скачать книгу бесплатно
Чем пахнет снег
Руслана Алексеевна Алимова
Даже в серой и скучной жизни случаются перемены. В темноте загорается свет и всё встаёт с ног на голову или наоборот.
Руслана Алимова
Чем пахнет снег
Эпиграф
Зима. Прекрасная, умиротворенная картина: поляна, заметенная искрящимся на солнце снегом. Деревья и кусты одеты в белоснежные одеяния, их ветки согнулись до земли под тяжестью снега. Легкий ветерок кружил сверкающие мелкие снежинки, казалось, я нахожусь в волшебной, зимней сказке, пока не обнаружила что, стою на краю пропасти.
На дне этой бездны творилось, что- то невообразимое! Гора людей, в крови молящих о помощи, карабкающихся к вершине, лезущих друг на друга, будто по живой лестнице. Почему то именно так я и представляла ад. Стоны и плач, угрозы и ругань смешались в кошмарную кашу звуков. В голове были только два вопроса: Кто все эти люди? И как они попали сюда?
–Помоги мне!!! – в гомоне голосов, слышу умоляющий, слегка писклявый женский голос.– Слышишь меня, ты!… Кому сказала, помоги – почти добравшись до вершины девушка, лица которой не было видно, так как её мокрые от крови волосы прилипли к её лицу. Каждая её фраза по нарастающей наполнялась злостью, а голос становился грубым и гортанным пока и вовсе не перешел в загробный.
– Ты, гнилое отродие запомни, скоро сама окажешься среди нас – последняя фраза была полна ненависти. Но, не понятно на меня она злится или на положение, в котором оказалась.
Её костлявая рука почти коснулась подола моего платья, но в последний момент она сорвалась и полетела в низ, выкрикивая реплики, которых мне было уже не понять, растворившись во все общем гомоне.
Хотелось спасти их всех, но от увиденного ужаса я не могла пошевелиться, лишь ледяной ветер трепал мои волосы и края легкого, белоснежного платья.
Страх своими липкими и ледяными щупальцами казалось, ощущается не только на покрытой мурашками коже, но проникает в самое сердце и душу.
Чья-то прохладная рука, незаметно проскользнув змеей, обвила мою талию. Твёрдый стан вовсе не согревал моё тело, но я чувствовала горячее прикосновение губ к своей шее и еле слышный шёпот, от которого становиться ещё страшнее – "Натали, я жду…!"
Первое время я вскакивала в холодном поту, бежала в ванную комнату. От увиденного меня каждый раз тошнило и знобило, так, будто выворачивало наизнанку в морозильной камере. Пока набиралась вода в ванну, я обнималась с унитазом. Очистив желудок, погружалась в горячую воду, чтоб как то согреться и успокоиться.
За десять лет я уже попривыкла к этому треклятому сну, но всё равно порой приходит осознание, что я сойду с ума – рано или поздно.
Ух…! Скажите мне, пожалуйста, сколько это будет продолжаться…?
ОЙ! Шизанутая…
Росла в детском доме. Как я туда попала…? Не знаю, ни кто не знает – спрашивала.
Представьте, каково жить в детском доме: ни любви, ни ласки одни подзатыльники и наказания. Но я очень благодарна своей воспитательнице. Она пыталась хоть как-то украсить мой каждый день. Старалась уделить внимание каждому воспитаннику. Даже оставалась в ночь, если кто-то из нас заболел. Звали её Таисия Борисовна. Она была одинока, ни детей, ни мужа, ни одного родного человека.
Мужа и сына она потеряла в автокатастрофе. Каким-то чудом, оставшись живой и невредимой.
Вот она и решила посвятить себя работе и дарению своей любви воспитанникам.
Многие преподаватели называли её слабохарактерной, и не принимали Таисию Борисовну из-за того, что не могли понять её отношения к работе и воспитанникам.
Я не ангел и даже не пыталась им казаться. Любила – сбегать с уроков и часами сидеть на крыше наблюдая за облаками выискивая всякие фигуры, а в не погоду – на чердаке. Соорудив там свою тайную комнату, где и проводила время, наслаждаясь одиночеством, тишиной и книгой – тайком принесённой Таисией.
Многие преподаватели меня вовсе не понимали и не за – чем им было это делать. Они просто делали свою работу и получали за это заработанную плату – не более.
Предметы, что мы проходили по школьной программе, я понимала по- своему и видела их совсем иначе: я не видела цифр – это были иероглифы, которые посчитать, сложить, вычесть или не дай бог умножить и разделить я не могла. Я их просто читала на не понятном для преподавателей языке. Каким образом я научилась говорить на этом – даже мне не понятном языке? – Не знаю. Само как то получилось.
