скачать книгу бесплатно
ДМН. Книга 2
Гюля Ализаде
Нашедший свет никогда не ослепнет, ибо душа его буде гореть вечным огнем… Тепло от выгоревшей души не может остыть, ибо она вечна… Возможно ли применить данные слова к живущему мечтами подростку? Тому, так рано познавшему горечь предательства и боль разочарования? Тому, кто оказался достойным лишь изгнания из отчего дома и отвержения со стороны людей? Отомстив за убийство отца, ему пришлось повзрослеть раньше времени, ведь бремя вины, пусть даже и за правое дело, уничтожило в нем невинность. Он невольно превратился в то Зло, что в нем желало видеть общество, ведь толпе необходимо возвышение в собственных глазах, пусть даже и мнимое. Но, несмотря ни на что, он тот, которому удалось сосредоточить в себе мощь Великого Духа, способного подчинить себе волю тысяч поколений! Слышащий древнюю речь, говорящий с песками пустыни и разгонявшим их ветром…ДМН…
Гюля Ализаде
ДМН. Книга 2
Главное оружие человека – умение найти оправдание каждому из совершенных поступков… Сила писателя – разоблачая, обезоруживать…
Глава первая
…И восстали демоны из глубоко запрятанных, навечно забытых могил души… Безликие в отражении, но с прекрасными лицами… Глухие к словам, но обладающие абсолютным слухом… Немые, с красноречивыми взглядами… Теми, что прожигали судьбы целых поколений! Демоны, рожденные тьмой, состоящие из жгучего ослепляющего света… Восстали для того, чтобы никогда не возвращаться назад!
– Придет… Скоро… Он… Он не оставит меня здесь, – влажными липкими ладонями размазывая по лицу беспрестанно выделяющиеся крупные ледяные капли пота, с отчаянием в голосе прошептал он.
Стены колодца были выложены камнями с неровной бугристой поверхностью. Протянув к ним руку, Пэйта попытался нащупать, возможно, присутствующую между краями камней относительно мягкую почву, в надежде вонзить в нее кончики пальцев и таким образом подтянуться наверх. Но кладка была выполнена с большим усердием, так что подросток лишь сломал несколько ногтей и чуть ли не разодрал пальцы в кровь. Поняв бесполезность затеи, он оставил свои попытки. Темнело… Взглянув наверх, Пэйта заметил, что яркий солнечный диск уменьшился в размерах, вследствие чего свет, распространяющийся им, начал оскудевать. Беспокойство Пэйта росло по мере того, как день неминуемо сменялся на ночь. Выдыхаемый вековыми мертвыми стенами холод становился все резче ощутимее. Дрожь в теле усиливалась. Подняв глаза в очередной раз, подросток, однако, ничего не смог различить. Солнце пропало, будто и не существовало ранее. Темнота, властно заключив Пэйта в свои объятия, уставилась на него с присущей ей безликостью. Страх, сковавший кровь в жилах, подчинил себе его волю. Потонув в кромешной тьме, мальчуган инстинктивно закрыл глаза, чтобы предоставить сознанию возможность отвлечься и вырваться из скрюченных липких цепких остроконечных пальцев жадно смакующего его силу воли ужаса. «Не думай! Не бойся! Брат… Ниол не оставит… Придет! Потерпи еще немного! Не сдавайся! Не смей бояться! Потерпи…» – шептало ему пребывающее в мучительной агонии сознание.
Неожиданный шорох снизу заставил его вздрогнуть. Звук пробежавших мелких шажков… Сердце Пэйта забилось частыми короткими ударами.
– Мыши?.. – шепотом, часто дыша, еле выговорил он.
Что-то холодное мгновенно скользнуло по ноге. Пэйта дернулся в сторону. Донесшийся совсем рядом короткий писк оправдал самые худшие предположения. Пэйта попытался разглядеть дно колодца, но тщетно. Еще одно прикосновение… и ему пришлось, прижавшись к стене колодца, поднимать по очереди то одну, то другую ногу. Режущий слух писк звучал все громче и тревожнее. Мышей становилось больше. Теперь уже они отчаянно старались взобраться на подростка.
