скачать книгу бесплатно
Как только слышу его голос, вываливаю длинное предложение:
– Покупай мне билет на ближайший рейс. Я полечу в Москву и останусь там столько, сколько понадобится.
– Ого, ничего себе, как-то неожиданно! – отвечает он, а потом с шуткой добавляет: – Я приготовился уговаривать тебя еще как минимум полгода. Спасибо. Ты не пожалеешь, что согласился.
Отключаю звонок и думаю: «И мне кажется, что не пожалею. Очень надеюсь на это! Найду то, что так ищу, и это не окажется плодом моего больного воображения».
Глава 6. Анна
Апрельская Москва встречает меня дождем и холодом, теплые солнечные дни остались в Мадриде, как и мое беззаботное настроение. Угрюмый таксист довозит меня по адресу, не промолвив и слова, за что сегодня я ему особо благодарна – сейчас я нуждаюсь тишине и покое. Просто смотрю в окно автомобиля и рассматриваю родной город в движении. В свою квартиру, а точнее, когда-то в нашу с сестрой, я попадаю уже ближе к вечеру. Да, когда-то это была наша общая с Аллой квартира. Пять лет назад мы решили жить вместе. Общими усилиями наскребли денег – родители сильно помогли – и купили свое трехкомнатное гнездышко. Полностью своими силами сделали ремонт. Помню, как мы с сестрой чуть не поубивали друг друга, пока клеили обои. Неделями ходили по магазинам, тщательно выбирали мебель для квартиры, а ночами собирали все до кучи. Мы с Аллой любили магазин IKEA, всегда шутили, что это LEGO для взрослых.
Мы с ней давно мечтали жить самостоятельно, отдельно от своих родителей. Нет, у нас замечательная семья, мы очень любим маму и папу! То есть, теперь только я люблю…
Мама родила Аллу, когда ей не было еще двадцати лет, а через полгода ее муж умер. Господи, прости, нельзя так говорить про человека, но несмотря на то, что она осталась одна с маленьким ребенком на руках, хоть и сильно горевала, все же только теперь смогла вздохнуть полной грудью. Судя по ее редким рассказам, он был еще тем засранцем: пил, гулял и иногда поколачивал молоденькую жену, а она терпела. Мама – воспитанница детского дома, ей некому было жаловаться на жизнь, как и просить и ждать помощи тоже неоткуда.
А позже, когда она встретила моего папу, это было для нее настоящее счастье. Он стал ее первой истинной любовью. Он парень красивый, военный, и быстро покорил сердце моей мамы. Они влюбились без оглядки, и папа сильно полюбил ее дочку Аллу. Родители любят рассказывать историю их романтического знакомства. Спустя годы их счастливого брака на свет появилась я. У нас с сестрой почти восемь лет разницы, но папа любил и воспитал мою сестру как родную, никогда нас не разделял.
Я очень любила ее, но мы всегда были совершенно разными, и дело совсем не в разнице возрастов, а в характерах. Алла была покладистой и спокойной девочкой, в детстве играла в куколки и мечтала о пышной свадьбе и куче детей. Меня в ее возрасте интересовали совсем другие вещи: я гоняла мяч с мальчишками во дворе, хулиганила, а в остальное время, мечтая о карьере программиста, не вылезала из-за компьютера – вечная пацанка.
Алла боялась водить машину, потому получению водительского удостоверения всегда предпочитала общественный транспорт. Я же получила свои права как только смогла, а чуть позже еще и открыла категорию на управление мотоциклом. Спасибо говнюку бывшему. Единственное хорошее, что он для меня сделал – научил ездить и благодаря своим подвязкам помог получить документ быстрее обычного.
Алла очень хотела создать семью, но закрутила роман с самым неподходящим на эту роль мужчиной. Она влюбилась и полностью потеряла голову. Не слушала никого и даже голоса своего разума. Она была очень умная, но слишком наивная и не сильно разбиралась в людях. А я уже после пары неудач решила, что романы – это не мое, и ушла с головой в учебу, а потом в работу.
Сейчас мне приходилось работать на самого мерзкого человека в этом мире. Я могла бы найти место в другой компании, с другим начальством, с другими условиями труда, но нет же. Год назад по моему плану я отвергла другие более выгодные предложения и устроилась в эту московскую компанию в качестве инженера программного обеспечения, где я, собственно, все еще работаю. Когда у меня получится осуществить все задуманное, я, конечно же, перейду на другое место, откуда и буду наслаждаться крахом фирмы, сидя в первых рядах среди прочих наблюдающих за этим зрелищем. Но еще рано об этом думать. Придется проявить терпение, чтобы дойти до самого конца.
