скачать книгу бесплатно
– Что же ещё? – продолжал спрашивать граф Мур.
– Я полагаю новое обмундирование вас не интересует, но те, кто их носят разнесли странных слуг о прибытии новых картечниц – практически орудий с дальностью выстрела от 1 до 1,5 км и выпускающие по 250 выстрелов в минуту, что пусть даже маловероятно, но возможно, – с опаской заметил капитан.
– Гм, – с несколько недовольным выражением заметил Амет. – А каков состав войск короля на данный момент?
– Имелось несколько пехотных и стрелковых полков, вместе со стрелковым батальонов. Была одна батарея пешей артиллерии и одна – конной, но как оказалось их число возросло до десяти. Появилась одна рота инженерных войск, но большее внимание уделено флоту, там общая численность дошла до пары корпусов, которые могут явно сравниться с этим, – указывая на новый центр, близ коего они были, проговорил капитан Розенбаум, отчасти нейтрально.
– Кстати на счёт сего центра, капитан, – монотонно спрашивал граф Мур. – Это корпус или округ?
– Учитывая, что в отделении насчитывается до 10 человек, во взводе до 60, в роте – до 360, батальоне – до 500, полку более 2 500 человек, бригаде до 4 000, дивизии до 22 000, корпусе – примерно около 100 000, армии до 1 000 000 и на фронте или округе более миллиона человек, то я могу смело ответить, что это полтора корпуса, – заявил капитан Розенбаум, что вызвало даже интерес графа Самуила.
Капитан заключил эту речь, после чего господа переглянулись между собой, отходя в сторону и взглянув на отдаляющийся корпус, почти что тактическую единицу армии короля Аль-Мактума. Не прошло и пары минут, как резкий оглушительный звук взрыва заставил посмотреть присутствующих в сторону источника. Господа застыли в изумлении, освещённые яркой огненной вспышкой. Высокие стены нового здания разорвались на части, обрушивая верхние этажи с громовым грохотом, сдавливая под своей тяжестью сотни убегающих солдат, пытающиеся хоть как-то укрыться, спасти свои жизни. Лошади вставали на дыбы, многие решившие, что началось военное нападение, подобно умалишённым, начали стрелять из своих ружей, задевая пулями друг друга и ни в чём неповинных животных.
Новая военная база была в миг уничтожена
Сотни кирпичей, куски черепицы из единой конструкции превратились в смертельное орудие, разрываясь на ещё большие части, задевая убегающих, попадая им по головам, рукам и ногам, когда те падали на различные деревянные и металлические обломки и застывали на месте, сохранив это устрашённое выражение лица. Тонны пыли вместе с огнём от быстро загоревшихся деревянных балок с множеством мебели и бумаг, поднимались ввысь, как будто настоящий огненный монстр восстал из глубин этого разрушающегося здания, но тут же был придавлен его верхними этажами, тоннами камней и слабым камнепадом.
Капитан Уилсон со своими стражами в первую же секунду, отброшенные волной взрыва убежали в сторону и оказались единственными выжившими, кроме малочисленных раненных, выпавших из окон, но и те остались под сильным завалом, ибо даже высокие исполины – горы не удерживали на своей поверхности сотни камней, обломков различных пород, спадающие с вершины. Сильнейшие клубы дыма поднимались ввысь в форме адского гриба или даже черепа, исходя от обломков и потухающего огня, хотя некоторые участки здания всё ещё продолжали гореть, часто взрывая оставшиеся хоть какие-то стеклянные обломки, подобно минам.
Графы вместе с капитаном и стражами стояли неподвижно, безмолвно следя за всем этим кошмаром и провожая взглядом переходящий сначала от огненного к чёрному и серому оттенку, после всё больше распадающийся в воздухе и становящийся всё более прозрачным поток дыма. И в миг, когда прозрачность начала позволять видеть всё то, что находилось за этими клубами, зрачки учёного расширились от изумления, ибо по пути, куда отбывал ещё совсем недавно экипаж, находились три тёмных всадника, покрытые чёрной мантией на чёрных вороных конях.
