скачать книгу бесплатно
Бабушкино наследство
АЛИНА ДИЖАЛЬ
Роман о любви и преданности, малодушии и предательстве, вере и разрушении идеалов. Две судьбы – бабушки и внучки – плавно пресекаются, оставляя право выбора своей дороги. Бабушка Люба прожила яркую и счастливую жизнь, а в жизни ее внучки Люси все пошло совсем не так, как она мечтала и планировала. А еще бабушка оставила Люсе наследство, от которого нельзя отказаться. Поможет ли оно изменить Люсину судьбу?
Глава 1 Люся
Я больше не могу и не хочу жить. Жить так, как они. Как все кругом. Но ведь есть она – другая жизнь. Ну, почему я не могу вырваться из этой жизни, почему я не могу жить среди красивых, честных и, главное, умных людей? Почему в моей жизни все вокруг обманывают друг друга и считают это удачей? Почему смеются над соседкой тетей Надей, которая работает в больнице с утра до ночи, помогая больным. И уважительно отзываются о Романе из пятой квартиры, который ездит на своей машине, торгует джинсами и нигде не работает. Он не замечает своих соседок, но зато может запросто обнять в лифте и обозвать «шлюхой», если пытаешься отбиваться. Разве такой человек достоин уважения? А тетя Надя значит плохой человек, если у нее маленькая зарплата?
Люся, лежа в кровати перед сном, думала о своей жизни и прошедшем дне. Сегодня опять не произошло ничего нового. Как всегда она проснулась ровно за две минуты до того, как мама зашла в ее комнату и тихонько произнесла.
– Люся, вставай, пора в школу.
Люся любила учиться чему-то новому, но не считала, как многие девочки из класса, что школьная жизнь – это интересно. Учителя почти все были злые. Кричали по поводу плохих отметок, могли обозвать как угодно любого ученика: болваном, оболтусом, дебилом. Рассказывали только тот материал, который написан в учебнике или какие-нибудь истории из их личной жизни. А требовали, чтобы все их слушали и беспрекословно подчинялись.
Правда, на Люсю никто не кричал, все ее любили. Она была трудолюбива, много читала и была скромна. Любила заниматься общественной деятельностью: обожала готовить классные праздники, писать юмористические рассказы в стенгазеты. Ее всегда выбирали старостой класса, а потом и секретарем комсомольской организации. Она честно исполняла все свои обязанности и училась на одни пятерки, но все равно не любила школу и ждала, что скоро она ее закончит и пойдет учиться на журналиста или геолога. И, конечно же, встретит своего единственного и неповторимого, который будет также смел, открыт и честен. И они будут жить счастливой семейной жизнью, у них будут дети, которых они будут любить, вместе встречать все праздники, отдыхать на речке у костра, трудиться на благо Родины…
С тех пор прошло так много. Хотя если считать по годам, то всего-то пять, но столько всего изменилось, что казалось, счастливая жизнь дома – это «далеко и неправда», как любила говорить Люсина соседка по школьной парте – Анка Соснина. Да, в Люсиной жизни изменилось буквально все – вместо родительского дома – жилой вагончик на окраине северного городка, вместо родителей – муж, которого с трудом можно назвать другом, а не то, что любимым. Маленькая дочка, из-за которой нельзя вовремя ни поесть, ни поспать… И вечная тоска на сердце.
– Зеленая, как болото в деревне у бабушки,– подумала Люся.
При воспоминании о любимой бабушке Люсины глаза превратились в большие соленые озера, которые, переполнившись, стали беспорядочно разливаться..
И сразу нахлынули воспоминания из счастливого, и казалось, такого далекого детства
Глава 2 Люся и бабушка Люба
В деревне действительно было болото, где ежедневно в лучах угасающего солнца начинались лягушечьи серенады. Кваканье было таким сильным, что даже разговаривать было невозможно. А болото, как и сами разномастные лягушки, правда, было все зеленым: и вода, и редкие кусты вокруг, и трава, и камни на тропинках, и все живые болотные обитатели. Оно было жутковатым, и Люся не ходила одна по тропинке, ведущей через болото к речке, где все лето загорали и купались и дети и взрослые. Ей почему-то было неуютно и казалось, что по всему ходу тропинки за тобой кто-то подглядывает и хочет схватить и утащить в болотную трясину.