С первого класса учителя, воспринимали, это как попытки сорвать занятие, и за ухо вели в кабинет директора. Где я и получала наказания по полной программе за такое мерзкое поведения – по мнению директора. Пыталась им объяснить, что я не вру, но без толку.
Наказывали жестко: морили голодом, раздевали до трусиков и запирали в холодном подвале на ночь, дабы выбить из меня дурь. Таисия Борисовна, брала меня под свое крыло. Подкармливала и приносила украдкой тёплое одеяло "чтоб этого никто не видел и не знал. Естественно!!! Она будто понимала, что я не виновата.
Позже, меня осмотрел детский психотерапевт и поставил диагноз – Шизофреническое расстройство. Преподаватели, смерились со мной. Сидела на уроках за дальней партой (на камчатке)– для галочки, чтоб не шлялась без дела по коридорам. Меня уже не вызывали к доске и не спрашивали, понимали что ни чего из этой «шизофренички» не выйдет. Не быть мне бухгалтером или финансистом!!! Рисовали тройки, чтоб хоть, какие – то отметки стояли в аттестате.
Так же я дралась с другими воспитанниками – если кто пытался обидеть меня или Борисовну.
Нельзя допускать, чтоб кто-то пытался, хоть как то обидеть, или принизить тебя – иначе так и будет продолжаться. В детдоме это нужно рубить на корню. Такие вот жестокие правила среди воспитанников.
Как то меня хотели удочерить, но директор – Жоанна Феоктистовна (дабы не портить репутацию свою и учреждения) всеми правдами и неправдами убеждала моих потенциальных родителей этого не делать. Так как я, не уравновешенная и так сказать.… Ну… Того! Шизанутая! Ха- ха- ха! Да, пусть считают, как хотят мне фиолетово.
Ну ладно, не будем о прошлом. Это было давно и «не правда». Мне уже двадцатьвосемь лет, живу под Саратовом, в своей маленькой, однокомнатной квартирке, в живописном, жилом районе. Сказать в жилом и живописном районе – не сказать ни чего!!!
Дом стоит на отшибе, двух этажный, двух подъездный, на этаже по четыре квартиры. Но жилые лишь две – это я на втором этаже и бабулька Февралина Серафимовна с кошкой Соней – на первом. Очень древняя бабулька (девяносто восемь лет), шустрая и, естественно, как и любая бабулька, любит поворчать и попричитать…
Окна моей квартиры выходят на кладбище. Ну, очень живописный вид… так сказала директор детдома Жоанна Феоктистовна, когда на моё восемнадцатилетние вручила мне ключи от квартиры, выданной мне государством.
А я и не жалуюсь, соседи спокойные, не шумные, не буянят… соли и хлеба не просят. Лежат себе спокойно в земле сырой, хороводы не водят! И на том спасибо.
Работаю в хлебопекарне два через два по двенадцать часов. Личной жизни нет и, не надо, а то хотят тут всякие, потом деньги пропадают.
Был, один Антон! Высокий, красивый, и с виду порядочный и интеллигентный молодой человек. Жениться обещал, и на моря возить, но как показала практика- врун и вор, этот Антон. После того как он обчистил меня – украв все мои сбережения – (пять тысяч рублей – между прочим копила их целых три года) и исчез.
Теперь имя Антон у меня ассоциируется с похожим, но не очень хорошим словом.… После, я зареклась не доверять всяким «Антонам».
Есть, конечно, экземпляры пытающиеся подкатить ко мне. Ведь я девка «красивая»– так они считают. А я самая обычная. Нос курносый. Глаза – серо-голубые, волосы – средней длины темно каштанового, с добавлением серо-мышиного цвета, брови и ресницы того же цвета. Худощавого телосложения, невысокого роста 165 см. С огромными сине-чёрными кругами под глазами на бледной коже. Зрелище то ещё, скажу я вам!!!
Хожу все время сонная и злая от недосыпа. Но в душе я очень даже ничего. Но где-то очень глубоко… отсюда не видно.
Одна в себе, но не в себе.
За окнами кружил осенний вальс- ноябрь. Порывистый ветер беспощадно срывал пожелтевшие листья, с почти голых деревьев. Погода была пасмурная и промозглая.
Февралина Серафимовна заболела. Я, взяв отпуск, как могла, помогала ей, но без помощи врачей было не обойтись.
Когда скорая увозила её в больницу, она попросила присмотреть за её кошкой Сонечкой.
Да, да, скорая помощь доезжает до нас, не смотря на то, что от дороги- ведущей к нашему дому осталось одно напоминание!
