banner banner banner
Апостол Тимофей. Опыт историко-художественной реконструкции
Апостол Тимофей. Опыт историко-художественной реконструкции
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Апостол Тимофей. Опыт историко-художественной реконструкции

скачать книгу бесплатно

Апостол Тимофей. Опыт историко-художественной реконструкции
Тимофей Алферов

Читатель Нового Завета обычно не в силах самостоятельно соединить в единое связное повествование деяния св. Апостолов и их послания. Библейская наука помогает это сделать, а предлагаемая книга достигает той же цели, но в художественной форме, более доступной широкому читателю. Как рождались основные темы и идеи апостольского благовестия, с какими трудностями сталкивались, и как послужили спасению иудеев и эллинов, – об этом наш рассказ.

Священник Тимофей Алферов

Апостол Тимофей. Опыт историко-художественной реконструкции

© Священник Тимофей Алферов, 2020

Предисловие

Предлагаемая книга есть историко-художественная реконструкция событий, связанных с проповеднической деятельностью апостола Павла и его учеников и сподвижников на Балканах и в Малой Азии. Сведения об этом содержатся в книге апостола Луки «Деяния святых Апостолов», а также в посланиях самого Павла и некоторых других документах древности.

Историками Нового Завета предпринималось немало попыток собрать все эти сведения в единый сюжет. И он найден задолго до нас. Большинство посланий Павла встроены в рассказ Луки о его путешествиях и достаточно точно датированы. Однако всякое научно-историческое исследование остается суховатым для восприятия современным читателем. К сожалению, современные христиане самых разных конфессий в большинстве своем вовсе не чувствуют для себя нужды знать весь этот «Блок Павла» в Новом Завете в его последовательности и взаимной связи. Если апостольское учение и интересно кому-то само по себе, то оно используется не в целом, соединенном, а в полностью разобранном виде. Берется Павлова цитата для обоснования чего-то, нужного в данный момент, и к ней привешивается вводная конструкция, типа: «Слово Божие учит нас, что…». При таком навыке прочтения апостольского наследия, конечно, не нужны никакие исторические работы по собиранию «Блока Павла» в нечто единое. Но нам думается, что при таком использовании Павловых цитат, он в целом, как религиозный мыслитель, так и остается неизвестным и непонятным для тех, кто его цитирует. Библия вообще отражает некий целостный исторический сюжет, где люди ищут Бога, а Бог открывается им последовательно, по мере их готовности и по своей благой и разумной воле. Библия не есть картотека афоризмов и цитат. И вот, мы здесь воспроизводим восстановленный учеными небольшой фрагмент общего библейского сюжета, в центре которого проповедь апостола Павла и его учеников.

Опыт показал, что современный читатель легче усваивает литературу в художественной форме. Это оказалось настоящим открытием для автора книги, в силу чего и выбрана здесь именно художественная форма. Впрочем, только форма! Ни повести, ни романа вы здесь не найдете, потому что главная цель автора остается исторической: увязать, раскрыть и донести реальные события, а не свои сюжеты или свои какие-то нравственные уроки.

Художественное, связное повествование развертывается и представляется глазами Тимофея – одного из самых ближайших Павловых учеников. Почему выбран именно он? Не только потому, что сам автор когда-то назван в его честь, но главным образом потому, что именно Тимофей чаще других служил писцом и письмоносцем Павлу от самого своего обращения и до конца Павловых дней. Предсмертное письмо Апостола языков обращено именно к нему. Так что возникновение «Корпуса Павла» в Новом Завете происходило при самом активном участии Тимофея. Сравнимым по близости к Павлу с ним является только Лука, личный врач Павла, но скорее всего, он был менее задействован Павлом при написании посланий. У Луки была своя огромная письменная работа над двумя его знаменитыми книгами.

Поэтому избран Тимофей. Но важно было вместе с ним показать еще целую когорту Павловых учеников и сотрудников. Почти все они включены в список т. н. Апостолов от 70, но сведений о них у нас настолько мало, что, по сути, они просто преданы забвению. До какой-то степени исправить это положение и призвана настоящая работа. Эти люди достойны благодарной памяти от нас – хотя бы в той мере, как их любил и ценил сам Павел! Сюжет потребовал ввести и еще минимальное число героев, прототипы которых непременно должны были существовать, но их имена до нас не дошли. В итоге книга, конечно, получилась перегруженной именами, что затрудняет ориентацию в них. В помощь читателю составлен именной указатель в конце книги.

