скачать книгу бесплатно
– Эта девка однажды разбила тебе сердце, после чего мне было больно на тебя смотреть, – мужчина убирает документы в сторону и уже серьезным голосом продолжает. – То, что разбито, никогда не склеишь.
– Знаю. Не волнуйся, я к ней не привяжусь, – говорю это скорее себе, чем ему. – Не в этот раз.
Осталось лишь следовать намеченному плану и своим словам, что на деле оказалось не так просто, как ожидалось.
Не все партнеры, с которыми мы сотрудничали, были адекватными. Если до сегодняшнего дня я видел только тех, кто целовал Мирославе руки, одаривал подарками и вели себя по отношению к девушке по-джентльменски, стоило мне вернуться с очередной встречи в компанию, как меня чуть не сбивает с ног беременная девушка, чье имя в списке недобросовестных сотрудников почти возглавляло первую десятку. Глаза ее словно пуговки панически смотрели на меня, а сама нервничала так, словно у нее только что отошли воды.
– Вместо того, чтобы тянуть резину и трястись от страха, лучше объясни мне суть проблемы, из-за которой ты чуть не сбила меня с ног, – переговоры прошли не очень удачно, что сказывалось на моем и без того скверном настроении.
– Ми… Мирослава Андреевна с-сейчас в зале ожидания с нашим постоянным клиентом…
– И? Хочешь сказать, что она даже с этим не справляется?
– Н-нет, – сотрудница активно машет головой и уже спокойно продолжает. – Это наш самый проблемный клиент. Он всегда приходит без записи и твердит, что не уйдет, пока не встретится с директором…
Дослушивать лепет у меня нет сил, поэтому молча прохожу мимо нее прямиком в комнату ожидания, в которой витала настолько напряженная атмосфера, что даже мне стало немного не по себе. За моей спиной семенит Макар с графиком наперевес и бубнит о том, что на сегодня у меня больше никаких встреч не запланировано.
От увиденной картины в центре комнаты я готов был наполнить все помещение газом и взорвать его к чертям. А еще убить того ублюдка, у ног которого на коленях сидела Мирослава с опущенной от унижения головой и мокрыми волосами. Она почти до боли сжимала в кулаках край юбки и старалась из последних сил не расплакаться, что было видно по ее опущенным плечам и частому дыханию.
– А, ну наконец-то, – вальяжно салютует мне ладонью толстосум с пивным брюхом, на котором рубашка вот-вот выстрелит пуговицами, приглашая сесть на соседний диван. – Надо чаще дрессировать своих подчиненных, чтобы те не забывали, кто в доме хозяин, иначе от рук отобьются, – сквозь пелену злости до меня доносятся слова недоумка, который возомнил себя центром вселенной.
– П-прошу прощения, Аристрах Сергеевич, – почти шепчет Мирослава и пытается встать с пола, но грозный рык толстосума вынуждает ее снова покорно упасть на колени.
– Думаешь одного извинения будет достаточно? – мужчина грязно ухмыляется, после чего бросает на меня свой взгляд. – А ты чего стоишь на пороге и молчишь, словно воды в рот набрал? Не переживай, эту девку я уже научил как стоит принимать гостей. Да, милая? – ублюдок протягивает к Мирославе руку и гладит ту по голове, словно ручного зверька.
– К чему весь этот цирк? – задарю прямой вопрос и даю Макару понять, чтобы тот увел отсюда напуганную до чертиков Мирославу.
Встать у девушки получилось только со второго раза, а вот стоять на ногах она и вовсе не могла, что говорило об одном – на коленях она просидела очень долго.
– Цирк? – переспрашивает мужчина и бросает на меня оценивающий взгляд. – Ты еще слишком мал для того, кто будет мне перечить или учить манерам.
– Зато достаточно амбициозен, чтобы дать отпор такому жалкому ублюдку, который только и может, что унижать слабых девушек и давить их свои авторитетом.