Поднявшись на седьмой этаж, замираю с ключами в руке – мне все еще сложно заходить в наше гнездышко. Продать квартиру не могу, глупо звучит, но знаю, что от этого буду чувствовать себя предательницей. Все в ней куплено и обставлено по нашему с сестрой вкусу, у каждой вещи в этой квартире, есть своя забавная история. Заходя в родные стены, задумываюсь: «После светлой, теплой квартиры Макса, эта мне кажется совсем мрачной. Или это именно он своим присутствием делал свое жилище таким уютным?» Проходя внутрь, оставляю чемодан на середине гостиной и сразу же включаю музыку – нужно создать себе хоть искусственную, но компанию. Если бы не музыка, я бы давно сошла с ума. Музыка всегда действовала на меня по-особенному – она моя компания, моя терапия. Я могу успокоиться или поднять себе настроение просто правильно подобранной мелодией, как и сейчас. Захожу в сою комнату и падаю на кровать. Лицо растягивается в блаженной улыбке. «М-м-м, мой матрасик. Как приятно нежиться в родной постельке!» Обычно я долго привыкаю к новому матрасу, долго ворочаюсь и не могу уснуть. Даже в хорошем отеле, где постели всегда на высшем уровне. Разве что у Макса спала как убитая. Мало, но крепко, хотя, скорее всего, по другой причине.
Блин! И опять его имя! Снова думаю о нем! Нужно уже возвращаться к реальности. Мои сказочные мадридские каникулы прошли, пора брать себя в руки и вливаться в рабочие будни. По прилете домой его чары растаяли. Последние слезы я разрешила себе выплакать в самолете. По факту, я ни в чем не могу винить Макса. Он же не виноват в том, что я размечталась о большем. Разве что пообещал, но не приехал в аэропорт – это его единственный маленький грешок. В остальном он вел себя безукоризненно. Парень – само очарование: вежливый и приятный экскурсовод, с которым я сама решилась расплатиться телом. Если хорошо подумать, я еще должна выслать благодарственное письмо за лучшие взрывные оргазмы. Хотя, благодаря моим же дурацким правилам, у меня нет ни его почты, ни его номера телефона. Я даже фамилию его не знаю. С другой стороны, хорошо, что у меня нет никаких его данных, а то опустилась бы до уровня влюбленной дурочки: терпела, терпела, а потом, как все девушки по пьяни пишут своим бывшим, начала бы написывать ему кучу сообщений, чтобы высказать свои претензии. Фу! Может, и к лучшему, что он не приехал в аэропорт? Уберег меня от позора. Представляю себе такую картину: я, как влюбленная дурочка-школьница, достаю конвертик трясущимися руками из кармана, передаю ему бумажку с номером и именем и мечтательно стреляю глазами. А он мне голосом агента 007 произносит: «Детка, что было в Мадриде, останется в Мадриде». Тьфу, идиотка! – сама захожусь смехом от своей больной фантазии.
Незаметно смех переходит в слезы – это моя маленькая истерика. Только сегодня, в полном одиночестве, я последний раз позволю себе быть слабой, а после я обещаю, что больше не буду плакать по мужчинам. Только сегодня… Продолжая тихонько хлюпать носом, одним глазом кошусь на дверь в комнату сестры, но не решаюсь зайти. После происшествия я заходила туда не больше десяти раз. Больше могу пересилить себя. Все еще помню то открытое окно. Иногда даже кажется, что из-за него у меня сквозняк гуляет по дому. Знаю, что это глупости, поэтому просто держу ту дверь всегда закрытой. Пытаюсь успокоиться и заставляю себя мыслить здраво: «Пора идти в теплый душ и спатки. Завтра надо появиться на работе, а на выходные поехать к родителям, а то папа точно вышлет за мной пару своих амбалов».
На следующее утро, чтобы опять меня никто не замечал, а некоторые даже крутили брезгливо носом, пришлось облачаться в свой камуфляж бесполого существа. Иногда вне работы я случайно встречаю коллег в своем нормальном обличии, но за год меня никто так и не узнал. Не устану повторять, насколько люди невнимательные создания.
Утром на работе после летучки мерзкий бос вызывает меня к себе в кабинет:
– Анна, хочу поблагодарить вас за работу. Вы хорошо справились в Мадриде, мой партнер очень вас хвалил, но, увы, следующую работу, которую вы должны выполнить с испанским коллегой, придется отложить на неопределенный срок. Парень попал в аварию, рано паниковать, но ему понадобится время для восстановления.