В эту секунду, когда учёный заметил всадника и тот обратил внимание на него, после чего в свете Солнца блеснула его улыбка и он снял чёрный капюшон. Каково же было удивление графа Амета, когда он видел перед собой герцога Картвела, безмолвно ему кивнул и скрылся со своими спутниками за поворотом. Было очевидно – опасения капитана Розенбаума оправдались. Присутствующие всё это время пребывали в глубоком изумлении от произошедшего.
– Господин Розенбаум, я полагаю Вам стоит вместе с нашими стражами отвезти этих несчастных – капитана Уилсона и его подопечных в город, – первым заявил граф Мур.
– Да-да, конечно, ваше сиятельство, а как же вы?
– Мы вполне сможем доехать до Шорта-младшего и без вас, благодарю за поддержку, – ответил только граф Мур, на что его спутник-изобретатель одобрительно кивнул.
После этих кратких переговоров капитан удалился вместе со стражами для оказания помощи, графы же, не заставляя долго себя ждать и продолжили своё путешествие. Путь их продолжился на Радже и Тулпаре, которые несли их по каменистой наклонной плоскости. Каждый из всадников сохранял больше нейтральное выражение лица, погружённые в свои размышления, несколько отходя от шока. Спустя какое-то время, пока их путь продолжался и уже отчётливо виднелось начало пути, ведущее к лесу, откуда нужно было проехать в сторону лаборатории Андрэ Шорта они несколько пришли в себя и первым заговорил господин Мур.
– Когда произошёл взрыв, что заставило вас так удивиться? – держа своего скакуна за узды, что заставило его несколько уменьшить темп, что сделал и учёный, заговорил граф.
– Ваше сиятельство, – смотря в одну точку начал говорить учёный, – когда поднимались клубы дыма, я увидел… герцога Картвела с его стражей.
– Значит он прибыл.
– И более того, стал причиной этого взрыва – он нанёс первый удар против короля.
– Значит, даже опоздав на неделю в своём пребывании, он не сидел без дела, – многозначительно произнёс граф Мур.
Последние слова получили ответ лишь в виде безмолвного кивка графа Амета Уна, когда их скакуны мирно продолжали своё движение, не торопясь в сторону цели – им нужно было всё обдумать. Этот взрыв был неожиданным и поскольку он произошёл без какого-либо предупреждения графов, можно было ожидать, что в любую секунду этот герцог мог сотворить всё, что угодно. И учитывая самые разнообразные случаи, произошедшие с графами и их товарищами, нельзя было предугадать, что могло произойти практически в следующую секунду.
– Мы только хотели уйти от всех этих бед, как сами того не зная ввязались в них, – скорее самому себе, нежели для своего спутника сказал изобретатель.
Господин Мур ничего не ответил, он ехал, также смотря в одну точку впереди себя, погружённый в размышления. Учёный продолжал.
– Мне доводилось впадать в интриги во время моей жизни в своём времени или во время жизни в Европе, но это был скорее лишь обман, невинная оплошность, по сравнению с тем, во что мы все вплелись теперь. Даже если вспомнить нашу с вами историю в полуостров Индостан…
– Вы ещё не знаете всей картины, – внезапно посмотрев на изобретателя сказал граф Мур, остановив коня. – Вы не знаете очень даже многого. Вспомните хотя бы то, что вы прибыли только под конец всего восстания, история коего в разы большая.
– Но, ваше высочество, – словно вновь возвращаясь в то время, заговорил Амет, – я ведь изучал…
– Историю пишут победители, Созидатель. И уж точно в вашем времени не стоит сомневаться, что история могла быть переписана многократно, вспомните хотя бы то, что в разных государствах одно и то же событие может быть интерпретировано совершенно иначе. Для одной стороны поражённые – это трагично погибшие, для иной – отважные победители.
На Созидателя эти слова оказали глубинное воздействие и он, несколько призадумавшись ответил:
– Это верно, но каково же было на самом деле и считаете ли вы сами, что вы трагически поражённых?
– Я приверженец одной стороны и пусть нас победили, я прекрасно понимаю какие преступления совершала одна сторона и другая, сколько жизней с горечью отнял я и сколько отняли они.
– Да, ваше высочество, я не знаю всего этого, но прошу вас тогда рассказать мне о том, какие же сложности при вас, какие могут поразить меня и более того, что улучшит в дальнейшим мои знания в этом направлении.