Но, несмотря на это, летом в деревне у бабушки было хорошо. Правда, бабушка была не совсем деревенским жителем – просто врачи посоветовали ей на время переехать в деревню, после чего дед сразу купил дом в ста километрах от города в небольшой деревушке и безоговорочно перевез любимую жену, пообещав выполнить ее условие – переехать назад в город через пару лет. Тогда, как обещали врачи, ее сердце возможно вновь станет здоровым.
Но, ни через год, ни даже через пять лет назад в город бабушка так и не вернулась. Дед через полтора года после переезда внезапно скончался от сердечного приступа. А бабушка, живя в деревне, так навсегда и осталась городским жителем, не сумев, да и не желая особо, вести деревенскую жизнь. Поэтому у бабушки не было ни скотного двора с коровой и овцами, ни горланящих по утрам во всех дворах петухов и кур-квохтушек, ни лающей по ночам, как у соседей, собаки, ни даже мурлыкающей кошки.
А в огороде, если можно было так назвать то место, где у всех в деревне росли капуста, морковка, свекла, огурцы и помидоры, бабушка выращивала цветы.
Цветов было много, разных оттенков и расцветок и цвели они по очереди с июня по конец октября, пока не начинались заморозки ниже пяти градусов. А вдоль забора огорода-цветника по периметру тянулись разлапистые кусты крупной и сладкой ягоды малины.
Больше никогда и нигде не видела и не ела Люся такой ягоды, как у бабушки в деревенском огороде-цветнике: малина была темно-красная и не яркая, а словно покрыта темной прозрачной вуалью. Крупные ягоды, количество которых в Люсиной ладошке равнялось количеству пальцев руки и не помещалось более, легко отделялись от остроконечной светлой сердцевины и, хотя на ощупь были твердо-упругими, легко и сладко таяли во рту.
Ягод на кустах было много, все они были ровные как искусственно выращенные. Забравшись в середину любого куста, можно было и не ходить дальше, только поворачивайся, срывай и отправляй в рот эти пахучие, сочные ягоды. Оторваться было невозможно, пока не начинала немного кружиться голова.
– Людмила, ты опять в малиннике сидишь? Иди ко мне, моя девочка, я для тебя приготовила подарочек,– бабушкин голос был так нежен и ласков, что не хотелось таиться.
Люся оторвалась от сладких ягод и, резко повернувшись, ойкнула от боли. От плеча до локтя на левой руке вздулась красная полоска от касания колючей ветки, и сразу проступили капельки алой крови, так похожие на тягуче-липкую малину.
Люсин плач утонул в крепких объятиях сразу оказавшейся рядом бабушки.
– Не плачь, моя хорошая, все до свадьбы заживет…
Глава 3 Бабушка Люба
Узнать его она смогла бы и через сто лет и легко отличила бы в толпе одинаковых на вид особей мужского пола. Это была единственная и неповторимая ее любовь.
– Василий, – невольно вскрикнула Люба от неожиданности такой встречи именно здесь и сейчас.
Рядом стоящие пары невольно оглянулись на окрик. Свадьба внучки только начиналась, в ресторан прибывали гости, и многих она попросту видела впервые. Люба смущенно произнесла извинение и шагнула в сторону человека, в котором как ей показалось, она узнала своего знакомого. Подойдя поближе, она поняла, что ошиблась. Это был совсем молодой человек, видимо, ровесник ее дочери, удивительно похожий на Василька. Такие же пронзительно зеленые глаза, белокурые волосы и широкая белозубая улыбка. Лишь подойдя поближе и заглянув в его глаза, Люба поняла главное отличие – в этих глазах было столько же боли и невысказанной грусти, сколько было в глазах Василька веселья и отчаянного лукавства. Даже вежливая улыбка этого человека не могла скрыть горечь в его глазах. Похожесть сразу улетучилась и Люба не стала выяснять, кто же этот человек, это ей было уже неинтересно.
Гостей набралось много, с некоторыми Люба была знакома и уже через несколько минут вокруг нее собралась группа людей, готовых с ней поговорить, что доставляло ей огромное удовольствие. Люба так соскучилась по праздникам, веселью, большому скоплению людей и еще раз порадовалась, что не поехала в ЗАГС с внучкой, а решила приехать сразу в ресторан.
