скачать книгу бесплатно
– Так что, если вы приехали, – в завершении сказал бармен. – Я сообщу всем. Добро пожало…
– Катя, скажи ему еще раз, что мы действительно приехали на поезде. Мы приехали из России, – в полном недоумении повторил опять Ферт.
Бармен рассмеялся, когда Катя сказала ему, что они приехали на поезде из Европы. Она не стала уточнять, что из России, справедливо предполагая, что название страны ему ни о чем не скажет.
– Так ведь Европы нет! Вы еще скажите, что из Атлантиды приехали! – медленно перевела Катя.
– Пойдем-ка, выйдем, Михаил… – вставая из-за стола, кивнул Ферт в сторону выхода. Сергей с аппетитом уплетал горячие булки, ничуть не расстроившись вновь открывшимися фактами. Катя задумчиво мешала ложкой сахар в пустой чашке.
– Как выбираться будем? – задал вопрос Николай Музыканту, когда, выйдя на улицу, они закурили.
– Так три варианта-то. Перепрыгнуть через скалы или попроситься на корабль, – прикинул Музыкант.
– А третий?
– Не выбираться вовсе.
Николай с раздражением выкинул сигарету и окликнул ребят. Сергей встал, добродушно пожал руку бармену. Музыкант, спохватившись оставленного на столе бумажника, вернулся к столу. Поцеловав Катю, прошептал:
– Спроси у него, как уезжают люди, которых он называет гостями? Катя подошла к бармену и задала вопрос.
– Ну? – Музыкант ждал ответа.
– Что «ну»?
– Как они уезжают?
– Они не уезжают, – помотала головой Катя, – они исчезают так же, как и появляются.
* * *
В отеле Ферт увидел пришедших местных. Они были доброжелательны, улыбчивы и несуетливы. Пахло свежеприготовленным мясом и овощами. Дорожки были чисто выметены, газоны политы водой, в номерах появились чистые комплекты постельных и туалетных принадлежностей, лежаки возле бассейна аккуратно расставлены и заботливо накрыты полотенцами.
Собрались в столовой, где Музыкант рассказал о том, что им удалось узнать в городе. Серый с удовольствием подкреплялся изрядной порцией виски и был в прекрасном расположении духа. Ванин задумчиво поглощал какой-то салат, не замечая, что съедает уже третью порцию. Королев просто ел, стараясь никому не мешать.
Царящая атмосфера была весьма эмоциональной. Однако, эмоции не выплескивались наружу, а скапливались внутри. Никто не предлагал никаких решений, не рассуждал, не строил догадок. Все были заняты своими мыслями.
– За успех нашего безнадежного предприятия! – весело поднял бокал Серый, резюмируя возникшую ситуацию.
– Я прогуляюсь в город, – Петр никогда не считал никакое «предприятие» безнадежным. Ему не терпелось своими глазами посмотреть на цивилизацию или отсутствие таковой. Королев торопливо доел и вышел на улицу.
Петр был крайне общительным человеком. Очень любил детей. Отель угнетал его безлюдной тишиной и замкнутостью пространства. Едва Петр прошел через ворота, как впереди стал виден утопающий в зелени городок. Тягостное ощущение, возникшее у Королева за завтраком, тут же исчезло, уступив место обычному, приподнятому настроению. Как будто он вынырнул из глубины и вдохнул свежего воздуха.
* * *
Услышав Катин крик во дворе, Музыкант бросился из столовой.
Катя сидела возле дверей открытого номера на корточках. Возле ее ног лежал маленький щенок немецкой овчарки. Собака была полуживой, передняя лапа и живот кровоточили.
– Я иду, – стала объяснять Катя, – а он падает сверху, прямо передо мной, точно кто-то его бросил с неба, или он скатился с крыши!
Ванин склонился над щенком, рассматривая его.
– Что теперь делать? – забеспокоился Сергей.
– В город надо, в ветлечебницу, – Музыкант присел рядом, – неизвестно, что с ним.
– Ему недели три, – сказал Ванин, – откуда же он тут?
