скачать книгу бесплатно
– Тогда приятного аппетита, а? – вставил Ламмерт, буравя брата взглядом.
Все ели молча. Хьюго уминал за обе щеки две порции – за себя и за Роланда. Он только и успевал вытирать губы тыльной стороной ладони. Ламмерт поник, лениво ковыряя вилкой пюре. Роланд же попивал содержимое термоса, уткнувшись в книгу.
Красный галстук Роланда невольно цеплял внимание Мелиссы. Он был туго затянут, рубашка выглажена, заправлена. Он будто воспитывался другой семьей. Осанка, неторопливые выверенные движения. Только волосы небрежно лежали по обе стороны лица, не закрывая лба. Черты лица неуловимо напоминали Ламмерта: острый подбородок, прямой нос. Если лицо Ламмерта можно было назвать мягким, то Роланд был его грубой и острой версией.
Роланд залпом допил содержимое термоса, и Мелисса наблюдала, как движется его кадык.
– Хватит таращиться на меня.
Холодный голос пригвоздил взгляд Мелиссы к столу.
– Прости, я просто… – она закрыла глаза, стараясь подавить стыд. – Я просто задумалась. Можно вопрос?
– Попробуй.
– Как так вышло, что вы братья, но цвет глаз и волос у всех разный?
Роланд прищурился. Он был таким серьезным, будто сидел на экзамене. Точнее, будто принимал его у Мелиссы.
– Я имею в виду, с генетической точки зрения, – добавила девушка, будто пытаясь смягчить вопрос или сделать его менее глупым.
– С генетической, значит? – начал Роланд, оставляя закладку между страницами. – У нас разные матери.
Брови Мелиссы на миг взметнулись. Она наблюдала, как Роланд невозмутимо убирает в сумку книгу, а сама лишь старалась не разинуть от удивления рот. Ламмерт застыл, а Хьюго стал медленнее жевать, наклонившись к тарелке.
– П-простите. Я не знала.
– Приятно посидеть, – только и выдавил Роланд и почти беззвучно задвинул стул.
Уши Мелиссы заложило, разговоры в столовой и лязг посуды были будто укутаны пеленой. Только собственная вилка, неаккуратно упавшая на поднос, вытащила ее из оцепенения.
– Простите, я не думала…
– Все в порядке, – перебил Хьюго. – С этой информацией мы уже давно смирились.
Вопросы в голове Мелиссы множились как бактерии в благоприятной среде. Разные матери в такой короткий период? А с кем они живут? Как это вообще возможно? Как неудачно она сковырнула такой деликатный факт в первый же день общения. Нужно было срочно перевести тему.
– А вы ничего не слышали про оленя? – спросила Мелисса.
Тревожная толпа и шкура всплыли в памяти так явственно, будто находились в белых стенах просторной столовой. Юноши переглянулись.
– Не понял. Что за олень? – уточнил Ламмерт.
– Вообще-то, это скорее медведь. У него не было рогов, – недоумение на лицах братьев усиливалось. – Сегодня утром мы проезжали мимо толпы. Там было какое-то тело или типа того. Труп животного. Кто-то сбил медведя?
– Не знаю, мы не ехали сегодня в автобусе.
– Точно.
– А что такого? У нас периодически сбивают оленей, особенно в пригороде, – заметил Ламмерт.
Мелисса закусила губу и поерзала на стуле.
– Не знаю. Там такая толпа была, все выглядели напуганными. Подумала, вдруг вы что-то знаете.
– Ничего не знаем, – вдруг высоким голосом выдал Хьюго и закашлялся, поперхнувшись.
Ламмерт стал стучать ему по спине и подвинул свой стакан с недопитым яблочным соком.
Вечером за окном шелестел дождь, Мелисса подвинула маме кружку ароматного кофе.
– Спасибо, Лисса, – сказала миссис Санлайт, уткнувшись в телефон.
Мелисса сидела по другую сторону барного стола и грела руки о любимую кружку с альпакой. Только горячий какао и домашние пушистые тапочки согревали ее в продуваемом сквозняком доме. Капли все сильнее барабанили в окно. Звуки ветра жутко усиливались, пролезая в щели. Вечером резко потемнело. Эта тьма все еще не стала для Мелиссы привычной. В большом городе никогда не темнеет так сильно.