Но приятное времяпровождение прервал голос тамады, объявивший о прибытии молодых. В зале стало шумно, началось движение. Все начали выстраиваться в шеренгу, образуя коридор для прохождения новобрачных. Какие-то люди в одинаковых нарядах начали раздавать всем конвертики с лепестками роз, которые нужно было подбрасывать вверх, чтобы они осыпали молодых. Заиграла торжественная музыка и в зал вошла очаровательная пара уже не жениха и невесты, а молодой семьи, только что скрепившей свой союз узами брака.
Люба залюбовалась своей внучкой. Ее Люсенька была выше всяких похвал. Тоненькая, стройная, в изящном платье с вышитыми цветами, высокой прической, украшенной такими же цветами, она смотрелась как знаменитая актриса на кинофестивале. Рядом под стать ей шел ее новоиспеченный муж. Высокий мужчина со спортивной фигурой ловко спрятанной в темно-синий костюм в тоненькую светлую полоску, белоснежной рубашке с очаровательной бабочкой и цветком в нагрудном кармане, он смотрелся не менее элегантно.
Люба радовалась, что она тоже имеет отношение к этому союзу. Ей невольно вспомнилось то время, когда она только познакомилась с этим мальчиком, которого внучка привезла к ней в деревню в качестве сопровождающего друга. Он сразу понравился Любе, она сделала все, чтобы этот брак состоялся, и сейчас очень гордилась собой.
Вместе с молодой парой прибыли ближайшие родственники и друзья, принимавшие участие в торжественной церемонии брака. Люба встретилась глазами со своей дочерью, глаза которой выражали и радость, и грусть одновременно, и та приветливо помахала ей рукой.
Гости начали рассаживаться за огромный стол, установленный в центре зала. Во главе стола, как и положено, в этом случае, усадили молодых, рядом сели их свидетели и далее по обе стороны расселись друзья и родственники жениха и невесты. Праздник начался.
Было шумно, весело, играла музыка, произносились тосты, выступали какие-то артисты, и Люба чувствовала себя сегодня такой счастливой, словно это она выходила замуж за любимого человека.
– Как это оказывается приятно, когда твоя внучка выходит замуж, – подумала Люба. В этот момент тамада объявил о новом «тостующем», то есть того, кто будет говорить следующий тост.
– Произнесет поздравительную речь в честь жениха и своего сына Андрея его папа Иван Васильевич, поприветствуем его,– громко проговорил в микрофон тамада и захлопал в ладоши. Люба повернула голову в сторону выступающего и опять увидела своего Василька, только на 20 лет моложе. Теперь веселые искорки в глазах, разлетающиеся молниями во все стороны, не оставляли сомнений.
– Иван Васильевич? – растерянно подумала Люба,– Андрей – сын Ивана Васильевича, а значит, внук моего Василька? – Ей показалось, что искорки из глаз выступающего протянулись в ее сторону, слились в одну линию и закружились вокруг нее, ускоряя свой полет. В голове послышалось гудение этого полета, к горлу подступила тошнота, потом в голове что-то вспыхнуло и все погасло.
Глава 4 Люся
– Действительно, все зажило, – оторвалась от воспоминаний Люся. – Но лучше бы никогда и не было этой свадьбы. Пусть болела бы царапина, и рядом всегда был такой ласковый бабушкин голос. И сама бабушка была бы, ее мягкие и нежные руки. И не надо мне никакой свадьбы! И вообще, мне ничего не надо!
В кроватке заворочалась дочка. Ей пора было вставать, три часа пролетели незаметно, наступило время кормления малышки. Именно ради нее и хотелось жить. Какое это чудо – маленький настоящий человечек, который удивленно смотрит на тебя и, кажется, все понимает. Люся улыбнулась и заглянула в сонные глазки дочки.
– Проснулась? Вот и хорошо, и молодец. Сейчас с тобой будем кушать, потом играть. А потом мы пойдем на прогулку, и ты еще немного поспишь в коляске. – Умница, моя девочка, – не переставая говорить нараспев, Люся разворачивала мокрую пеленку, приготовив уже две другие. Она и сама не знала, откуда она это все умела, но управляться с ребенком ей было совсем не тяжело, а очень даже легко и, как ни странно, привычно, как будто она занималась этим всю жизнь. О чудах цивилизации – памперсах и детском импортном питании, в этом замерзшем городке и не слыхивали. Но Люся не унывала, она и без этого научилась обходиться на удивление самой себе. Люся целый день разговаривала с дочкой, рассказывала ей сказки, которые легко приходили на ум, пела песенки, которые тоже сочиняла на ходу. Все было интересно и здорово. Только поспать почти не удавалось: нужно и постирать, и погладить, и приготовить обед и ужин себе и мужу. При воспоминании об Андрее настроение опять испортилось..