Февралина Серафимовна очень общительная, поэтому до моего переезда терроризировала и скорую помощь, и полицию и пожарных. Вызывала всех по очереди! Что тут скажешь, скучно одинокой бабушке, не с кем даже поговорить! Диспетчер на коммутаторе узнавала даже голос Февралины Серафимовны и терпеливо выслушивала её стенания и жалобы.
Ну, а потом её "жертвой" стала я…
И все службы вдохнули с облегчением…
А мне Февралина Серафимовна очень даже нравилась. Её задор и огоньки в глазах делали её молодой, чуть сумасбродной девчонкой. Свои выходные я проводила с ней. Мы любили с ней пить чай с вареньем и плюшками, а наши разговоры были всегда на разные, но очень увлекательные темы.
Теперь я осталась одна с Сонечкой. Надеюсь, что она скоро поправится. И мы заживем, как и прежде.
На следующий вечер, примерно в девять часов, раздался телефонный звонок, он то и вывел меня из размышлений о «светлом будущем». Сонечка как всегда лежала на подоконнике и похрапывала. Она очень красивая, длинношерстая кошка, не понятной породы. Её зелёные глаза ярко выделяются на фоне чёрной, как смоль шерсти. Очень своенравная питомица, надо сказать, не любит когда её берут на ручки, и не переносит излишние ласки. Своенравная зверюга! Мы с ней живём дружно – просто не мешаем друг другу вот и всё.
Одна новость хуже другой
Женский голос в мобильнике холодно сообщил что, Февралина Серафимовна скончалась. И нужно в ближайшие два дня забрать тело для похорон.
Так как Февралина Серафимовна была одинокой, хоронить ее было не кому, но ведь нужно, же проводить человека в последний путь достойно.
На хлебопекарне зарабатывала я не так много, как хотелось бы. Хватало поесть, оплатить коммуналку, а психотерапевту приходилось вообще отдавать половину своего заработка (не дешевое удовольствие). А не ходить к нему я не могла, так как состояла на учёте в психдиспаснере. Накопить не всегда получалось, но всё, же старалась откладывать крохи. Итого честно накопленных рублей – две тысячи – не разгуляешься.
Вывод один – денег нет, но вы держитесь!
Решив что, подумаю об этом завтра легла спать, с ужасом ожидая своего сна.
Утром следующего дня я проснулась… «нет скорее воскресла» от того что, кто- то нажав на кнопку дверного звонка ни как не хотел убирать палец и настойчиво трезвонил в дверь. Ох, и затолкать бы тебе этот палец…
Вскочив с кровати, как бешеная фурия понеслась к двери готовая выполнить своё жгучее желание – и отправить того, кто стоит за дверью, к соседям, что за окном.
Открыв дверь, замерла с отвисшей челюстью! Предо мной стоял интеллигентный мужчина средних лет в сером, на вид дорогом костюме, с дипломатом в одной и зонт-трость в другой руке. Мою злость сменило любопытство – кто таков и что нужно?
Мужчина был высокого роста с аккуратно уложенными волосами, жгучий брюнет с едва виднеющейся сединой. Его парфюм наполнил моё скромное жилище: древесно-цитрусовым ароматом, с легкими нотками чия.
Вспомнив, что забыла надеть халат, и стою перед незнакомцем в одной старой и выцветшей пижаме, с воплем захлопнула дверь, прям перед носом моего посетителя. Проскакав в комнату, наспех накинула махровый халат в пол и тапки в виде зайцев, снова открыла дверь. Незнакомец так же стоял у двери моей квартиры с лицом, не выражающим, каких либо эмоций. Будто знал, что я снова её открою. Уточнив что, я Кленок Наталья Александровна, представился:
–Меня зовут Карлов Вальдезар Веньеаминович, нотариус Сахаровой Февралины Серафимовны.– жестом показав, что можно войти, пошла за ним. Пройдя на кухню, и сев на стул он огласил каким- то каркающим голосом:
– Перед своей смертью она написала завещание, в котором указанно, что вы являетесь единственной наследницей её состояния.
– А? Как? Что вообще происходит?– мне казалось, что это сон.
– Прошу вас Наталья Александровна успокойтесь.
Он достал из своего дипломата стопку бумаг, положив их на кухонный стол начал всё спокойно объяснять.
– Это бумаги на квартиру. Прошу вас ознакомиться и расписаться вот тут – указав указательным пальцем на графу с моей фамилией и паспортными данными.
Мне стало так интересно, откуда у Февралины Серафимовны мои паспортные данные, так ещё и ксерокопия, откуда- то взялась. Хоть и проводили мы много времени, но ключами не обменивались и тем более копией документов! Короче мои глаза собирались вылезти из орбит от такого сюрприза.