– Я слышал, что новый директор еще молод и зелен, словно щенок, которого только оторвали от мамкиной сиськи, но чтобы насто-олько… – насмешливо тянет последнее слово придурок без чувства самосохранения, после чего протягивает мне папку с документами, на которые я даже не соизволил посмотреть. – До того, как в этой компании произошли масштабные изменения, мы шли с Гроздевым рука об руку и сотрудничали долгих одиннадцать лет. За это время его компания стала занимать лидирующие позиции, вот только жаль, что в неопытных руках она стала приносить одни лишь убытки…
– Ближе к делу, – обрываю мужчину на полуслове, потому что мысленно я сейчас был не здесь. – Каждая минута моего времени стоит очень дорого, поэтому дам совет – не тяни кота за причиндалы.
Лицо ублюдка багровеет, но сказать мне что-то в ответ не решается. Понимает, что сейчас он заинтересован в встрече со мной гораздо больше, чем я, оттого и пляшет под мою дудку, что не может меня не радовать.
– Я слышал, что старший сын Громова знает себе цену и скорее пойдет по трупам, чем по головам, но чтобы на столько…
– Еще короче, – откидываюсь на спинку дивана и скрещиваю руки на груди так, чтобы наручные часы были в зоне видимости, намекая, что время уже было на исходе.
– Это договор о продлении сотрудничества между нашими компаниями, подписав который мы оба будем в плюсе. Если есть какие вопросы, моему юристу не составит труда проконсультировать и…
Одним движением руки останавливаю бред толстосума, который сам в него верил гораздо больше, после чего у него же на глазах рву договор и кидаю обратно на стол.
– Переступая порог моей компании, тебе следовало снять с головы корону и вести себя вежливо перед моими сотрудниками, – перед глазами до сих пор мелькает образ Мирославы на коленях, из-за чего я снова начинаю заводиться с пол оборота. – У меня нет ни малейшего желания иметь дело с такой свиньей как ты, которая кроме своего болота ничего не видит, – продолжать диалог не вижу смысла, поэтому встаю со своего места и иду на выход.
Гнев все еще струится по моим разгоряченным венам, а безуспешные поиски Мирославы злили меня еще больше, доводя до точки кипения. Где же она еще может быть кроме своего рабочего места? Только когда мне приходит сообщение от Макара с одной лишь фразой «Она в комнате отдыха для сотрудников», мое состояние возвращается в адекватное, но стоило наткнуться на поникшие плечи девушки и красные заплаканные глаза, как я начинаю жалеть о том, что не превратил того толстосума в отбивную.
– Почему ты не дала тому ублюдку отпор и терпела все его унижения? – спрашиваю в лоб, хотя заранее знаю ее упрямый ответ.
– В этом и заключается моя работа, – шепчет она и прячет лицо в ладонях, то ли чтобы не видеть меня, то ли из-за усталости.
– А как же охрана? Думаешь, что я плачу им за то, чтобы они отсиживались без работы?
– Я уже привыкла к такому отношению, – девушка пожимает плечами и встает на ноги, чтобы пройти мимо меня. – Он не первый, и уж точно не последний.
– Если бы он попросил тебя сесть ему на колени – ты бы и это сделала? Так привыкла подчиняться воле мужчин без оглядки?
Знаю, что сейчас мой язык –самый злейший враг, но остановить себя никак не могу. Вижу по глазам Мирославы, что мои резкие слова задели ее до глубины души, но сказанного не вернуть, а она лишь с размаху отвешивает мне звонку пощечину. Искры из глаз, конечно же, не полетели, но следить за языком теперь стало легче.
– Когда твой рот превратился в помойку? – спрашивает она разочарованно, отчего мне самому стало от себя противно.
– А когда ты стала такой легкодоступной? – отвечаю вопросом на вопрос с наглой ухмылкой и вовремя перехватываю занесенную для очередной пощечины руку девушки.
– Какое ты имеешь право навешивать на меня ярлыки без каких-либо доказательств?! – остервенело кричит Мирослава, одновременно пытаясь выбраться из моего крепкого захвата, но получается у нее это из рук вон плохо. – Когда ты стал таким жестоким..? – теперь до меня доносится надрывный всхлип, который я могу заглушить единственным верным способом.
Пригвоздив девушку к себе, набрасываюсь на ее губы в жадном поцелуе, вымещая с его помощью всю свою злость на того ублюдка с завышенным самомнением, за бездействие Мирославы и жалость, которую мое сердце все еще способно было испытывать по отношению к ней, хотя казалось, что мне удалось выжечь в нем все чувства.