Услышав эту краткую речь изобретателя, принц Даккар повёл коня вперёд мерным шагом и начал говорить, когда учёный последовал за ним…
Глава шестая. Откровения принца Даккара
– История Индостана довольно глубока и интересна. Эта Земля увидела не мало поселений, не мало различных жителей, народов, национальностей. Сотни брахманов, кшатриев, вайшьев, шудров, варнов и джати, присутствовало на этой Земле, и знаете, мой дорогой друг, как мне кажется, одной из новых вех совершенствования Индии было после завоевания этих земель Бабером, более известный как Бабур – потомок Тамерлана, покинувший свои края правитель-Тимурид, воевавший с Шейбани-ханом. Но со времени его завоеваний произошло много изменений, проходило время и к 1600 году эти Земли, ставшие благословенными странами Аравиата, уже населяли 200 миллионов, а по иным подсчётам и большее число жителей.
Представьте только этот масштаб, мой дорогой друг. Ещё с древних пор Индостан был богат своими природными дарами – золотом, драгоценностями, природными прикрасами, пышными лесами и полями. Люди со временем стали приспособлены к земледелию, выращивая различные пряности, а также известный чай. Установленная ещё во время Тамерлана Великий шёлковый путь, связывающий Европу со странами Востока, в том числе с Индостаном, позволило Великобритании, Франции, Австрии, Португалии, Испании и прочим странам Европы узнать о многих чудесах сего края. Вспомните хотя бы удивление королев и королев, при рассказах путешественников об этих краях или хотя бы знаменитую «Книгу о разнообразии мира» Марко Поло во время его путешествий в восточный мир, этого венецианца, коему почти что на протяжении всей жизни не верили, хотя он был на территории, судя по вашим новым картам Армении, Ирана, Китая, Казахстана, Монголии, Индии, Индонезии и прочих стран, хоть они именуются сейчас конечно же иначе.
Масштабнее всего в 1600-е года, во время правления в Англии Королевы Елизаветы I была открыта «Old John Company», которая и стала одним из основных поставщиков продукции из дальнего для Европы восточного мира. Став своего рода началом масштабной Ост-Индской компании после указа её величества, что дало много привилегий сему движению и открыло путь к открытой колонизации всей Индии и некоторых других стран Востока. Но в реальности в те времена это было лишь «купеческое товарищество» во время главенствования герцога Коумберлендского.
Но это было только начало, ибо именно в это время начались первые действия стран Европы и в частности, Португалии. Затем своё желание выражала и Франция на захват территории Индии, которая вообще не принадлежала Европейским государствам, если бы не их желание приобрести природные ресурсы, – с некой болью и гневом проговорил принц Даккар, но затем добавил более тише, – но и с другой стороны в некотором смысле технологическое развитие и организованность разрозненных тысяч каст тоже не могла произойти сама собой, несмотря на главарей этих каст, – эти его слова полноценно выражало объективность его высочества. – Но владычество Португалии не было столь долгим, благодаря действиям лорда Клая в Бенгалии, где генерал-губернатором на тот момент был лорд Гастинс.
Ост-Индская компания всё больше расширялась благодаря своей монополии, что делало её довольно масштабной, но всё же в эти периоды она не могла обладать полноценной монополией и только после назначения новых чиновников в 1784 году, была разрушена монополия компании при торговле с Индией в 1813 году и Китаем в 1833 году, ведь как я сказал была колонизирована не только Индия. Но я скажу, что я был не единственным, кто начал утверждать о необходимости восстановления прав настоящий владельцев этой территории, хотя бы со времён последнего высшего технического развития. Одним из ярых сторонников этой идеи и стал мой родственник, о коем вы уж точно не раз слышали.
Произнося всё это, принц устремлял взгляд вдаль, словно представляя всё происходящее перед глазами и пока события не принимали столь страшные оттенки, к которыми они пришли потом. Топот копыт вместе со звуком шелеста одинокой растительности в горной местности и лёгким дуновением ветра под палящим Солнцем были единственным элементами, сопровождающие их диалог. При этом невольно вспоминались их путешествия на материке, когда они также долго беседовали, проводя долгое время верхом или на лёгком экипаже.
