Нечеловеческий взгляд

скачать книгу бесплатно


Естественно, в кульминационный момент, когда по всему извивающемуся тельцу побежали мурашки удовольствия от ощущения вибрации рвущихся нитей, от звука вонзающегося острия в мягкую пружинистую поверхность, дверь тихонько скрипнула (отличное свойство дверей, предупреждающее об опасности!), и вошла Екатерина Дмитриевна. Через огромные очки она неминуемо разглядела, чем занят ее визави, и стала грозить ему пальцем, недовольным тоном произнося что-то вроде «Ишь ты!» или «Ах, ты!». Уши виновного знали, что натворили когти, и, не дожидаясь мозгового импульса, составили отчет о последствиях и моментально прижались к голове в тщетной попытке замаскироваться. Затем весь Тимофей на мгновение насторожился и замер. Но секунду спустя его хвост уже егозил прочь от дивана в огромную библиотеку с лабиринтом полок и стеллажей, откуда достать его было неизмеримо выше человеческих возможностей. Однако Тимофей был личностью незаурядной и, если не начитанной, то очень належанной на солидных и проверенных временем книгах. Посему, не добежав до заветного укрытия, он под влиянием неведомой силы воображения прыгнул с пола на стену и сполз с нее на когтях, цепляясь за обои в цветочек, а с некоторых пор еще и в полосочку, ибо в метре от пола они были разрезаны когтистыми лапками и свисали тонкими полосками вниз. Надо заметить, что внучка фрейлины также обладала некоторыми талантами и сумела разгадать хитрый маневр Тимофея. Легким движением она шагнула к стене и преградила отступление диванного хулигана. От неожиданности Тимофей совершил еще большее преступление, на которое в обычной ситуации он никогда бы не отважился. Отрезанный от входной двери, он что есть силы прыгнул в сторону окна и оказался висящим на прекрасной бархатной шторе. Это было уже сверх меры! Рассерженная дама одним махом переместилась к окну. Несмотря на почтенный возраст, она не уступала Тимофею в физической активности и сообразительности, так как близкое и многолетнее их соседство способствовало взаимообмену навыками. Она ловко обхватила Тимофея обеими руками и стала оттаскивать его от мягкой струящейся ткани. Однако коготки уже успели зацепиться за штору, в результате чего она потянулась вслед за пушистым тельцем.

– У тебя же есть специальная портьера, чтобы по ней лазить! – возмущалась Екатерина Дмитриевна. – Я нарочно оставила ее, чтобы ты мог свободно упражняться. Зачем лезть на новую, тем более в гостиной?! Это декорация окна, для красоты и удовольствия. Неужели непонятно, что она не для того, чтобы по ней сновать вверх и вниз?

– А зачем вешать новые портьеры?! – с не меньшим возмущением мяукал Тимофей. – Можно прекрасно обходиться старыми, чтобы свободно лазить по ним и качаться во все стороны, пока лапки не отвиснут от расслабления. Неужели непонятно, что в гостиной гораздо удобнее раскачиваться? Ведь здесь есть простор для разбега, а в той конурке, куда переместили мои занавески для качания, – извольте сами взглянуть! – деваться просто некуда. Ни разогнаться толком, ни спрыгнуть с наскока на мягкий диван. Да и окна там нет, а мне доставляет чрезвычайное удовольствие покачивание и одновременное лицезрение дальних горизонтов. Кроме того, в конурке портьера висит напротив кладовки, и там совершенно неудобно маневрировать, так как всегда есть опасность угодить в ведро или какой-нибудь старый мешок с малопонятным содержимым. Я не то существо, которое позволит себе опуститься до прыжков в нечистые помещения, – с достоинством закончил Тимофей и, удачно выкрутившись из державших его рук, быстренько выбежал из гостиной, чтобы где-нибудь срочно затаиться от гнева Екатерины Дмитриевны.

***

Во время появления инопланетянина внучка фрейлины читала петербургские воспоминания Александра Бенуа и, видимо, от удовольствия покачивала в руке слегка дымящейся трубкой. Уже довольно глубоко погрузившись в болотистый дух набережной канала Грибоедова, она услышала странное чихание и постанывание. Первой ее мыслью было подозрение, что Тимофей в очередной раз полез в пыльный угол полежать под старыми багетами, на реставрацию которых не было средств, а выкинуть было бы историческим кощунством. Посему лежали они кучей в углу и преспокойно накапливали пыль. Рядом располагался радиатор отопления, и Тимофей был до чрезвычайности неравнодушен к этому теплому местечку. Он залезал в проем между золочеными рамами и возлежал там, как аристократ, почивающий среди величественных остатков разрушенного, но дорогого сердцу замка.