Вальдезар Веньеаминович продолжал доставать всё новые стопки бумаг.
– Это бумаги на дом, это на машину.
У меня случилась маленькая истерика. Решила пошутить:
– А самолёта нет???
На что нотариус сухо ответил.
– Нет.
– А, яхта?
– Нет.
Суровый взгляд заставил меня поёжиться. Глаза его были настолько черными что, казалось, не отражали дневного света, а поглощали его.
– Ну, на нет и суда нет – сконфузилась я.
Нотариус объяснял – сразу после кончины Февралины Серафимовны, я собственница всего того что, мне завещано покойной.
Вскоре, когда все документы были мной подписаны, а связка ключей от её квартирки, дома и машины были переданы мне в руки, попрощавшись, нотариус ушел, оставив меня в полной растерянности.
Как это вообще? Я ж, даже не родственница ей была, а так соседка. Ну, прожили мы с ней десять лет, а точнее девять (первый год у нас был притирочным), но это, на мой взгляд, ни чего не меняло.
М – да.… Как – то всё и сразу навалилось на мою бедную, больную головушку. Положив Сонечке еду, села у окна на кухне с горячим кофе в руке глядя на серое кладбище, не понимая что же делать дальше…
Подумав что, нужно отвлечься от всего этого – решила прибраться в квартире Февралины Серафимовны, проветрить и занавесить зеркала ( в доме усопшего всегда занавешивают зеркала, чтобы душа не попала в зазеркалье и не заблудилась.
А, я сошла сума!!!
Переодевшись в рабочую одежду для уборки, вышла с квартиры, хотела было прикрыть дверь, но Сонечка пулей вылетела вслед за мной (я думала, что хочет сбежать от меня, а, нет, спокойно шла рядом со мной), мы спустились в низ. Замок в двери давался с трудом – нужно бы смазать как-нибудь.
В квартире было темно и душно, воздух будто застыл на месте. Пройдя в комнату, отдернула тяжёлые шторы и приоткрыла форточку, впустив свежий воздух и дневной свет. Сонечка рысью кинулась на хозяйское кресло, свернувшись калачиком, и мирно засопела. Мне казалось, ей абсолютно всё равно, что происходит вокруг, но все, же она изредка следила за мной одним глазом.
Зеркал в квартире было всего два – в маленькой прихожей и в ванной комнате. Занавесив их, подошла к стеллажу (который был во всю стену от пола до потолка). Вот с него и начнем, решила я.
Я люблю читать, поэтому давно мечтала покопаться в стеллаже с книгами Февралины Серафимовны, заодно и пыль протру. Она мне разрешала лишь смотреть на них через стекло, так как очень ревностно относилась к своей коллекции книг.
Квартирка была однокомнатной как моя, но зеркальная, окна выходили на пустырь и подъезд, а не на кладбище как у меня …
Пробежавшись глазами по полкам, мне приглянулась одна книга, но достать её было не возможно, так как она находись на самом верху – «Кельтская мифология». После уборки можно и прочесть на досуге. Пройдя по квартире, не обнаружила ни стремянки, ни какой захудалой лестницы. И как же она их доставала??? Сонечка наблюдала за моими поисками, вылизывая свою драгоценную шерстку.
Было забавно наблюдать за тем как, вылизывая определённый участок своей шерсти её розовый язык путался и застревал, от чего она тяжело вздыхала. Но пройдя до конца участка, шерсть волшебным образом завивалась.
Так как она не везде дотягивалась – завитой она была не вся. Мне пришла идея попробовать завить её всю. Улыбаясь своей идее, услышала:
– Не смешно! – мурлычущий голос.
По началу, подумала, что это произнесла я, так как, дабы сосредоточиться – определённые действия произношу в слух.
– Что- то ищешь?– я подпрыгнула, от неожиданности, снова услышав этот же голос в пустой квартире.
– Кто здесь?– ноги дрожали, в ушах зазвенело.– Кто здесь, я спрашиваю!!?– хватаясь за швабру, что стояла в углу за моей спиной закричала я, что есть мочи.
– Да не кричи ты! Разоралась как курица резаная!– Сонечка спрыгнула с хозяйского кресла, подошла ко мне и сев на пол, на безопасном расстоянии, промурчала: – Я это. Не шуми! Мертвяков разбудишь – я рухнула на свою «мягкую» пятую точку.
– Чтооо!!?– волосы на голове и всему телу зашевелились. Может я уже сошла с ума? Ах, ах, ах!!! Какая досада!
– Каких таких мертвяков? – в голове гудело, и мысли путались, носясь в голове как сумасшедшие тараканы, попробовавшие мелок «Машенька».