– Что за проклятье! Откуда вы все взялись?! – закричал он от боли, срывая и отбрасывая цепляющихся за одежду, вонзающих острые когти в кожу его рук и ног, впавших в бешенство грызунов.
Шуршание… насыщенное приглушенное дыхание сверху… Отвлекшись, Пэйта поднял голову.
– Ниол! – радостно воскликнул он, предположив, что брат все-таки сдержал данное слово. – А я уж подумал, что ты так и не придешь за мной! Давай быстрее!.. Бросай веревку!
Тишина в ответ… Встав на цыпочки, Пэйта потянулся вверх.
– Ниол?.. – переждав некоторое время, стараясь подавить в себе нарастающее чувство страха, снова позвал он. – Это ты?..
Писк и суета, создаваемые мышами, затихли. Воцарившаяся атмосфера ожидания воссоединила в себе животный и человеческий страх, синтезировав его в нечто общее… не желающее быть уничтоженным. Состоящее из тихого угрожающего рычания тяжелое, болезненное дыхание подчиняло себе волю пленников.
– Вабану?.. – нерешительно предположил Пэйта. – Отвечай же! Или это… – запнулся он, попятившись к противоположной стене колодца.
«Зверь… Точно! Точно шакал! А может и лиса… И не одна, а две, три, черт дери, целая стая! Они спустятся вниз! Конечно! Видят меня!.. Животные ориентируются в темноте лучше, чем человек!» – дрожа от всеобъемлющего страха, начал мысленно рассуждать Пэйта, не обращая уже внимания на полностью парализованных мышей, которыми было облеплено его туловище.
Невольно подняв голову, но, не сумев что-то разглядеть, он, однако, ощутил внутренним чутьем уставившийся на него взор неизвестного существа. Ужас, обуявший подростка с головы до ног, стремительно пронесся мелкими острыми мурашками по всей коже.
– Пэйта-а-а-а… – неожиданно пропело шепотом нечто.
У него подкосились ноги. Грызуны, словно придя в себя, начали метаться в разные стороны, сталкивая друг друга, перескакивая на стены колодца, пытаясь удержаться на них, чтобы выпрыгнуть наружу. Резкие, тонкие царапины, которые они неугомонно наносили на Пэйта острыми когтями, заставили его согнуться и прикрыть лицо руками.
Внезапно поверхность дна колодца чуть зашевелилась. Пэйта посмотрел вниз. Темная слепота ответила ему еще более сильным волнообразным проявлением жизни под ногами. Отпрянув от неожиданности назад, он ударился головой о стену и, не удержав равновесие, упал на колени. Невольно опершись ладонями о почву, ощутил проступающую на поверхность влагу.
– Нет! – закричал Пэйта, поняв, что то, чего он так сильно боялся, началось.
Звуковое колебание, изданного им крика, застыв где-то в глотке, поразило ее острым болевым спазмом. Пэйта схватился за горло, пытаясь избавиться от нестерпимого страдания, которое не давало ему дышать. Широко раскрыв рот, он старался вдохнуть хоть немного воздуха, но удушающий запах сырости, словно сковал органы дыхания металлическими тисками. Грудь начало распирать от давления, возрастанию которого способствовало все более учащающееся сердцебиение. Вскочив на ноги, Пэйта снова прижался к стене. Вода!.. Бурлящая, беспокойная нравом, своевольная и совершенно неконтролируемая!.. Вырвавшаяся из самого нутра земли, она начала прибывать столь яростно, что за несколько секунд дошла до пояса подростка. Отчаянно цепляющиеся за него грызуны стремительно перебрались на голову. Пребывая в хаосе борьбы за жизнь, Пэйта начал срывать их с себя и топить в воде. Мгновенно распространившаяся аура смерти проникла в сознание подростка, преобразовавшись в рвотный рефлекс, которым его вырвало прямо в воду.
– … – закричал он изо всех сил, но не услышал своего голоса.