Стонущие звуки продолжились. Екатерина Дмитриевна отвлеклась от книги и посмотрела вокруг. Тимофей, взъерошенный, с выгнутой спиной, стоял посреди комнаты и произносил что-то очень противным и совершенно несвойственным ему голосом. Екатерина Дмитриевна удивилась и совсем отложила книгу. Прислушавшись, она поняла, что источник звуков располагался вовсе не в углу, взлелеянном Тимофеем, но где-то сверху, под потолком. «Может быть, соседи? – предположила она, но тут же усомнилась в своей версии: – Нет, не может быть – слишком хорошо слышно». Звук действительно был совсем рядом. Надев пенсне и внимательно изучив пространство вокруг вентиляционного отверстия, Екатерина Дмитриевна рассмотрела какое-то шевеление за решеткой. Почти сразу сквозь кованый цветочек стал просачиваться лохматый и грязный некто. Поначалу он был похож на домового. Хозяйка испугалась, так что почти по-настоящему закурила свою трубку, но потом с сочувствием заметила, что тот совсем чахлый, еле двигается и, видимо, не вполне здоров. Некто остановил движение неподалеку от решетки под потолком и, опираясь исключительно на воздух, завалился на бок. Почему он остался в висячем положении и не упал, было неясно. Возможно, его утомление было настолько велико, что даже падение было выше его сил.

Приглядевшись к незнакомцу, Екатерина Дмитриевна убедилась, что это был не домовой, а скорее всего, инопланетянин. Сразу после удивительного открытия интеллигентная дама неинтеллигентно открыла рот. Пожалуй, на сей раз такое поведение было извинительно даже для внучки фрейлины, ибо не каждый день видишь у себя дома существ, запросто висящих в воздухе. Ее курительная трубка, естественно, подчинилась земной гравитации (тут уж ничего не поделаешь) и полетела вниз. По случайности, также характерной для земной жизни, именно в месте падения оказался Тимофей, который почуяв присутствие незнакомца и так уже порядочно искрил вздыбленной шерстью, а тут стал еще и дымиться от горячего пепла, попавшего на торчащий мех. Кот зашипел.

– Тимофей, разве ты не видишь, что он неважно себя чувствует? Это не какой-нибудь злой дух или привидение. Он тебе ничего не сделает. По-моему, – задумчиво и серьезно произнесла хозяйка, – это инопланетянин. Наверное, он заблудился и очень устал в дороге.

Гость спустился пониже, но остался висеть на почтительном расстоянии от хозяйки дома. Он представился как Елоне с планеты под названием… честно говоря, с труднопроизносимым названием. Он с необычайной горестью поведал, что у него сломался передвижок, и он застрял в земном мире без еды и без воздуха. На планете людей и котов ему было нечем дышать и нечего есть уже несколько дней.

– Ах, несчастный! Тимофей, наш долг – помочь этому человеку. Ах, простите великодушно. Я хотела сказать, помочь инопланетянину.

– О, вы очень добры. Если бы только вы нашли возможность мне помочь! Я был бы очень благодарен.

– Мой милый друг, скажите мне, пожалуйста, что я могу для вас сделать.

– Видите ли, сударыня, на нашей планете воздух – это метан…

Екатерина Дмитриевна вопросительно приподняла брови.

– Это такой газ. Мы привыкли дышать им. А здесь у вас в основном кислород, азот и… и, одним словом, очень сложно добывать себе воздух для полноценного дыхания. Кроме того, я очень проголодался. Мне совершенно необходимо съесть как можно больше хлора. Мой организм уже сам сделает реакцию, и даже несмотря на отсутствие прямых солнечных лучей, я синтезирую достаточное количество энергии для возвращения домой.

– Мне весьма неловко, но я ума не приложу, где же я могу взять для вас этот самый мена… мета… или хлор. Я, к сожалению, не химик, и в кладовой у меня нет запасной лаборатории.

– Но, возможно, у вас есть газовая плита? Люди с ее помощью делают себе еду.

– Конечно! – обрадовалась хозяйка. – Будьте добры, пройдите на кухню. – Вдруг она спохватилась: – Вы ведь в состоянии пройти в соседнюю комнату? Или пролететь?

– Да, да. Куда прикажете.

«А он хорошо воспитан», – не без удовольствия отметила внучка фрейлины, следуя на кухню. Когда она вошла, Елоне уже висел возле плиты. Видимо, перемещался он каким-то другим способом.

– Вы разрешите мне присесть?

– Пожалуйста, – хозяйка указала на стул.