Глава 5 Люсины друзья
Иван Васильевич обычно возвращался с работы поздно, когда в городском транспорте почти никого не бывает и за окном темно. Но сегодня напарник попросил его поработать за него в ночную смену и он ушел в обед, чтобы успеть вздремнуть немного перед дежурством.
Его удивило такое количество праздных людей в городе, как будто бы был выходной, а не середина недели – толпы нарядно одетых молодых людей явно никуда не торопились.
В автобусе, куда еле-еле протиснулся Иван Васильевич, тоже ехала компания молодых людей: красивая девушка лет восемнадцати – симпатичная блондинка с длинными волосами и синими глазами, трое парней почти одного возраста, наверняка, неделю назад прибывшие «дембеля» – солдаты, отслужившие срочную военную службу.
Ребята были немного пьяны, громко разговаривали и весело смеялись, не обращая внимания на сидящих рядом пассажиров. Пьянство становилась все более распространенным явлением в обществе и Иван Васильевич, оказавшийся рядом с блондинкой и озабоченный подобной проблемой своего сына Андрея, не выдержав, с иронией спросил.
– Девушка, чем это от Вас так чудесно пахнет?
Блондинка, не понимая или не воспринимая замутненным сознанием этой иронии соседа, кокетливо ответила.
– Нашей эрой.
Это были самые модные духи того времени, их не так-то просто было достать и это выражение значимости отчетливо проступало в голосе и позе девушки. И то, что со злой иронией ответил ей мужчина, задавший, как показалось, вопрос ради завязывания знакомства с красивой девушкой, явно ее обескуражило
– Ваша эра «Экстрой» пахнет.
«Экстра» – это была самая популярная тогда марка дешевой водки. Девушка обиженно распахнула синие глаза – она действительно пользовалась именно этими духами и не сразу сообразила, что запах спиртного был гораздо выразительнее ее духов. Но ответить она не успела, мужчина, загруженный своими проблемами, уже пробирался к выходу.
Тогда блондинка еще не знала, что встреченный ею обидчик окажется умным и сердечным человеком, отцом ее будущего непутевого мужа и его злость была ничем иным, как болью за своего сына и все молодое поколение с легкостью пропивающее свой разум.
Они встретились уже через несколько недель и, конечно, запомнившиеся синие глаза и белокурые локоны еще раз приятно удивили и поразили будущего тестя.
Люся обиделась на замечание непонятно за что оскорбившего ее интеллигентного на вид человека, но не стала отвечать и сделала вид, что не понимает, о чем это он. Тем более что странный мужчина уже выходил из автобуса, больше даже не взглянув на нее. Ей запомнились его глаза – грустные, огромные и зеленые..
Одноклассники, ее добрые старые друзья – Мишка, Сергей и Вадим – сегодня вернулись из армии и совсем не хотелось доказывать кому-то, что она, да и ребята, совсем не пьяницы, а даже наоборот, совсем пить не умеют. Просто как взрослые решили отметить встречу, окончание сессии в институте Люси и возвращение из армии ребят.
У всех четверых было свободное время, впереди целый месяц каникул. Ребята собирались восстанавливаться в институтах, в которые поступили перед армией, потом немного поработать перед началом учебного года. А
сегодня у всех было веселое и беззаботное настроение – как хорошо жить на свете, когда тебе двадцать лет !
– Поехали сегодня в Парк, там должны быть танцы? – предложил Сергей.
Сергей был заводилой в их компании, все праздники в классе доверяли организовывать ему и Люсе.
Люся отвечала за общую организацию праздника и распределяла роли: кто готовил, кто ходил в магазин, кто исполнял роль ведущего, кто пел и плясал – и очень не любила, когда кто-то нарушал заведенный ею порядок.