Мирослава активно сопротивляется, словно на нее снизошло второе дыхание, но даже это не мешает мне доминировать над ней. Она пытается оттолкнуть меня, но лишь натыкается на гору каменных мышц и звериный голод, который просыпается во мне так некстати.
Мягкий диван, на котором еще недавно сидела девушка, оказывается очень кстати за ее спиной, поэтому без зазрения совести толкаю Мирославу на него, а затем сам нависаю над ней, не в силах перестать терзать сочные словно спелая вишня губы.
– Демьян..! – кричит она, стоило мне оторваться лишь на мог, чтобы наполнить легкие воздухом. – Все это неправильно!
– Сама же знаешь, что я никогда им не следую, – рычу и снова врываюсь языком в горячие глубины рта девушки, вновь испытывая на себе очередные флэшбэки из прошлого.
– Тогда выбери уже что-нибудь одно – ненавидь меня либо дай еще один шанс, – на одном дыхании выпаливает девушка, загнав меня тем самым в угол.
– Если дам тебе еще один шанс, то куда полетят ножи в очередной раз? Не мне ли в спину? – с трудом сглатываю ком в горле и продолжаю. – Все эти семь лет я продолжал любить тебя и ненавидеть. А сейчас, когда все мои чувства к тебе перемешались, я не могу отличить, где хорошие, а где плохие, – сканирую лицо Мирославы ледяным взглядом и возвращаюсь в вертикальное положение, жалея, что снова пошел на поводу у своей похоти. – Прошли те дни, когда я тешил себя надеждой, что проблема была во мне. Но время идет, и я начинаю понимать, что был единственным, кто готов был любить ни за что. Просто так. Поэтому отныне не проси у меня того, что я не смогу тебе дать.
Кое как нахожу выход и молюсь покинуть комнату до того момента, как желание вернуться к девушке возьмет надо мной верх.
– Демьян! – я уже стою на пороге, когда Мирослава зовет меня по имени. – Может я и сумасшедшая, но попробую пробиться к тебе. Знаю, что бередить старые раны не самое лучшее решение, но, если все еще есть вероятность искупить перед тобой свою вину, позволь ею воспользоваться. Разреши мне побыть эгоисткой еще немного… – уже почти шепотом заканчивает она, после чего совсем замолкает.
Дать еще один шанс? Для чего? Чтобы об меня снова вытерли ноги? Побывав на месте тряпки однажды, повторить подобное нет никакого желания.
Тяжело вздохнув, оставляю Мирославу одну в комнате, так и не дав ответ на ее вопрос.
В какой именно момент все мои планы начали рушиться на глазах? Неужели Мирослава все еще была моей самой главной слабостью? Если это так, то нужно как можно скорее от нее избавиться, пока она окончательно меня не разрушила.
Глава 6
Мирослава
Как ощущается поцелуй спустя долгих семь лет после расставания с тем, из-за кого сердце превратилось в фарш? Он, скорее, похож на соленую карамель, послевкусие которого я ощущаю до сих пор и сколько бы раз не пыталась вытравить из головы страсть и желания Демьяна ко мне, которые успела уловить во время поцелуя, у меня ничего не получалось. Даже после того, как Демьян под предлогом встречи с партнерами вместе с помощником сорвался с места и уехал посреди рабочего дня, хотя я знала, что в расписании у него на сегодня не назначено никаких встреч, мелкая дрожь так и не покинула мое тело.
Оказалось, что семь лет превратились в несколько дней и чувства, которые я раньше испытывала к Демьяну, ни на грамм не уменьшились. Мое сердце все так же разрывалось при виде него, на лице появлялся предательский румянец, а губы от воспоминания о поцелуе начинали гореть так, словно я перепутала помаду с перцем чили.
– Все, кто видел нашего нового директора, а особенно женская часть сотрудников компании, уже сели на диету и придумывают имена детишкам, которых хотели бы от него поиметь, – на край моего стола аккуратно садится София, поправляя на уже внушительных размеров животе блузку свободного кроя. – Уверена, такие красавчики как он в твоем вкусе. Помнится, ты рассказывала, как встречалась с кем-то в университетские годы…
– Все это в прошлом, – обрываю Софию на полуслове и натягиваю на лицо самую фальшивую улыбку из своего арсенала. – Наши отношения заранее были обречены на провал, поэтому не стоит вспоминать то, чего сейчас нет.