– С алтаря, вестимо, – ответила Катя, – не ты ли вчера заказывал собаку? Только вот нюансы места и времени, а также небольшие подробности исполнения повелитель желаний взял на себя.
– Да ну… Нет! – Сергей не отрывал взгляд от несчастного щенка, который подрагивал хвостом. – Так разве можно исполнять желания?
Катя попробовала приподнять щенка, но голова его не держалась.
– Шея перебита или позвоночник сломан.
– Не трогай! – оттолкнул Сергей Катины руки. – Я его сейчас положу на что-нибудь и отнесу в город! Отойдите!
Серый вернулся из столовой с чашкой молока.
– Давайте его покормим?
Ванин медленно нагнул чашку на морду щенка, которую чуть приподнял на ладони, но щенок не сделал никаких движений.
– Ты полей ему, чтобы в рот попало, – предложила Катя. – Или пальцы намочи, может, оближет?
Но щенок только обводил всех мутным взглядом и никак не реагировал на молоко.
– Сергей, клади его, – Музыкант подтащил картонку и полотенце, – пошли в город. Может, найдем там понимающего в этом деле… Врача, что ли.
– Королев, вроде, у нас смыслит в животных, – поднимаясь с колен, сказала Катя, – ой, аккуратнее, у него кровь идет из живота!
– Петр в город ушел, – ответил Сергей, перекладывая щенка, который застонал почти по-человечески. – Не будем его ждать. Кать, пойдем с нами! А то мы с Музыкантом и сказать ничего не сможем.
* * *
Пройдя несколько кварталов, Королев присел на причудливую скамейку с изогнутой спинкой, сплетенной из веток. Перед ним находилась небольшая песчаная площадка, на которой играли дети. Они, увидев Петра, нисколько не смутились, а радостно заулыбались и подбежали к нему, протягивая большую деревянную рыбу, со сломанным плавником. Самый маленький парнишка забрался ему на колени. Королев повертел в руках рыбу.
– Ничего сложного. Нужно всего лишь зафиксировать на деревянном валу болтающийся плавник. Сейчас починим, – Королев посмотрел по сторонам и, найдя подходящую тонкую веточку прямо под ногами, отломил от нее кусочек и закрепил плавник. Для верности стукнув два раза получившимся штифтом по краю лавки, он загнал отломанный кусочек ветки полностью в паз и протянул рыбу пареньку. – Ну, вот и готово!
Мальчишка схватил игрушку и, держа ее над головой, побежал, подпрыгивая и радостно что-то крича. Детвора с восторгом смотрела на Петра, разговаривая с ним на своем языке. Королев лишь улыбался им и кивал в ответ.
Вскоре парнишка вернулся, таща за собой сломанную деревянную игрушечную тачку. Петр починил и ее.
– Петр! – окликнул его Музыкант. – Иди сюда, у нас беда!
Петр поспешно подошел. «Беда», лежавшая на руках Сергея, уже закрыла глаза и судорожно вздрагивала, время от времени приоткрывая рот.
– Ты же ветеринар, посмотри, – Ванин опустил щенка на землю, полотенце под ним уже стало багровым.
– Да это когда было-то, что я сейчас сделаю, брюхо ему разрежу? Эх, ты… Бедолага, как же ты так, а? Эх, ну как же так-то… – бормотал Королев, бережно ощупывая маленькое серое тельце. Пальцами приподнял и опустил веки щенка. – Ключица сломана, шея тоже, лапа вывихнута. Головой ударился, смотри, взгляд не фокусируется.
– Ну, давай, делай что-нибудь! – не выдержала Катя.
– Мы ходили, искали врача, но у них нет ветеринаров, – сказал Музыкант, – а человеческий врач был один, да и тот помер, с год назад.
– Как же они лечат животных? – растерянно произнес Королев.
– Да никак, – ответила Катя, – просто дают им умереть. Они не сторонники выхаживания слабых. У них естественный отбор. Я и не заметила у них в этой деревне животных. Попередохли, наверное.