Сколько же всего уже связывало этих двух господ, прошедшие через не мало трудностей. Изобретатель – гениальный учёный, со своей неординарной историей и принц Даккар – инженер, судостроитель, исследователь и воинствующий герой своего покорённого народа. Может быть, эти слова были высоки, но Амету, знающий историю и своего народа Средней Азии было известно это отношение покорённого народа к народу-захватчику, но можно ли было говорить, что это как-то отразилось на нём? Конечно же нет, ибо изобретатель лишь слышал об этом, когда же принц был непосредственным участником сего трагичного действа.
И сейчас, вспоминая о своём родственнике, сдержав небольшую паузу, всадник продолжал свою речь.
– Он участвовал в битвах при лорде Корнвалисе с громогласными девизами против захватчиков, начиная с 1784 года, пока трагически не погиб 4 мая 1799 года, лишь немного недожив до начала нового столетия.
– Но не кажется ли вам это…
– Слишком простым? Отнюдь нет, ибо подумайте, что ваша вражда с господином представителем Королевского общества сэром Рональдом занимал порядка пары лет и уже стала причиной различных проблем, вспомните хотя бы конференцию. А противостояние Ост-Индской компании, местного населения и прочих государств, желающие приобрести хотя бы небольшой кусок от Индостана длился на протяжении столетий. Мой отважный родственник – дорогой двоюродный дядя Типо-Саиб также был жертвой не малых интриг, хоть и сам организовывал некоторые военные компании для своих побед. Может быть, это и решило его судьбу в тот самый день, во время военного штурма Серингапатама под предводительством генерала Гарриса, – при последних словах ощущалось странное чувство, как будто принц старался сдерживать свои порывы, стараясь всеми силами оставаться объективным.
– Но это столкновение уж точно не было единичным и более того, нельзя было сказать, что восстания вовсе не прекращались, – отозвался Созидатель.
– Военные силы обоих сторон образовывались постепенно и если с одной стороны были английские войска, то с иной туземные объединения. Европейская армия обладала своими кавалерийскими полками, пехотными батальонами из самой Европы и пехотными батальонами самой Ост-индской компании. При этом, персонал компании в основном состоял из европейских представителей, хотя были и некоторые батареи непосредственно из туземцев – местного населения.
Но что примечательно, войска туземцев возглавлялись и английскими офицерами, которые были против этой компании. Всего насчитывалось 1100 человек в бенгальской армии, а также порядка 850 штыков для бомбейской и мадрасской армий, но насколько мне известно число мадрасских батальонов доходило до 900 штыков. Всего армия европейцев составляла 45 тысяч военных, когда же туземные войска насчитывали 200 тысяч человек, что было явным численным превосходством.
– И в их число также входили сипаи?
– Отнюдь. Сипаи составляли специальный регулярный корпус туземной армии, которые с каждым днём все больше желали скинуть с себя эти обязательства, ведь если ранее можно было верить в то, что сипаи обеспечивают защиту отправки «индийской культуры» в страны Европы, то после некоторых событий, в том числе после смерти Типо-Саиба нельзя было уже сдержать этот порыв гнева. Первое начало восстания началось в 1806 году, тогда сын Типо-Саиба лично участвовал в этом деле в Веллуру, именно он поднял гарнизон туземной мадрасской армии, вырезав караул, если не ошибаюсь, 69 и 70-го полка королевской армии.
В ту ночь полностью были сожжены дотла казармы, казнены офицеры с их семействами и большинство английских солдат, что лежали в госпитале были расстреляны без единого исключения. Каждый осознавал, что главная причина восстания – ненависть покорённых к завоевателю, о чём я вам говорил, но официально выдвигалась причина о нелогичных правилах необходимости содержания в одной форме усов, прически и отсутствие серег, что было воспринято как пренебрежение к индийской культуре. Но дальше эта вспышка не пошла, ибо её спустя пару дней остановили королевские войска, прибывшие туда из Аскота.
Но следующая массовая и грандиозная вспышка, в которой участвовал и я со своими войсками в 1857 году была очень даже масштабной и продлилась до марта сего 1859 года, когда мы встретились с вами. Хотя мы были так близко к тому, чтобы полностью искоренить всё английское владычество, сойти с определения колонии иного государства, если бы только к нам примкнули ещё другие наши войска, в том числе бомбейского и мадрасского округа.