Отчаяние, смешанное с внезапно проснувшимся, молниеносно овладевшим всем его существом гневом, подавило страх, который он испытывал несколько секунд назад. Пэйта начал выкрикивать слова, которые не слышал. Вода, ледяная, прожигающая тело до онемения, парализующая руки и ноги, заставляющая сходить с ума от ярости, вызванной абсолютной беспомощностью, поднялась до уровня груди! Он решил нырнуть в нее, чтобы избавиться от нескольких, все еще цепляющихся за его волосы беспомощно пищащих грызунов. Вдохнув воздуха, Пэйта осуществил задуманное, постаравшись пробыть под водой несколько секунд, в течение которых ему удалось сорвать с себя живую ношу. Вынырнув, он в панике начал бросаться от стены к стене, пытаясь сделать хотя бы что-то! Но тщетно! Выход был один – выкарабкаться оттуда, откуда не было пути наверх. Начало сводить челюсти, ведь строптивая стихия, твердо решив подчинить себе дерзкого человека, почти полностью поглотила его. В смятении Пэйта сделал глубокий вдох и оттолкнулся от основания колодца. После совершения небольшого прыжка он смог оказаться над поверхностью воды всего лишь на секунду, которой воспользовался для того, чтобы набрать воздуха в легкие. Опасаясь случайно не выдохнуть, Пэйта зажал нос пальцами и оказался погруженным в беспощадно-ледяную среду. Понимая, что конец близок, он, однако, продолжал барахтаться, чтобы, войдя в синергию со смертоносной средой, суметь подпрыгнуть еще раз. Бесконтрольное и нестерпимое желание сделать очередной вдох, вынудило его выдохнуть и… он втянул воду вместо воздуха, сразу же испытав то самое чувство, которое было столь чуждым и неестественным! Невыносимо непривычное ощущение мгновенного распространения парализующе холодной волны в голове повергло его в шок. Тело стало ватным и тяжелым. Руки и ноги больше не подчинялись ему. «Смерть… Я умру здесь…» – кольнуло в сердце стрелой невыносимого сожаления. Он потерял контроль и плавно опустился на дно колодца. Широко раскрыв глаза в инстинктивном желании запечатлеть в памяти то, что звало его там, наверху, где разум схватил и удержал последнее отображение мнимого солнечного света, Пэйта выпустил сознание на волю. Перед глазами запестрели яркими переливающимися перламутровыми оттенками крохотные рыбешки. Оторвавшись от всех знакомых эмоций, Пэйта перестал что-либо ощущать, погрузившись в атмосферу покоя, наполненного мягким, ласкающим слух, знакомым душе шепотом… Он обволакивал его ненастойчивой убежденностью, здесь, в темных водах древнего колодца, который наполнялся лишь раз в несколько десятков лет, в ночь, когда старая луна, прекратив жизненный цикл, исчезала, уступая место тонкому молодому полумесяцу… Странные незнакомые сочетания звуков, проникая в разум, постепенно становились различимыми и знакомыми… Пэйта зашевелил губами, повторяя их, поскольку внутренне ощущал необходимость в данном действии. И внезапно, совершенно неожиданно для себя, он почувствовал несколько сильных толчков в груди. Боль острая, беспощадная… Она изрезала его изнутри. Глаза горели! Начало казаться, что вот-вот, и голова от внутреннего давления разлетится на тысячи кусков. Вода забеспокоилась еще больше и, закружившись с бешеной скоростью, образовала своеобразную говорливую воронку. Гул, исходящий из самых глубин колодца, содержащий в себе дикий вой и непрерывный человеческий шепот, вернул Пэйта в реальность ужаса и борьбы за жизнь. Водоворот, вертя его в себе, поднимаясь все выше и выше, дойдя до краев колодца наконец, выбросил его наружу!..