– Нет-нет, на плиту. Мне нужно подышать.

– О, простите, я не поняла. Да, конечно. Сколько угодно.

Елоне уселся на две горелки и стал слегка вдыхать воздух вокруг себя, однако через несколько секунд поморщился и удрученно заныл:

– Не работает. Газа нет. Есть какие-то остатки, но мне этого не хватит. Неужели я задохнусь?

– О, не расстраивайтесь, пожалуйста. Надо держать себя в руках даже в самых безвыходных ситуациях. – Вдруг внучка внимательно посмотрела на Елоне и спросила: – А если я вам включу газ, может быть, так будет лучше? Только будет горячо. Не могли бы вы, любезный друг, немного отодвинуться?

Елоне подчинился. Екатерина Дмитриевна зажгла сразу две горелки. Они вспыхнули и заколыхались синеватыми язычками пламени. Елоне ахнул! Он тут же стал жадно вдыхать. Хозяйке стало его жалко. Бедняга. Дышать нечем. Это уж последнее дело. Через несколько минут Елоне вместо серого приобрел голубоватый оттенок и с удовольствием вздохнул.

– Как хорошо. Вы меня спасли, добрейшая сударыня!

– Да, но вы сказали, что голодны. Я не знаю даже, как вам помочь. Человеческая пища вам, кажется, не вполне…

– О, не беспокойтесь. Мне нужен всего лишь хлор. Самый обыкновенный.

– Да, но где его взять? Минутку, – Екатерина Дмитриевна мысленно перебирала варианты, – а не подойдет ли вам хлорка? Это такое чистящее средство. Правда это, можно сказать, яд, – она виновато посмотрела на Елоне.

– Возможно, у вас имеется, прелестная хозяйка дома, натрий хлор? Это было бы мне очень кстати.

– Видите ли, я уже говорила, что не очень сильна в химии.

– Это земная формула соли, которую вы употребляете в пищу.

– Да что вы говорите?! – внучка в удивлении развела руками. – Тогда сколько угодно. У меня есть небольшой запас. Надеюсь, вам этого хватит. Около двух килограммов, кажется.

Достав из кухонного шкафа аккуратно завязанный пакет, хозяйка поставила рядом с плитой недавно вскрытую пачку с крупной надписью «Соль поваренная». Радости Елоне не было предела. Он начал дергаться, так что хозяйка даже запереживала, не припадок ли у него от внезапного счастья. Однако инопланетянин быстро пришел в себя и, приговаривая: «О, милейшая хозяйка милейшего дома!», – аккуратно брал щепотку соли и бросал ее прямо на газовую горелку. Тут же вспыхивал ярко оранжевый огонек, и Елоне ловил его с величайшим удовольствием. Постепенно он стал темнеть и покрываться блестящими пупырышками желтого оттенка, пока окончательно не превратился в кусочек ночного неба, усыпанного яркими золотистыми звездами. Выглядел он замечательно. Даже несмотря на странность такого вида, внучка фрейлины не могла не оценить красоты своего оригинального гостя.

Когда Елоне улетел, в квартире все замерло. Как будто не только жители, но и все вещи обдумывали происшедшее. Первым очнулся Тимофей, который, оправившись от страха, начал проказничать с таким рвением, что внучка фрейлины помчалась за ним вдогонку, окончательно забыв этикет и манеры. Она сняла одну туфлю (Совсем уж неслыханно! К счастью, никто не мог видеть подобного падения нравов.) и, держа ее в руке, как факел, с угрожающим выражением лица и неизменной ругательной фразой «Ах, ты!» помчалась вдогонку за хулиганом. Кот изо всех сил запрыгал вон из комнаты. Как назло, сквозняк захлопнул дверь прямо перед его носом. Тогда, моментально проанализировав сотни логических операций по избежанию наказания, он метнулся на стенку и, скользнув когтистой лапкой вдоль симметрично разбросанных цветочков, почувствовал, что под обоями скрывается что-то странно мягкое. Тогда он прыгнул на стенку еще раз и… очутился в кухне. Даже не задумавшись об удивительном свойстве каменных стен, доселе ему неизвестных, Тимофей продолжил удирать и спрятался в буфете, куда давно научился открывать дверцу. Огромная фарфоровая супница императорских времен уже давно служила ему отменным укрытием.