Восстание сипаев было одним из самых масштабных их исторических трагедий
– Я прекрасно помню сколько человек было на вашей стороне, но в большинстве своём это были военные.
– Разумеется, мирные жители не разделяли этого мятежа.
– Отчего же?
– Чтобы ощутить всю эту боль необходимо быть на периферии всех действий и более того, не стоит забывать, что я к тому же был и по ту сторону баррикад, когда учился в Европе и что благо не вызвало никаких возмущений.
– В таком случае, восстания происходили не везде?
– Именно так, в основном противостояли северо-западные провинции, королевство Ауд. Что касаемо войск Пенджаба с тремя эскадронами индийцев, сикхами – низшей каской, сыгравшие свою роль при осаде Дели, гуркасы с непальским раджой из 12 тысяч человек при осаде Лакнау оставались верны англичанам и своей присяге. Или как они сами выражали – они были «верны соли» магараджи Гвалиора и Патиала, раджи Рампура и рани Бхопала. Кроме того, напомню вам, что даже убеждение войск на северо-западе не происходило сразу, учитывая даже события 1799, 1806 года с семьёй Типо-Саиба, ещё одним ударом стало отступление 1848 года английских войск при осаде Кабула, а ещё её положение в Крымской компании.
Все эти события, один за другим были в разы большими политическими играми, чем вы можете себе представить, ведь были ещё и малые вспышки с Бирмой 1823—1824 годов, которые всё больше убеждали людей в то, что туземные войска должны победить. В них свято верил и я, я даже помню слова некоторых наших личных бардов, браминов, служившие в нашем семейном дворце.
– Войска сипаев вместе с другими служили Ост-индской компании, – спрашивал Амет, – но в их число входили и вы, будучи из знатного рода, почему же?
– Поскольку часть и личной кавалерии войск моего рода тоже составляли сипаи, – ответил принц. – Я должен был быть в их числе, быть их предводителем. Планы о масштабном мятеже зарождались именно так, постепенно, обдумывались сложные стратегии для победы. Но наших личных сил – знатных представителей Бунделькханда было мало, приходилось устанавливать связь с другими провинциями и такую связь прекрасно обеспечивал Нана Сахиб.
– …или набоб Данду Пан, – вспомнив знакомое имя проговорил изобретатель.
– Именно так.
– Ваш отец? – удивился Амет.
– Нет, мой отец Нана Саиб погиб во время сражений после начала восстаний со стороны Типпо Саиба, ведь его последователи первым делом избрали именного моего отца своим предводителем в 1820—1825 годах, отец погиб в 1839-м году, после чего я в возрасте 11 лет стал возглавлять Бунделькханд.
Изобретатель поражался этим словам, видя историю своими руками.
– Он за короткое время смог не только собрать своих сторонников в Канпуре, где он жил, но ещё проехал в Дели и Лакнау. И основной удачей для него и некоторых наших людей, подготавливающие сипаев к бунту в других провинциях было то, что началась эта история с патронами и карабином Энфильда. Я думаю, вы помните, что такие патроны смазывались жиром, которые приходилось открывать зубами из-за занятости рук, а этот жир был коровий в одних типах и свиной в иных. Поэтому это даже не стало основной причиной, а скорее последней каплей терпения всех индийских военных, своего рода спусковым крючком.
– Но я думаю правительство хотело успокоить людей и убедить их, что это не так.
– Да, были некоторые такие показы, но пока англичане старались хоть как-то утихомирить возмущённых, действия уже начались. Это произошло 24 февраля 1857 года в Берампуре, тогда 34-полк отказался от патронов и этот же полк в середине марта казнил полковых адъютантов, не только чуть ли не захватив свою провинцию, но и начав волну движений в прочих провинциях. Севернее города Дели в Мируте 10 мая 3-й, 11-й и 20-й полк убили полковников и офицеров главного штаба, полностью захватили и разграбили город, после чего начали своё движение под знаменем бунта на Дели. Слухи об этом тут же дошли до Бунделькханда и до входящих в него Датья, Жханси, Хамирпур, Махоба, Лалитпур, Тикамгарх, Банда, Читракуут, Чаттарпур, Панна, Дамона и Сагара. Я находился в это время в Чаттарпуре.