Упав на влажный песок, Пэйта скрючился от невыносимой распирающей боли в теле. Вода, изливающаяся изо рта, ушей, носа, словно выворачивала его внутренности наизнанку. Он не мог дышать и только ловил ртом воздух. Тело его сотрясалось от нескончаемых судорог. Из воспаленных глаз текли жгучие слезы, которые еще больше прожигали их! Количество проглоченной им воды ничуть не убавлялось, сколько бы его организм не старался высвободить ее. Он корчился на земле, не умирая и не выживая, пребывая лишь в состоянии нестерпимых страданий. Наконец, после нескольких приступов рвоты Пэйта почувствовал облегчение в груди. Ему удалось сделать короткий вдох. Судороги в конечностях, приводящие к сводящему мышцы спазму, тоже постепенно ослабевали. Пэйта поднес руку к глазам и рефлекторно протер их от какой-то густой жидкости. Еле приоткрыв очи, он увидел кровь на пальцах. Глаза кровили, он понял это. Но ему уже было все равно, ведь боль постепенно отпускала его. Откинув руки и ноги, вздохнув полной грудью несколько раз, он взглянул на небо. Солнце только пробуждалось и тем самым распространяло светлую радость на все окружающее. Пэйта слабо улыбнулся, ведь радость начала согревать его. На свое же удивление он все еще жил!..
– Libera te ipsum Spiritus! – от измождения еле зашевелив губами, повторил он незнакомые сочетания звуков, которые нашептала ему вода…
Глава вторая
…К действию приводят помыслы… К помыслам – желания, составляющие смысл существования…
– Нет, Ниол! Не думай даже! Я… Я не смогу провести там целую ночь! – возмущенно запротестовал подросток лет шестнадцати.
– Не сходи с ума, Пэйта! Ты что это, вздумал подставить меня?! Я должен выполнить этот уговор! Должен и все! – схватив его за локоть и отведя чуть в сторону, гневно выпалил ему в лицо парень лет двадцати с лишним. – Ты не смеешь перечить мне, щенок! Сделаешь то, что я скажу!
– Ниол, пожалуйста! – пытаясь высвободиться, взмолился подросток. – «Тот» день должен настать сегодня ночью! Об этом знает каждый в поселке! Я же могу умереть, Ниол!
– Брехня! Глупые бессмысленные разговоры! Этот колодец… – злобно усмехнулся парень, – да он высох, наверное, тысячу лет назад! Каждый год я слышу одни и те же слова от одних и тех же бездельников, что придет день, когда в него прибудет священная вода из подземных источников. Легенда, да и только!
– Не пойду! Я не обязан выполнять условие игры, которую проиграл ты, Ниол! – упрямо сжав губы, решительно заявил брату Пэйта. – Ты не сможешь вынудить меня! Не делай так, чтобы отец узнал об этом! Я сейчас же пойду и расскажу ему обо всех твоих проделках!
– Что?! – рассердился Ниол. – Ты смеешь угрожать мне?! Пэйта!.. Да ты бесчестный трус и больше никто! К тому же и стукач! Как ты можешь?! Не смей вмешивать отца во все это!
– Это я-то трус?! – возмущенно пожал плечами подросток. – Не ты ли проиграл Вабану в чанки? Как вообще можно было согласиться играть с ним? Ведь всем известно, что его отец Гиниу – лучший метатель копья в поселке! Он предугадывает место остановки диска с начала его движения! Сам тренирует сынка. Готовит его для выступлений в городе. Твой проигрыш был очевиден, Ниол! – негодовал Пэйта. – Отец вообще наказывал нам не связываться с семьей Гиниу! Как можно было забыть об этом? У них старый счет… Случилось что-то там давно… Между нашими семьями существует разлад, да такой серьезный, что нам даже не известна его причина! По-твоему, что скрывает старшее поколение? Почему мы не дружили с детьми Гиниу? Вабану и остальные тоже знают об этом и потому держатся подальше! – настойчиво продолжал он.
– А ты знаешь больше всех, верно?! Вабану давно провоцирует меня! Я… Я не мог поступить иначе! – раздраженно ответил Ниол. – Это уже превратилось во что-то, что являлось делом чести для меня. Он вызвал меня на бой, пойми! Что я мог ответить? Отказаться? Предстать посмешищем в глазах народа? Ради чего?!
– Ради чего?! Ради того, чтобы потренироваться и выиграть, Ниол! Ради победы точно стоило отказаться! – сердился Пэйта.
– Ты прав, прав… Согласен… Не стоило поддаваться на провокацию. Но что поделать? Сделанного уже не вернуть! – с сожалением в глазах проговорил Ниол.