Восстанавливая историю Павловой проповеди, ни один ученый не обходился без собственных предположений, исторических гипотез. Обоснования этих гипотез порой представляются весьма шаткими. Обойтись без повторения старых догадок и без своих домыслов, конечно, не удается и автору книги, – иначе просто невозможно написать единый гладкий сюжет. Считаю своим долгом каждое, сколько-нибудь значимое, собственное предположение отметить в примечаниях и по возможности обосновать. Без этих примечаний, строго говоря, книга вообще не должна рассматриваться.

Богословие Павла рождалось по ходу его миссии и проповеди. Крайне маловероятно, что какие-то важные его идеи родились у него сами по себе, без связи с теми вопросами и сомнениями, которыми с ним делились его слушатели, его противники, его друзья.

Когда же мы читаем послания Павла, то не слышим этих задаваемых ему вопросов. Основная задача реконструктора как раз в том и состоит, чтобы восстановить этот диалогический процесс, от которого в документах у нас имеется только одна половина. Мы, можно так сравнить, слушаем разговор Павла в комнате по телефону. Его реплики нам слышны, но о репликах собеседника остается только гадать. Нет сомнений, что до какой-то степени эту вторую половину Павлова диалога восстановить все-таки можно. До какой же? Вопрос не легкий, но в любом случае, самого Павла, представленного нам в диалоге, понять будет легче.

Реконструируя мысли и слова людей того времени, мы всячески избегаем «перевода» Павла на смысловой язык отцов Церкви. Это было бы исторически недостоверно. Наши герои говорят так, как говорили именно в их, апостольском веке. По крайней мере, автор к этому стремился. Тринитарных формулировок времен арианских споров, или христологических формулировок времен Халкидонского собора у Павла быть не может, – и это тоже должно быть ясно заранее. Сама тематика, сама богословская повестка того времени очень не похожа на все более поздние времена, но восстанавливаем мы именно апостольскую тематику и повестку.

Поэтому пусть никто не пытается вкладывать автору некие современные богословские подтексты: особенно конфессионально-полемические. Хотел ли, дескать, автор книги тайно покритиковать православных или протестантов или католиков? Сразу говорю: не хотел! Даже к IV веку церковная повестка очень изменилась. Ее тоже нужно нам знать, принятое наследие Церкви, тройческое и христологическое богословие принимать – это достойно и праведно. Одним только наследием апостолов Церковь последующих времен просто не смогла бы обойтись – и это очевидно. Но недостойно и неправедно будет мысли последующих отцов впихивать прямо в уста апостолов! Мои герои, надеюсь, говорят в понятиях своего века.

Добавим еще, что осмысленное чтение книги практически невозможно без постоянного обращения к карте (лучше всего просто ее запомнить и держать в голове) и к ленте времени. За исключением истории написания Послания к Галатам, о которой в примечании 7 идет особый разговор, остальные Павловы послания согласно и давно расставлены библеистами на ленте времени в свои «карманы», относительная их последовательность и связь с Книгой Деяний является общепринятой. С нее мы и рекомендуем начинать чтение, и по ходу обращаться к ней не раз.

Хронология описываемых событий. Звездочкой указаны даты точные, поверяемые по Иосифу Флавию и Светонию. Прочие даты приблизительны, с точностью плюс-минус год или полтора. Между ними сохраняется лишь указанная относительная последовательность событий.

44

г – посещение апостолами Павлом и Варнавой Иерусалима из Антиохии.

47 г – первое путешествие апостола Павла в Южную Галатию (она же Ликаония и Писидия). Обращение Тимофея к вере.

48 г – Послание к Галатам? (см. подробнее примечание 7).

49 г – Апостольский собор.

50-52

г – посещение Павлом, Силуаном, Лукой и Тимофеем Македонии и Ахаии (Эллады). Второе путешествие Павла. Написание обоих посланий Фессалоникийцам из Коринфа. Проконсульство Галлиона в Ахаии. Павел возвращается оттуда в Иерусалим и затем в Антиохию.

54-58 г – третье путешествие апостола Павла. Просвещение Эфеса и всей Асии и Фригии. Первое послание Коринфянам. Переход из Эфеса через Македонию. Второе послание Коринфянам. Пребывание в Коринфе и Послание к Римлянам.