– Надеюсь, с ним все хорошо, – коротко выдаю я.
Эти несколько слов обычно мой максимум в рабочее время. К тому же, разговаривать о том, кто мне не нравится, я не горю желанием. Этот избалованный богатенький мажор даже не удосужился посетить свое рабочее место в Мадриде. Должна признать, что, возможно, именно сейчас во мне говорила обида, но ничего плохого я ему не желала и мне искренне жаль слышать о его аварии.
В этой фирме все меня считают мизантропом – нелюдимым существом, наслаждающимся обособленностью и человеконенавистничеством. Мне это подходит, поэтому пользуюсь такой славой и остаюсь в тени, ведь на самом деле у меня веские причины для столь странного поведения. Свои личные счеты с мерзким начальником – с типом, склоняющим к сексу всех, у кого в этом офисе есть влагалище. Он переспал совершенно со всеми, кто здесь работает. Кто-то шел на это по своей воле, а некоторым девушкам приходилось раздвигать ноги под угрозой увольнения. Зарплата здесь хорошая, и многие сотрудницы предпочитают прокладывать себе путь в карьерной лестнице именно таким путем, поэтому иногда потрахиваются с этой мерзостью.
Несмотря на его с какой-то стороны привлекательную внешность, этот мужчина противен мне на генном уровне. Меня тошнит от него даже когда я стою от него в десяти метрах. Меня раздражает в нем все: голос, поведение, даже запах. За все время моей работы я привыкла общаться с мужчиной короткими фразами или даже взмахами головы. Я с радостью замечаю, как он брезгливо задирает свои губы и крутит носом глядя на меня. Я довольна, что могу хоть чуточку испортить ему настроение, и его «слепота» мне только на руку. Ему приходится терпеть мой ужасный внешний вид и странное поведение только потому, что я – чертов гений и его лучший работник!
Высказав короткое заявление, начальник отпускает меня, больше ничего не сказав, и я преспокойно отправляюсь на свое рабочее место. После долгого, но непродуктивного дня, на пути к родителям я решаю заехать домой и переодеться. По определенным причинам они не знают ничего о моем маскараде.
Мой «Котя» дожидается меня в подземном гараже, нашего офиса. Я счастливая обладательница «Yamaha XJ16» – красивого байка желтого цвета. Я назвала его так еще в день покупки за классное урчание, что он издает. Не без труда, но мне удалось выбить себе место в гараже, поэтому я везучая девушка, часто добирающаяся на работу минуя московские пробки.
– Котя, я скучала по тебе, – произношу себе под нос и провожу рукой по байку. – Прости, мое солнышко, но в Мадриде я каталась на другом мотоцикле. Но, клянусь, ты мой любимец, навсегда!
Через пару часов я уже сижу дома у родителей.
Несколько лет назад папа сделал всем огромный сюрприз: молча, никому ничего не сказав, он построил за городом большой дом для всей семьи. Мы с сестрой часто проводили там выходные. После ее смерти папа настоял на переезд «на свежий воздух» на постоянную основу. А в городе осталась квартира с нашими нетронутыми детскими комнатами, куда мы наведывались лишь по необходимости.
Мама только начала отходить после смерти Аллы, правда, я не думаю, что это правильные слова; лучше сказать, что все мы учимся жить заново, без нее. Отец расклеился меньше всех, но не из-за того, что не любил Аллу, он просто был обязан оставаться сильным и следить за женой, чтобы с ней ничего не случилось.
– Аня, пять дней отпуска в Мадриде, а от тебя только сухие эсэмэски, – шутя, ругает меня мама.
– Мамуль, прости. В этот раз я устроила себе более насыщенную программу.
Я же не вру маме, просто не уточняю, что не я, а мне ее устроили.
– Да ладно тебе, мать, – начал мой папуля, встав на мою защиту. – То ты ругаешься, что она из-за компьютера не вылезает, то теперь ты ругаешься, что она забыла сообщить тебе все подробности поездки, едва успев куда-то выехать и увидеть дневной свет.