– А зачем вы играли на меня, Ниол? – негодовал Пэйта. – Как это пришло тебе в голову? Именно накануне «Великого дня»!
– Да я и не думал играть на тебя, придурок малолетний! Это он, Вабану… Настоял на том, чтобы я в случае проигрыша заставил тебя выполнить это нелепое условие. И прекрати уже говорить про «Великий день»! Этого не было и не будет! Спроси у старших. Приходилось ли им быть свидетелями того, что колодец на протяжении их жизни хоть раз наполнялся водой? – проворчал парень.
Пэйта не отвечал. Потупив взгляд, он нервно теребил край рубашки.
– Ну же, братишка! – заметив, что еще немного, и подросток подчинится, решил немного смягчить тон голоса Ниол. – Ты же не позволишь того, чтобы кто-то в поселке считал твоего старшего брата бесчестным человеком, а тебя бы обзывал трусом. Разве не так, Пэйта?
Тот продолжал задумчиво молчать.
– Давай так, – осенило Ниола, – поступим умно. Я на глазах у всех спущу тебя в колодец. Посидишь там до наступления ночи, а я после того, как все разойдутся по домам, вернусь и вытащу тебя. Не придется тебе проводить там целую ночь, братишка.
– Ты точно придешь? – взглянув брату в глаза, тихо спросил Пэйта. – Ниол…
– Конечно! – улыбнулся юноша, положив руку на плечо брата. – Когда это я не выполнял обещанного? И даже больше скажу… Попытаюсь уговорить Вабану поменять условие.
– Как это? Отказаться? – осенила надежда Пэйта.
– Посмотрим, – подмигнул ему Ниол.
* * *
Невдалеке показалась группа молодых людей, состоящая из трех человек. Они направлялись туда, где прошлое имело непоколебимую власть над настоящим, ибо владело разумом пустыни. Братья же дожидались их.
– Пэйта! – с усмешкой на устах обратился к подростку парень лет двадцати. – Ну, что?.. Готов провести веселую ночь в глубоком колодце?
– Вабану! – ответил ему Ниол. – Давай-ка так… Ты меняешь условие игры, а я тебе за это десять долларов дам.
Пэйта удивленно взглянул на Ниола, поскольку был уверен в том, что Вабану ни за что в жизни не согласится отказаться от пари за столь жалкую сумму денег.
– Что?! – с презрительной усмешкой на губах, произнес Вабану. – Целых десять долларов?! Ты что, решил поиздеваться надо мной?! Да я в день зарабатываю в десять раз больше, выигрывая у таких простачков, как ты, в игре в карты! А что касается этого малыша… – указал он на Пэйта, – так он, кажись, маленько струсил, если уговорил тебя отдать за себя последние деньги! – дико расхохотался юноша.
Пэйта, сжав кулаки, чуть было не набросился на него, как дружки Вабану, так же, как и он, посмеиваясь, выступили на шаг вперед.
– Стой, – глухо проговорив, удержал подростка брат. – Не тебе с ними дело иметь!
– Все, все! – с показной расслабленностью в движениях проговорил Вабану. – Что вы, как дети?! Мы же друзья… Вот только условия по нашим понятиям не выполняют лишь слабаки!
– Закрой рот, Вабану! – сердито прикрикнул на него Ниол, начиная обвязывать брата крепкой широкой веревкой за пояс. – Отойди подальше и наслаждайся зрелищем, мерзавец!
– Потише, Ниол! Что разошелся так? Не можешь переварить поражение?! – обратился к нему Канги, один из близких приятелей Вабану.
– Конечно же… Смотри, как трясется, – высокомерно отведя взгляд с подростка на Канги, отметил тот. – Но посмотрим, доведут ли братья начатое до конца, или же все это, – указал он пальцем на сжимающего пальцы в кулаки, сердито смотрящего на него Пэйта, – лишь дешевое представление. Является ли Ниол настоящим индейцем и человеком слова? Вот, что мы выясним сегодня! Вот, что самое главное!