Внучка фрейлины с туфлей-факелом также встретила препятствие в виде захлопнувшейся двери. Но, охваченная грациозно-стремительной погоней, она, не сомневаясь и не задумываясь ни на миг (Таково было негодование!), продолжила преследование по пути преступника, даже когда Тимофей исчез за обоями. Внезапно очутившись на кухне, Екатерина Дмитриевна сообразила, что прошла сквозь метровую каменную стену. Тут же она резко остановилась. Случилось это не из-за того, что она сама прекратила движение, а потому что подол длинного платья и кусочек каблука застряли в стене. Их словно замуровали. То же произошло с прядью завитых волос. От неожиданности Екатерина Дмитриевна замерла в молчании. Лишь округлившиеся глаза и приподнятые брови явно свидетельствовали о том, что самые разные мысли и чувства лихорадили благовоспитанную внучку фрейлины. Даже ее бабушка, наверное, никогда не попадала в такое необычное положение. Это был испуг, смятение, недоверие, любопытство, удивление, смех и много другого, чего и перечислять не стоит, ибо список может оказаться бесконечным до неприличия. А внучка фрейлины не допустила бы этого, так как была прекрасно воспитана. По этой же причине, оказавшись в затруднительной ситуации, не стала она ни кричать, ни звать на помощь, ни тем более жаловаться на судьбу. Характер не позволил ей даже унывать.

Первым делом необходимо было понять степень владения собственным телом, чтобы выяснить, насколько сильно придворная дама застряла в древних стенах, возведенных более двухсот лет назад и, следовательно, очень прочных и непроницаемых. Отцепив напряженные пальцы от туфли и пошевелив ногами, Екатерина Дмитриевна поняла, что в целом свободно передвигает собственный организм. Однако собравшись пройтись, она явственно ощутила, будто кто-то сзади сильно схватил ее за волосы. Едва удерживая равновесие (это было не так-то просто, учитывая, что правая нога была по-прежнему обута в туфлю на каблуке, а левая совершенно боса), бедняжка качнулась и слегка ударилась плечом и головой об стену. Никакое светское воспитание в мире не могло бы сдержать и не сдержало вырвавшийся наружу возглас «Ой!» и потом еще какое-то междометие, похожее на мяукание.

Сидевший за супницей Тимофей, услышав что-то знакомое, хотя и не вполне понятное, навострил уши. Через несколько секунд, когда звук не повторился и в кухне слышалась легкое шуршание, он поддался врожденному чувству непреодолимого любопытства и стал потихоньку выбираться из-за фарфорового убежища, тем более что там становилось скучно и неинтересно. Кроме того, он прекрасно знал, что гроза уже давно минула, ибо внучка фрейлины никогда не позволяла себе гоняться за ним на расстояние более двух комнат. Это вредило осанке и цвету лица.

Тихонько приоткрыв тяжелую резную дверь буфетного шкафа, Тимофей бесшумно вынырнул наружу. Увидев растерянную Екатерину Дмитриевну, стоящую в нелепой позе у стены (уже без туфли в руке, как сразу же заметил зоркий кошачий глаз!), Тимофей смекнул, что угроза расправы и вправду миновала. Тогда он начал озираться в поисках того, кто мог бы издавать мяукающие звуки, однако не обнаружил ни одной особы кошачьей породы. Жаль, ибо где-то на дальних горизонтах сознания он уже рисовал себе нежную мордочку бело-рыжего цвета с яркими зелеными глазами, которые он регулярно наблюдал на подоконнике в доме напротив. Тимофей разочарованно вздохнул и стал раздумывать, кто бы мог тогда здесь мяукать.

Единственный вывод, который приходил в голову, был несколько странен. Но с ним приходилось мириться, ибо в комнате, кроме него и застывшей дамы, никого не было. Тогда Тимофей подумал второй раз и логично предположил, что именно она, то есть дама, пытается с ним поговорить, но, будучи малообразованной в языках, не в состоянии это сделать грамотно. Несмотря на всю свою пушистость, кот не знал, что Екатерина Дмитриевна владела несколькими языками и успешно пользовалась этими умениями, когда ее приглашали в архив библиотеки, чтобы перевести или рассортировать по каталогам историческую придворную корреспонденцию.