Все мои войска уже были готовы, и я лично участвовал в убеждении раджи Дели – потомка Тимура и Бабура, дальнего моего родственника. Тогда были казнены офицеры 54-го полка там же, после чего весь арсенал был у бунтовщиков, на следующий день после начала восстания в Мируте, в Дели были казнены майор Фрайзер, все подчинённые ему офицеры, а спустя 5 дней 49 пленников всех полов лишились голов. Сие событие дало ещё больше уверенности остальным северным войскам, в частности через 4 дня или 20 мая 26-й полк близ Лахора убили коменданта порта и фельдмаршала-европейца. Это был последний сигнал к началу полноценного восстания, как мы ожидали по всей территории полуострова Индостан.
Заметьте, что Бунделькханд находиться практически между Дели и Лакнау – двумя центрами и чуть ли не главными очагами восстания, куда мои отважные воины отправлялись во главе со мной. Но вместе с этим нельзя было дать возможность вычислить наши действия, ибо многие семьи главарей восставших были у нас, поэтому отношение с англичанами у нашей провинции сохранялось пока положительным образом, хотя никто из предводителей не смыкал глаз.
Май 1857 года был полон этих событий. 28 мая казнь офицеров англо-индийской армии, 30 мая в лагере Лакнау, прошу заметить, казнь коменданта-бригадира, адъютанта и офицеров, 31 мая убийство офицеров в Барейли, а именно Рохилькенде и в тот же день в Шаянпуре, опять же не далеко от Дели, убийство сборщика податей, офицеров и прочих сипаями 38-го полка. В этом деле уже главенство занимал лично Нана Саиб, к тому же на следующей день заставший за Варваром офицеров, их семьи, в составе женщин и детей, которые хотели убежать в Сивапур, близ Аурангабада – одного из пристанищ набоба. В те дни я должен был признать, что это было слишком жестоко со стороны Данду Пана, о чём я известил его в письме, которое он не получил.
Но останавливаться было уже поздно. Обращу ваше внимание, что Аурангадабад находился южнее и не все провинции пропускали жителей из северных провинций. Более того, если на протяжении почти всего мая Бунделькханд сохранял спокойствие, то с началом лета, уже нельзя было сдержать возмущений. Первые числа июня уже принесли в Бхопале первые случаи избиения офицеров. К тому же, как выяснилось в провинцию прибыла рани – одна из правительниц, которая лично приказала жестоко казнить женщин и детей с мучениями, что укрылись в форте…
Глава седьмая. Англичане
– Об этом событии я узнал по возвращении из Лакнау, где мне удалось установить небольшой контроль. 6 июня в Аллахабаде сипаи лично избили прапорщиков, 14 июня масштабный бунд и убийство офицеров в Гвалиоре. Так, весь июнь уже продемонстрировал могущество туземных войск и сипаев в особенности, где своего рода апогеем первого акта стала гекатомба в Канпуре – масштабное жертвоприношение людей всех возрастов и полков, которые были расстреляны и утоплены сипаями…
Июль привёл к тому, что были начаты действия в Галкаре и Угове. Так, в первом городе 34 европейца – офицеры, женщины и дети избиты до смерти, весь город подожжён и разграблен, а во втором городе убит полковник и полковой адъютант 23-го полка английской армии. К середине месяца была повторена страшная казнь в Канпуре, как тэо было в 27 июня, в тот день погибли уже сотни женщин и детей, не считая офицеров. Я думаю, вы помните полковника Бунро. Он является дальним родственником полковника Мунро, супруга коего погибла во время этой резни, управляемая Нана Сахибом и на которой присутствовали и прочие предводители, в том числе и я. Это было невероятно страшное зрелище, когда над каждой жертвой издевались, чуть ли не отрезая плоть по малым кускам, чем руководил набоб.
– И вы были на этом действе?
– Я думаю вас больше удивит то, что главными палами в этом деле были те, кто исповедовал близкую вам религию, – со странным выражением лица сказал принц.