58 г – арест Павла в Иерусалиме.

60

г – Префектом Иудеи становится Порций Фест. Павла в качестве арестанта отправляют в Рим.

61-62 г – пребывание Павла в Риме под домашним арестом. Послания Ефесянам, Колоссянам, Филиппийцам и Филимону. Конец книги Деяний.

62

г – В период смены префектов Иудеи (Феста сменяет Альбин) мученически погибает апостол Иаков, брат Иисуса. И это очень вероятная дата и повод для написания Павлом из Рима Послания к Евреям.

62-67 г – Написание Павлом посланий к Титу и Тимофею. Не поддающийся подробной датировке последний период жизни Павла.

По установившейся традиции все цитаты из Писания, в каком бы переводе они ни приводились, мы выделяем курсивом и оставляем без кавычек.

Глава 1

В Листре

Наша история начинается в 47 году н. э. в городке под названием Листра на юге полуострова Малая Азия. Через полторы тысячи лет там зазвучит турецкая речь, а пока это – юг римской административной провинции Галатия. Здесь живут отдаленные потомки древних хеттов, которых пришлые греки именуют ликаонцами. У них свое наречие, но почти все понимают и по-гречески. Жил здесь и один грек, который женился на еврейке и привез в эти края и жену, и тещу. Здесь он имел свое хозяйство и дом. Родился у них и сын, которому дали интересное имя. Супруги, вероятно, уважали веру друг друга, а потому и сыну подобрали такое имя, которое устраивало обоих. Назвали его почитателем Бога – Тимофеем. Для отца не слишком требовалось уточнение, о каком именно из богов идет речь, а для мамы это выражало надежду, что он все-таки будет чтить ее Бога, единственного, сотворившего небо и землю. Мама верила, что именно ее религия будет усвоена сыном, а не отцовская. Свою веру мама Тимофея хранила крепко, хотя и сама уже носила греческое имя – Евника, что значит: добропобедная. В городке не было синагоги. Вообще, из евреев здесь, кажется, были только две женщины: сама Евника и ее мать, престарелая Лоида. Конечно, мальчик воспитывался вне еврейского закона и традиций, даже не был обрезан, но, тем не менее, мама и бабушка много ему рассказывали из еврейской истории, что сами слышали в своем детстве в синагоге.

К началу нашего рассказа отец мальчика уже умер, а самому Тимофею было примерно пятнадцать лет. Он продолжал ремесло отца, его гончарное дело, и вообще, работал с глиной, начиная от кирпичей и кончая глинобитными печами. Тем и кормилась эта маленькая, неполная семья[1 - Из Деян. 16, 1 не следует однозначно, что Тимофей родился и жил именно в Листре, а не в соседней Дервии. Но именно в Листре происходят те важные события, которые могли бы свести Тимофея с Павлом и связать их узами дружбы. Не указан так же и род занятий Тимофея.].

Городок был захолустным, единственная его ценность заключалась в дороге. Когда-то римские легионеры расчистили, отсыпали и местами вымостили ее. И соединяла эта дорога западное побережье Малой Азии с самой Сирией. В городке бывали гости и путники, шла и соответствующая торговля. Со стороны дороги до дома Тимофея доходили все новости. Так было и в этот раз.

Евника держала свой лоток с горшками недалеко от гостиницы, как вдруг услышала какой-то шум в гостиничном дворе. Вокруг двух новых странников собрались местные жители и слушали их удивительные, вдохновенные речи. Соседка позвала Евнику:

– Иди сюда, евреи пришли, что-то про своего Бога говорят. Это по твоей части.

Евника тотчас присоединилась к слушателям.

Пришельцев было двое. Один высокий, длинноволосый, с окладистой бородой. Другой пониже, лысеющий, стриженный, лет тридцати пяти на вид, с короткой бородкой, в общем, не яркой внешности. Но говорил именно он. И видно было, что он хорошо владеет словом. Это владение происходило не от особого обучения ораторским приемам (их он как раз не применял), а от давнего опыта обращения к большому количеству слушателей.