Тимофей благородно решил оказать несчастной помощь, подошел к ней поближе и попытался начать разговор – медленно и очень внятно. Каково же было его удивление, когда Екатерина Дмитриевна, вся сотканная из этикета и воспитания, ничего не ответив, отвернулась от него к стене и стала слегка дергать застрявшую часть прически в тщетных попытках извлечь ее из камня. При этом она слегка постанывала. Словом, мурлыкать у нее опять не получалось. Увидев, что дама в безнадежном положении, Тимофей, истинный кавалер от природы, не мог оставить ее в беде. Кроме того, он рассчитал, что свободно передвигающийся поставщик еды лучше прикованного к стене. Легким прыжком он взлетел на стул, потом на плечо несчастной, потом на стенку и, махнув лапкой, высвободил завитую прядь из заточения. Приземляясь, он изящным движением кончика хвоста вытолкнул из стенки застрявший подол платья. Все произошло не просто быстро, а молниеносно, так что Екатерина Дмитриевна даже не успела испугаться. Когда же она почувствовала свободу движения головой и всем телом, то и вовсе забыла о неподобающем использовании ее плеча в качестве трамплина для прыжка. Освобожденная дама поправила прическу, нежно провела ладонью по голове Тимофея, который тут же весь изогнулся, чтобы максимально увеличить площадь поглаживания. Слова похвалы начались с уже знакомого «Ах, ты», но продолжились приятным «мой хороший». И все это было произнесено хоть и не благообразным мурлыканием, но покладистым и благодарным тоном, соответствующим положению спасенного.

Тимофей, довольный и веселый, отправился в свой уголок почивать перед обедом. Ибо каким-то особым внутренним нюхом он почуял, что через короткое время обязательно последует трапеза, и непременно в ней будет присутствовать одно из его любимых блюд. Однако природная бдительность его не дремала (ни до, ни после, ни во время сна). Поэтому, когда Екатерина Дмитриевна потянулась за туфлей и попыталась ее извлечь из стены, Тимофей произнес негромкий, но твердый протест, на что внучка фрейлины пожала плечами и, жалостливо взглянув на туфельку, сказала: «Не оставлять же ее висеть так… Можно, конечно, рамку вокруг повесить. Будет хотя бы на картину похоже. Но это какой-то глупый модерн получится. А я его, как тебе давно известно, не люблю». Внучка фрейлины впервые сказала Тимофею «ты». Вероятно, это было особым знаком признательности и расположения. И, действительно, с тех пор двое в квартире жили особенно весело и дружно.

Привыкнув, что Тимофей все время ходит сквозь стены, Екатерина Дмитриевна не сразу, но постепенно тоже перестала пользоваться дверьми и почти никогда не застревала.

Волшебство, которое не видят

Никлуш вернулся домой недовольный и усталый, даже измученный. Перелет был недолгим, но с некоторых пор любое передвижение стало его утомлять. Причина тому была одна и, кроме того, слишком очевидна. Уже давно он догадывался, что когда-нибудь это должно произойти, но все же теперь совершенно не был готов к жизни в новых условиях и мечтал о прежних временах и порядках. Случилось то, что любая его вылазка из лесопарка в город стала бессмысленной. Его появление никто и нигде не замечал. Его существование никого не интересовало и не вызывало даже любопытства, не то что удивления или страха. Мир изменился. Никлуш понимал, что это надолго, очень надолго. Также он знал, что ему теперь небезопасно покидать родное болотце, знакомое до последней веточки и уже наполовину иссохшее.

Никлуш сидел на мягкой траве под старым высоким дубом и смотрел на небо. Мутноватые темно-серые тучи показывались сквозь густую крону и напоминали цвет небольшой лесной речки, где он родился. Речка та и вся заводь рядом давно пересохли из-за плотины, возведенной много лет назад. Остались, правда, в округе кое-какие озера. Но там либо очень шумно из-за машин, либо много рыбы и людей, которые приходят ее ловить и мутят воду. Ах, какое это было волшебное место! Прохладно, влажно и все время ветер. Сколько рек было и вообще всякой воды и болот! Сейчас это строгие каналы, выложенные в камне, а вокруг, на сколько хватит взгляда, построены дома, мосты и дороги. Такое близкое соседство цивилизации всегда было неудобным. Лишнее любопытство ни к чему хорошему, как известно, не приводит. Хотя кто бы говорил о неудобном соседстве? У нынешнего дома Никлуша день и ночь слышен рев машин, а сверху регулярно доносится звук двукрылых железяк. В начале января, самое время для активной и плодотворной профессиональной деятельности, приходится выходить под грохот фейерверков. Он со своими горящими угольками в кармашках просто смешон. Он и раньше знал, что настанет время, когда придется обходится без работы, без развлечений, даже прятаться и искать новое жилье. Но теперь… Никлуш даже боялся подумать о том, что могло быть теперь.

Воспоминания о сегодняшней вылазке в город с новой силой стали возникать в его воспаленной голове. Он будто снова видел вереницы автомобилей, огни вдоль дорог, огромные яркие витрины магазинов и вывески ресторанов, а главное толпы и толпы самых разных людей. Одни шли или ехали плотным потоком по улицам, другие беседовали за столиками в кафе, третьи просто гуляли, но в подавляющем большинстве они спешили. Кто, куда и зачем он не знал да и не хотел знать.