– Как дела в школе? – спросила женщина, не поднимая взгляда от экрана.
– Вроде стала общаться с мальчиками.
– Что за мальчики?
– Они братья. Ламмерт и Хьюго. И Роланд.
– Три брата?
– Вроде того.
– Тройняшки?
– Нет, Роланд старше. И вообще. У них матери разные.
Мама оторвалась от телефона и с недоверием взглянула на Мелиссу поверх тонких прямоугольных очков.
– Они нормальные?
– Что за вопрос? – возмутилась та.
– Ну, вдруг из неблагополучной семьи. Может, они сиротки.
– И что? Это как-то определяет их нормальность? Я, например, считаю за нормальных людей тех, кто не манипулирует общественным мнением и не унижает меня за каждое неправильно сказанное слово.
– Все, все! Успокойся, – осадила женщина. – Нормальные – значит, нормальные.
Ногти миссис Санлайт снова застучали по телефону. Мелисса положила щеку на стол. Розовая альпака в темных очках смотрела на нее с зеленой полянки. В узких стеклах маминых очков отражались переписки и какие-то сайты.
– Прости, что вспылила, мам.
– Прощаю.
Мама улыбнулась и потрепала дочь по голове. Она заблокировала телефон и положила его на стол. Сняла очки, сложила их и потерла переносицу, отчего на коже выступили косточки пальцев и запястья.
– Как дела на работе? Тебя взяли на ту должность?
– Вроде взяли, – вздохнула женщина, – но зарплата, конечно, смешная. У меня до работы дела более захватывающим образом шли.
– Что такое?
Мама глубоко вздохнула и, потуже затягивая на поясе атласный халат, осторожно глотнула кофе. Она нахмурилась, будто что-то вспоминая, пальцы бродили по рыжей кружке.
– Еду я, значит, на машине…
Утром еще стояла погожая погода. Солнце слепило через лобовое стекло. Было около семи утра, на дорогах никого. Когда я подъезжала к перекрестку у пекарни, еще издалека заметила стоящих на дороге людей и что-то темное, лежащее у их ног. Объехать их было нельзя, к тому же стало любопытно. Остановив машину неподалеку, я вышла и направилась к перекрестку.
С каждым шагом я все внимательнее всматривалась в тушу. Она была мохнатая, похожая на громадного медведя. Я поняла это по когтистым лапам. Они, наверное, были с мою голову. Тело лежало в луже крови, блестевшей багровым в свете утреннего солнца. Следы из крупных капель тянулись в сторону леса.
Вокруг трупа стояло четыре человека: бледная, испуганная старуха-пекарь, вцепившись в какую-то девушку, что-то зловеще причитала; другая пожилая дама грубо просила ее замолчать и не нести чушь; и, наконец, старик, ворча себе под нос, говорил, что медведя нужно скорее утащить с дороги.
Над тушей уже собирались мухи. Одна из них сидела на открытом глазу медведя. К горлу подступила тошнота.
– Что здесь произошло?
– ОБОРОТНИ!!! – накинулась на меня старуха-пекарь.
Она вцепилась в мой воротник руками и, тряся его, как завороженная, уставилась на меня маленькими, красными от лопнувших капилляров глазами.
– Оборотни! Я сама их видела, своими глазами! Ночью! Все видела! Двое их было. Не как волки, но и не как люди. Медведь заревел как на улице, я – раз – к окну подскочила, а они склонились над ним…
– Да замолчи ты уже! Хорош страсти-то рассказывать! Небось, напилась таблеток своих, да померещилось сослепу!
– Лже-е-ешь! – заверещала старуха. – Сама знаешь, что лжешь!
Пекарша отпустила меня и накинулась на пожилую даму. Она заговорила громким шепотом. Хозяйка пекарни, словно ведьма, рассказывала:
– Долго в Миднайт Хилле живешь, сама знаешь, стоит город на нечестивой земле. Полно здесь чертовщины. Даже церковь в лесу – и та оплот бесов… Говоришь, машина медведя сбила, а у самой поджилки трясутся, оттого что знаешь: правду я говорю. Оборотни это были, двое, вцепились в него – да давай! Глаза в темноте светятся, а плоть звериная трещит… Зря не веришь, не спасет это тебя от клыков дьявольских. Не дури, будто за жизнь свою ничего такого не видела и не знаешь. А воют они, воют на полную луну громче волков. Знаешь, что нет спасения в этом городе, так не клевещи на старуху. Перестали они их бояться, еще вернутся, помяните мое слово…
Старуха скакнула в центр дороги и обвела всех взглядом.