Я папина дочка! С первых пеленок, с тех дней, что я помню себя, всегда проводила с ним больше времени, даже несмотря на его военную карьеру. Он мой папа-медведь, который обожал носить меня в детстве на своих больших плечах. Папа, который брал на рыбалку или часами учил чинить машину в гараже. Мой папа – бывший военный. Хотя, разве военные бывают бывшими? Перейдя на пенсию по выслуге лет, он открыл свое небольшое охранное агентство, которое достаточно хорошо выросло и окрепло за короткий промежуток времени. Наверное, все потому, что он старается работать только с такими же военными парнями, как и он. Воспитание, дисциплина, выдержка – для него это не просто слова. Я уверена на все сто процентов, что, даже если я живу отдельно, за мной все равно ведется круглосуточное наблюдение. Но мне нечего скрывать, поэтому я никогда ему не жалуюсь, тем более если ему так спокойнее. И вообще, у нас с ним нет секретов. Почти. За исключением парочки. Я всегда прибегала плакаться ему первому: о сбитых коленках, подлых подружках, и даже когда получила свое первое студенческое любовное разочарование. До сих пор пытаюсь не думать о том, что изменщика забрали в армию сразу на следующий день после моей жалобы папе, хотя было не время призыва. «Надеюсь, это не его рук дело. С другой стороны, чего мне волноваться? Его же в армию забрали, а не в лесополосе нашли», – всегда отмахиваюсь я от этой мысли, не желая сочувствовать предателю.
Потом и у байкера Ильи после нашего расставания полиция конфисковала водительское удостоверение за вождение в нетрезвом виде. За Ильей было много косяков, но не пить за рулем было его железным правилом. Похоже, моя лучшая подруга права, и я не хочу признавать, что за моей спиной мой любимый папа мстил моим обидчикам.
Это и была основная причина, по которой родители не знали истинную причину смерти сестры. По официальной версии, Алла мыла окна в нашей квартире и по неосторожности выпала из окна. Это не было сложно доказать, потому что она выпала в резиновых перчатках, а неподалеку валялась мокрая мочалка. В отличие от меня, родителям оставалось винить во всем только злой рок. Так было немного легче избежать постоянного напоминания о том, что наша семья стала меньше по чьей-то вине, тем самым не позволяя папе мстить за сестру.
Я провела у родителей все выходные, тут было много хороших воспоминаний, и мы с мамой часто им придавались, плача и смеясь в обнимку. Папуля сделал вкуснейшие шашлыки по своему фирменному рецепту, и овощи на гриле, которыми мы наслаждались два дня. Мама наготовила мне еды на всю следующую неделю, хоть я и говорила, что в мой маленький багажник мотоцикла все это не влезет. Но она и слушать не хотела и просто все это мне впихнула в руки! С этой женщиной бесполезно спорить. Наверное, так бывает, когда жены военных начинают приобретать повадки своих мужей, а моя мама оказалась еще упрямей, чем мой папа-медведь.
Проведя с родителями замечательные дни, я радовалась, замечая, как счастье постепенно возвращается на их лица. Они с такой лаской и заботой провожали меня, прощаясь до следующего визита. Мама стояла с мокрыми от слез глазами, но я чувствовала, что им уже чуточку легче: улыбка стала шире, а смех искренней. А еще, глядя на них, я в очередной раз напомнила себе о важности своего плана. Мне никогда не удастся простить того монстра, как и не получится забыть то, до чего он довел мою сестру. Так что я во что бы то ни стало выполню задуманное, я обязательно сделаю это. Сделаю ради сестры и ради родителей, и никто на свете не сможет мне помешать…
Недели тянулись мучительно медленно. Рабочие будни прерывались на редкие встречи с моими лучшими друзьями. Но про знакомство с Максом я рассказала только Марине. Когда стало чуть легче вспоминать мою неудачу, мы как обычно обедали на «нашей» скамейке, и я решилась на рассказ. Она долго смеялась от того, как именно мы познакомились, и называла меня глупышкой за мои правила, но не переставала поддерживать:
– Вот увидишь, он еще появится в твоей жизни! – изрекла уверенная в своих словах подруга, скрестив руки на груди и всматриваясь куда-то вдаль, словно предсказывая будущее.
– Не глупи, Марина! Каким образом?
Я сразу же отмахнулась от ее предсказаний, но глубоко в душе начала мечтать, как будет выглядеть наша встреча. Я снова прилетаю в Мадрид, и мы случайно встречаемся у клетки с пандами. Я чуть слышно произношу «смотри какие они милые», а Макс обворожительно улыбается мне.
– Ты еще полетишь в Мадрид! Ты же покамест не собираешься увольняться? – настаивает на своем подруга и вырывает меня из ванильных грез. – Нет, я уверена, я чувствую, он появится! Ты же сказала, что он модель? Значит, появится на огромных билбордах в одних трусах, рекламируя мужское нижнее белье или парфюм, – продолжала выдумывать подруга разные бредовые варианты.