– Как скажешь, – девушка пожимает плечами, и мы снова вливаемся в работу.
Однажды на одном из корпоративов я под давлением начальства выпила лишнего и мой язык превратился в самую настоящую помойку, из которой слова вылетали с завидной скоростью. Но мне повезло, что рядом оказались только уши Софии и девушка не страдала излишней болтливостью, вот только я и по сей день не могу вспомнить что именно я успела ей рассказать. Не перешла ли черту и не сболтнула ли лишнего.
Если в тот вечер из моего рта вылетело имя Демьяна, то я тем самым подписала себе смертный приговор.
Но даже не это сейчас беспокоило меня больше всего. Стоило Демьяну взять бразды правления в компании, как вся женская часть здания, включая кафе на первом этаже, стали чаще улыбаться и толще наносить косметику на лицо. Если до этого девушки и женщины приходили на работу с потрепанным пучком на голове и в помятой блузке или вчерашнем кардигане, то сейчас я словно попала на показ мод в Милане, где каждая вторая, казалось, потратила всю годовую премию на обновление гардероба.
Так рабочее место постепенно стало превращаться в самый настоящий курятник, где главным призом было внимание Демьяна. Ревность, которая, казалось, уже давно утихла, начала с новой силой расти во мне.
Да, я все еще люблю его, но прошло слишком много времени и от прежнего парня почти ничего не осталось, как бы я не пыталась найти в нем знакомые черты.
Сидеть в душном офисе без работы сил не было, впрочем, как и прокручивать в очередной раз в своей голове проблемы, которые в последнее время налипали друг на друга, словно снег, превращаясь в огромный булыжник, который рано или поздно точно проедется по мне, словно каток. Хотелось вдохнуть порцию свежего воздуха и прочистить мысли перед окончанием рабочего дня, до которого оставалось около часа.
Хоть я и знала планировку здания лучше, чем свою квартиру, но даже это не помешало мне заблудиться. Очнулась я лишь когда рядом со мной открылись двери лифта, из которого вместе с охраной выходил отец Демьяна. Мужчина был чем-то крайне недоволен, из-за чего тот срывался на своем галстуке, поправляя тот бесчисленное количество раз, хотя как по мне, тот идеально лежал на его белоснежной рубашке.
Не успела я сделать шаг назад, как попала в цепкий словно капкан взгляд мужчины, избежать который было все равно, что пустить себе кровь рядом с голодавшим месяц львом.
– Ты все еще здесь, – не спрашивает, а констатирует мужчина с недовольным лицом, словно я для него была не более, чем измазанная дерьмом корова на пастбище. – А я надеялся, что Демьян умнее, чем выглядит.
– Ваш сын и правда умен, раз достиг таких вершин, – молча глотаю оскорбление со стороны мужчины и продолжаю, из всех сил стараясь на обращать внимание на плечистых телохранителей рядом с ним. – Ума не приложу, в кого же он такой…
– Вот же девчонка..! – зло выплевывает мужчина и делает в мою сторону резкий шаг, но вовремя останавливается, вспомнив, что сейчас мы все находимся в одном из главных холлов компании на четырнадцатом этаже у всех как на ладони.
Отец Демьяна не настолько глуп, чтобы выяснять отношения на публику и срывать маску добродетеля, за которой прятался самый настоящий Дьявол во плоти. Раньше я тоже верила в то, что этот человек может быть мягким и милым внутри, что безжалостным зверем он может быть только перед конкурентами и теми, кто на него работает, но реальность оказалась той еще сучкой, от которой я получила лишь средний палец, перетянутый колючей ленточкой, и последующие нервные срывы в будущем.
– А вы нисколько не изменились, – пользуясь положением, язвлю в ответ и натягиваю на лицо фальшивую ухмылку, не безе сил потушив в себе пламя страха и неуверенности. – Семь лет прошло, но все пытаетесь бодаться с обычной девушкой. Не кажется ли вам, что силы немного не равны? Или вам приятно сражаться только с теми, кто слабее?