– …Ну а что же вы так спокойны, если обо всем этом слышали? Для вас это новость, а ведь уж пятнадцать лет прошло. Может быть, не так уж много времени вообще осталось. Да пусть и много осталось, но ведь Бог действует. Он не молчит, Он послал людям спасение, Он приблизился к ним. Он равно начал призывать всех людей, из всех народов. Как же молчать об этом? Надо, чтобы услышали все. Ведь все мы нуждаемся в его помощи, в его благодати и милости. А Он не просто послал помощь, он сам пришел. Люди думали приносить Ему жертвы, делиться с Ним или умилостивить Его. А Он, видите, – приносит в жертву Сына своего. Скажите, разве вы еще не слышали обо всем этом? Первый раз от меня слышите?

Люди в толпе переглядывались, недоуменно пожимали плечами, переспрашивали друг друга. Казалось, кто-то что-то припоминал. Но вразумительно ответить они не могли. Однако, воспользовавшись остановкой оратора, хозяин гостиницы, человек грамотный, спросил проповедника:

– Ну, если Бог помогает теперь всем, то не может ли Он помочь тому, кому Его помощь нужна больше всех? Вот у нас тут есть один парень. Пожалуйста, подойди, посмотри.

У гостиницы сидел, собирая милостыню, один юноша. Он с детства не имел возможности ходить. И сейчас он напряженно слушал то, что мог расслышать из речи проповедников. На него-то и обратил их внимание хозяин гостиницы. Путники подошли к нему, за ними и все слушавшие их. Высокий спросил его первым:

– Ты слышал, о чем он говорил? Веришь, что Бог Израиля послал своего Сына?

Тот только кивнул.

Тогда первый, говоривший всю речь, вдруг воскликнул:

– Тебе говорю, во имя Господа Иисуса Христа встань на ноги твои прямо.

Больной удивленно хлопал глазами, а в это время высокий осторожно поднял его за подмышки и поставил на ноги. Затем тихонько опустил руки. Хромой стоял на ногах, сам не веря происходящему. Затем, опираясь на протянутые к нему чужие руки, попробовал сделать первые шаги. И получилось! Вопль удивления пролетел по толпе. Через минуту вся улица (она же – римская дорога) оживилась. Отовсюду сбегался народ.

– Славьте Бога Израиля и Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего! – возгласил громогласно высокий из двух проповедников.

– Аллилуйя! – раздался из толпы голос на родном для них наречии, – Шма Исраэль…

Это была, конечно, Евника. На родном языке она не говорила уже давно, но самые святые слова, конечно, не забыла. Проповедники обернулись к ней и заметили ее, узнав родную речь, но сейчас вступить с нею в разговор было совершенно неуместно. Между тем и Тимофей оказался уже рядом.

Нарастающая толпа окружала проповедников и исцеленного юношу, шумно приветствовала их. Возгласы на греческом смешались с ликаонским наречием – родным языком местных жителей. Впрочем, проповеди у пришельцев уже не получалось. Их приветствовали, но больше не слушали. Совершенное ими действие было важнее любых слов. Но хуже было другое: большую часть из произносимого в толпе проповедники не понимали. Толпа повлекла их в сторону. Они еще не поняли, куда и зачем, пока не увидели статуи, жертвенник и лишь тогда догадались, что находятся в местном капище. Туда уже подводили бычка, увитого цветочной гирляндой.

Каким-то невероятным усилием поближе к пришельцам пробралась Евника и сумела им прокричать:

– Они приняли вас за богов, за Зевса и Гермеса, и хотят принести вам жертву!

Видимо, предстоящее действо ей самой было глубоко омерзительно и страшно. Евника все-таки верила в Бога отцов своих, и понимала, что именно его силою пришельцы совершили исцеление хромого. Те, наконец, сами понявши, что происходит, обратились к людям с той же горячностью:

– Мужи, что это вы делаете? Мы не боги, мы подобные вам люди, мы столь же немощны, как вы, мы так же терпим боль и болезни, как вы. Мы смертны, в конце концов. А юношу вашего исцелил Бог, а не мы. Это Бог Израиля, которого чтут евреи. Он сотворил небо и землю, море и все, что в них. Это единственно истинный Бог. Обратитесь к Нему! Он один только может помочь. Других богов, кроме него, не существует!

– Тогда мы принесем жертву Ему! – прокричали в толпе.

– А Ему можно в одном только месте приносить жертву, – отвечал высокий, – и место это – в Иерусалиме, где стоит единственный на земле Храм в Его честь. – И добавил, чувствуя, что люди этого не понимают. – Так требует Его собственный закон.