– А люди? Заболеют, если?
– Тоже, наверное, по этому же принципу. Они сказали, что у них никто не болеет. Смутные, они люди. Жрут какие-то фрукты от всех бед, – пожала плечами Катя.
– А лекарства? Есть лекарства-то хоть какие-нибудь?
– Нет, они даже не знают такого слова.
– Пошли назад, что поделаешь, резать без наркоза я не буду, шины поставлю. Ждать будем.
– Смерти? – уточнила Катя. – Давай ему плодов дадим, вдруг поможет?
– Катя, замолчи! – Сергей помедлил. – Он выживет. Он будет здоров.
– Ну, где это видано, собак фруктами кормить? Ему все равно сейчас не еда нужна, – развел руками Петр.
– Королев, помоги ему. Ну, сделай что-нибудь, пожалуйста, – проговорил Ванин.
– Да что ты молишься на меня, словно на бога? – Королев был очень огорчен тем, что помочь не в силах.
– Пойдемте, – сказал Музыкант, беря щенка у Ванина.
Вечер настал в тревоге и беспокойстве. Все ходили вокруг щенка, которого Ванин не спускал с рук. Щенок то впадал в забытье, то открывал глаза, в которых была смирная обреченность и дикая боль. Изредка он начинал издавать какие-то звуки, словно просил прекратить его страдания.
Королев сделал все, что мог. Наружные раны промазал и перевязал. Кости зафиксировал твердым картоном и плотно перебинтовал.
Щенок, балансирующий на грани жизни и смерти, заставил задуматься всех. О том, что две противоположные стороны бытия могут неожиданно сомкнуться. В чьих руках находится эта жилка, заставляющая биться сердце человека… собаки… и любого другого живого существа?
Королев ходил из угла в угол. Музыкант сидел у бассейна, Катя полулежала, положив голову ему на колени, и смотрела на воду. Музыкант легонько ее покачивал, обняв рукой. Время от времени они вставали и подходили к щенку. Ферт больше курил.
Никто не понимал, откуда взялся щенок. Собак на острове не было ни одной. И местные не смогли объяснить. О предположении Кати, что это исполнилось вчерашнее желание Сергея – получить собаку, старались не думать. Только потому, что мысли в этом направлении ни к чему не приводили и казались неправдоподобными. И не совсем приятными.
Умирающий щенок на фоне прекрасного южного вечера воспринимался неестественно и чудовищно. Не менее жутко выглядел Ванин, который чуть не плакал от безысходности и жалости к щенку. Он, как оказалось, был заядлый собаковод. По случайности ли щенок, вдобавок ко всему, был самой любимой его породы – немецкой овчарки…
Стемнело. Зажглись уютные фонари, мягко освещая дорожки желтым светом. Окна столовой и веранды подкрашивали траву оранжевым оттенком. На небе появлялись звезды. Обычный вечер, который неизменно сменит утро. Только смятение, боль и горечь за маленькое существо примешались сегодня и сделали ночь тяжелой.
* * *
Серый ушел к морю, взяв с собой бутылку, давно ставшей ему неизменной спутницей в радости и в печали.
Нельзя сказать, что Александру нравилось пить. По вкусовым качествам алкоголь его вовсе не устраивал. Но то, как спиртные напитки влияли на его мироощущение, Серому пришлось по душе. Александр получал удовольствие не от процесса, а от результата… Поэтому отсутствие или присутствие компании никак не влияло на его решение выпить.
Не нравилось Серому жить, особенно в трезвом состоянии. Но и завершить жизнь самостоятельно у него духа не хватало. К тому же совестно было бы перед теми, кто остался бы «на этой стороне».
Вот и «маялся» Александр все время, пока вынужден был сохранять трезвость. На работе. За рулем. Да и дома в постоянном опьянении тоже находиться было нельзя. Периодически можно, конечно, по праздникам или семейным торжествам. А вот постоянно не удавалось.