– Закрой рот, пока я не перешел от угроз к действию! – зло шипит мужчина, лицо которого сейчас походило на красный помидор, а вздувшиеся вены на его лбу говорили о том, что до того, как он окончательно выйдет из себя, оставалось совсем немного.
Проходящие мимо люди напряженно улыбались, хоть до их ушей и не долетали слова, которыми мы бросались друг в друга, приветствовали отца их нового директора, на что мужчина только кивал в ответ, стирая зубы в порошок.
До чего жалкое зрелище – видеть хищника, который притворяется тупой овцой.
Телохранители тоже стали напряженно следить за мной и Григорием, и клянусь Богом, они настолько верны ему, что, если он прикажет перерезать мне горло кредиткой или живьем закопать в одном из лесов области, они без колебаний сделают это.
– Зачем вы причиняете боль тем, кто даже в мыслях не желал вам зла?
Казалось бы, простой вопрос, на который Григорий мог дать вполне логичный ответ, но в действительности он обескураживает мужчину, лишает веры в самого себя и грубо стирает его синдром Бога, что дает мне право воспользоваться случаем и скрыться в толпе уставших сотрудников, которые шли к лифтам после окончания рабочего дня.
Лишь одна короткая встреча с отцом Демьяна могла высосать из меня всю радость и счастье, словно безжалостный Дементор. К рукам снова возвращается тремор, а ладони покрываются легкой испариной – последствия моей глупой смелости уже давали о себе знать. Я не спеша возвращаюсь на рабочее место, чтобы забрать сумку и телефон, но отдышка у меня такая, словно кто-то под дулом пистолета заставил меня пройти несколько лестничных пролетов без права на передышку. Сердце гулко бьется, как у пойманного зайца и грозит вот-вот продырявить блузку, но мысли о Мише и о том, что его нужно как можно скорее забрать из садика, приводят меня в чувство, отодвинув страх и тревогу на задний план.
Но ненадолго. Уверена, это далеко не последняя наша встреча с Григорием. Такой упрямый мужчина как он однажды устанет говорить со мной и перейдет к активным действиям, как и семь лет назад, поэтому вернуть любовь Демьяна и переманить его на свою сторону – единственный выход, чтобы избежать участи.
Дорога до детского сада прошла для меня незаметно. Ароматы чистоты, тепла и уюта позволяют мне расслабиться и прийти в чувство. Ровно до тех пор, пока одна из воспитательниц Миши не огорошила меня тем, что племянника еще час назад забрала мама.
– Какая, к черту, мама?! – кричу во весь голос, перепугав нянечку и еще нескольких детишек, которых еще не успели забрать родители. – Вы хоть раз видели, чтобы Мишу забирала мама?! Почему меня не предупредили об этом?!
– М-мирослава, давайте отойдем в сторону и спокойно поговорим, – мягко успокаивает меня воспитательница и пытается увести в сторону от чужих глаз.
– Кто позволил ему уйти непонятно с кем?! Я не давала никому из вас на то разрешение…
– Но его дала ваша мама, – обрывает меня на полу слове женщина. – Она позвонила сегодня в обед и предупредила, что за Мишенькой придет его мама. Продиктовала нам ее имя и фамилию, паспортные данные, мы же в свою очередь сделали то, о чем нас просили. Мальчик узнал маму и сам пожелал уйти вместе с ней. Даже забыл свою любимую игрушку, с которой обычно никогда не расстается, – женщина достает со шкафчика Миши того самого зайца, которого я подарила ему, когда тот стойко перенес посещение у стоматолога.
Казалось, оставить игрушку в детском саду для ребенка – это сущая мелочь, но для меня это стало самым настоящим ударом в сердце тупым ржавым ножом. От накатывающей истерики дышать получалось лишь через раз, а глаза помимо воли начинают наполняться влагой от несправедливости.
– Как зовут девушку с которой ушел Миша? – тихо спрашиваю у воспитательницы, а услышав такое знакомое и вместе с тем ненавистное имя, молча киваю и, прижав к сердцу уже достаточно потрепанного зайца, покидаю детскую раздевалку, а затем и стены сада.