– Ты сошла сума! – восклицаю я, но заливаюсь искренним смехом.
– Я забросаю тебя фотками красавчиков-испанцев из социальных сетей.
– Марина, судя по всему, ты помешалась на нем больше меня.
– Не-е, у меня есть мой Сашка. Я его ни на одного испанского красавца не променяю, – произносит подруга влюбленным и преданным тоном. – А вот за отсутствие у тебя приличных оргазмов я волнуюсь.
– Дурочка, – отвечаю я ей с нежностью, ведь знаю, что Маришка пусть и прямолинейная, но всегда заботится обо мне и пытается рассмешить, и за это я ее очень люблю.
Через пару недель мажор, находящийся в Испании, оправился после аварии, и мы начали делать новую работу вместе, дистанционно. Приходилось общаться с ним больше, чем с остальными коллегами. Он иногда сильно меня бесил. Я уже прекрасно поняла, что у него совсем нет никакого рабочего расписания, а после аварии стало все еще хуже. Послания прилетали от него даже в три утра. Я, конечно, тоже люблю свою работу и не замечаю времени – творческое вдохновение и все такое… но не до такой же степени! Плюс, упрямо настаивал на видеозвонках. Видите ли, ему так проще объясниться, а сам не удосужился явиться на личную встречу, пока мы были у них в Мадриде. Ни фига! За это я принципиально избегала такого контакта. Видео не принимала, а голосовые послания отправляла только в цифровой обработке. Да, не на милый сексуальный голос Алисы, а противный, грубый голос робота, чем быстро отбила у него все желание общаться со мной в живую. Таким образом мы остановились исключительно на переписке. «Ура, как я того и добивалась», – радовалась моя внутренняя строптивица. Поделом ему, в следующий раз будет относиться к коллегам с бо?льшим уважением, а если ему настолько хочется изъясняться в лицо, то пускай учится поднимать свой высокомерный зад и являться в офис для личной встречи.
После Мадрида во мне с новой силой проснулся мой обычный дух сопротивления.
Еще через несколько недель прошел слушок, что к нам с личным визитом наведается, как я привыкла его называть, сам мажор.
Девочки в офисе уже готовились снимать трусы в ожидании богатенького умного сынка. Аж противно стало! Ходили разные сплетни, что он потерял память после аварии и что сильно пострадал, но все еще такой же обаяшка-красавчик, как и раньше. Я искренне не хотела выслушивать слащавые подробности личной жизни зазнавшегося гения и сразу уходила от этой темы, все чаще работая в своем кабинете в одиночестве, чтобы не контактировать с окружающими.
Как же бесят все сплетники и их притворная любезность. Боже, похоже, на этой работе я действительно становлюсь мизантропом…
Утро всеобщего совещания. Пришел день «Х».
Весь женский состав окончательно сошел с ума, в офисе царит полный хаос! Все готовятся к встрече с мажором. Макияж у девушек стал ярче, юбки короче, а вырезы на блузках откровеннее. Даже ребята были рады, находясь в предвкушении встречи с таким именитым программистом.
Хорошо хоть мужской состав не начал принаряжаться. Хотя, кто знает, у них же в Европе все попроще с этим. Я злилась с каждой секундой все больше. Я, конечно, не спорю, что он один из лучших программистов, с кем мне приходилось работать. В этом деле он хорош, блин, слишком хорош! Но не золотые же у него яйца, чтоб так расстилаться перед ним!
Для официального представления и знакомства с мальчиком-гением в зале для совещаний собрали весь состав офиса. Не хватает только красной дорожки и фанфар, но шампанское в ведерке в кабинет босса все же не забыли отправить. Шум стоит, как в школьной столовой с непослушными первоклассниками: все о чем-то сплетничают, о чем-то жужжат, противно хихикают и жестикулируют. Я же уселась в дальнем углу – подальше от всех, и спряталась в своем «коконе». Сегодня, как обычно, я надела широченные джинсы и привычное худи с огромным капюшоном, закрывающее половину лица. Как же иногда меня раздражает эта одежда, но с грустью осознаю, что ничего поделать не могу – это часть плана. Считаю минуты, когда весь этот цирк закончится и я вернусь в свой тихий, спокойный кабинет, продолжу работать и слушать свою музыку. И пускай офис дальше сходит с ума, восторгаясь великолепным мажором.
В зал заседаний заходят две фигуры мужского пола. Глядя в пол, замечаю начищенные дорогие туфли говно-боса и модные кеды мажора, в туже секунду слышу восторженные стоны девушек.