– Прекращай трепаться! – разозлился Ниол и, швырнув веревку на землю, подскочил к Вабану. – Не смей ставить мою репутацию под сомнение! Проиграл, так выполню уговор! А ты пока задай себе же самому очень простой вопрос… С какой стати это должен быть Пэйта? Что тебе понадобилось от него? От шестнадцатилетнего парнишки? Ты же мужчиной себя считаешь, верно? Так имей дело со мной в этом случае. Измени условие! Я!.. Я готов сейчас же спуститься в этот проклятый колодец! Просижу там не одну, а две ночи, если пожелаешь!
– Нет!.. – раздался голос Пэйта. – Нет, Ниол! Уговор есть уговор! И я сам выполню его!
Вабану перевел довольный взгляд с Ниола на Пэйта, поскольку все то, что происходило сейчас и здесь, было запланировано некоторое время назад.
– Помолчи, – огрызнулся на подростка брат. – Ну, Вабану, как насчет того, чтобы обменять его на меня?! – волнуясь, надеясь на положительный ответ со стороны соперника, повторил он свой вопрос. – Три ночи! Я проведу в колодце три ночи, а тебе представится возможность похвастаться своей победой и моим поражением перед всеми своими дружками!
– И вправду, Вабану, – вмешался в разговор Ахэну, старший по возрасту из всех присутствующих, – малой, – указал он на подростка, – здесь ни при чем! Состязание состоялось между вами двоими. И в решении вопроса, как полагается, должны принимать участие именно вы, без привлечения каких-либо третьих лиц.
Вабану помрачнел. Проигнорировав предложение Ахэну, он подошел к Ниолу вплотную.
– Давай, продолжай начатое! Спустится Пэйта! – процедил сквозь зубы он.
Ниол побледнел. Он до последнего надеялся отговорить Вабану, и теперь, когда оставалось лишь одно – заставить младшего брата расплачиваться вместо него, был готов уничтожить самонадеянного противника.
– Берегись, Вабану! Теперь точно берегись! – пригрозил Ниол и, сплюнув в сторону, повернулся к подростку.
– Как условились, Пэйта… – наклонившись к нему, прошептал он.
Тот кивнул.
Вабану с приятелями подошли ближе. Крепко обвязав брата за пояс, Ниол обмотал веревку на руку и опустился на колени. Пэйта направился к колодцу, сел на край и, опустив ноги в отверстие, поменял положение, переставив руки так, чтобы оказаться лицом к стене глубокого подземного сооружения.
– Не отпускай веревку, Пэйта! Осторожно, не торопясь начни спуск! – крикнул Ниол.
Ахэну поспешил на помощь. Подбежав к Ниолу, он помог придержать веревку, пока Пэйта спускался на дно колодца. Натяжение веревки постепенно ослабевало и, наконец, прекратилось. Вабану и Канги приблизились к ним.
– Ты жив, брат?! – еле сдерживая дрожь негодования и страха одновременно, воскликнул Ниол. – Не ушибся?
– Нет… Все хорошо! – послышался чуть отдаленный голос подростка.
Заметно нервничая, Ниол просунул голову вниз, в попытке разглядеть Пэйта. Колодец был достаточно глубок, и даже в дневное время было трудно что-либо в нем различить.
– Передай Вабану, что сидеть здесь намного веселее, чем смотреть на его рожу! – послышалось из глубины.
Ниол, не поняв сначала суть слов брата, оглянулся на Ахэну. Тот громко рассмеялся. За ним последовал сдерживаемый смешок Канги. Громкий раскатистый хохот Ниола заставил Вабану, сердито фыркнув, отвернуться и уйти прочь.
Глава третья
…Каждое забытое всего лишь забыто… Исчезнуть способно только материальное…
– Семь дней… Осталось совсем немного до той ночи, когда колодец наполнится живительной силой священных вод! Первый, кому посчастливится испить той воды, будет обладать непомерной удачей и могущественной силой! Начни сегодня же, Вабану. Так, потихоньку… незаметно… Подкидывай нужные слова, когда кругом находятся люди, чтобы они могли освидетельствовать позор проигравшего, если тот откажется выполнять условие договора. Раззадорь, разгневай его! Пообещай в случае выигрыша приличную сумму денег, – сидя на полу, усыпанном мелкими стружками, вырезая острым ручным ножом тонкие узоры на копье, наказывал сыну Гиниу.