На это Созидатель несколько разочаровано опустил взгляд и ответил:
– Ничуть не удивило, ваше высочество, – после чего он поднял взгляд. – Но где же все эти тела?
– Сброшены в колодец, некоторые скинуты в Ганг, что проходит через Канпур, после чего тела должны были покоиться в солёном Индийском океане, но там достаточно много акул… Но не все казнённые достигли этой участи – многие попросту сброшены в колодец. Месть в связи с гневом и безумством – поистине страшное орудие, способное из любого человека сделать чудовище.
Последние слова были произнесены со странным чувством горя, скорби, как бы странно не было – гнева и одновременно, с чувством вины.
– Но если это только то, что сделала наша сторона, – продолжал граф Мур, – то захватчики были не менее жестоки, а то и пуще. Вначале действий, когда ещё практически не происходило никаких возмущений, а только хотелось начаться восстание в Лахоре, туземные войска 8-го, 16-го, 26-го и 49-го полка стояли под дулами двадцати орудий благодаря судье Монтгомери и бригадиру Корбету. В те дни их удалось умирить, как и 62-й и 29-й полк в Мультане. Полковник Николсон и бригадир Сен-Кольтон также смогли остановить 24-й, 27-й и 51-й полк в Пешаваре, но именно там, начались первый действия со стороны европейцев.
Дело в том, что некоторые офицеры из 51-го полка смогли в те дни бежать в сторону гор, что были недалеко. Их головы тут же оценили и доставили к ногам полковника и бригадира. Это стало решающим шагом. Именно Николсон со своей колонной пошёл против туземного полка, что шли к Дели, как вы помните, в начале бунта. Тогда в живых из всего полка, численность коего вам упоминал капитан Розенбаум, осталось только 120 человек, остальные были нагнаны и убиты там же. Когда этих пленных привезли в Пешавар на учебной площади было выстроено десять орудий, к которым и подвели абсолютно каждого без исключения.
Их приговорили к казни, привязали к дулам пушек и пять залпов из них разбросали остатки их плоти по просторной площади, вызвав ежеминутный алый дождь. Как можно было стерпеть, сдержать себя от ответных действий, когда совершались такие зверства, начатые со стороны этих захватчиков, Амет? Ведь во время моего прибытия в Пешавар после Нана Саиба я видел этих бойцов, видел их отвагу, от самых юных, но уже устоявшихся мужчин. Говорили, что одного из парней, когда привели к дулу пушки, тот попросил не связывать его, ибо он не желает бежать, он решился принять эту мученическую смерть на пути светлой цели.
– Я думаю вы и без меня прекрасно знаете, дорогой принц, – говорил Амет, обратившись как-то иначе, – что на пути любой цели могут быть жертвы, но ошибка обоих сторон в том, что они не пользовались никаким законом, каждый считал справедливость по-своему. А как известно, любая идея, какой бы красивой она не была, если она стоит над законом – то кончается людоедством.
Принц не решился ответить на эти слова и только лишь тихо прошептал:
– Верно…
– Так что же было дальше? – стараясь вырвать из этого депрессивного настроя товарища спросил Созидатель.
– Для организации этой казни был составлен приказ, который мне доставили спустя 4 дня мои люди, благодаря господину Гопалу и Виджаю, с коими как помниться, вы имели честь видеться. После казни к этому приказу прилагалась приписка слов, сказанные бригадиром Чамберленом. Я до сих пор, дословно помню эти слова:
«Вы только что видели двух товарищей ваших, привязанных живыми к дулу орудий и разнесённых на куски, та же казнь ждёт всех изменников. Ваша совесть подскажет вам, на какие страдания они обречены в будущей жизни. Эти два солдата казнены расстрелом, а не виселицей, так как я желал помиловать их от оскверняющего прикосновения палача и доказать этим, что моё правительство даже в дни чрезвычайного кризиса не хочет ни одним поступком оскорблять ваших религиозных и кастовых предрассудков».
Произнеся этот текст наизусть, граф Мур остановился и холодным, мстительным взглядом посмотрел на Амета.