«Фу!» – кривлю лицо от восторженных наигранных всхлипов. Даже смотреть на него не хочется после его высокомерного поступка. Мне совершенно не интересно, как он выглядит, будь он даже самым красивым мужиком на этой планете! Правда, про себя задумываюсь и представляю, как же должен выглядеть мужчина, чтоб вызвать во мне такой дикий восторг, как у всех остальных…
Память – зло. Она награждает четкой, яркой картинкой карих глаз и кошачьей милой улыбки. Я даже губу прикусила, вспоминая мой идеал мужчины. Трясу головой, пытаясь избавиться от неправильной мысли, ведь сейчас совсем некстати вспоминать единственного мужчину, пробудившего во мне этот восторг.
– Дорогие сотрудники, разрешите вам представить моего сына и знаменитого программиста, которого мы все так ждали…
Замечаю взмах рук, шумные «бла-бла-бла» и мысленно перебиваю неинтересный текст нашего высокомерного шефа.
– …Максим Вальянов, – краем уха улавливаю продолжение речи мерзкого босса. – Он долгое время живет в Мадриде, до этого жил в Америке, а теперь приехал к нам, чтобы помочь вывести компанию на новый уровень. Аплодисменты!
– Сына? – произношу я себе под нос, не поднимая головы.
Пока все аплодируют, обдумываю информацию. Я не слышала, что у него есть сын, да и за последний год в офис он не приходил. Это что-то новенькое. Стоп! Я всегда думала, что мажор – это сын нашего мадридского милахи-начальника, он же тоже называл его сыном. Что-то я совсем сбилась с мысли. От запутанной ситуации мои брови сами сходятся на переносице, а голова склоняется на бок, словно это глупое действие поможет мне думать быстрее.
– Большое всем спасибо.
От бархатистого голоса у меня падает челюсть вниз, глаза округляются до предела, а спина выравнивается как струна. Черт, и даже возбужденно напрягаются соски! Уверена, если бы я сейчас стояла на ногах, они бы у меня подкосились, и я точно упала на пол. Этого просто не может быть!
– Мне приятна ваша теплая встреча, но не будем преувеличивать. Результаты мы увидим после совместной продуктивной работы. Успех в наших общих руках, друзья, – промолвил до боли знакомый сексуальный голос. – А теперь можем разойтись. Всем спасибо.
Меня парализовало от шока. Кажется, я даже дышать перестала. Воздуха в офисе резко стало мало, чересчур мало. Нечеловеческими усилиями заставляю себя просто поднять глаза и посмотреть вперед. А про себя повторяю, как молитву: «Этого не может быть. Этого. Не может. Быть!»
И… да! Мой разум меня не подвел и это не его злая шутка! Там, вдалеке, в противоположном углу длинного зала для совещаний, стоял улыбчивый парень и принимал рукопожатия… Мой Макс! Мой идеальный мужчина.
– Какого хрена? – вырвалось отчаянно у меня из груди.
Сидевшие рядом со мной девушки восприняли эту реакцию за влюбленность. Поглядывая на меня и тыча пальцами, они быстро начали перешептываться и придумывать новые сплетни. А я же со всех сил потянула капюшон вниз и уже приготовилась выбежать из зала совещаний… Да, я сейчас из здания хочу выбежать, даже, может, покинуть Москву! Дышать все еще трудно, а в голове тысяча мыслей.
Судорожно пытаюсь подобрать самый логичный вариант последовательности своих действий, но у меня ничего не получается! Все мысли в голове превратились в кашу или и того хуже. Ощущения напоминают разрушения после взрыва гранаты внутри помещения. Остается единственный вариант – бегство. Забьюсь в темный угол и перекопаю в интернете всю информацию, держа в уме вопрос: «Почему мне раньше не пришла в голову идея разузнать, как выглядит мажор?» Да потому, что он не интересовал меня как мужчина! Меня вообще последнее время мужчины не интересовали. Никто не цеплял. Никто! Никто, кроме Макса.
В Мадриде населения больше трех миллионов человек, а я умудрилась переспать с сыном моего начальника? С самым неподходящим мужчиной на всем белом свете! Что же я наделала!?
Быстро поднимаюсь на ватных ногах и, стараясь не привлекать к себе внимания, пытаюсь незаметно выскользнуть из зала и побыстрее смыться.
– Анна Арманова! – слышу голос говно-боса у себя за спиной. – Зайдите, пожалуйста, в моей кабинет.