Но и это разъяснение не добавило ясности.

– Что ты говоришь, человек? – обратился к проповеднику муж из толпы, облаченный, как подобало жрецу. – Небеса явили нам великую милость. Ты призываешь нас остаться неблагодарными? У нас сегодня праздник. У нас божественное посещение, – и мы должны его ознаменовать богохульством? Отрицанием бессмертных богов?

Тут взял слово другой из пришельцев, лысоватый:

– Мы призвали имя нашего Бога, Бога Израиля, который явил всем народам милость через Сына своего, Иисуса, Царя и Помазанника над Израилем. Его именем этот человек был исцелен. Сколько вы прежде ни приносили здесь жертв вашим богам, ничто не помогало этому юноше. Рассуди же сам, кто тут Бог.

– Значит, вы имя того же бога узнали как-то лучше, – парировал жрец.

– Нет. Разве ваш бог сотворил небо и землю? Подлинный Бог сотворил все, и видимое, и невидимое. Он сотворил и человека. Он сотворил наши руки и ноги. Он же и выправил ноги этому юноше. Кто их творил, тот их и исцелить может, правильно?

Жрец немного растерялся. Пришелец закреплял успех:

– Издревле предки всех людей знали одного Бога. Но потом многие отступили от Него, и поклонились другим богам, солнцу, луне, стихиям. Представили Бога в виде птиц или четвероногих, жующих траву или поедающих плоть четвероногих жертв. И Бог попустил людям это, но Он не перестает свидетельствовать о себе. Во всех творениях видна его премудрость.

– И все-таки, тебе не страшно остаться неблагодарным? Если ты сам не бог, – не сдавался жрец.

– Наш Бог сотворил всех скотов полевых. И этого бычка. И Ему не нужно кушать бычков. Он не кровожаден. Он щедр и дает дожди и плодоношение земли всем людям, даже если они Его уже забыли. А хотите быть благодарными – верьте в Него и прославляйте имя Его.

– И все на этом? Так что ли? – жрец, похоже, искренне не понимал, как Бога может удовлетворить одна словесная благодарность.

– А что еще может дать человек Богу, если и сам человек от Бога получил все? Начиная от своего тела и кончая каждым вздохом и глотком воды? – пришелец укладывал все свои слова как бы стрелы, каждую точно в свою цель. – Вот всякий раз, как садитесь за трапезу, благодарите Господа, Творца неба и земли, за то, что посылает нам пищу. Нам и не только нам, но и всем людям, по лицу всей земли, во всей ойкумене, варварам, индийцам, скифам и гипербореям – всем-всем. И скотов, и зверей полевых, и птиц, и рыб – всех питает Его щедрость. На всех у Него хватает благости. Вот и благодарите Бога об этом каждый раз.

– Мы и собирались здесь благодарить бога, – пробурчал жрец уже как-то неуверенно, – но благодарить при всех, чтобы все слышали и видели.

– Но ведь вы же сами и скушаете этого бычка, которого вам послал тот же Единый Бог, ведь нет другого. Ну и скушайте бычка с благодарностью и с целомудрием, без всяких плясок в честь богов не существующих. Если нас и посетил Бог сегодня, то это Бог не сего жертвенника. Бога этого жертвенника мы не призывали.

Последние слова проповедника прозвучали отчетливо в наступившей тишине, и, похоже, дошли до разумения слушателей. Тишину нарушил вопль исцеленного юноши, который оказался в толпе поближе к проповедникам:

– Слава и величие Богу, сотворившему небо и землю! Он дарует нам урожай, а мне подарил сегодня ноги ходячие!

– Аллилуйя, – воскликнули Евника и Тимофей.

Радости и энтузиазма в толпе сильно поубавилось. По сути, получалось так, что у людей отобрали намечавшийся шумный и веселый праздник, который обещал быть чем-то более значимым, нежели даже исцеление хромого юноши. Тут слово вставил высокий пришелец, который, похоже, догадался о причинах общего разочарования людей:

– Мужи и жены! Все равно у вас сегодня праздник. Бог посетил ваш город, Он явил свою благость вашему соседу и всем вам. Благодарите его, поздравляйте друг друга. И пищу кушайте с благодарением. Если желаете, то и бычка этого приготовьте и скушайте, благодаряще Бога. Только не здесь, ладно? Богу, Который помог вам, не понравится, если вы чтите здесь другого бога. Давайте с миром разойдемся пока по домам. Обдумайте, что вы здесь видели и слышали. На сегодня с вас хватит, а нам тоже надо пока отдохнуть.