– Услышала медвежий рев в ночи, – рявкнула она, растопырив крючковатые пальцы. – В окно вижу их, жрут зверя, глаза светятся. Я – раз – ружье-то старика своего схватила с полки, да выскочу, – старуха жутко металась между слушателями. – Раз стрельнула по ним, да разбежались, как крысы поганые. У меня-то дом освящен, нечего мне бояться дьяволов.
Мужчина резко сплюнул чуть ли не мне под ноги.
– Да слышали мы это уже, одну шарманку завела да трещит!
Я быстро уехала после этого. По обочине, по крови. Сколько еще ждать пришлось бы, пока они оттащат его, неизвестно. Но вечером я домой возвращалась, а от этой сцены только размытое пятно на асфальте осталось.
Какао в кружке уже остыло, когда Мелисса вспомнила о его существовании и сделала глоток. Губы пересохли.
– Я видела медведя. И старуху видела. Из автобуса утром. Там толпа такая была, все на него смотрели.
Ветер обрушил на кухонные окна поток дождя, заставив Мелиссу поежиться.
– Ладно, сказки на ночь рассказаны, давай-ка будем расходиться по комнатам, – произнесла мама, конструируя на макушке небрежный хвостик. – У меня еще дела остались.
Женщина устало поднялась из-за стола.
– Знаешь, так раздражает, что у меня в автобусе все тоже про оборотней говорить стали. Это какое мышление нужно иметь, чтобы это был единственный вариант? Ладно еще старуха, она якобы видела кого-то, но просто дети в автобусе? Они медведя за оборотня приняли. Я в шоке, как можно жить с такими устаревшими взглядами. Про критическое мышление они вообще слышали?
Миссис Санлайт выслушала тираду дочери с печальной ухмылкой на лице. Мелисса добавила:
– Ты веришь в то, что видела старуха? Я думаю, она сама пристрелила медведя.
– Может быть.
Дождь разыгрался не на шутку. Капли выстроили стену, за которой не различались даже силуэты сосновых стволов.
Уличный фонарь освещал письменный стол у окна, двухъярусную кровать и диван под покатой крышей. Теплый свет с первого этажа пробивался в темную комнату, касаясь напряженных лиц братьев де Лордесов.
– Так что сваливайте все на меня. Просто скажите ей, что Роланд против, и дело с концом, – юноша оперся о дверной косяк, скрестив руки на груди. Его вытянутая тень рассекала комнату надвое.
– Меня, конечно, тоже напрягло, что пришлось рассказать про матерей, но это же не повод так вот ее отталкивать. Она же не знала, – Ламмерт сидел по-турецки на нижнем ярусе кровати и обнимал огромную подушку. Он примял челку к макушке и ждал реакции Хьюго. Тот тяжело вздохнул.
– Я согласен с Ролом.
– Что? Почему?
– Она любит задавать вопросы. Для нас это некстати.
– Какие еще вопросы она успела задать? – все сильнее возмущался Ламмерт.
– Про медведя.
Роланд прищурился и забарабанил пальцами по плечу ровный ритм. Ламмерт вскинул голову на братьев по очереди.
– Вы что-то знаете про медведя? – он нахмурился.
– Больше, чем хотелось бы, – вдруг вставил Роланд. Босые ноги сделали пару шагов до дивана. Юноша устало рухнул на него, запрокинув голову. – Он валялся там до утра. Я видел из автобуса. Эта бабка еще проповедовала для толпы. Про оборотней.
Ламмерт закрыл глаза и потер переносицу. Сердце набирало обороты и стало давить в груди. Он отложил подушку и сел поудобнее.
– Так, – произнес он на выдохе, – давайте-ка вы лучше расскажете все с самого начала.
II
Сентябрь, 1898
Альфред сидел в кресле и читал газету за утренним чаем. Глаза под нахмуренными бровями скользили по тексту на первой полосе. «Альфред де Лордес хочет разделить власть с административным советом», – прочитал Джеймс, подливая кипяток в чашку хозяина.
Рядом сидела его жена. Она ничего не ела.