Черт! Что же за невезение у меня такое сегодня?! И что теперь делать? По-детски хочется притвориться мертвой или провалиться сквозь землю.
Глава 7. Макс
Вот она, та самая ненавистная ситуация! Передо мной выстроились в ряд все те причины, из-за которых я не люблю работу в офисе: показуха, навязанные нормы этикета и шаблонного поведения, вынуждающие действовать людей так, как того требует ситуация, а не по их личному желанию и ощущению происходящего; плюс ко всему, я очень не люблю большие скопления людей, превращающие офис в одну большую шумную толпу. Но отец, как всегда в своем репертуаре, несмотря на мою настоятельную просьбу, устроил самое настоящее шоу! Просил же его не привлекать особого внимания. Объяснил, что работать хочу в тишине, спокойствии и без всего этого ненужного участия. Не будь у меня на то своей личной причины, я бы вообще здесь не появился. Работал бы из дома, а в офис заезжал изредка – для галочки.
Войдя в просторный зал для совещаний, собравший всех работников этажа, мне стало некомфортно и душно. Мне претят все эти люди, а их улыбки и вздохи, на девяносто пять процентов состоящие из театральности и жеманства – утомляют и раздражают.
Среди большой толпы я сразу узнал свою главную коллегу – талантливую, но вредную девчонку-программиста, с которой неделями не могу найти общий язык. Это девчонка каким-то образом выводит меня из себя несмотря на то, что я всю жизнь считал это невозможным. Я по своей натуре очень терпеливый и стрессоустойчивый человек. Не припомню такого случая, чтобы меня кто-либо выводил из эмоционального равновесия. Кроме нее.
Черт! Глядя на ее ужасный вид, сразу становится ясно, о чем говорил Серхио, когда деликатно пытался описать ее внешность. Это он еще сильно постарался подобрать красивые, безобидные слова. Судя по ее одежде, вообще не понятно, девушка это или парень. Ее огромные очки, за которыми не видно глаз, появляются только единожды, когда она подняла голову из-под безобразного капюшона безразмерной кофты. С такого расстояния совершенно невозможно разглядеть черты лица, но даже этот вид не оставил во мне никаких сомнений: увы, это не моя секси-Аня, мучащая меня по ночам сновидениями недетского содержания!
Позже нужно будет поговорить с девчонкой. Раз они были в одном номере отеля, она должна знать мою Аню. У нее должно быть логическое объяснение. Если понадобится, надавлю на нее, и она сама быстро расколется и все мне расскажет. Не сошел же я с ума! Сара ведь тоже видела русскую красавицу Аню, а не это бесполое существо.
Отца я не стал посвящать в истинные причины моего приезда. Он думает, что мне нужно завершить наш общий проект, который нам пришлось отложить из-за моей аварии. Боковым зрением замечаю, как отец и девочка-ботаник отправляются в его кабинет. По идее, сейчас он должен ей объяснить, что она будет вынуждена работать со мной лично. Я остаюсь стоять на месте, продолжая общаться со всеми желающими: парни подходят познакомиться и попросить совета, а основная часть женского состава – отрыто пофлиртовать. На очередной толпе плотоядно разглядывающих меня девушек, мое терпение заканчивается. Напоследок бросая им сухую улыбку, я вежливо прощаюсь и направляюсь в кабинет отца.
В кабинет я захожу тихо и незаметно. Слушаю, как отец подробно рассказывает план наших дальнейших действий. Девушка молчит и только кивает головой, не издавая вообще никаких звуков. Отец говорит терпеливо, как с маленьким ребенком, затем смотрит на нее в ожидании ответа, будто она понимает все каким-то своим, особенным способом. Он дождался безмолвного ответа и разрешил ей выйти. Она резко поворачивается, не замечая моего присутствия за своей спиной, со всей силы налетает и впечатывается в мою грудь лицом. Приходится схватить ее за плечи, чтобы не дать ей упасть назад. Спустя всего пару секунд она ловко вырывается из моих «объятий», шипит как кошка и отпрыгивает назад. У меня даже челюсть отвисла от ее неожиданной и абсолютно непонятной реакции. Мне остается только поднять руки в безмолвном сообщении: «я не трогаю», а она в ответ сжимается в маленький комочек и быстро выскакивает из кабинета, даже не подняв на меня головы…
Проводив ее ошарашенным взглядом, я, все еще оставаясь в полном шоке от произошедшего, оборачиваюсь к отцу:
– Это. Что. Такое. Было? – произношу я раздельно, чуть ли не по слогам.