– Океанические монстры, – несколько оскалившись произнёс принц. – Вам известно, что представители обоих религиозных конфессий – ислама и индуизма верят в перерождение души, одни – единожды в судный день, иные – многократно. Этот приказ был отдан для того, чтобы посмеяться над этими убеждениями, словно доказывая невозможность воскрешения, когда плоть разорвана в клочья! И таких экзекуций происходило не мало, на протяжении всего восстания.
Но месть была осуществлена – я лично присутствовал во время казни Джона Лауренса, когда англичане напали на Пенджаб и нам удалось дать достойный отпор. Вы помните Бахадур-шаха, падишаха, коего мы хотели провозгласить правителем? Мы и мои товарищи считали его потомком Бабера, но он оказался моголом, впрочем, если вспомнить, что сам Бабур является Тимуридом, а Тамерлан из рода Барлас, что служили при Великом Моголе, то наше решение ничуть не заставило нас пожалеть. И в марте 1857 года в Дели Бахадур-шах, сын Муин уд-Дин Абу Наср Мухаммада Акбар Шаха и его жены Лалбай был провозглашён правителем.
С тех пор прошло не столь много времени, как во время осады Дели, о которой я уже упомянул и которая продолжалась с 13 июня по 19 сентября удалось победить Гарри Бернанду и Джона Николсона. К тому времени Нана Сахиб объявил себя пешвой маратхов в замке Бильгур в Канпуре и куда я отправил ему поздравления. Не считая его, одним из главных среди господ голубых кровей оставался я, как один из самых приближённых по родословной к Бабуру. На следующий день меня оповестили о том, что генерал Гавелок отправился в Канпур и я немедля отправил самого быстрого гонца к набобу, к коему он поспел вовремя и 17 июля с 5000 сторонников с 40 пушками он успел скрыться. Но этот генерал Гавелок не успокоился и двинулся в королевство Ауд, затем пройдя через Ганг со своими оставшимися 1700 людьми и 10 пушками двинулся в сторону Лакнау. Во время всего пути за ним следили.
И наконец, когда к ним присоединился сэр Колин Кэмпбелл, генерал-майор Джеймс утрам со своими людьми, они организовали вновь новую осаду Лакнау, что длилась 87 дней и куда прорвавшись через тыл смог прибыть лично я сам, когда эти господа догадались о моём присутствии и отправили гонцов к полковнику Бунро, приехавший на подмогу к брату из Англии со своим отрядом. Тогда они попытались организовать нападение на мою семью, но благодаря моим товарищам никто не смог приблизиться к замку. Об этом я узнал только после, когда во время битвы победил Генри Лауренса и генерала Гавелока. Но пока мы были заняты в Лакнау, Колин Кэмпбел захватил Канпур, после чего они вместе с Утрамом в начале 1858 года отправились в Ауд.
Обе стороны платили горькими утратами
К тому времени, я насколько я помню уже вернулся в Бунделькханд и хотел было отправиться в Канпур, но не успел. Мои люди уже доложили, что туда отправились 4 дивизии пехоты, коими командовали генерал-майоры Джеймс Утрам, Эдвард Лугар, бригадиры Вальполь и Фрэнкс, кавалерией руководил Гопа Грант, а специальными оружиями Вильсон и Роберт Нэпир – всего 25 000 человек. Представьте только в то время моё возмущение, когда я узнал о том, что магараджа Непала отправил этим господам вспомогательный корпус из 12 000 гуркасов.
В Ауде с центром в Лакнау правительствовала бегума – индийская королева и одна из прекраснейших представителей голубых кровей. Ей самой пришлось возглавить восстание со своими 25 000 воинами, вместе призвав всё население Лакнау из 7—8 тысяч человек. 6 марта 1858 года произошло первое столкновение. 16 марта убит капитан флота Уильям Пойль и майор Годсон, часть города уже была осаждена. Мы старались оказать подмогу, но никак не могли пробраться к городу, после чего пришлось вернуться, когда мы узнали о новых нападениях на Бунделькханд. Сама бегума вместе со своим сыном писали мне из дворца Муза Баг, что был на северо-западном конце Лаунау, пока в центре города восстанием руководил отважный Маулеви – мусульманский вождь. Сама бегума лично благодарила меня в письме за оказанную помощь, но ничего нельзя было поделать и 19 марта Утрам победил.
