группа».
– И что же вы? – мне подумалось, как эта девушка, Ангелина, удивительно беспечна, хотя не производит такого впечатления. Перед ней оказался такой человек! И она даже ничего не стала спрашивать.
– Ничего. Я подумала, что мне показалось. Она же странная, Го. Могла и пошутить. И вообще, Эмиль явно был настроен вернуть меня, почему я должна была думать о какой-то крашеной Го? Мы с Эмилем пробежали по коридору к комнате. Вы не представляете! Но он всё приготовил заранее: в комнате стояли наши фотографии, горели свечи! Потрясающе! Эмиль был так нежен, мы сначала мило поговорили о том, как нам было хорошо вместе раньше… Знаете, мы ведь оба до сих пор так и не нашли никого, – она грустно надула губы, чуть поморщилась и продолжила. – Не очень удобно рассказывать о дальнейшем… Мы были уже почти в постели, как в дверь постучали, довольно настойчиво. Но никто из нас не собирался открывать. Персонал предупрежден о том, что пары не стоит беспокоить, значит, за дверью кто-то дурачится. Стук прекратился, и мы занялись друг другом. Оказывается, я так соскучилась по Эмилю, даже вспомнила все-все чудесные моменты нашей совместной жизни. А в постели он вообще потрясающий! Как я могла допустить наше расставание?…
Андрей едва слышно кашлянул, Ангелина напряглась и постучала длинными ногтями по крышке стола.
– Дверь почти сорвалась с петель, и в комнату влетели люди в черной форме. Полиция. А вместе с ними ещё несколько человек. Они нагло подняли нас, даже ничуть не смутившись, представляете! Позволили себе испортить такой интимный момент. Принялись рыскать по комнате, перевернули всё вверх дном! И только потом объяснились. Человек, говорят, пропал! Как будто мы могли что-то знать. Я спросила кто пропал, а они сказали, что девушка, Пятая группа. Тут-то я испугалась по-настоящему. Сразу подумала о Го и вспомнила её шепот. Нас вывели из комнаты, провели через ресторан на улицу прямо так: я закуталась в одеяло, а Эмиль прикрылся простыней. А дальше – Управление, допросы. Почти две недели страданий и нервотрепки. И вот я здесь, сижу перед вами.
– Значит, это всё, что вы помните?
– Абсолютно.
– И ничего подозрительного? Людей было много в зале, когда вы уходили в номер?
– Не помню. Можете сами посмотреть записи с камер.
– Вы же сказали, что в том заведении их нет.
– Не было пятнадцать лет назад. Теперь есть. Прогнулись… – Ангелина фыркнула.
– Ясно.
– Как думаете, зачем Го сказала нам про Пятую группу?
– Могу адресовать вам такой же вопрос, – я снова внимательно всмотрелся в её лицо.
– Мне кажется, она хотела внимания. Никогда не показывала этого, но отчаянно хотела. Умом сделать этого не вышло, личная жизнь тоже не сложилась, насколько я знаю, внешность… Ну вы сами всё видели, вам же показывали фото? А тут – такой повод может быть!
– Ангелина, вы умная женщина… Вы встречали хоть раз человека, который умышленно бы говорил о таком? Мир только добились того, чтобы Пятая группа не была таким уж суровым клеймом.
– Встречала или нет – какая разница? Говорю, что думаю. Го всегда была странной, непонятной. Я не удивлюсь, если моё предположение верно.