– Она у нас очень странная, – говорит он, делает паузу и повторяет, высоко вскинув брови: – Очень странная! Девочка умная, исполнительная, никогда не опаздывает, без возмущений может работать сутками. К ней нет никаких нареканий, только вот поведение у нее до жути странное и внешний вид какой-то мутный.
– Все настолько плохо?
Озадаченно потираю переносицу и пытаюсь быстро сообразить лучший для себя выход из сложившейся ситуации. Тем временем отец продолжает рассказ:
– Я однажды к ней притронулся, хотел смягчить наши рабочие отношения, подобрать к ней подход. Знаешь, что она сделала? Она отпрыгнула в другой угол кабинета, а чуть позже принесла заявление об уходе. Пришлось ее заверить, что это была ошибка и, что прикоснулся я к ней нечаянно. После чего пообещал, что такого больше не повторится.
От мерзкого намека отца мне стало тошно, а от этой фразы хотелось скривиться, как от вонючей сливной ямы. Знаю я о его прошлом, полном неуважительного отношения к женскому полу. Надеялся, что это прошло или хотя бы изменилось к лучшему, но, судя по всему, нет. В душе возникло какое-то двоякое энигматическое чувство – инстинктивно захотелось защитить эту странную, запуганную девчонку от своего собственного отца.
– Короче, не трогай ее. Руки держи в штанах, остальное тоже, – говорит отец, и в этот раз не обойдясь без пошлых намеков. – Хотя это, – выражается он, бросая взгляд на дверь, словно там все еще стоит девушка, – вряд ли кого-то может возбуждать. Но все равно не травмируй мне девочку, она мне нужна. Она здесь лучшая работница.
Долго размышляя над словами отца, я понял всю сложность ситуации. Все выходит совсем не так, как я ожидал. С этой девочкой вариант «надавить» точно не сработает. Да и просто подойти и начать милую дружелюбную беседу тоже не получится.
Выход у меня один: мне необходимо подружиться со странной девушкой, а при удобном случае – разговорить. И, судя по всему, это займет много времени, но я потерплю ради возможности найти мою Аню.
Прошли уже три недели моего пребывания в Москве. Я начал привыкать к местной жизни. К счастью, персонал уже успокоился и перестал уделять огромное внимание моей персоне. Только некоторые девушки продолжали открыто флиртовать и подкидывать мне сальные записки. Кто-то даже умудрился оставить мне в кабинете свои трусики, сразу же полетевшие в мусорное ведро.
Никто здесь даже отчасти не мог сравниться с красотой моей «пропажи». Ни у кого не было таких неповторимых серо-зеленных глаз. Все мои мысли были заняты только «фантастической Аней», и я никого не замечал. Я продолжал надеяться на связь с нашей Анной и мечтал: быть может, она неожиданно появится в нашем офисе или встретится с подругой рядом. Каждый вечер я незаметно провожал ее взглядом, но так никого и не заметил рядышком с нелюдимой девчонкой. Лишь пару раз она обедала с другой девушкой на скамейке напротив здания, но по жестикуляции было похоже, что говорила только ее собеседница.
Хорошо, что в работе мы замечательно продвинулись. Несмотря на мои ожидания и опасения, работать со странной девчонкой оказалось просто и приятно. А вот с моим планом на дружбу я не продвинулся ни на шаг! Утешает, что ее перестало трусить в моем присутствии, как в первые дни нашего знакомства. Это уже прогресс! За это время, мне кажется, она и слова мне не сказала. Упрямая девица даже приучила меня понимать ее без слов. В ответ на мои вопросы я получал взмахи или качания головой; иногда она поднимала руку пальцем вверх или вниз; были и другие жесты. Это как впервые работать с немым человеком: поначалу странно и сложно, но потом привыкаешь и, с какой-то стороны, получаешь удовольствие от тишины и спокойствия. Но другими словами, подружиться оказалось гораздо сложнее, чем я мог когда-либо себе представить. Давить на нее был совершенно не вариант – гляди уволится, а мне потом выслушивай от отца длинную поучительную речь.
Сегодня у нас большой прорыв. Когда мы работали в зале для совещаний, я заметил, что большое пространство ее успокаивало. Я уселся с одной стороны стола, а она с краю на противоположной стороне – поближе к входной двери. Она будто бы специально оставляла за собой возможность сбежать отсюда при первой опасности.
Еще заметил, что девушка не расстается со своими беспроводными наушниками. Она постоянно слушает музыку, но при этом слышит все, что ей говорят – не придерешься.