– А если… Ну… – промямлил, не решаясь высказать пришедшую в голову мысль, расположившийся с ним рядом парень.
– В этом случае я украшу этими узорами твою спину, щенок! – предугадав опасения сына, прикрикнул на него мужчина. – Для того я учу тебя годами всему тому, что умею?! Не смей даже думать о проигрыше! Сомнения убивают сначала действие, а потом и самого человека! Сколько раз еще я должен говорить тебе об этом?!
– Не сердись, отец! Я это так… – вскочив на ноги и чуть отдалившись, тихо проговорил Вабану. – Конечно же все пойдет по плану, не беспокойся!
– Да, Вабану… Да! – отбросив оружие в сторону, приблизившись к сыну, глядя на него в упор, несколько раз ловко перевернул нож в руке Гиниу. – Я жду этого дня много лет. С того часа, как твой дед Вичаша рассказал мне об этом.
– А он… Ему удалось испить воды? – осмелился спросить Вабану.
– Нет! Этот мошенник, дед Ниола, Вихо, подстерег и убил Вичаша, после чего занял его место у колодца в священную ночь!.. – с яростью в глазах, воскликнул Гиниу. – Мой отец… он, как и все наши предки, вычислил время по звездам. Твой дед был мудрецом… самым сильным колдуном в поселке! Он поплатился своей жизнью за единственную, но роковую ошибку, которую допустил!
– Что?.. Что за ошибка, отец?.. – прошептал изумленный Вабану.
– Дружба… Она содержит самый опасный яд в своем содержании, название которого – доверие! – задумчиво глядя вдаль, покачал головой Гиниу. – Твой дед дружил с бесчестным Вихо… Тот же всегда завидовал Вичаша и желал завладеть его богатством, уважением и положением в племени. Бедный отец! – схватившись за голову, с болью в голосе выговорил он. – Я видел его в ту ночь, Вабану! Я не смог ему помочь, потому что… потому что испугался, когда заметил Вихо с ножом в руке! – неожиданно для Вабану глухо зарыдал Гиниу.
– Отец! – воскликнул Вабану. – Ты?..
– Да… да! Я трус, сын! – срывающимся от душевной боли голосом произнес Гиниу. – В ту священную и в то же время злосчастную ночь мудрец Вичаша отправился к колодцу. Я вышел за ним… из любопытства. Мне лет тогда было семь или восемь. Решил держаться на определенном расстоянии, чтобы не быть замеченным им. Когда отец подошел к колодцу, я спрятался невдалеке. Прошло какое-то время, в течение которого мудрец, сидя на коленях, протягивал руки к небу и что-то шептал. Помню, что я еле держался, чтобы не заснуть. Ночь была темная, ни одной звезды на небе. Но внезапно небо озарилось, будто настал самый светлый день! Из-под земли послышался звук бурлящей воды, который был подобен божественной песне. Отец все громче и громче произносил магические заклинания. И в какой-то момент колодец чуть ли не взорвало волной кристальной воды, поднявшейся из самых глубинных слоев земли и устремившейся к небесам. В ту же самую минуту… – Гиниу остановился, схватившись за горло.
– Отец! – схватив его за руку, забеспокоился Вабану.
– Все… все в порядке, – чуть отстранив его от себя, еле смог вымолвить Гиниу. – Я… должен рассказать все, как было. Это твое право – знать трагедию своей семьи, чтобы вынести из ее печали урок для себя, после чего помочь мне восстановить нашу честь.
– Как?! Что имеешь в виду?! – спросил Вабану.
– Этот подлец Вихо!.. Он взялся из ниоткуда! Подошел к отцу сзади и, не колеблясь, вонзил в его спину нож по самую рукоятку. Я же… – Гиниу сокрушенно взглянул на пораженного от услышанного Вабану. – Я испугался… Задрожал от страха, как последний трус! – с болью в голосе воскликнул мужчина.