Любые обыденные проблемы раздражали Серого. Он не понимал, почему человек должен всегда и всего добиваться. Ему хотелось не трудностей и забот в жизни, а плавности и простоты бытия. Но легко жить не получалось. Вот и нервничал Серый. Практически из-за всего. И боялся. С вечной тревогой на душе он просыпался и засыпал… если не был пьяным.
Как и большинство людей, Александр имел самое необходимое и даже излишек этого самого необходимого. Но для того, чтобы существовать, ему приходилось работать, выполнять различные бытовые обязанности… Это было не так уж и тяжело, но… Серый считал, что «игра не стоит свеч». Он не был лентяем, в классическом понимании этого слова. Его раздражала бессмысленность существования и то, что для этого бессмысленного существования необходимо что-то делать.
В результате же принятия спиртных напитков раздражение уменьшалось. В определенный момент оно пропадало полностью, и появлялась эйфория, создающая настроение, что все не так уж и плохо, а может быть, даже и совсем хорошо.
Однако, каждое действие рождает противодействие. И когда эта эйфория пропадала, то наступала расплата в виде похмелья, когда осознание бессмысленности существования усиливалось и многократно усугублялось страданиями физического и психологического характера.
Серый поехал в Неизвестность не столько потому, что так уж хотел оказаться в неизвестности, а потому, что он очень не хотел оставаться в «известности».
Не устраивала его реальность, а изменить ее или сделать приемлемой, он не мог. Если Ферта реальность не устраивала по причине того, что она не была правильной, по его мнению, то Серого реальность не устраивала вообще.
Понравилось Александру название станции, вот он и решил туда отправиться. И в отличие от Ферта, Серый именно решил поехать в Неизвестность. Никакое подсознание тут на него не действовало. Или действовало, но скрытно, как, собственно, оно всегда это и делает. Молча. Без объявления войны.
Можно было бы поехать и куда-нибудь еще. Разницы особой не было. Да и какая разница может быть для того, у кого единственным желанием было желание уйти от реальности?
* * *
К рассвету щенка не стало. Ванин и Музыкант ушли к скалам, вырыли небольшую яму. Положили туда забинтованного щенка. Сергей опустился на землю и закрыл лицо руками.
– Сереж, ну не расстраивайся так, ничего не поделаешь уже, – тронул его за плечо Музыкант.
– Катя права. Это алтарь, – шепотом сказал Сергей. – Ты знаешь, я больше никогда ничего просить не буду. Никогда. К черту такие желания! Ведь так и в жизни получается. Захочется чего-нибудь, а иной раз так проявится, что думаешь – лучше бы никак не было, чем так, как получилось…
Глава 2
* * *
Александр сидел под деревом. Он медленно поднял бутылку и посмотрел сквозь стекло на занимающийся рассвет. Помянув щенка большими последними глотками, не особо при этом, огорчившись, Серый дождался, когда Музыкант с Ваниным не спеша удалились, и пошел к морю. Он заплывал так далеко, что отель становился небольшой светлой точкой, и возвращался обратно. Пока не обессилел.
Вернулся в отель уже утром. Никто в ту ночь так и не ложился спать. Королев пил кофе в столовой. Ферт часто курил, ходя по периметру большого бассейна. Катя сидела возле огромного цветника и в смятении срывала высокие травинки, бросая их обратно на газон…
– Пойдемте завтракать! – позвал всех Музыкант. – Что случилось – то случилось. Все. Этого больше нет. Это прошлое.
Ванин поднял красные, опухшие от слез глаза и робко пошел за Музыкантом. Именно Сергей тяжелее всех перенес смерть щенка, словно тот был близким и родным существом.
Серый прошел в столовую вслед за ними. Он думал. Не о щенке, не о том, что делать дальше, не о прошлом и не о будущем. Александр попал туда, куда стремился, и имел то, чего хотел. Никаких препятствий для того, чтобы пить, больше не было.
Накануне он перетащил из столовой к себе в номер две дюжины бутылок. С любовью расставил их в небольшом холодильнике, на секретере, на резном маленьком столике…
* * *