Екатерина Лазурная.
Помимо отца Демьяна, существовал еще один человек, который одним лишь своим присутствием мог вывести меня из равновесия и превратить в пепел. Та, кого еще в детстве я любила больше жизни и готова была отдать не только свои самые любимые игрушки, но и даже косметику, которой так отчаянно дорожила, без зазрения совести однажды вонзила в мою спину нож, посчитав, что я того заслуживаю. И что теперь? Она возвращается именно в тот момент, когда я и без того разбита больше, чем небольшой город после бомбежки, не предупредив меня забирает Мишу из садика и снова пытается метить на место любимой дочери? Хотя, о чем это я? Она и не переставала ею быть. В то время как она купалась в родительской любви, я тонула в их безразличии. Ни золотая медаль в школе, ни послушание или учеба заграницей не сделали меня хоть на грамм любой дочерью, а лишь той, кто должна во всем помогать младшей сестре и оберегать ее, как зеницу ока, что бы ни случилось.
– Осторожно! – слышу громкий мужской крик со стороны спины и вздрагиваю, возвращаясь в реальность.
Проезжающий мимо меня возле станции метро парень чуть не сносит меня с ног, но вовремя дает по тормозам. Крутит пальцем у виска и кидает парочку нелестных слов, которые кажутся мне не более, чем дуновение ветра по сравнению с тем, что ждет меня в дальнейшем.
Все так же крепко сжимая в руках Мишкиного зайца, переступаю порог родительской квартиры и меня тут же оглушают счастливые крики шестилетнего ребенка, из-за чего мое сердце начинает кровоточить еще сильнее.
– Ой, Мирослава…
Слышу удивленный голос мамы со стороны кухни, в то время как сама не могу оторвать взгляд от разбросанных по полу гостиной игрушек со сладостями, среди которых светился словно самая яркая звезда Миша. Мальчишка даже не заметил, как я вошла и хлопнула за собой дверью. Зато это услышала Катя, что сидела рядом с ребенком и помогала ему собрать новую игрушку-робота, которую, судя по всему, она ему и подарила.
– Мира… – от упоминания моего имени из ее уст аура в квартире моментально меняется, а мне становится тошно от того, что она все еще помнит то, как меня зовут.
– Даже не смей произносить мое имя своим ртом! – тихо шиплю, чтобы Миша не услышал, но ребенок неожиданно резко поворачивается в мою сторону и срывается с места, чтобы через несколько секунд врезаться в меня ради объятий.
Мягкий ушастый заяц неожиданно выпадает из моих рук, а сердце на миг останавливается, потому что на его лице сияет самая искренняя улыбка из всех, что я когда-либо слышала за все шесть лет.
– Мира, ко мне мама прилетела! Представляешь?! – Миша крутит тем самым не до конца собранным роботом перед моим лицом, хвастаясь. – Смотри, что она мне подарила!
– Ва-ау! – подыгрываю ему, безразлично мажу взглядом по пластиковой игрушке и поднимаю с пола зайца, отряхивая того от пыли.
– Ой! А заяц у тебя откуда?
– Ты оставил его в садике, – не без труда сглатываю подступивший к горлу ком, но не даю ребенку понять, что его безразличие к мягкой игрушке меня как-то задевает.
– Правда? – искренне удивляется он, пожимает плечами и тянет меня за собой в гостиную, чего я на самом деле хотела меньше всего. – Мама, а вот и Мира!
Сестра встает с дивана и неловко переминается с ноги на ногу, словно впервые после долгой разлуки ей нечего было мне сказать. Лишь на миг поднимает на меня свой взгляд, но почти сразу опускает из-за возросшего напряжения, которое исходило от меня, словно пар от кружки с чаем в мороз.
– Катенька, идем ужинать! – мама подхватывает сестру и ведет ее на кухню под счастливые возгласы Мишки, проигнорировав мой вопросительный взгляд, словно я была не более, чем пустое место.
Вместо того, чтобы ютиться в маленькой кухне с той, что была ненавистна мне больше всех на этой земле, аккуратно сажу зайца Миши на кресло и тихо прокрадываюсь в родительскую спальню, где сейчас спал папа после очередной тяжелой и безуспешной операции.