Праздник был испорчен, но делать было нечего. Люди стали расходиться. Спорить с пришельцами, обладающими таинственной духовной силой, местным жителям, включая жрецов, не хотелось. Мало ли что может им не понравиться? Одного хромого сделали ходячим, – разве не смогут они десяток ходячих сделать хромыми? Той же самой силой. Ведь испортить здоровье наверняка проще, чем его поправить. Логика этих рассуждений, должно быть, была примитивной, но в этом примитиве заключалась та спасительная разумность, тот элемент здравого смысла, без которого никогда не добраться до чего-то более высокого.

Тут только Евника, схватив сына за руку, представилась пришельцам:

– Меня зовут Евника, а это мой сын Тимофей. Я иудейка, чту Бога отцов наших. Хотя и давно уже живу здесь. Войдите в мой дом, будьте гостями.

– Меня зовут Шауль, а по-римски, Павел, – отозвался тот из пришельцев, что был пониже ростом, – а это – Иосиф. В Иерусалиме благочестивые мужи дали ему прозвище Варнава, сын утешения.

Высокий поклонился, а Евника улыбнулась ему:

– Ну вот, и принесете утешение нашему дому.

С ними же двинулся к дому Евники и исцеленный юноша. Его звали Гермас. По дороге он пояснил некоторые подробности происшествия.

– Видите ли, гости-иудеи, здесь получилась такая история. Вот Иосиф, своей внешностью и осанкой напомнил здешним жителям известную статую Зевса, работы Фидия. А меня назвали в честь греческого бога Гермеса. Вот и решили местные, что один из вас – Зевс, а другой – Гермес, раз помог названному в его честь.

– Видишь, Шауль, мы с тобою теперь ожившие статуи, – засмеялся Варнава. – Кажется, в такой роли нам бывать еще не приходилось.

Шауль, улыбнувшись, отозвался более серьезным тоном:

– Главное, чтобы из этих камней, – он обвел рукой расходящихся людей, – созидались дети Аврааму. Нам это было обещано, не помнишь?

В дом Евники собралось несколько человек. Соседки успели сбегать домой и принести кое-какие угощения для гостей. Павел и Варнава непрестанно рассказывали им об Иисусе и его новой вере, которая была исполнением старых пророчеств. Собравшиеся внимательно слушали. Разошлись только под вечер. Увели и Гермаса, поддерживая его еще пока под руки. Ноги его не болели, но он еще только учился ходить.

Наутро Павел взялся помочь Тимофею месить его глину. Дело это долгое и требует терпения. Глина в земле всегда лежит полусухая, смачивается она медленно. Две-три недели в одном и том же корыте нужно мешать ее каждый день. Только после этого можно будет из нее что-то лепить. При этом нужно удалить прочь все мельчайшие камешки и все комочки извести. Малое вкрапление извести при обжиге – и весь глиняный сосуд непременно разорвется прямо в печи.

– Вот видишь, – говорил Павел, терпеливо перебирая и растирая комочки руками, – и мы с тобой такая же глина в руках Творца. Он может из нее делать разные сосуды, какие захочет сам. Наше дело – выдержать жар печи и не взорваться при обжиге.

– Мы все разные, потому что Он нас делает такими разными? – спросил Тимофей, отжимая из глины лишнюю воду.

– Конечно. Но мы – сосуды живые. Выдержим и круг гончарный, и обжиг – будем полезными для Него сосудами. Для почетного употребления. А кто-то и для низкого. Все в Его воле.

– А ты говорил, что Бог примет нас своими сынами?

– Да. Но это будет только с теми, кто сможет прежде осознать себя глиной в руках Всемогущего Гончара. Вот видел, как мы вчера говорили им, что Бог послал своего сына, что Он любит их, как детей. Нас самих произвели в ложные боги. Потому что они Божьей глиной себя никогда не чувствовали. Ходили в похотях сердец своих, не замечая, как от Творца зависят и путая Творца с Его творениями.

– А как же нам почувствовать себя Божьей глиной? – спросил Тимофей.