Зато Сергей, если вдруг что-то пошло не так, как задумывалось, мог легко внести любую импровизацию в праздник, причем так, что этого никто и не замечал – все ребята, всегда считали, что у них с Люсей это был сюрприз в программе.
– Моя палочка-выручалочка, – с нежностью сказала как-то Люся Сергею. Он сразу вспыхнул и опустил глаза, а после вечером, когда ребята как всегда провожали всех по очереди до дома, задержался, словно нечаянно, у ее двери и отчаянно стиснул ее в своих объятиях.
– Не надо, Сережа, мы с тобой просто друзья, – испуганно прошептала Люся.
Сергей резко отпустил руки и бросился догонять ребят. Больше он никогда не давал повода выглядеть влюбленным.
Люся всегда ревниво поглядывала в его сторону, если он смеялся с кем-то без нее. Она считала, что он всегда должен быть рядом с ней, ведь он ее друг…
– Да, действительно, ребята, так не хочется расставаться. Давайте сегодня еще побудем вместе. – Раскрасневшийся и, казалось, растрепанный от выпитого спиртного Мишка, выглядел очень смешно. Особенно на фоне вечно строгого и серьезного Вадима.
– Я – за! Сто лет не была в парке, – Люся искренне не желала расставаться со своими друзьями.
– А я, наверное, не смогу, – Вадим тоже не хотел прощаться, но у него очень тяжело болела мама, и он совсем не хотел огорчать ее своим долгим отсутствием. – Я постараюсь, может, только задержусь чуть-чуть. А ты позвони Анке и Марине, они же обещали присоединиться к нам, – предложил Вадим Люсе.
Все знали о безнадежной любви Вадима к Анке Сосниной, соседке по школьной парте и лучшей подруги Люси.
Вадим был, как и его интеллигентные родители, очень серьезным мальчиком с первого класса. Его всегда занимали точные науки, он был отличником и, как незлобно дразнили его ребята, «ходячей энциклопедией», казалось, что он все на свете знает. Не зря его папа был профессором физмата, а мама доцентом-химиком в университете. Вадим тоже поступил в Университет на физико-математический факультет и собирался стать ученым-физиком.
Подруга Люси – Анка была полной противоположностью Вадима. Ее не только не интересовали точные науки, она их ненавидела и совершенно не хотела понимать. Любимыми предметами были только пение и литература. Она, как и мечтала, поступила в Институт Искусств на вокальное отделение, собираясь, стать оперной дивой.
У Анки всегда было много друзей и поклонников, а теперь в институте и подавно. Влюбленный Вадим всегда очень болезненно переживал все
ухаживания соперников, а Анка, казалось назло Вадиму, кокетничала со всеми напропалую.
После армии Вадим еще не видел Анку и не надеялся, что она придет к нему на свидание, поэтому рассчитывал, что если ее пригласит Люся, то он хотя бы увидит свою любовь и возможно осмелится сказать ей об этой своей любви.
Мишка с Мариной уже виделся. Они с ней в школе сидели за одной партой, вместе поступили в Политехнический институт. Да и переписывались все время, пока он служил. Марина вечером придет обязательно. А вот Анка.
– Да-да, я обязательно приглашу,– пообещала Люся Вадиму, не вполне уверенная в успехе. Анка могла уже договориться на встречу и с кем-то другим.
Домой она бежала с легким сердцем и радостным предвкушением веселого вечера со своими любимыми и преданными друзьями. Взгляд Сергея, в котором появилось что-то пока непонятное Люсе, волновал и заставлял трепетать ее сердце. Было светло и весело, радость встречи переполняла Люсю настолько, что она, забежав домой и, успев крикнуть маме «Привет», сразу начала звонить Анке, даже по обыкновению не пообедав, а только автоматически помыв руки на два раза с мылом.
Глава 6 Бабушка Люба
Иврит считался запретным даже в семье, хотя Любе очень нравился этот загадочный и мелодичный говор. Отец постоянно боялся за Любу, за свою любимую жену Софочку, которую боготворил, буквально пылинки с нее сдувал, но он тогда и представить себе не мог, что еврейское происхождение не может навредить, ни его жене, ни его такой же, красивой и чувственной дочери.
А любимая жена умерла совсем не от того, что была еврейкой – она очень долго и тяжело болела воспалением легких и так и не смогла справиться с этим недугом.
В один из весенних дней, когда солнышко так весело плясало в раз лившихся лужах, любимой Софочки не стало.
Люба бежала домой, чтобы обрадовать маму очередной победой в учебе. Только она одна получила пятерку за сочинение по литературе у этой «старой грымзы» – так называли пожилую учительницу по литературе. Говорили, что у нее погиб жених, и она так и не смогла больше никого полюбить и жила одна в старом покосившемся доме на окраине города . Нелюдимая, нелюбимая, не видевшая радости и ласки, потерявшая надежду и веру на семейное счастье учительница была очень требовательна и получить у нее пятерку, действительно было на грани фантастики.
Люба торопилась домой, чтобы порадовать свою маму, еще раз увидеть радостную искорку в маминых глазах, искорку желания жить и надеяться на выздоровление. Но Люба опоздала. Она больше никогда не видела маминых красивых карих глаз…
После смерти жены, тяготы нелегкого женского труда по ведению семейных дел свалились на Михаила Васильевича, и без того убитого горем. Похоронив жену, он умер вместе с ней – все было нереальным, все происходящее занимало его лишь потому, что была еще дочь – Любовь.
Именно в честь своей любви нарекли так своего ребенка Софья и Михаил. Именно любовь они считали высшим смыслом жизни на земле, только ради нее можно и нужно жить, творить, возводить города и писать картины-шедевры, ваять вековые скульптуры и писать самую смелую музыку, объявлять войну и устанавливать мир ради одного взгляда любимой…
Но не помогла любовь его Софочке выздороветь, какой короткой оказалась его счастливая семейная жизнь. И теперь вся любовь и нежность, которую Михаил питал к своей жене, вылилась на дочь.
Но Люба не была готова к такому повороту в жизни. Ей было тяжело от опеки отца. А он, как оказалось, без мамы совсем не умел вести хозяйство.
Заработанные деньги он почти сразу тратил на дочь, приобретая часто совсем необязательные, а иногда и попросту ненужные вещи, а к концу месяца денег не хватало на хлеб. Но он старался угодить дочери во всем.
На похороны к Софье приезжали и родные Михаила – его две сестры, которые питали неприязнь к невестке-«иноверке» и жалели скорее своего брата, чем так рано ушедшую из жизни Софью. Они уговаривали его уехать обратно в свой родной город, поближе к столице, надеясь, что еще смогут помочь брату найти свое счастье.
Михаил сопротивлялся, а Люба была рада «разбавить» любовь своего отца вниманием своих теток.
Да, Люба, конечно, любила свою маму, как каждый ребенок. Но горя от смерти мамы, которое испытывал отец, она не чувствовала. Мама уже давно и безнадежно болела, и возвращаться со школы, где было весело, и Люба чувствовала там себя королевой, в дом, где были постоянные страдания, ей хотелось все меньше.
И, когда мама умерла, Люба готова была сразу же уехать с тетками в новую жизнь. Там рядом Москва, а перспектива найти чудесную пару и жить в столице были красивой мечтой Любы.
Но у отца было совсем иное мнение на этот счет, он и думать не хотел о переезде от могилы своей жены, на которой он ежедневно бывал.
И тогда Люба, втайне от отца, начала писать теткам письма с просьбой о помощи в переезде. Якобы отец очень страдает, забросил и ее, и хозяйство, в доме нет даже хлеба, а он целыми днями проводит на кладбище, перестал и на работу ходить.
Незамужним теткам не очень верилось в рассказы сразу не понравившейся им племянницы о черством и безответственном папе. Но они обе тоже мечтали, чтобы брат жил рядом и, преследуя свои корыстные цели иметь под рукой сильного и надежного человека, каким был Михаил, они втроем начали массированную атаку по вопросу скорейшего его переезда.
В ход шли любые доводы в пользу переезда, и последний был самым решающим: дочери скоро поступать учиться дальше, ведь Люба уже оканчивала школу, и как он собирается ее отправить так далеко одну в столицу?
Через три месяца после смерти мамы, когда Люба получала аттестат об окончании школы, отец уже работал в городе, где жили его сестры, откуда до Москвы можно было доехать на электричке за 2 часа.
На выпускном балу Люба оказалась одна, отцу нужно было уехать срочно, иначе он терял хорошее место работы. Он обещал вернуться через неделю за дочерью и за последними оставшимися вещами.
